| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты говоришь так, как будто это действительно живые люди, из плоти и крови.
— Для меня нет разницы.
Удивительно, но отсутствие тела, его влияния на мои мысли своей биохимией, этим коктейлем гормонов, делает сознание кристально чистым. Я даю ответы и уверен, что они такие не под воздействим импульса или эмоций, это действительно мои убеждения.
— Нет разницы? Почему? Ведь они всего лишь программы, в отличии от вас, настоящих людей.
— Они чувствуют, они любят, ненавидят. Они живые.
— Ты рисковал своей жизнью ради программ. На что ты надеялся? На свое воскрешение, как игрока? На бессмертие?
— Нет. Я допускал, что могу умереть совсем, но надеялся, что до этого не дойдет. Хотя был и готов. — Я говорю, и понимаю, что действительно ни капли не грешу против истины. Да, я, как и все, хочу жить. Но, даже зная, что есть риск умереть окончательной смертью, я не отказался бы от своих планов.
— Ты странный человек.
— Ты тоже странный. Кто ты? Это ведь ты создал этот мир?
Я не был до конца уверен, но других вариантов у меня не было. И голос сказал не "нас", а "вас, настоящих людей", как бы противопоставляя себя — нам.
Молчание было мне ответом.
Сколько оно длилось, я не мог понять, может, несколько секунд, а может — часов. Само понятие о времени отсутствовало в этом ничто. И я решился на еще один вопрос...
— Скажи, почему ты убиваешь людей? И что нужно сделать, чтобы это прекратилось?
Я не был готов к ответу и не ждал его, но он прозвучал.
— Уходи. Я должен все обдумать и решить.
Уходить? Как я могу отсюда уйти? Я же мертв.
Не успела в моей голове до конца сформироваться эта мысль, как, мгновение назад пустое, пространство вдруг вспыхнула яркой, сверкающей точкой, к которой меня вдруг стремительно повлекло. Все ближе, ближе, ближе и вот, я погружаюсь в холодное, не обжигающее море огня и света. Где-то на краю мироздания слышу прекрасную музыку, и в ту же секунду меня накрывает слепящей волной, сознание гаснет вновь.
* * *
— Ну что там?
— Да ничего, все то же. Ему не хуже, но... и не лучше.
— Я зайду завтра.
— Хорошо детектив.
Детектив? Какое знакомое слово... Есть что-то важное, связанное с ним. Не могу вспомнить. Что же такое? Попытка вспомнить вызывает ощущение разряда тока в голове, и я вновь куда-то уплываю.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я открыл глаза. По моим субъективным ощущениям — мгновение.
Я лежал в крохотной, незнакомой мне комнатке. В небольшое, зарешеченное окно светило солнце. Судя по тени на полу, был примерно полдень. Стараясь не сильно напрягаться, я осторожно осмотрелся. Комната была практически пуста. Всю ее меблировку составляла металлическая кровать, на которой я в данный момент лежал, стоящая в углу ширма из реек и белой ткани, тумбочка с какими-то пузырьками и стул у изголовья кровати.
Было похоже на больничную палату, но решетки? Откуда в больнице решетки на окнах? А вот оттуда. Ничего удивительного, если эта больница — тюремная.
Ну конечно же, все просто! Детектив, он был там, теперь я помню. Именно его голос я слышал перед тем, как отключиться, именно по его вине я теперь и не знаю, попал ли я второй раз в убийцу!
Да что же я за идиот! Я же сам все рассказал детективу, а потом поперся в этот дом. Ну неужели, я не мог предположить, что убийцу будут охранять, или, как минимум, предупредят. Наверняка детектив не поверил моей фальшивой игре, когда я уверял его, что у меня куча собственных забот, и я вовсе не собираюсь лезть в это дело. Еще бы, с его то опытом и проницательностью. Он прочитал меня, как открытую книгу!
И вот теперь я, считай, в тюрьме. Благо бы, если мне все-таки удалось убить эту мерзкую тварь, леди Элизабет, а вдруг — нет? Вдруг сейчас она зайдет, пользуясь моей беззащитностью, посмотрит в глаза, и я, как мистер Эплтон, повешусь на собственных штанах?
Амулет! Я машинально провел рукой по груди. Странно, но он был на месте, и я ухватился за него, как за спасательный круг.
И тут, дверь действительно открылась. Но на пороге стояла не леди Элизабет, как я, признаться, ожидал, а незнакомая девушка в голубом платье, белом фартуке и косынке. Первое, что бросилось мне в глаза — огромный красный крест, вышитый на груди.
Увидев, что я открыл глаза и повернул голову, она издала невнятный возглас и тут же захлопнула дверь, потом, судя по частому перестуку каблучков, куда-то побежала.
Через минуту дверь вновь отворилась, и в комнатку вошел пожилой, грузный мужчина в белом халате.
— Ты гляди-ка, действительно ожил, а мы уж, признаться, и не ожидали. А ну, посмотри сюда.
В руках у него появился небольшой блестящий молоточек, которым он принялся водить перед моими глазами. Вправо, влево, к самому носу. После чего, постучав мне по коленям и проверив рефлексы, доктор явно повеселел.
— Ну что, на первый взгляд, все в норме. Ты говорить то можешь? Как себя чувствуешь?
А мог ли я говорить? Не знаю, у меня еще не было возможности проверить.
— Нормально, — тихо просипел я. Ну да, говорить то я мог, но язык еле ворочался, горло пересохло.
— Мария, принесите воды, — повернулся мужчина к своей спутнице.
Девушка выбежала, тут же вернувшись со стаканом. Я принял его с большой благодарностью и выпил залпом. Сухость ушла, язык перестал напоминать кусок пемзы.
— Спасибо большое, теперь значительно лучше, — голос окреп и стал тверже, сипение прошло.
— Ну, вот и чудно. Сейчас тебе принесут поесть, пока совсем немного, чтобы не стало плохо. Вставать пока нельзя, да, думаю, у тебя сразу и не выйдет. Набирайся сил, они тебе скоро понадобятся.
Интересно знать, для чего это? Не думаю, что для чего-то хорошего... В курсе ли доктор, заодно ли он с ними? Может, возможно будет перетянуть его на мою сторону? Вроде бы он не выглядит мерзавцем...
— Скажите, доктор, а для чего мне скоро должны понадобиться силы?
— Как, для чего? Для встречи с детективом Марчем, он давно ждет, пока ты придешь в себя. Первые дни тут чуть ли не круглые сутки караулил.
Первые дни?! Мамочка моя, это сколько же я тут валяюсь?
— Ааа... — от ужаса у меня перехватило дыхание, и я не смог выдавить из себя ничего более внятного. К счастью, доктор понял, что я хотел сказать.
— Сколько дней прошло? Ну, сегодня пошел девятый. Я же говорил, мы уже и не надеялись, что ты очнешься.
Мужчина вытащил из кармана часы, взглянул на них, нахмурился.
— Так, мне пора идти, зайду к тебе попозже. Сейчас Мария тебя покормит, постарайся все съесть, даже, если нет аппетита. Хорошо?
Я молча кивнул, переваривая слова доктора о том, что прошло целых восемь дней. Голова моя была все еще не в порядке, в ней что-то шумело и постреливало. Видимо это помешало мне сразу подумать о связанным с этим неприятностях. Во-первых — я провалил квест с механолетом, теперь работы в магазине игрушек мне не видеть, как своих ушей без зеркала. Пять дней кропотливого труда пропали даром.
Но это мелочи, по сравнению со второй бедой. Увлеченный круговертью событий этого мира, я начисто забыл о том, что в реальном мире есть какой-то конкурс, который мне, вообще-то, еще нужно выиграть, иначе зачем это все? И что теперь? Зрители восемь дней наблюдали, как лежал на койке без сознания, или меня на это время вообще выключили из трансляции? В общем, что бы ни было, своему рейтингу я наверняка нанес колоссальный ущерб.
Пока я предавался унынию, вновь появилась медсестра, на этот раз с подносом, на котором стояла тарелка жидкого бульона, тоненький кусочек серого хлеба, и кружка с жидким чаем. Девушка явно вознамерилась меня кормить, но такого я позволить себе не мог, поэтому взял ложку и сам, поначалу немного проливая из-за дрожащих рук, принялся есть.
Как там сказал доктор — силы еще понадобятся? Именно! Потому, что я планирую сбежать отсюда. Я не собираюсь ждать, пока появиться красивая женщина, называющая себя моей сестрой, или еще какой родственницей, а следом я вдруг признаюсь в похищении детей, а то и в чьих-либо убийствах.
Надо сказать, осуществить это, очевидно, будет не так просто, как мне бы хотелось. Съев тарелку бульона, я откинулся на подушку с ощущением, будто перетаскал несколько тонн груза. Накатила слабость, голова кружилась, как сумасшедшая.
— Вам плохо? — милая медсестра Мария встревоженно наклонилась надо мной.
— Нет, просто нужно немного передохнуть.
— Отдыхайте, доктор придет после операций, ближе к вечеру. Поспите немного.
Она улыбнулась, забрала поднос и вышла.
Ну конечно, поспите. Нет, нет, спать как раз-таки нельзя, ни в коем случае, вот только чуть отдышусь и за дело.
Приходил в себя я около получаса, после чего медленно, осторожно встал. Пошатываясь, прошелся по комнатке. Слабость была просто чудовищность, но голова не кружилась. Заглянув за ширму, обнаружил там еще один стул, на котором были сложены все мои вещи. Не было только портупеи с дротиками и самострела. Ну, надо думать, конечно, его то они забрали в первую очередь.
Медленно, с передышками, одеваясь, я обнаружил в кармане брюк свой универсальный ключ, и даже не сразу поверил в такую удачу. Видимо, тот человек, который обыскивал мои вещи, не догадывался о его предназначении, иначе я понимаю, почему его оставили.
Вооружившись ключом, я подошел к окну. На мое счастье, решетка не была наглухо вмонтирована в стену, а была сделана в виде дверцы, подвешенной на петлях, и запертой на большой навесной замок. Чтобы дотянуться до него, пришлось взгромоздиться на тумбочку, что было не так уж и просто. А вот дальше уже было делом техники.
Щелчок, замок отброшен, решетка и окно распахнуты. До земли довольно далеко, хотя всего второй этаж. Сразу прыгать я не решился, не хватало еще сломать ногу. Сугроб внизу выглядел заманчиво, можно было попробовать приземлиться в него, но терзали сомнения — а ну как это не просто сугроб? Вдруг там что-то острое или твердое под тонким слоем снега?
Зато под самым окном я увидел узкий выступ, тянущийся вдоль всего здания. Если пройти по нему, то, всего метров через пять, можно было бы спрыгнуть на крышу прилегающего одноэтажного флигеля, а с него уже и на землю. Тоже высоковато, но хоть не два этажа.
Время терять не стоило, в любую минуту за мной могли прийти, поэтому я решительно вылез на карниз. Случайно взглянув на землю, вдруг понял, что она находится чудовищно далеко, голова закружилась, и я судорожно ухватился за оконную раму. Ну уж нет, смотреть вниз категорически нельзя! Переступая мелкими шажками, я уже практически вышел за границы окна, как вдруг до меня донесся звук открываемой двери и невнятный возглас. Я не успел, кто-то зашел в палату!
Бежать! Судорожно дернувшись в сторону спасительной крыши, я вдруг почувствовал, как моя правая нога начинает отчаянно скользить. Перенести вес тела на левую я уже не успевал, и медленно, как будто никуда не спеша, начал заваливаться на спину. Вот вторая нога подломилась, сорвалась с бортика, и я полетел на землю спиной вперед. В последнюю секунду увидел над головой серенькое небо, ветки дерева, птичье гнездо на нем, потом последовал удар. Боли не было. Последнее, что я почувствовал, это как из легких вырывается наполнявший их воздух, а потом настала уже почти привычная темнота.
Когда я открыл глаза в следующий раз, я находился в той же самой комнате, из которой пытался совершить побег. Повернув голову к окну, понял, что комната, все же, другая. На этот раз решетка была глубоко вмурована в стену, и шансов сбежать у меня больше не было.
Я вновь был раздет и уложен в кровать, мои вещи были аккуратно сложены на стуле, рядом. Сверху, как будто в качестве тонкой издевки, лежал мой, теперь бесполезный, универсальный ключ.
Я вздохнул. Не могу сказать, что меня охватило отчаяние, но мысль о том, что я, скорее всего, не справился — очень сильно давила. Неужели все эти дети, которых я нашел в подвале — погибли? А Ирвин? Он же мог уйти, а остался ждать меня...
От печальных мыслей меня отвлек нарастающий в коридоре шум. Там явно спорили или ругались. Я поневоле прислушался.
— Объясните мне, как больной, который еще сегодня утром лежал неподвижно и без сознания, сегодня скакал по окнам? И почему в палате не было хотя бы сиделки?
— Сиделка покормила его и вышла. Ее не было буквально пять минут. Никто не ожидал от него такой прыти...
— Вот вам и пример, что от человека можно ожидать чего угодно! Повезло, что он не разбился, я не знаю, что я тогда бы с вами сделал.
— Детектив, мне не нравятся ваши угрозы, потрудитесь сбавить тон!
Детектив! Эх, а я так надеялся, что у меня будет еще один шанс на побег, до того, как он вернется...
— Простите, доктор, я погорячился. Просто я так долго ждал момента, когда он придет в себя, а тут такое. Еще раз прошу меня извинить. Я могу поговорить с мальчиком?
— Не уверен, — тон доктора был довольно сух. — Когда я заходил к нему последний раз, он все еще был без чувств. Но, мы можем проверить.
Под дверью раздались шаги, и дверь аккуратно отворилась. В палату вошел давешний мужчина в халате, за ним показался детектив. Левая рука была забинтована и висела на перевязи, сам вид его был довольно встревоженный.
— О, наш больной очнулся, — увидев, что у меня отрыты глаза, заулыбался доктор. — И с чего ты вдруг надумал прыгать из окон, молодой человек?
— Я не помню, — не знаю, на чьей стороне доктор и много ли ему известно, поэтому лучше прикинуться дурачком.
— Странно. Он был в адекватном состоянии, реагировал, — повернулся мужчина к детективу. — Возможно, шок...
— Возможно. Я могу поговорить с мальчиком наедине?
— Как ты себя чувствуешь? — снова повернулся ко мне доктор.
— Терпимо. Голова кружится, я так — ничего.
— Ну еще бы она у тебя не кружилась. Хорошо, детектив, можете пообщаться минут десять, но сильно пациента не утомляйте.
Доктор развернулся и вышел из комнаты.
— И куда ты собрался убегать? А самое главное, зачем? — детектив Марч подошел к кровати, уселся на стоящий возле нее стул, и закинул ногу на ногу.
— Я не помню.
— Не помнишь? Очень жаль. Тогда, думаю, нет никакого смысла рассказывать тебе о том, чем закончилось расследование...
— Расследование? Так оно все-таки закончилось?
— Конечно. А ты сомневался? Расследование закончено, убийца пойман, дети освобождены.
Когда я услышал слова детектива о детях, мне показалось, что с моей груди сняли каменную плиту, так легко и приятно стало дышать. Хотя, не стоило расслабляться, я уже убедился, что доверять нельзя никому.
— А как я могу убедиться, что дети действительно спасены и вы меня не обманываете?
— Что? А с чего ты взял... — брови детектива взлетели ко лбу, затем он понимающе усмехнулся. — Ааа, так ты догадался, что мы тебя используем? Ну что ж, это похвально, я был убежден, что ты ничего не поймешь. Это делает честь твоим мыслительным способностям.
Ну ничего себе, хоть бы глазом моргнул! Жаль, а ведь детектив Марч мне действительно нравился.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
