— Конечно, — отвечаю ему. — Сейчас принесу.
Дойти до палатки и взять заранее приготовленные листы с описанием ритуала не заняло много времени, и уже через три минуты я вручил их Люпину, нетерпение которого, казалось, можно было почувствовать. Жадно схватив их, он собрался было уходить, но я его остановил.
— Мистер Люпин, я вынуждена настаивать на сохранении этой информации в тайне! — ультимативным тоном произнес я.
— Почему? — опешил оборотень. — Мисс Эванс, неужели вы не понимаете, что если этот ритуал действительно способен излечить ликантропию, то с его помощью можно помочь всем страдающим от нее оборотням! Вы возможно не знаете о том, что их сейчас даже за людей не считают и согласно новому закону убийство оборотня, каким бы способом оно не было совершено, законом не карается!
— Об этом мне известно, — говорю я ему. — Но позвольте спросить: вы никогда не задумывались о том, почему в Британии так явно притесняют магических существ и в первую очередь оборотней?
Люпин на некоторое время ушел в себя, а вернувшись, выдал:
— Многие чистокровные волшебники являются ксенофобами и именно поэтому, получив в свои руки власть, используют ее для притеснения ненавидимых ими существ.
— Отчасти вы правы, — согласился я с ним, вспомнив про Амбридж. — Но лишь отчасти. Главной же причиной бедственного положения магических существ в Англии являются деньги. Поправка, большие деньги.
— Почему ты так решила? — вступила в разговор молчавшая до этого Гермиона.
— Я так решила, немного подумав на тему того, кому выгодна складывающаяся на данный момент ситуация, сопоставив при этом имеющуюся у меня разрозненную информацию воедино.
— И кому же, по вашему мнению, выгодно такое положение дел? — задал вопрос Люпин.
— Откупившимся от Азкабана сторонника Волдеморта во главе со всем известным Люциусом Малфоем. Это незаметно с первого взгляда и даже со второго, но если проследить за принимаемыми в течение последних двух десятилетий законами, которые так или иначе касаются магических существ, то можно заметить что с каждым разом права нечеловеческих рас урезаются все сильнее и сильнее. Думаю, что это было изначально задумано стариной Волди для привлечения на свою сторону оборотней, вампиров, великанов и прочих, ведь он обещал наделить их равными правами с волшебниками, в то время как министерство эти самые права отбирало. После его поражения эту политику продолжил Малфой, но уже к своей собственной выгоде, ведь он зарабатывает большую часть своих денег на продаже различных редких или запрещенных в Англии артефактов и ингредиентов для зелий, а, следовательно, и дорогих. Наличие прикормленного министра позволяет ему проворачивать свои делишки, не опасаясь каких-либо проблем с законом, плюс друзья — пожиратели, занимающие в министерстве довольно высокие посты. Оборотни же используются им для самой грязной работы, например контрабанды запрещенных предметов, устранения неугодных, сбора дорогостоящих ингредиентов и тому подобное. Не думаю, что все оборотни полностью беспринципны как Грейбек, но в отсутствии какой-либо альтернативы они просто вынуждены работать на Малфоя. Если же вы объявите о существовании возможно излечения от ликантропии, то большинство ей страдающих тут же прибежит к вам в надежде на лечение, вот только терять своих практически рабов и вместе с этим огромные прибыли Люциус не намерен. Не пройдет и дня как вас найдут и убьют, перед этим выпытав, откуда вы узнали об этой информации, а потом придут ко мне. Я же еще пожить хочу, поэтому сейчас вынуждена настаивать на клятве о неразглашении.
Люпин задумался, а Гермиона, осмыслив все сказанное мной куда быстрее, чем он, выдала:
— Можно рассказать обо всем профессору Дамблдору. Он наверняка сможет найти решение этой проблемы.
— Дамблдор ничего не станет делать, прекрасно понимая, что заикнись он о помощи оборотням, как Малфой тут же нашепчет в уши министра сплетню о том, что директор Хогвартса решил с помощью оборотней устроить переворот и свергнуть Фаджа.
— Но это же неправда! — воскликнула она.
— Конечно неправда, вот только Корнелиус Фадж очень властолюбивый человек и стопроцентно поверит в эту байку, — ответил я. — Далее последуют нападки в прессе на Дамблдора, а потом его начнут лишать должностей и, в конце концов, объявят преступником. Все это произойдет при молчаливой поддержке общественности, большинство которой составляют простые интеллектуально ограниченные обыватели, слепо верящие всему, что пишет "Ежедневный пророк".
— Вы правы, мисс Эванс, — промолвил закончивший свои думы Люпин. — Все так и произойдет. Я дам вам клятву о неразглашении.
Процесс дачи клятвы не занял много времени. По окончании сего действа оборотень вдруг спросил:
— Позвольте поинтересоваться, откуда у вас такие знания о Люциусе Малфое и Корнелиусе Фадже?
— Я просто умею слушать вот и все. Ученики Хогвартса любят поболтать, и иногда в их разговорах проскакивает довольно интересная информация.
И опять я соврал. Правда, на этот раз частично, так как подслушивал я не разговоры, а мысли, тренируясь в пассивной легилименции. Удивительно, но даже многие слизеринцы не умеют защищать свой разум и не владеют никакими защитными артефактами, что уж говорить про представителей других факультетов. Хотя ничего необычного тут нет: менталистика это не очень известный раздел магии и хорошо владеющих ей волшебников можно пересчитать по пальцам одной руки, а защитные артефакты слишком дороги для большинства волшебников. Богатые семейства могут позволить себе такую роскошь как заказ этих артефактов у зарубежных мастеров, но большинству приходится ходить так. Впрочем, это самое большинство про ментальную магию и не знает, ибо как уже говорилось ранее волшебники не очень любопытные создания.
Назначив очередной урок на утро вторника, Люпин ушел, а Гермиона, как только оборотень скрылся из вида, набросилась на меня с расспросами.
— Ну и зачем ты это сделала?
— Сделала что? — переспросил я.
— Не прикидывайся дурой! Зачем ты рассказала Люпину об этом ритуале?
— А ты попробуй подумать, — с легкой улыбкой предложил я ей.
Грейнджер задумалась секунд на сорок, потом ее лицо немного побледнело, и она спросила:
— Люпин — оборотень?
— Да.
— Откуда ты об этом узнала?
— Когда он пришел сюда в первый раз, то не заметил сканирующее заклинание, которое и открыло мне его сущность, — ответил я чистую правду.
Такое заклинание действительно было мной наложено на все ближайшие окрестности после моего увеселения с упырями, чтобы в дальнейшем я мог встретить незваных гостей еще на подступах.
— А описание ритуала ты дала ему с целью вербовки, — высказала подруга свою догадку.
— Именно, — подтвердил я.
— Ты слишком сильно рисковала! А если бы он не захотел давать клятву?
— Ты сама признала, что я не дура. На этот случай была предусмотрена страховка. Я зачаровала эти листки таким образом, что в тот момент, когда Люпин взял их в руки, на него легло одно очень интересное заклятие, не позволяющее ему каким-либо образом передать третьим лицам информацию об этом ритуале. Если бы он попытался это сделать, то тут же забыл бы все, а сами записи уничтожились.
— Никогда не слышала о таком заклинании, — подозрительно прищурившись, произнесла Грейнджер.
— А это и не заклинание. Это руны.
— Понятно, — протянула она.
Тут даже к гадалке не надо ходить, чтобы понять, что Гермиона теперь не успокоится, пока полностью их не изучит.
— Кстати, я же обещала тебе незарегистрированную палочку, — говорю я с целью ухода от неудобно темы.
— Да, обещала, но разве ты уже успела ее сделать?
— Еще нет, но думаю, тебе подойдет моя запасная.
Сказав это, я сходил за свое второй палочкой, которой не пользовался с момента ее создания. Грейнджер только взяв ее в руку, тут же выполнила несколько простых заклинаний и по их результатам отметила, что палочка слушается ее ничуть не хуже Олливандеровской. Это меня обрадовало, так как позволяло сэкономить время на изготовлении палочек, ведь в будущем их понадобится много, чтобы в случае нужды палочкой можно было без жалости пожертвовать.
— О том, что об этой палочке никому нельзя рассказывать ты, я думаю, понимаешь, — произнес я.
— Не дура, — буркнула подруга.
— Но если ты из нее кого-нибудь пришибешь, то можешь смело выкидывать, предварительно сломав.
— Я не собираюсь кого-либо убивать!
— Но ситуации бывают разными. Представь, что на тебя напал маньяк, который еще и волшебник к тому же, что ты будешь делать в такой ситуации?
— Постараюсь его оглушить, — ответила она.
— Ты так уверена в том, что сможешь справиться с взрослым волшебником? — подняв левую бровь, спросил я.
Девушка замолчала, признавая правоту моих слов.
— То-то же. С превосходящим противником можно справится, только нанеся ему такой удар, которого от тебя он не ожидает. Например, — я достаю свою палочку, и немного повернувшись в сторону, прицеливаюсь в дерево, находящееся в паре десятков метров от нас. — Fulminis!
Сверкнула мощнейшая вспышка, по ушам ударил грохот, от которого не ожидавшая подобного Грейнджер упала на задницу. Дерево такого надругательства над собой не выдержало и взорвалось, обдав все вокруг огромным количеством щепок. Те, что летели в нашу сторону, врезались в щит, невербально установленный мной перед запуском молнии, а прочие разлетелись которые куда. Обернувшись к Гермионе, я полюбовался на выражение полного охренения, появившееся на ее лице.
— Ну вот как-то так, — произнес я.
Больше к этой теме мы не возвращались. Зная Гермиону можно было с уверенностью сказать, что сегодня ее ждет бессонная ночь, полная сомнений и размышлений, вот только результат мне заранее известен — она подумает, подумает, и согласиться с моими доводами, хотя позже все мне выскажет. Все-таки реальная Грейнджер значительно отличается от своего канонного прототипа, главным образом умением думать, да и характер у нее другой. Впрочем, когда мы только встретились, она еще немного напоминала книжную Герми, но мое тлетворное влияние потихоньку делает свое дело, постепенно меняя ее.
Мы еще немного поговорили на разные отвлеченные темы, а потом подруга засобиралась домой. В этот раз она аппарировала самостоятельно, но я все же отправил Банана убедиться в ее благополучном прибытии домой. Когда же домовик подтвердил, что с ней все в порядке, я отправился в силовой зал, планируя за выходные нанести все нужные руны. Впереди меня ждала бессонная ночь.
Глава 30
— Как же хочется спать! — пробормотал я утром вторника.
Покидать теплую кровать не было совершенно никакого желания, наоборот, хотелось закрыть глаза и вновь оказаться в царстве Морфея. Не будь сегодня очередного занятия с Люпином я бы так и сделал, наплевав на все, но, к сожалению это было не так и мне пришлось, в конце концов, вставать. Причина такой повышенной сонливости заключалась в том, что предыдущие двое суток я провел в режиме нон-стоп, нанося огромное количество рун.
Остаток субботнего дня и вся ночь на воскресенье ушли на нанесение рун в силовом зале. Метод при этом я использовал тот же что и в случае с краеугольным камнем, соответственно самым сложным было эти самые руны правильно нарисовать. Делать это приходилось вручную, так как использовать трафареты я посчитал нецелесообразным — все равно руны такого размера больше нигде использоваться не будут.
Двадцать два часа чистого времени ушло у меня на то чтобы краской нарисовать все планируемые рунные круги, еще часа полтора на тщательную проверку, ибо любая ошибка приведет к тому, что мне все придется делать заново. Убедившись в отсутствии ошибок, я произнес заклинание, удалившее мрамор под краской на глубину десяти миллиметров. Это стало финальным этапом, после которого можно было устанавливать краеугольный камень на его постоянное место, но я решил сначала разобраться с рунами до конца, чтобы потом на них не отвлекаться.
Все рунные цепочки, которые я планировал нанести на стены дома, у меня уже были и трансфигурировав трафареты я принялся за их нанесение. Воспользоваться трансфигурацией для изготовления шаблонов меня подтолкнуло то, что размер рун не так важен, как правильное их написание и влияет только на силу создаваемых ими чар, то есть чем больше руна, тем больше мощность.
Закончил с рунами я уже во вторник в два часа ночи и, не раздеваясь, повалился спать, ибо сил не было ни физических, ни моральных. Но отоспаться мне было не суждено, так как в половине девятого утра громко и противно зазвонил будильник и как бы я не хотел спать, пришлось поднимать свою задницу с кровати и приводить себя в приемлемый вид.
Пара чашек крепкого кофе привела меня в относительно бодрое состояние, и пока я ожидал Люпина и Грейнджер, задумался об одной внезапно возникшей проблеме, а именно чем мне освещать дом. Использовать свечи, лампы, факелы как это делают волшебники, мне не хотелось категорически — все-таки не в каменном веке живем. Осветительные артефакты в принципе могут решить эту проблему, но не целиком, так как в ритуальном зале их использовать нельзя, потому что они могут внести изменения в ход проводимых ритуалов и что получится в итоге, будет известно лишь одному Тзинчу. И тогда я задумался об электричестве.
Как оказалось канонное утверждение о несовместимости магии и электричества не совсем верно — магия выводит из строя только полупроводниковые приборы, а ламповые вполне себе работают, с помехами конечно, но работают. Следовательно, и обычная лампочка Ильича вполне пригодна для использования в насыщенном магией месте. Другое дело, что эту самую лампочку нужно от чего-то запитать, а значит, придется обзаводиться собственной электростанцией. Впрочем, рано или поздно это сделать все равно бы пришлось, потому как я не собираюсь подобно остальным волшебникам, в том числе и магглорожденным, сосредотачиваться только на магии и отказываться от полезных вещей мира магглов, например, от ЭВМ. Применение компьютеров позволит значительно сократить время расчетов новых заклинаний, зелий, ритуалов, артефактов и прочего. Только вот программы придется писать самому, но где наша не пропадала.
Мои размышления прервало появление сначала Грейнджер, а спустя минуты три Люпина. Последний, вместо того чтобы поздороваться выхватил палочку и швырнулся в нас парочкой парализаторов, от которых мы хоть едва-едва но успели уклониться.
— Постоянная бдительность! — произнес оборотень, убирая палочку.
— Кажется это коронная фраза Аластора Муди, — заметил я.
— Вы и это знаете? Хотя неудивительно, ведь его любимая шутка это незаметно подкрасться сзади к ничего не подозревающему человеку и прокричать в ухо эту фразу.
— Вы так говорите, словно он и над вами такое провернул, — сказала Гермиона.
— Да мисс Грейнджер такой случай имел место быть, — подтвердил Люпин.
— И вы решили провернуть такое и с нами.
— Я всего лишь хотел проверить вашу готовность к неожиданному нападению.
