— Видела, деточка, — загадка так и не ушла с лица Картапеллы, — идем.
Она провела в его в мир сладких грез для каждой из девочек — платья, ленты, украшения, банты, туфельки, сапожки — у Тито глаза разбежались, и перехватило дыхание. Он и не заметил сам, как увлекся, перебирая наряды.
— Милая, тебе к лицу любой наряд. Что скажешь насчет синего? — Картапелла сдернула с него полотенце и рассмеялась, — Девочка моя! Одевайся. Нам пора за стол.
Тито осознал свою ошибку. Но было уже поздно. Он снова стал девочкой.
За столом Картапелла поинтересовалась его именем и, сморщив носик, сообщила, что назовет его Кари. По её мнению это имя подходило ему больше.
— Давай сбежим! — прошептал Вилл, слегка наклонившись, будто бы поправить салфетку.
Они сидели рядом, но Картапелла пристально наблюдала за ними.
— Не могу. Она наложила чары, — тихо ответил Тито, думая о том же, о чем и эльфик — о побеге.
Они едва притронулись к десерту, как в столовую вошел высокий человек в черном костюме. Картапелла вся засветилась от счастья и встала из-за стола навстречу гостю.
— Любовь моя, какой прекрасный сюрприз! — проворковала ведьма, целуясь с гостем.
Тот обнял её, нежно прильнул к губам красавицы и лишь спустя какое-то время отстранился.
Тито и Вилл уже взялись за руки, готовые выбежать из комнаты, как их заметили.
— Деточки мои, куда же вы? Невежливо уходить из-за стола не отведав десерта. — одним взмахом руки Картапелла усадила их за стол, а затем обратилась к гостю, — Составишь нам компанию, дорогой?
— Нет. Нам нужно поговорить, без свидетелей.
— Хорошо, — ведьма улыбнулась и взяла гостя под руку, — Девочки, я скоро вернусь.
Они ушли, а Вилл и Тито огорченно посмотрели друг на друга. Теперь они не могли даже спуститься со стульев.
— Сделай же что-нибудь! Ты же маг! — воскликнул Вилл.
— Не могу, — ответил Тито, — Она сильнее меня.
— Не правда! Тебе только кажется! — горячо зашептал Вилл. — Я слышала, она боится тебя, боится твоей силы. Ты какой-то наследник, повелитель или что-то такое... я плохо поняла, когда очнулась, она с кем-то говорила, а потом она увидела, что не сплю и замолчала.
— Так все-таки ты не мальчик? Ты и есть принцесса Виолетта, да?
— Да, — она опустила голову, — я сбежала посмотреть мир, а потом ты знаешь, а сказать тебе боялась...
— Глупая! — выкрикнул Тито, а потом, заметив её слезы, прошептал, — Простите, Ваше Высочество.
— Сама ты глупая! Тоже девчонка! Тебя зовут теперь Кари, а не Тито, — обидевшись, ответила принцесса.
— Постой. Нет! Не называй меня так! Наши обереги, они на Тито и Вилла, если мы изменим имена, они не смогут нас защищать!
— Ой! — принцесса закрыла лицо руками, — Что же делать?
— Не бойся. Нужно подумать. Ешь десерт, а я подумаю, — Тито не мог есть, но и думалось тоже плохо.
Вдруг послышался голос опекуна:
"Тито. Малыш. Я жив, тебе нужно продержаться. Крепись. Я скоро буду рядом."
Тито обрадовался и решение пришло само. Ему нужно было стать мальчиком. Только это могло их спасти.
— Слушай меня, Вилл. Забудь, что ты девчонка. Ты Вилл, я Тито. Если будем девчонками, не сможем уйти отсюда. У меня меньше сил, мне нужно стать мальчиком. Помоги мне.
— Как? — оторопело уставилась на него принцесса, с трудом проглатывая большой кусок пирожного.
— Назови то, что любят мужчины, а я закрою глаза и представлю.
— Хорошо, — согласилась она, облизывая от волнения губы, — они любят коней, табак, нож, усы, костюм...
Она перечисляла, а Тито ловил образы, представлял и, наконец, почувствовал, что получается. Он снова стал собой.
— Все, Вилл. Вышло, — обрадованно прошептал он.
— Ты что метаморф? — удивился Вилл.
— Почти. А теперь еще раз скажи, что ты там услышал про меня. Что говорила ведьма?
— —
Юс Ференс Диа с любовью смотрел на Картапеллу. За годы разлуки она ничуть не изменилась, даже стала еще прекраснее, чем раньше. Он наслаждался каждой минутой общения с ней. И задержался бы подольше, если бы не дела.
Поэтому с трудом отстранившись от очередной ласки, спешил поинтересоваться её успехами:
— Расскажи мне, милая, как ты ладишь с детьми?
Она лежала в его объятьях и мило улыбалась. Но тут нахмурилась на мгновенье, а затем промурлыкала, даря ему новый поцелуй:
— О, они чудесные! Такие славные девочки.
— Получилось?
— Да. Теперь нет никакого наследника, только ты мой повелитель. Только ты! — выдохнула в восхищении, блуждая по нему взглядом.
— Ты умница! Держи их при себе. Думаю, что скоро они нам понадобятся на совете. Я смогу всем доказать, что только я могу быть повелителем темного королевства. И только ты станешь моей королевой. И никто не сможет на этот раз нам помешать!
— Ты что-то придумал?
— Да. Сегодня к тебе придет Верза. Он доставит для тебя подарочек. Можешь выпить её до дна. Ей силы больше не понадобятся, а тебе они не помешают, — Юс усмехнулся, — Кстати, твое противоядие почти готово.
— О, я знаю, дорогой. Но мне нужно больше. Я буду пить его до донышка — этого глупого красивого мальчика, — она рассмеялась, предчувствуя веселье. — Он хотел обхитрить меня, но сам попал в ловушку.
— Даже немного жаль, что игра скоро закончится. Но надеюсь, мы хорошо повеселимся, милая. А сейчас мне пора. Есть еще одно важное дельце, — он поднялся с её мягкого дивана, поправил костюм, причесал растрепанные волосы.
— Но, ты вернешься, к ужину? — она кокетливо повела глазками, встала нехотя с уютного ложа.
— Конечно, милая. Ты такое чудо, что не вернуться к тебе просто невозможно.
Они снова слились в поцелуе, но на это раз первой вышла из объятий Картапелла.
— О, дорогой! Я совсем забыла о девочках. Мои сладенькие, верно, уже скучают. Как бы что не придумали, — она поправила платье, покрутилась у зеркала. — Ах, как жаль, что они нужны нам на совете! Такое искушение видеть их перед собой и не попробовать на вкус их горячую, юную, полную искрящейся энергии магию.
Они вышли из гостиной и неспешно прошествовали до двери.
— Потерпи, любовь моя. Осталось недолго. Как только мы выиграем, я обещаю, что ты будешь пить каждый день столько магии, сколько тебе хочется.
— Обещаешь? — Картапелла откинула распущенные волосы за плечи и невинно улыбнулась.
— Обещаю. Слово повелителя,— закрепил он обещание уже на пороге её дома.
Она долго провожала его взглядом, скрываясь за тонкой вуалью штор. Если бы Юс мог увидеть улыбку, играющую на её губах, вряд ли она бы ему понравилась.
Такую Картапеллу он не знал.
Её никто не знал такой, какой она была на самом деле. Легко ли скрываться под маской, которую на тебя нацепили помимо твоей воли? Легко ли быть чудовищем, зная, что ты совсем другой? Легко ли быть злым, имея доброе сердце?
Картапелла Вивале ар Калии — как редко звучало её имя полностью! К убийце никто не относится с почтением.
Ей часто снилась маленькая, золотоволосая нимфа, с мягким именем — Эль. Так звала её добрая няня. Порой она в полголоса напевала воспитаннице старинную балладу перед сном:
Забытую сказку далёких времён
Тебе расскажу я, мой друг...
Когда-то давно, жил прекрасный дракон
Свободен, крылат для полёта рождён.
В стране завывающих вьюг.
В долине был замок из горного льда
Сверкающий чудный дворец.
Жила там принцесса светла и горда
С глазами, как в озере горном вода...
Разбившими много сердец...
Кто видел принцессу один только раз
Забыть её взгляда не мог.
О ней-то и будет мой краткий рассказ,
О тайне её завороженных глаз,
Послушай же сказку дружок...
Чудесная сказка рассыпалась, когда Эль немного подросла. Она узнала истину слов из этой песни:
И рухнул на скалы дракон с высоты
Роняя волшебную кровь.
Взошли возле замка драконьи цветы
Достойные льдистой её красоты...
Принцессой из баллады была её собственная мать, а драконом — её отец. Отец, которого она никогда не знала, потому что он погиб от безумной любви. Истина открылась перед ней неожиданно и в первое мгновение ошеломила, а потом принесла с собой опустошение и боль.
В тот вечер Эль проходила мимо библиотеки и случайно услышала разговор матери с каким-то человеком в маске. Она услышала только часть разговора:
— Да. В моей дочери течет его кровь. Кровь дракона. И каждый раз, когда я вижу её глаза — передо мной возникает он. Что мне делать Хранитель? Как вырвать из сердца память о нем?
— Я могу только дать совет, но вы и сами знаете, что в жизни за все нужно платить, а за смерть оплата идет вдвойне.
— Сколько вы хотите?
— Речь не обо мне... — человек в маске покачал головой, — у вас растет дочь. Вы повинны в смерти её отца, а жизнь рано или поздно выставляет собственный счет...
— И что? Что мне делать?
— Рассказать правду дочери...
— Нет! Ни за что! Она, она не поймет.
— Когда поймет, может оказаться уже слишком поздно...
Эль захлестнула боль и ненависть, она больше не смогла слушать их разговор — выбежала в сад. Спряталась в самой дальней беседке, обнявшись с собственной болью и одиночеством. Именно в тот вечер она и стала Картапеллой.
Через ненависть в её душе разрасталось зло и в один из летних дней, прогуливаясь в сквере, у стен дворца, она впервые его выплеснула на мать.
Картапелла тщательно готовилась отомстить за отца и придумала яд — такой, от которого жертва должна была мучиться так сильно, что смерть показалась бы для нее избавлением. Она хотела, чтобы мать просила о пощаде, молила о смерти и раскаялась в том, что совершила.
У Картапеллы имелся наставник, который обучал её придворному этикету, а когда девочка немного подросла, то он же занялся и её образованием. Она была способной ученицей и, изучая магические искусства, большое внимание уделяла приготовлениям зелий. Юная волшебница и не подозревала, что за каждым её шагом следят и докладывают матери.
Поэтому, когда яд был готов и добавлен в чашу королеве снежных гор (которой на этот момент являлась её мать), Картапеллу постигло разочарование — он не подействовал.
Мать рассмеялась:
— Милая, ты наивна до невозможности! Неужели ты подумала, что я, имея в твоем лице хитрую, изворотливую змею буду спать спокойно? И совсем не стану за тобой наблюдать?
— Ты знала...
— Да, знала. Как и то, что ты обвиняешь меня в смерти твоего отца.
— И? — Картапелла смотрела на мать, стараясь понять, что та думает на самом деле. — Что ты намерена делать? Я же не отступлю, пока из нас не останется только одна королева.
— Королева? Ты?! Дитя мое, не смеши меня! — мать зло сверкнула глазами, — Занимаясь ядами, ты упустила кое-что по истории государства. Королевой можно стать только в супружестве. И только, когда сможешь подарить супругу наследника. Рождение наследницы не поможет.
— Но ты же ... королева?!
— Да. Я королева, потому что ... — она загадочно улыбнулась, — Видно, пришло время рассказать тебе мою тайну, милая. Твой отец погиб, потому что не смог смириться с тем, что я не всегда бываю дамой. Во мне мужского начала столько же, сколько и женского и раз в год, я становлюсь — королем. А два короля на одном троне — это слишком, не так ли?
Что произошло после этого, Картапелла не помнила. Её разум затуманился яростью. Было нестерпимо больно за отца, за себя и за то, что мать совсем ни о чем не сожалеет, наоборот, довольна жизнью и, скорее всего, отомстит ей за напиток с ядом.
Она вернулась в действительность через какой-то промежуток времени — он выпал из сознания навсегда. В руках держала залитый кровью кинжал. Её кинжал, с отравленным лезвием, который носила с собой на всякий случай. На какой именно — не знала, видимо, на этот самый. Королева все так же — загадочно улыбаясь, теперь лежала у ног дочери, залитая собственной кровью...
Никто не заподозрил принцессу в смерти королевы, все списали на несчастный случай. Картапелла умело замела следы — кровь на теле матери исчезла, раны тоже, а вот то, что из неё ушла вся магическая и жизненная энергия — являлось полной загадкой для придворных лекарей.
Как умерла королева было непонятным долгое время даже для её дочери, пока она не открыла в себе способность забирать чужую магическую силу. Тогда Картапелла поняла, что каким-то образом забрала у матери все силы, и уже потом избавила её тело от тяжелой, не светлой души.
Принцесса очень хотела стать королевой, но поздно поняла, что родить наследника не может. Ей мешал яд, тот самый, которым она отравила мать. С отобранной магической силой, он вошел в её тело и разлился в нем — месть королевы — зло матери теперь было передано ей.
Картапелла сама обрекла себя на такую участь. Понимая это, она ушла в отшельницы: варила снадобья, лечила людей, была повитухой.
Королевство снежных гор не осталось без повелителя. Им стал сводный брат Картапеллы — сын матери от второго брака. Принцесса позвала брата на трон, и, конечно же, он не отказался его занять. Король был благодарен сестре и всячески выражал свою признательность — деньгами, подарками и тем, что закрывал глаза на её дальнейшие 'причуды'.
Однажды, принимая роды у одной юной особы, Картапелла случайно забрала жизнь младенца, после чего вместе с виной за случившееся неожиданно почувствовала прилив сил. Не веря себе, она смотрела на шкалу ядометра, которая показывала, что количество яда в ней уменьшилось. Желая исцелиться, Картапелла, как умалишенная с этого дня занялась поиском смертельно больных детей и забирала их энергию, облегчала им путь в иной мир.
Дети умирали безболезненно, но вместо благодарности о ней поползли слухи — один страшнее другого.
На нее надели маску убийцы, и оправдаться она не сумела. Венценосный брат, как мог, скрывал её проступки, но истина выплыла на поверхность. Деймы заметили и сами занялись этим делом. Отшельницу призвали к ответу. Её задержали и доставили на совет деймов. Там и состоялся суд.
— Вы пьете энергию детей?
— Да, но...
— Вы забираете жизнь у младенцев?
— Да, но позвольте...
Её не стали слушать, потому что уже приняли решение, еще до суда. Еще до голосования. Судьям было все равно, что она чувствовала. Ей не поверили. Даже та девушка — Хельга. Она что-то говорила, пыталась смягчить приговор, а потом её голос оказался на той же стороне весов, что и другие...
Долгие годы беспамятства, долгие годы пустоты...
Деймы хорошо её прятали. Прятали от всего мира, оставляя лишь горькую память об убийце детей — Картапелле.
Она вздохнула и отвернулась от окна. Юс уже скрылся из вида, пора было заняться гостями.
Картапелла вернулась к притихшим девочкам. Будто пугливые зверьки, они смотрели на нее затравленным взглядом.
"Боятся. Это хорошо. Не станут глупить и упрямиться ", — подумала она и, шелестя платьем по мраморному полу, проплыла к столу, на свое место.
