— Собраны в узел. Я это хорошо помню.
— Ты меня погубила!
— Можно подумать, ты тут ни причем, ягненочек невинный... Все, хватит орать! Надо действовать, а не трястись от страха. Другой вопрос — где камни сейчас?
— Он же сказал — у матери! А от нее и пепла не осталось! Я уж не говорю о камнях...
— Папа, ты обещал ее прогнать! — вмешался в разговор Дариан, с ненавистью глядя на Гарлу. — Она же убила маму!
— Отвечай: где камни?! — граф так затряс сына, что у того застучали зубы. — Говори правду, а не то даже не знаю, что с тобой сделаю! Или же...
— Или же отправишься вслед за своей мамочкой — закончила Гарла слова отца.
Дариан в растерянности переводил взгляд с отца на мачеху. Так они вместе... Пришло понимание: отца куда больше беспокоят пропавшие камни Светлого Бога, чем смерть матери... Вернее, смерть матери отца совсем не трогает. И эта страшная женщина... В душе ребенка поднялось страстное желание сделать этой парочке нечто такое, что может до смерти напугать их... Сейчас отца и Гарлу больше всего интересует, где находятся волшебные камни, которые мать несколько дней назад принесла в эту комнату... Надо было послушаться слов матери, и промолчать о камнях Светлого Бога, не говорить о них даже отцу... Ладно, вы у меня сейчас пожалеете о том, что сделали с мамой!..
— Мама... Она показала мне камни, а потом снова спрятала их в свою прическу. Сказала, что если пропажу камней обнаружат, то никому не придет в голову искать камни в ее косах...
— Где сейчас камни? — граф вновь подскочил к Дариану, и рывком поднял его на ноги. — Куда она потом спрятала эти камни, спрашиваю?! Отвечай, дрянь!
— Они были у мамы в прическе, когда она упала с башни...
На самом деле в тот страшный вечер, когда Кристелин разбилась о камни двора, камней при ней уже не было. Но ребенок, когда понял, что отец и не думает прогонять Гарлу, то сам не зная отчего, продолжал твердить свое. А может, увидев, как его слова испугали отца и мачеху, он хотел заставить их обоих хотя бы таким образом пожалеть о смерти матери. Однако пока что Дариан заработал лишь очередной сильный удар в лицо, от которого вновь отлетел к стене.
— Ты... ты, дерьмо!.. — граф с ненавистью посмотрел на сына. — Это все из-за тебя!.. А ты, старая тварь!.. — рявкнул граф уже на Гарлу — Ты что натворила, быдло!.. Если это правда, то я пропал!.. Что мне теперь делать, а?!
— А я сказала — не ори! — Гарла, в отличие от отца, выглядела куда спокойней. — Заткнись сам! Что, поджилки трясутся? А ведь именно тебе с самого начала не стоило связываться с этой северной девкой! Что, захотел разом и от меня избавиться и огромные деньги захапать? Вот ты их и получил... Милый, запомни же, наконец: чтоб удачно провернуть такие грандиозные планы обогащения, какие зародились у тебя, кроме смазливой морды надо иметь еще и умную голову на плечах, а ее — башки с мозгами, у тебя отродясь не бывало. Так что ты сам во всем виноват, и не стоит перекладывать вину на меня. И вообще — не будь ты таким блудливым козлом, до подобного никогда бы не дошло!
— Да ты хоть понимаешь...
— В отличие от тебя я все понимаю — Гарла подошла к лежащему у стены ребенку и схватила его за волосы. — Говори правду, паскудник: куда твоя шлюха-мамаша спрятала камни Светлого Бога? И не ври — хуже будет. Чего молчишь?
— Где камни?! — заорал граф. Дариан невольно отметил, что в этот момент отец вовсе не был столь неописуемо красив, каким выглядел обычно. Сейчас он трясся то ли от страха, то ли от злости, и лицо у него стало неприятным, даже отталкивающим. — Где они, отвечай, мерзавец!
— Они все время были у мамы с собой... Она спрятала камни в прическе... — прошептал Дариан. Раз это злит Гарлу и выводит ее из себя, то он ни за что не отступится от своих слов.
— Мальчишка врет — заключила Гарла, отпуская волосы Дариана.
— Уверена? — в голосе графа была надежда.
— Ты же знаешь — просто так я не говорю. Еще в прошлом, когда я ссужала деньги в долг, то чувствовала, когда должники мне врут, а когда нет. И ошибок, как правило, у меня не бывало. Так вот: гаденыш врет. Он знает, где камни.
— Говори правду! — вновь затряс сына граф, но его остановила Гарла.
— Просто так он не скажет. Я таких упертых знаю. Тут нужен другой подход... Слушай меня внимательно, змееныш: или ты сейчас же скажешь нам правду, или же тебя до смерти запорют на конюшне. Молчишь? Зря. Тебе, над которым день и ночь тряслась мамочка, сдувая каждую пылинку — тебе даже уколотый палец покажется страшной болью, а ты еще не знаешь, что это такое — хорошие плети, особенно когда в их наконечники вплетены острые шипы. От удара мясо со спины разлетается по всем углам... Жуткое зрелище. Во всяком случае, рабам в бараке для прояснения ума хватает пары ударов, после чего они на всю жизнь становятся просто шелковыми... Молчишь? Что ж, пеняй на себя... Эй, сюда!
В комнату вошли двое. Дариан с ненавистью посмотрел на них. Слуги Гарлы, те самые, что сбросили мать с башни...
— Тащите этого гаденыша на конюшню... Дорогой, ты со мной? — повернулась Гарла к графу.
— Уволь. Ты же знаешь — я не любитель подобных зрелищ... Но, тем не менее, я надеюсь на тебя. Потом расскажешь, как все прошло. Только без неприятных подробностей.
— Чистоплюй. И что бы ты без меня делал, кобель?
— Не начинай снова, а? И без тебя на душе отвратительно — ведь если камни не найдутся, то мне конец... Делай с мальчишкой что хочешь, но узнай, где она их спрятала...
Раньше Дариан слышал, что на конюшне наказывают провинившихся рабов, но не знал, что это такое. А когда в полутемном помещении, пахнущем конским потом и навозом, с него сорвали одежду и привязали к врытому в землю столбу, то Дариану стало по-настоящему страшно. Стоящий в стороне слуга Гарлы держал в руках длинную плеть, в кончик хлыста которой, и верно, были вплетены острые шипы, на которые даже страшно смотреть, не говоря о чем-то ином...
— Слушай меня внимательно, паскудник — Гарла была рядом. — Ты должен был полететь вниз вместе со своей мамочкой, или же помереть с горя после ее смерти. В любом случае это было бы куда легче и безболезненней того, что сделаю с тобой сейчас. Скажи мне правду — где спрятаны камни, и ты умрешь легко, без боли... Что, будешь говорить? Нет? Ну, ты еще не знаешь, холеный сучонок, что это такое — настоящая боль... Тогда начнем восполнять пробел в твоем образовании.
Спину ребенка обожгло, точно кипятком. Он невольно закричал...
— Ну, так что? Скажи правду, и тебя отвяжут...
Дариан посмотрел на женщину, стоящую напротив него. К боли душевной прибавилась боль физическая, но хуже этого была довольная ухмылка Гарлы. Она не сомневалась, что сейчас же узнает от мальчишки все, что ей нужно... Он еще у нее и в ногах ползать будет! А меж тем ненависть Дариана к этой женщине была настолько сильна, что превышала даже дикую боль от удара. Если он скажет ей, где камни, то окажется, что его мать погибла напрасно, ни за что...
— Ты убила мою маму...
— Продолжайте — махнула рукой женщина, и в тот же миг на ребенка вновь обрушились страшные удары, в клочья раздирающие нежную детскую кожу, рвущие на части тело, дикой болью царапающие кости...
Дариан потерял сознание после десятого удара. Его облили холодной водой, и он с трудом открыл глаза.
— Ну, и где же они спрятаны?
— Ты убила маму...
— Давайте дальше...
Сколько продолжалось истязание, Дариан не помнил. Для него время слилось в одно сплошное море немыслимой боли, которое изредка прерывалось короткими провалами в небытие, и ведрами холодной воды, которая приводила его в себя...
А потом наступило непонятное состояние: Дариан как бы плавал в океане боли, и это жгучее течение уносило его все дальше и дальше, и в то же время он будто сроднился с этой болью, и даже не ощущал ее... И еще он мечтал лишь о том, чтоб побыстрей закончилось жизнь, и чтоб потом он мог увидеть мать... Скорей бы это случилось... У мальчика не осталось сил даже застонать после очередного ведра воды. Снова голос Гарлы, о чем-то беспрестанно спрашивающий его... Звуки доносились, как сквозь вату.
— Хозяйка, да он сейчас ничего не скажет. Закостенел... — это голос того самого слуги, что бил Дариана. — Я такое видел не раз. Пока сам не отойдет, его хоть о чем спрашивай — бесполезно, все одно не ответит. Да он уж, наверное, и не отойдет. Спина рассечена до того, что вон, уже и ребра из-под мяса торчат! Да некоторые из них еще и сломаны...
— Пожалуй, верно... — в голосе Гарлы была досада. — Позовите врача. Моего.
Врач... А, да, у Гарлы имеется врач, вечно пьяный господин...
— Ну, чего надо? — а, вот и врач пожаловал.
— Опять нажрался? — это снова Гарла. — Впрочем, сейчас не до того... Посмотри парня.
— А чего его смотреть? Вон, даже кости видны... Лучше сразу прибить, чтоб не мучался.
— Заткнись, остряк! Что-нибудь сделай! Мальчишку надо в себя привести.
— Это не ко мне. Я людей с того света вытаскивать не умею. Некроманта зовите. Его стихия...
— Вот что — Гарла была зла. — Или ты его вылечишь, или сам окажешься у этого столба!.. А уж отделают тебя так, что даже некромант не захочет смотреть на то, что останется от бывшего врача! Вернее, от бывшего коновала...
Снова прошло какое-то время, когда до сознания ребенка донеслись голоса. На этот раз меж собой говорили отец и Гарла...
— ...Постоянно идут эти неприятные разговоры — голос отца. — И все ты виновата! Мне даже в голову не могло придти, что у тебя хватит ума расправиться с ней в то время, когда в замке есть посторонние! Вот когда разъехались бы гости, я б уехал...
— А ты, невинное создание, и не догадывался ни о чем, когда записку ей писал! — это уже голос проклятой Гарлы. — Хотя бы передо мной не юли! Я же тебя насквозь вижу!
— День подождать не могла?
— Нет, не могла! И не хотела! И если б не этот паршивец, то все бы сладилось!
— Раньше ты таких проколов не допускала. Стареешь...
— Заткнись! Я уже много лет только тем и занимаюсь, что подчищаю твои огрехи! Без меня ты — никто и ничто, и пора бы тебе это уже запомнить! Ведь это именно мне придется искать пропавшие камни!
— Надо было с самого начала позвать колдуна, чтоб он выяснил, где камни — в голосе отца слышалось едва сдерживаемое раздражение. — Или хотя бы притащить сюда ведуна какого, и при его помощи заставить мальчишку сказать правду! От наших деревенских колдунишек в случае чего всегда можно позже втихую избавиться. Все было бы шито-крыто... Но ты не сдержалась, вздумала проявить свой норов и отыграться на этом сопляке за прошлое!.. Вот теперь мы и имеем то, что имеем! Никакой ясности... Вот ответь мне: где камни? Он тебе так и не сказал? То-то и оно! Сейчас парня вначале надо вылечить, в себя привести, и уж только потом колдуна звать...
— А я думаю, может все же имеет смысл пригласить колдуна сейчас? Только колдун нужен настоящий, а не деревенский самозванец. Поисковая магия — это именно то, что нам надо! В крайнем случае, можно будет обойтись и без мальчишки...
— Не вздумай! — чуть не взвизгнул граф. — У тебя что, мозги напрочь отсохли, раз такую чушь несешь? Что, уже совсем ничего не соображаешь? Да разве от настоящего колдуна из Нерга можно избавится?! Он сам нас в порошок сотрет! Поисковая магия — дело, конечно, хорошее, хотя и дорогое, но к колдунам Нерга с этим вопросом обращаться не стоит ни в коем случае! Даже если они обнаружат камни, то я почти уверен, что они нам их вернут, или хотя бы скажут правду о том, где эти камни спрятаны. Да они нас на эти пропавшие камни могут поймать, как рыбу на удочку, и мы всю оставшуюся жизнь под дудку колдунов прыгать будем! Но, скорей всего, если камни обнаружат, то заберут их себе. У них на такие артефакты всегда зуб горит, и лапы сами собой тянутся, чтоб только заграбастать! А тут такой лакомый кусок! Кто в здравом уме так просто, задаром, от него откажется? Если же случится такое, что камни не найдутся, то в Нерге все одно будут знать, что камни Светлого Бога пропали...
В себя Дариан пришел в какой-то каморке, на жалком тюфяке, набитом соломой. Спину жгло, будто огнем, а тело болело так, будто это была одна большая рана. Стоило только чуть пошевелиться, как мальчика пронзала страшная боль, хотя, кажется, большей той боли, что сейчас терзала его тело, просто не существует. Безумно хотелось пить, но не было сил даже протянуть руку к кувшину с водой, стоящему подле него. И снова голоса, разговор двоих:
— А я тут при чем? — это голос врача. — Парень помирает — у него заражение крови. Да вы лучше поглядите сами, что ваши люди сделали с ребенком! У мальчишки на спине живого места нет! Хотя самые глубокие и длинные раны я зашил, но... Некоторые из них воспалились и я далеко не уверен...
— Хватит болтать! — голос Гарлы. — Тебе уже сказано: если парень сдохнет, то шкуру точно таким же образом снимут с тебя. Давно заслужил. Только вот лечить тебя уже будет некому.
— Говорю же — заражение! А я не волшебник, чтоб творить чудеса!
— Он говорить может?
— Сумеете разговорить — сможет. Хотя я в подобном далеко не уверен...
— А я все же попытаюсь...
Жесткая рука рванула Дариана за волосы.
— Открывай глаза, гаденыш! Знаю, что слышишь меня...
Дариан, с трудом приоткрыв глаза, посмотрел невидящим на стоящую перед ним Гарлу.
— Говори, где они? Отвечай, а не то хуже будет!
Но тот лишь вновь закрыл глаза. Видеть эту женщину было куда хуже, чем чувствовать боль.
— Опять не желаешь говорить? Хорошо, просто замечательно! Ничего, сейчас все скажешь... Значит — обратилась Гарла к врачу, — значит, говоришь, у этого гаденыша заражение крови? Так мы сейчас все вылечим! Эй, тащите сюда жаровню! Заразу надо выжигать каленым железом.
— Да вы что?! Парнишке всего семь лет! Он же может не выдержать! Болевой шок...
— Мне что, надо повторять приказание?
Топот ног, запах раскаленного металла... Снова рывок за волосы...
— Говори, иначе буду выжигать твои раны этими вот железными штырями! Взвоешь... А жечь я буду тщательно, ни одной ранки не пропущу, каждое воспаление прочищу, выжгу до самого донышка... Я ж в свое время обещала твоей шлюхе-мамаше, что могу стать для тебя заботливой мамочкой!
Да пусть делают, что хотят, ему все равно... Но когда в воспаленные раны на детской спине впилось раскаленное докрасна железо, Дариан страшно закричал...
... С того дня прошло более месяца. Все это время Дариан лежал в темной каморке в полном одиночестве. Как это ни удивительно, но раны на его спине постепенно стали затягиваться, хотя до полного восстановления было, конечно, еще очень и очень далеко. И все же, как это ни удивительно звучит, но страшное лечение Гарлы — выжигание воспаленных ран железом, помогло спасти жизнь Дариану. Можно сказать, сама, не желая того, женщина спасла ему жизнь.
Дариан поправлялся. Самое удивительное в том, что, несмотря на нанесенные ему страшные раны, выздоровление шло без осложнений. Следует отдать должное врачу Гарлы — знающему, но вечно пьяному человеку. Хотя он за все то время, что лечил парнишку, относился к нему, как к чему-то неодушевленному, но однажды, когда Дариан уже мог вставать и самостоятельно передвигаться, врач сказал ему, отхлебывая, по своему обыкновению, из фляжки:
