— Давай, через час подъем.
Пиотта сразу бухнулся затянув молнию спальника до подбородка.
Запланированную на утро атаку пришлось отложить из-за идеи Сергеича применить снаряды вражеской артиллерии против них самих же. Когда Пиотта с Сергеичем опускались на своем 'Неустрашимом' возле капониров, их уже ждал на улице огромный снаряд. Его калибр составлял не менее четырехсот миллиметров, а вес не менее ста пятидесяти килограмм. Два солдата с трудом смогли уложить его на дрезину. Это была только боеголовка. Снаряд был безгильзовым и для его выталкивания из ствола использовался метательный заряд, упакованный в материал, наподобие высушенной кишки. Из подручных средств изготовили подобие козлов на которые водрузили боеголовку. Сергеич приказал солдатам нарисовать на снегу крест, размером десять на десять метров.
Плот взлетел.
— Я знаешь о чем думал, когда вы ковыряли высоту своими гранатометами? — Спросил Сергеич Петра на набирающем высоту плоту.
— О чем?
— Что нам не хватает авиабомб. Что там заряды по пять килограмм, баловство одно, если точно не попал, то и эффекта ноль. А бомба она как ляжет, так ляжет. Все поднимет вверх в радиусе пятидесяти метров. В Чечне у нас минометы были двухсот сорока миллиметровые, от них знаешь сколько толку было. Если на крышу пятиэтажки пришло, все считай подъезда нет.
Плот набрал высоту и Сергеич попросил остановить. Внизу бегали мелкие фигуры солдат.
— С такой высоты можно и по своим попасть. — Сергеич попросил по рации разойтись подальше от мишени. — Как думаешь, сдетонирует от удара?
— Не знаю. Степан Сергеич, это же иностранные технологии. Пока прекрасно детонировали.
Сергеич осторожно выглянул через край плота.
— Заодно и меткости поучимся. Ну что, давай?
Петр и Сергеич подняли бомбу способом, которым обычно опускают в яму гроб с покойником. Они сделали из кусков ткани ленты которые соединили в круг. Подсунули их под снаряд и одели себе на шею. Солдат вынул козлы из-под снаряда.
— Давай, на счет три бросаем. — Предложил Сергеич.
— Хорошо!
Придерживая руками лямки, как маленького ребенка на качелях они за три взмаха набрали достаточную амплитуду для броска.
— Три! — Скомандовал Сергеич
Снаряд сорвался с лент и полетел вниз. Плот качнуло из-за смещения центра тяжести. Несколько секунд ожидания и внизу расцвело яркое облако взрыва. Даже с такой высоты взрыв выглядел впечатляюще. Сергеич довольно потер руки.
— Теперь у нас и бомбардировщики появятся.
Солнце уже поднялось, когда Сергеич посчитал нужным начать атаку на высоту, располагавшуюся правее занятых ими накануне. Вначале пятерка плотов под управлением Петра делала петлю, чтобы зайти очередной вражеской батарее в тыл. После уничтожения орудий плоты расходились в стороны и контролировали подходы к высоте. Сергеич решил пустить остальные пять плотов по очереди, загрузив каждый из них парой бомб. После прохождения над головами врагов и сброса бомб, плоты занимали положение в стороне, чтобы не попасть под собственный обстрел. Оттуда они поддерживали атаку пехоты. Одновременно, минометы продолжали обстреливать высоту, до соприкосновения пехоты с противником. Вот так выглядел первоначальный план операции.
Пиотта силился увидеть в бинокль вражескую батарею, в том месте, где она была обозначена на карте. До нее еще было далеко, но она уже должна была показаться. Возможно карта была немного устаревшей и не совсем соответствовала действительности. Петр поделился соображениями с Сергеичем.
— Двигай пока по тому же маршруту, что и планировали. Посмотри, там капониры должны были остаться. Видишь их.
— Пока не вижу. Может мне ниже опуститься. Все выглядит очень мирно.
— Когда приблизишься к заданной точке, опусти один плот, пусть пройдут метрах в двухстах над землей. Сам не опускайся. Я привык, что на войне, если видишь мирную картину, значит где-то засада.
— Ладно, понял.
С высоты одного километра весь пейзаж казался однородным. Пиотта дал команду 'Славному' опуститься и на полном ходу пройти через место предполагаемого нахождения вражеской батареи. Сам же продолжал высматривать в бинокль следы противника. Ничего подозрительного с такой высоты не было видно. Но взгляд подсознательно зацепился за одну несущественную деталь. Посреди ровного белого поля имелись несколько одинаковых теней. Из-за того что по времени был полдень тени были совсем короткие. Петр схватил рацию
— 'Славный', 'Славный', быстро поднимайтесь, вы летите прямо на засаду! Вверх немедленно!
— Есть, подниматься! Но отсюда ничего не видно. Ах ты, чтоб тебя... По нам стреляют.
— Внимание всем! Под 'Славным' засада, ориентир — небольшие столбики тени. Открывайте огонь немедленно!
На снегу заполыхали огни разрывов. Они сбили маскировку, обнажив черные жерла пушек смотрящие на восток.
— 'Славный', что у тебя? — Попытался узнать дела на попавшем в засаду плоту, Петр.
Некоторое время никто не отвечал. Не отпуская рации, Пиотта выглянул через борт, чтобы увидеть воочию, как обстояли дела на 'Славном'. В мощную оптику бинокля было видно, что на борту плота попавшего в засаду имеются потери. Несколько человек лежали на полу. Вокруг них суетились их товарищи, оказывая первую помощь. Как и в прошлый раз, Сергеич дал команду взять на них десант. Почему-то 'Славный' не набирал высоту. Рация зашипела и раздался голос командира 'Славного'.
— Нас обстреляли! Есть раненые. Нам пробили двигатель и он заглох. Тянем на аккумуляторах, до каких пор сможем. Думаю, еще метров триста пролетим.
— Крепитесь, мужики, мы вас не бросим. — Затем Петр обратился к остальным 'Резвый' не позвольте врагу подойти к 'Славному'. Если сможете, садитесь и поднимите их экипаж, а мы пока вас прикроем. — Петр пожалел, что они не взяли с собой, хотя бы по одному снаряду. Проблемы с орудиями можно было бы решить гораздо быстрее, уронив их на крыши капониров. Враг же, почуяв легкую добычу в виде подбитого плота, перенес весь винтовочный огонь на нее. Экипаж 'Славного' отстреливался лежа. До земли им оставались считанные метры. Вот он задел небольшую снежную кочку, взметнув вверх снежные брызги. Плот крутануло и понесло по снежной целине. Каждый член экипажа был привязан страховочными ремнями к скобам, поэтому с плота никто не слетел. Солдаты принялись отстегиваться от скоб, чтобы не стать легкой добычей и расползались по снегу.
В этот раз сопротивление было намного ожесточенней. Противник даже не пытался стрелять из орудий, понимая всю бессмысленность такого шага. Тщательно маскируясь, они вели огонь по сбитому плоту. Некоторые пытались достать до зависших над ними плотов, но пули на излете только слегка стукались о дно. Но как ни старались мерзляки, успех все равно был на стороне людей. Вражеский огонь постепенно стихал. Каждый вражеский солдат осмелившийся выстрелить, обнаруживал себя и получал на голову десятки пуль и гранат.
Всего же не менее часа длился поединок между плотами воздушного флота людей и гарнизоном мерзляков. Около сорока вражеских солдат лежало на снегу. Раненых среди них не было. Потери со стороны людей понес только экипаж 'Славного'. Пять погибших, двенадцать раненых и огромная дыра в блоке цилиндров двигателя плота. 'Резвый' взял на борт раненых и убитых, зацепил крюками плот и полетел в сторону леса.
Пиотта доложил Сергеичу об окончании первой стадии операции. В сторону высоты потянулись пять плотов вооруженных снарядами вражеской артиллерии. У каждого плота был свой участок на который он должен был сбросить смертоносный груз. На поверхности высоты вздувались оранжевые бутоны взрывов. Они не шли ни в какое сравнение с мощностью взрывов легких минометов и гранатометов. Взрывная волна расходилась на многие километры, сотрясая окрестности. Вражеские укрепления разметало на большей части высоты. Но когда вперед двинулась пехота, ее снова пригнул к земле вражеский огонь.
Сергеич, используя свое удобное положения наблюдателя и радиосвязь, корректировал огонь всех шести минометов, и пяти плотов на определенных участках, создавая огневой заградительный шквал, пользуясь которым пехота, подбиралась вплотную к противнику и закидывала его гранатами и уничтожала автоматным огнем. Высота была взята почти без потерь. Вражеская линия фронта была прорвана на более чем двадцати километрах. Согласно карте, это составляло одну десятую часть от всей линии обороны противника.
Владимиру досталась одна из самых сложных миссий на войне. Возвращать погибших солдат их родственникам. Молчаливый караван с ранеными и убитыми внезапно появился на окраине поселка. Жители его, в основном старики, женщины и дети, замерли. Каждый, у кого кто-то был на войне, внутренне напрягся, ожидая самых ужасных известий. Подойдя к дому главы поселка, колонна повозок остановилась. Святослав вышел из дома с встревоженным лицом. Жители начинали сходиться.
— Сколько? — Спросил Святослав у Владимира.
— Пятнадцать убитых и восемнадцать тяжело раненых. Нужно быстро организовать госпиталь для раненых.
Госпиталь был готов заранее и только ждал этого. Знахари немного обученные современным медицинским лекарствам и приемам самостоятельно вышли из толпы и взяв под уздцы лошадей потянули обозы в сторону госпиталя. Владимир достал список погибших и огласил его вслух. Из толпы выбегали матери и жены и с рыданием принимались разыскивать своего мужа или сына среди убитых. Затем Владимир огласил раненых. Из толпы вышли люди и отправились вслед за знахарями.
— Расскажи нам, как успехи на войне? — Выкрикнул старческий голос из толпы.
— Мы побеждаем! На тот момент, когда я отправился оттуда, наши солдаты отбили две высоты и уничтожили десять пушек. Враги жестоко сражаются, но мы сильнее. Когда раненые солдаты оклемаются немного спросите у них сами, каково им было в бою. — Владимир обернулся к Святославу. — Пойду, проведаю жену с дочками. Да и устал я с дороги, торопился как мог, раненых довезти. Перепоручаю все в ваши руки. Пустые обозы надо будет снова загрузить боеприпасами, и лошадей хорошо покормить. Утром поеду обратно.
— Хорошо Владимир, все сделаем. Иди, а то на тебе лица нет. — Посочувствовал глава.
Марита увидела в окно идущего мужа и со слезами на глазах выбежала во двор. Владимир обнял ее и прижался к волосам, которые пахли домашним уютом. На крыльцо выбежали все три дочки и замерли в нерешительности.
— Пошли в дом, накормлю и отдохнуть тебе надо. Уставший ты.
Владимир поднялся на крыльцо и чмокнул всех девчонок в макушку.
— Как Пиотта? — Спросила про брата Маришка.
— Молодец он, командует плотами как настоящий командир. Но под вражеский огонь не лезет. — Успокоил сестру Владимир.
— А я пойду Далилу позову, ей очень интересно будет послушать. — Сказала Маришка и не дожидаясь ответа убежала.
Строить бани в поселке было роскошью. Но в каждом доме, к печке была пристроена небольшая комнатушка, что-то вроде маленькой сауны. Владимир с удовольствием помылся в ней. Когда он вышел во всем чистом на столе его ждал ароматный обед из оленины и пироги с ягодами. Далила уже была здесь и в ее взгляде читалось томительное ожидание известий о муже.
— Дядя Владимир, ну как он там? Он обещал мне всячески опасаться ненужного риска. Он выполняет свое обещание?
— Конечно, дочк! Он там в небе летает на своих плотах, да постреливает по врагу сверху. Другого более безопасного места во всем войске не сыскать. Вон видишь, пятнадцать человек привез назад, насовсем и восемнадцать раненых. Эти все на земле воевали — пехота.
— Не может быть? Пятнадцать человек погибли! Так много? — Удивилась Далила.
— Мерзляков положили в десять раз больше. Так что считай, кого много, а кого и нет.
— Далила, пусть Владимир поест. — Вмешалась Марита переживающая за мужа.
— Да, ладно, Марита, пускай спрашивает, когда я в следующий раз вернусь, неизвестно. — Позволил себя тревожить свекр.
Далила не злоупотребляла добротой Владимира. Ее немного успокаивало, что Петр не рискует понапрасну.
— Я ему пирог испеку с грибами и капустой, а вы передадите ему, хорошо?
— Хорошо, дочка. Я представляю, как он обрадуется ему.
Далила вспорхнула и побежала домой.
Марита покачала головой.
— Никак не пойму, зачем вы-то рискуете своими жизнями. Ну могли бы дать им оружие, показать, как им пользоваться. Этого уже было бы достаточно. Зачем вы сами-то туда лезете?
Владимир показал в окно, где возле дома уже собрались люди, чтобы похоронить своего родственника.
— Если бы не я, не Петр, не Степан Сергеич, то хоронить бы пришлось намного больше. Я понимаю, что они нам никто. Но мы все никто друг другу до поры до времени. Через Пиотту мы уже успели породниться немного. Так что они нам теперь не совсем никто. Марита, ты не переживай. Опасно на передовой. Петр высоко в небе, его ничем с земли не достанешь. Я вообще в тылу, меня в бой не пускают. Старый уже. Вместо завхоза у них, при войске. Снаряды считаю, провизию, да обозы с ранеными водить буду. — Как мог успокаивал Владимир.
— Дураки вы, мужики! Нет бы дома с бабами сидеть, да делами заниматься, вас все из дома тянет куда-то. И ведь не просто тянет, а так. чтоб голову свою буйную сложить! — Марита последние слова произнесла сквозь слезы.
— Ну что ты, Марита. — Владимир обнял жену и поцеловал ее в висок. — Обещаю, что я больше ни на какие войны не пойду. Честно признаться — самому надоело это бродяжничество. Если бы не ты, то я может так и не понял бы, как хорошо бывает дома.
— Ладно, Кутузов, иди спи. Глаза у тебя уже совсем осоловели.
Владимир еле успел прикоснуться к подушке, как его сознание полностью отключилось.
Ранним утром, когда солнечный свет с трудом пробивался сквозь толщу тумана, возле арсенала Владимира ждал обоз, груженый необходимыми боеприпасами. В упряжках сидели солдаты, которые привезли накануне убитых и раненых. Дверь арсенала скрипнула и оттуда вышел Святослав.
— Привет, Владимир!
— Привет, Святослав! Чего не спится в такую рань?
— Да я еще и не ложился. Всю ночь собирали вам оружие и снаряды. Скажи мне честно, Владимир, — Святослав проницательно посмотрел в глаза Владимиру. — не как перед народом, а как есть, мы одолеем мерзляков?
— Я уверен, что одолеем. Пока только один бой выиграли, и это без опыта. Сергеич свое дело знает. Нас на высоте прижали мерзляки, что голову от земли оторвать нельзя было. Спрятались они хорошо, с воздуха не видно. Наши стреляют по высоте, наудачу и почти не попадают, тогда Сергеич распорядился высадить солдат с плотов на самую вершину. Мерзляки не могли стрелять себе за спины, потому что все бойницы у них на склон смотрели. Наши и повзрывали их с вершины к чертовой бабушке. Вот так!
— Спасибо тебе за хорошие вести, Владимир! Давайте, ступайте с богом! Там уже заждались вас наверно.
Колонна двинулась в туман и вскоре растворилась в нем.
ОйенАп оказался самым старшим по званию из команды чиновников отправленных с проверкой В АумАнге. После смерти ПайАпа вся ответственность легла на него. Сам факт гибели на начавшейся войне государственного человека многое объяснял, но тем не менее Владыка Унаблора ждал обстоятельного доклада.
