Психологически Сарен и раньше не был прост, а когда его начал планомерно 'модернизировать' Жнец, он превратился в ходячее оружие, стал абсолютно безжалостен, позабыл, что такое милосердие и не умел, как прежде ценить чужую разумную органическую и неразумную жизнь. О его жестокости издавна ходили легенды, но эта жестокость и позволяла Сарену достигать нужных результатов при выполнении заданий Совета Цитадели. Артериус знал, что если это поможет достичь поставленной перед ним цели, он пойдёт по трупам любых разумных органиков и спасать чьи-то жизни будет только тогда, когда это будет абсолютно или крайне необходимо.
В современном Сарену мире огромную ценность представляла информация, носителями которой выступали многие разумные органики. Артериус быстро привык использовать крайне жестокие методы добывания этой информации, включая серьёзнейшие пытки, а измочаленную жертву он потом часто убивал, считая, что совершает при этом акт некоего милосердия, прерывая страдания разумного органика, нередко становящегося после воздействий Сарена глубоким инвалидом.
Сарен был крайне злопамятен и мстителен, он не задумывался над тем, являются ли поводы для осуществления мести достаточными. Артериус любил соперничать со своими жертвами и даже был способен высоко ценить действительно сложных и хорошо подготовленных оппонентов. Поскольку ему противостояли разумные органики, принадлежавшие к самым разным расам, он незаметно развил в себе предельную ксенофобию, которая для него быстро стала привычной и, в какой-то мере, абсолютно необходимой для того, чтобы сохранять высочайшую эффективность и результативность работы на посту Спектра Совета Цитадели. Очень скоро объектами его ксенофобии стали даже турианцы — он и свою собственную расу считал теперь и недостаточно великой и недостаточно развитой.
— Я мало знаю о тебе, Сарен. И хотел бы уяснить многие детали... — произнёс Найлус.
— Вряд ли я тебе сказал бы многое всего несколько часов назад, — ответил Артериус. — Но, поскольку ситуация кардинально изменилась, я, пожалуй, тебе расскажу кое-что из того, что раньше осталось бы для тебя совершенно неизвестным, — он помедлил, оглядывая каюту, ставшую прибежищем его ученика. — Я последовал турианским традициям, вступил в военные силы Турианской Иерархии в возрасте пятнадцати лет, как тогда было принято у турианцев. Через год я вступил на действительную военную службу и некоторым образом участвовал в сражениях против ВКС человечества во времена войны Первого Контакта. О деталях этого периода, Найлус, я сейчас распространяться не буду. Дело — прошлое и сейчас его детали неважны. Отмечу лишь, что с тех пор люди для меня стали не партнёрами, а целями. Которые я решил уничтожать. Да, Найлус, моя ксенофобия тогда получила мощнейший импульс для укрепления и развития. Именно противостояние с людьми, с человечеством позволило мне укрепиться в понимании того, что следует поточнее определиться с местом турианской цивилизации в этой Галактике. По меньшей мере — в той её части, которая признаётся ныне и в недалёком прошлом более-менее исследованной. В тот период погиб мой брат — Десолас Артериус и я с того момента глубоко возненавидел человечество. Как ты понимаешь, я сохранил это чувство... очень надолго. Оно определило многие мои поступки.
— Ты стал самым молодым Спектром Совета, Сарен, — отметил Крайк.
— Да. Ты прав. Это случилось примерно в 2159 году, — подтвердил Артериус.
— Примерно? — удивился Крайк. — Как это?
— Я изменился, Найлус, — проговорил Сарен. — Потому для меня многие вещи теперь предстают совершенно в другом свете. И — даже с другим содержанием. Я сомневаюсь в том, что мне оставят статус Спектра, Найлус. Хотя и понимаю, что визита на Цитадель мне не удастся избежать. Пусть даже этот визит и будет отодвинут по разным причинам на несколько декад.
— Месяц? — изумился Крайк. — А я тут сижу...
— Ситуация усложнилась, Найлус, — со спокойной интонацией произнёс Артериус. — Да, я помню, что я вроде бы стал самым юным из всех турианцев, которые когда-либо были удостоены чести стать членами столь элитного Спецкорпуса. Но сейчас я оцениваю этот момент по-иному. Советники сами не знали точно, каким должен быть Корпус, потому... создавали его без плана и без проекта. Если Спецкорпус, когда я надолго исчез, меня не разыскивал, то это для меня, Найлус — показатель. Нехороший такой показатель, — он помедлил несколько секунд, затем продолжил ровным тихим голосом. — Я избрал сферой своей деятельности Скиллианский предел и преуспел в работе в его границах, быстро завоевал себе известность и авторитет, в том числе и за счёт того, что привык добиваться цели любой ценой. Я усиливал в себе настрой против человечества, я постоянно убеждался в том, что Альянс слишком агрессивен в своём стремлении закрепить за землянами статус некоей главенствующей расы в Пространстве Цитадели. Меньше чем за столетие, следует признать, человечество добилось результатов, которые другие расы достигали за несколько веков. Людям удалось некоторые расы поставить ниже себя по многим показателям, в том числе — и критически важным. Для меня это была серьёзная и очень негативная заявка на реальное главенство, допустить реализации которого я не мог физически. Не говоря уже о том, что никогда не согласился бы терпеть превосходство человечества психически. Я понимаю, что коряво выражаюсь, но сейчас у меня нет других слов и нет других выражений — за короткое время мне пришлось очень существенно измениться, Найлус и я пока что не свыкся со многими элементами этих изменений. А тогда, в прошлом, я мало обращал внимание на чужие жизни, старался только всегда выполнять поставленную передо мной Советом Цитадели задачу. Сейчас я понимаю, что этого было недостаточно. Хотя, не могу отрицать, что моя тогдашняя жизнь была интересной и очень напряжённой. Я побывал на станции 'Арктур', я видел Джека Харпера, когда он ещё был наёмником, а не руководителем нынешней организации 'Цербер'. — Потом был период, о котором ты умалчиваешь почти что постоянно, Сарен, — отметил Найлус.
— Я и сейчас не полностью разобрался во всех обстоятельствах того периода. Слишком много разных событий, часто мало связанных между собой, — подтвердил Сарен. — Я по-прежнему действовал, я был жесток, я имел дело с опаснейшими артефактами — в частности, с так называемым 'Монолитом'. Я настигал тех разумных органиков, которых считал своими врагами, везде и всюду. На Палавене я внёс определённую сумятицу в действия служителей культов, принятых на нашей родной планете, но считал, что это необходимо для того, чтобы максимально полно и качественно выполнить очередное задание.
— Монолит Арка? — спросил Найлус. — Дело Валлувианских Жрецов, ночное шествие?
— Да, — подтвердил Сарен. — Именно. Харпер тогда получил новые способности и при этом, Найлус, он избежал немедленного или, точнее выражаясь, крайне быстрого превращения в безумного хаска. Для меня тогда это было важно в очень ограниченных масштабах, но вот для Десоласа... Для него — это было действительно важно. Он-то верил, что сможет использовать 'Монолит' для успешного манипулирования своими новыми подчинёнными.
— Как старо... — произнёс младший Спектр.
— А в нашем мире, Крайк, на самом деле нет ничего нового! — чуть 'вскинулся' Сарен. — Даже такие вот корабли приходят в нашу Галактику на протяжении тысяч лет. Они приходили сюда, в эти миры, минимум несколько десятков раз. И если мы не положим их приходам конец, они продолжат приходить сюда и после того, как мы, нынешние расы, станем историей. То, что при поддержке наземных комплексов фрегату-разведчику удалось повалить и обездвижить одного Жнеца, не означает, Найлус, что так же легко, пусть даже сравнительно легко, удастся остановить армады из сотен и тысяч таких Жнецов.
— Твой брат... — Крайк попытался перевести разговор на другую тему.
— В какой-то мере он стал безумен. Мне пришлось уничтожить и брата, и храм, и 'обращённых' Монолитом турианцев, ставших его телохранителями. Я тогда сказал, что некоторые тайны должны быть похоронены навсегда. И поклялся отомстить за брата. Потом — воевал с 'Синими Светилами' — известной и ныне наёмничьей бандой. Пришлось убедить Совет в том, что расследование необходимо продолжать, хотя бандиты уже отменили сделку по поставкам им оружия именно потому, что испугались внимания к этому делу со стороны нашего Корпуса. Тогда я начал приближаться к этому Жнецу, сам ещё не понимая в деталях, к чему приближаюсь, Найлус.
— Разве... — несмело попытался возразить Крайк.
— Да, да, — подтвердил Артериус. — Именно — к этому Жнецу, Найлус, с борта которого группа высадки фрегата сняла меня в хаскоподобном состоянии.
— Не только тебя, Сарен, — уточнил собеседник. Сарен коротко кивнул:
— Ты прав. Не только меня. Но и матриарха азари, Бенезию Т'Сони, религиозного лидера, точнее — одного из религиозных лидеров расы азари.
— Я слышал о ней, — отметил Крайк.
— Я тоже многое слышал о ней, — подтвердил Сарен. — Но я не буду забегать вперёд, Найлус. Имей терпение дослушать мой рассказ.
— Хорошо, Сарен, — кивнул младший Спектр.
— Так вот, Альянс на исследовательской базе на планете Сидон занимался, как тогда классифицировал это Совет, незаконными действиями. Тогда, идя по следу, я вышел на Кали Сандерс, ставшую единственной выжившей, сумевшей избежать гибели после атаки бандитов на базу на Сидоне. Затем — встретился с Дэвидом Андерсоном. Тогда он был ещё лейтенантом ВКС Альянса. Хотя, не скрою, подающим большие надежды. Андерсон тогда вёл расследование этого дела со стороны Альянса Систем. Мне тогда многие разумные пытались врать, в том числе пыталась врать Кали Сандерс. Это враньё, эти попытки меня не остановили. Альянс вовсю занимался разработками в сфере ВИ и ИИ, что шло против законов Цитадели. Тогда ещё я верил в эти законы, Найлус. Слишком сильно верил. — Сарен помолчал несколько минут. — По моему докладу Совет Цитадели применил санкции против Альянса Систем. Эта структура к тому времени открыто признала факт ведения нелегальных разработок в названных мной выше областях. Все материалы по делу, которые имелись у Альянса на тот момент, были, по распоряжению Совета Цитадели, переданы мне. Я тогда впервые узнал о неизвестном артефакте, которым был, одержим доктор Чиань.
— Завод по переработке нулевого элемента... — сказал Найлус.
— Да, — подтвердил Сарен. — Я понимал, что у Совета к тому времени сложилось несколько другое представление о перспективах ведения расследования. В этих перспективах нет места такому странному артефакту. Совет этим артефактом не заинтересовался. Я же был полностью зациклен на желании узнать об этом артефакте как можно больше. И, в результате, вынужден был хорошо замести следы. Чтобы Совет не помешал мне вплотную заняться этим артефактом. В частности — его поисками и, конечно же, уяснением многих деталей дела об этом артефакте.
— Ты тогда... — нерешительно продолжил Крайк.
— Да. Пришлось действовать быстрее, чем был способен действовать этот лейтенант Андерсон. Мы договорились о получасе и за это время Андерсон не смог опередить меня, успевшего забрать все материалы об артефакте. Да, согласен и признаю, что взрыв завода по переработке нулевого элемента привёл тогда к огромным потерям среди мирного населения. Не говоря уже о повреждении и уничтожении всевозможных материальных ценностей. Но, если бы я действовал в рамках плана Совета, то тогда я не смог бы ничего узнать об этом артефакте и не получил бы материалов. В результате — меня бы очень надолго отвлекли, послав на другие расследования, — сказал Сарен. — В своём отчёте Совету о задании я был вынужден переложить всю вину на Андерсона. Он, по моему глубокому тогдашнему убеждению, действовал безграмотно: за полчаса я сделал больше, чем он, хотя он был моложе меня. И, к тому же, очень неплохо мотивирован перспективой стать первым человеком-Спектром. Я убедил Совет Цитадели в том, что никакого артефакта никогда не существовало. Мне поверили. Данные о 'Властелине' так и не стали известны никому, кроме меня, Найлус.
— Но этот Жнец... что рядом с фрегатом — он явно не 'Властелин', — отметил Крайк. В голосе младшего Спектра не было уверенности и Сарен это отметил:
— Тогда я точно знал, что тот старый корабль — 'Властелин', — ответил Артериус. — Хотя, признаю, что мог быть введён в заблуждение. Мы, жители Галактики, тогда слишком мало интересовались древнейшей историей. Даже о протеанах знали очень немного. И не стремились изучать эту древность так, как её следует изучать. Возможно, поскольку мы недостаточно знали о Жнецах и их роли в истории разумной жизни в Галактике, я, возможно, и спутал 'Властелина' с этим Жнецом. Не уверен, что я именно спутал его. Потому что потом я попал на борт именно 'Властелина' и уже догадывался о существовании как минимум нескольких других Жнецов. В частности, о том же 'Предвестнике'. И — не только о нём. Я, Найлус, не хотел бы нарушать последовательность изложения, — сказал Сарен. — Понимаю, что почти всегда можно отклониться далеко в сторону, затронув отдельную деталь. У меня нет много времени на разговор с тобой. Я не знаю, как долго нам позволят общаться.
— Продолжай, — кивнул Найлус.
— Я изучил материалы исследований доктора Чианя. Узнал о том, что артефактом действительно был некий древний звездолёт, найденный в две тысячи сто шестьдесят первом году. На орбите, как это слишком часто было в истории разумных органиков Галактики, неизвестной и незарегистрированной должным образом планеты. В далёкой звёздной системе, о которой было точно на тот момент известно, что эта система расположена возле Вуали Персея.
— Но там же геты!... — выдохнул Найлус. — И их, этих гетов, там... много! Это — граница зоны их распространения! А на тот момент...
— Ты прав, — кивнул Сарен. — Я тогда отметил для себя это обстоятельство, но для моих целей было важно другое. Все, кто находил этот звездолёт, очень быстро становились одержимы находкой и их поведение после момента встречи с артефактом уже не подходило под определение 'нормального и разумного'. Это, как я тогда предположил, могло быть следствием некоего неизвестного воздействия артефакта на психику разумных органиков.
— И ты решил рискнуть? — уточнил Найлус.
— А что мне ещё оставалось делать, Крайк? — спросил Сарен. — Я, ты это прекрасно знаешь, был весьма упрям и упорен в достижении целей. За это упрямство и упорство меня, в основном, и ценили и в Совете Цитадели, и в Корпусе. Естественно, я решил действовать осторожно. В том числе и избегать ненужного появления вблизи этого древнего корабля. До тех пор, пока мне точно не будет известно, что же именно вызвало ухудшение умственного состояния столь многих органиков. Второй проблемой были геты, находившиеся в тот период времени рядом с Вуалью Персея. А значит — и рядом с местом нахождения корабля. Я вплотную решил заняться развитием теории доктора Чианя о возможности контроля гетов с помощью этого древнего звездолёта, надеясь привлечь этих киборгов на свою сторону.
