Вихрь

«Обезболивающее», — подумала Настя, вспомнив рассказ Максима о том, что Сабине удалось ранить своего бывшего ученика.

— Я вижу, ты не сильно удивлена тем, что перед собой видишь, — с ухмылкой произнес Эмиль, поднимая глаза на пленницу. Девушка вздрогнула от неожиданности, — похоже, Максим много рассказывал тебе о моем мире.

Настя прищурилась.

— Он рассказывал достаточно, — небрежно бросила она, — впрочем, неудивительно, что этот мир именно такой. Только поистине ужасная реальность могла породить такого психопата, как ты!

Эмиль снисходительно хмыкнул.

— А ведь считается, что именно в Красном мире зародились первые путешественники, — осклабился он, — впрочем, я не склонен верить в эту теорию. Думаю, путешественники существовали во всех мирах с начала времен. Кстати, как и психопаты, к коим я себя не отношу. Думаешь, в твоем мире их меньше, чем здесь?

У Насти не было ни малейшего желания поддерживать философские беседы со своим похитителем. В глубине души она все еще злилась на Катю, из-за которой пришлось разрушить защитное поле медиума.

Поняв, что пленница не намерена продолжать разговор, Эмиль на время умолк и продолжил точить нож, изредка поглядывая на девушку. Настя злобно жгла убийцу взглядом, молча сходя с ума от собственной беспомощности. Через несколько минут Морган вновь заговорил с ней.

— А, знаешь, вы ведь действительно чем-то похожи, — усмехнулся он, — я не замечал, пока не начал присматриваться к тебе.

Девушка не имела ни малейшего понятия, о чем говорит Эмиль, и с трудом подавила в себе желание расспросить его.

— Поначалу я думал, что и в вашем случае Вихрь совершил ошибку, но теперь, немного изучив тебя, я понял, что заблуждался.

Настя прерывисто вздохнула.

— О чем ты, черт побери? — раздраженно буркнула она. Морган улыбнулся.

— Об ошибках Вихря, — уклончиво ответил он, — иногда даже высшая сила мироздания может совершать их.

— Сейчас я вижу перед собой только одну ошибку Вихря, — презрительно отозвалась девушка, — и это ты. Не понимаю, что двигало Потоком, когда он наделял тебя потенциалом! Ты убийца, разрушитель и конченый психопат!

Морган ожег пленницу взглядом.

— Ты ничего. Не знаешь. Обо мне, — тихо, разделяя каждое слово паузой, произнес он. Взгляд его при этом отразил такой гнев, что Настя настороженно притихла и задержала дыхание.

— Я мог бы рассказать, но вряд ли ты станешь слушать, — небрежно бросил Эмиль через несколько секунд, когда его злость немного схлынула, — ты, как и множество других, подобных тебе, видишь только одну сторону происходящего.

Настя качнула головой.

— Какую еще здесь можно увидеть сторону? Ты собираешься вобрать в себя Вихрь и уничтожить множество миров ради своей жадности. Не представляю, что могло бы оправдать такой поступок.

Эмиль закатил глаза, в уголках его губ притаилась снисходительная улыбка.

— Ты ведь медиум, — протянул он, — и прекрасно знаешь, что «уничтожение миров», как вы все так любите выражаться, далеко не является последствием «моей жадности», — Эмиль особенно саркастично надавил на последние два слова, — вобрав в себя Вихрь, я уничтожу множество «узлов», с этим не поспоришь. Однако миры от этого не погибнут. По крайней мере, не все, не сразу и даже не обязательно. На такой риск я готов пойти.

— Ты действительно психопат, — буркнула Настя, — тебя совершенно не волнует, сколько у твоей прихоти будет сопутствующих жертв...

— Сопутствующие жертвы, — пренебрежительно фыркнул Морган, — громкие слова и ничего больше. Вопросы терминологии. О ком, по-твоему, из этих сопутствующих жертв я должен сожалеть? О тех путешественниках, которых я убил? Они влачили жалкое существование в Красном мире и даже не подозревали о своем потенциале. Жили в постоянном страхе, за выживание им приходилось бороться. В какой-то степени я даже избавил их от лишних хлопот.

Настя нервно хохотнула, безрезультатно дернувшись в своих путах.

— Так теперь ты, получается, не убийца, а избавитель? — усмехнулась она. Морган нахмурился.

— Твой образ мысли выдает в тебе совсем неопытного путешественника, — пожал плечами он, — ты рассуждаешь, используя категории своей привычной жизни. «Убийца», «избавитель», «сопутствующие жертвы», — Эмиль небрежно отмахнулся от этих слов, как от назойливых насекомых, — а ведь нам, наделенным потенциалом, дана возможность мыслить совершенно иначе. С точки зрения Вихря все путешественники, которых я убил, были нефункциональными, бесполезными. Их смерть ничего не значит. Женщина в вашем мире — всего лишь человек, ее потенциала хватало лишь на поддержание собственной целостности. В масштабе Потока ее смерть значит еще меньше. О погибших прототипах нечего и говорить.

Настя не сумела сдержать гримасу отвращения.

— А смерть прототипов-то тебе зачем понадобилась? Так, ради удовольствия? — мрачно спросила она. Эмиль внимательно посмотрел ей в глаза, изучающе склонив голову. Губы растянулись в заинтересованной улыбке.

— Он тебе не сказал... — вдохновленным полушепотом произнес Морган.

Настя недоверчиво прищурилась.

— Ты снова решил поговорить сам с собой?

Эмиль не обратил на вопрос девушки никакого внимания. Он встрепенулся и приблизился к своей пленнице, заставив ее напряженно замереть.

— Давай проясним ситуацию, — улыбка не сходила с его лица, — ты действительно считаешь, что я намеренно убивал прототипов?

Настя не ответила. Она могла лишь смотреть в горящие азартом глаза убийцы и гадать, чего от него можно ожидать в следующую секунду. Однако взгляд девушки Эмиль счел достаточным ответом. Отойдя на два шага от дерева, к которому привязал свою пленницу, он вдруг от души расхохотался. Настя изумленно уставилась на него, все еще не в силах пошевелиться. С каждой секундой девушке все больше хотелось как угодно заставить его прекратить смеяться и объяснить, в чем дело. Отчего-то смех Моргана заставлял холодные щупальца страха сковывать все ее существо куда крепче веревок.

— Ох, я с радостью все тебе объясню, — воодушевленно произнес Эмиль, осклабившись, — очень кстати придется наш разговор о сопутствующих жертвах. Скажи мне, Анастасия, ты сама-то думаешь об этих самых жертвах? Прямо сейчас, когда ищешь любой удобный шанс убить меня?

Девушка задержала дыхание. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

— О каких еще жертвах ты говоришь?

— О прототипах, разумеется.

Настя недоверчиво прищурилась и качнула головой. Морган кивнул и, не дав пленнице задать вопрос, решил пояснить:

— Видишь ли, дорогая, между прототипами и оригиналами существует весьма прочная связь, подобная пуповине, связывающей мать и ребенка. При этом прототип в той или иной степени является отражением оригинала. В Красном мире это мало кому будет понятно, но ты ведь знакома с зеркалами? — заговорщицкая улыбка застыла на губах Эмиля, — так вот, что, по-твоему, станет с любым таким «отражением», если вдруг оригинальный образ исчезнет? Скажем… умрет.

Глаза Насти округлились от ужаса.

— Нет... — выдохнула она, догадавшись, к чему клонит убийца.

Он хочет сказать, что сопутствующей жертвой будет Максим? Он погибнет в случае смерти Эмиля, потому что связан с ним?..

— Странно, что Максим не сказал тебе, — качнул головой Морган.

— Макс — Мастер! — отчаянно выкрикнула девушка, — он важен для Вихря, он не умрет...

На глаза узницы против воли навернулись слезы.

— Он стал важным для Потока благодаря мне, — пожал плечами Эмиль, — потому что я важен для него. Что до смерти Максима, то в ней я, как раз, не сомневаюсь. Наша связь ведь гораздо прочнее обычной связи «прототип-оригинал».

— Ты создал его... — шепнула Настя.

— Точнее будет сказать, что я создал его душу. Поделился своей. И своим потенциалом, который Максим любезно развил для меня.

По щеке девушки стекла одинокая слезинка. Морган качнул головой.

— В связи с этим я могу пообещать тебе только одно, Анастасия. Что после вашей смерти ваш потенциал не пропадет зря...

* * *

— Сабина! — отчаянно воскликнул Максим, справившись, наконец, с оцепенением. Казалось, остальные мертвые пленники Эмиля мгновенно исчезли из его поля зрения. Очертя голову юноша кинулся к медиуму, чувствуя, как что-то с силой сдавливает ему грудь.

Опоздал...

Не успел...

— Сабина... господи, нет, — выдохнул Максим, сжимая кулаки.

Юноша не знал, каким усилием воли заставляет себя держаться на ногах. Казалось, в тот самый момент, когда он понял, что потенциал Сабины никак не дает о себе знать, все силы покинули его, и лишь с невероятным трудом он заставил себя приблизиться к мертвой молодой женщине.

— Прости меня, — качая головой, прошептал Максим, — я должен был прийти раньше. Не должен был позволить Моргану сделать это с тобой...

Окинув медиума взглядом, юноша осекся на полуслове. Поначалу он не заметил, что между ней и другими пленниками Эмиля было существенное различие: на теле Сабины не было ножевых ран. С замиранием сердца Максим пригляделся к молодой женщине и с изумлением понял, что ее грудь слабо вздымается в такт дыханию.

Жива! Но почему тогда ее потенциал…

Юноша попытался отогнать навязчивые вопросы, крутившиеся в голове, и осторожно коснулся щеки медиума, убирая растрепавшиеся волосы с ее лица.

— Сабина! Сабина, ты меня слышишь? Это я, Максим.

Веки молодой женщины задрожали.

— М-максим... — сумела выдавить она, после чего ее сотряс приступ кашля.

Юноша вздрогнул и судорожно огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ему открыть замки на кандалах. Искать соответствующие ключи было бесполезно: Эмиль вряд ли собирался освобождать хоть кого-то из своих пленников. Каждый из них должен был встретить здесь свою смерть.

— Тише, тише, — успокаивающе проговорил Максим, понимая, что дела у Сабины плохи: от кашля на губах ее выступила кровь, — не разговаривай, береги силы. Сейчас я... найду что-нибудь, чтобы открыть замки и унесу тебя отсюда.

Рассеянный взгляд медиума нашел Максима. Превозмогая боль, молодая женщина попыталась улыбнуться хотя бы уголками губ, однако даже эта призрачная тень улыбки вскоре помрачнела.

— Эмиль... в вашем мире... — с трудом произнесла Сабина. Даже посреди этой короткой фразы ей пришлось перевести дыхание. При выдохе в груди молодой женщины послышался свист, не предвещавший ничего хорошего...

Максим скрипнул зубами. Он принялся лихорадочно обыскивать пыточную камеру в поисках предполагаемой отмычки. Юноша не был уверен, что сумеет совладать с замками кандалов, но был обязан попытаться. И времени у него было совсем немного, потому что в его родной реальности опасность угрожала его лучшей подруге. Однако беспокоить этим Сабину Максим счел занятием бесполезным, вместо того он попытался обнадежить медиума:

— Не думай сейчас об этом. Лучше побереги силы до того момента, как я тебя освобожу. Отнесу тебя к Шамиру, он тебя подлатает, — юноша страстно хотел верить в то, что говорил, — только сделай одолжение: больше не уходи из его дома раньше времени. А желательно, никогда оттуда не уходи.

На лице Сабины появилась слабая усмешка.

— Я… должна была… — с трудом выговорила она.

— Не хочу сейчас с тобой спорить, — отмахнулся Максим, продолжая поиски, — просто прими как данность, что ты неправа. Единственное, что ты должна была сделать, это предоставить мне разбираться с Эмилем.

Медиум не ответила. Юноша раздраженно качнул головой, так и не найдя ничего подходящего, чтобы открыть кандалы.

— Черт, — прошипел он, — ничего даже отдаленно похожего на отмычку! Что же делать?..

Сабина подняла на него измученный взгляд, тут же заставивший его почувствовать себя виноватым. Максим отвел глаза, лихорадочно пытаясь придумать, как освободить единственную живую узницу.

Взгляд юноши наткнулся на еще одну знакомую ему девушку. Прежде ему уже приходилось спасать ее от Эмиля.

— Паласса… — сокрушенно прошептал Максим, приближаясь к телу.

Морган все-таки добрался до нее.

Нежным движением, точно боясь потревожить узницу, юноша закрыл рукой ее замершие глаза. Когда он отводил руку, пальцы вдруг наткнулись на тонкую шпильку, запутавшуюся в светлых волосах Палассы у самого виска.

Может сойти за отмычку!

Осторожно подцепив рукой шпильку, юноша отошел и с печальной благодарностью посмотрел на девушку.

— Спасибо, Паласса, — шепнул он.

— Это я виновата… во всем, — голос молодой женщины задрожал, и ее снова сотряс приступ кашля.

Максим опомнился, приблизился к медиуму и попытался успокоить ее, натянув на лицо притворно ободряющую улыбку, за которой стремился скрыть усиливающееся с каждой секундой беспокойство.

— Тише, Сабина, просто дыши медленнее. Не разговаривай, хорошо? Этот кашель мне совсем не нравится, поэтому прибереги, пожалуйста, это ненужное самобичевание до того момента, как окажешься в безопасности.

Молодая женщина с трудом перевела дух и устало уронила голову на грудь. Максиму на миг показалось, что она потеряла сознание.

— Сабина?.. — окликнул он. Медиум едва заметно кивнула, давая понять, что слышит его. Юноша облегченно вздохнул, — слава богу. Не теряй сознание, хорошо? Останься со мной. Честное слово, одному мне тут жутко.

Опустившись к кандалам на ногах молодой женщины, Максим осторожно вставил шпильку в замочную скважину и взмолился, чтобы у него получилось освободить Сабину.

* * *

Настя отчаянно вертела головой из стороны в сторону, не отдавая себе отчета, что заточенный нож Эмиля находится в опасной близости от ее горла.

— Нет! Убери… убери от меня свои руки! — воскликнула девушка, вновь резко мотнув головой, понимая, что это единственное сопротивление, которое она может оказать: Морган придавил ее ноги к земле, сев на них всем своим весом и сковав тем самым все ее движения. Настя кусала губы от боли, однако отвращение от того, что Эмиль находится так близко, было сильнее.

Убийца не реагировал на выкрики своей пленницы. Казалось, его забавляли ее жалкие попытки сопротивляться. Он изучающе смотрел на ее лицо, которое то и дело искажали гримасы страха, отчаяния, боли и отвращения. Нож замер наготове в его руке.

— Отстань от меня! Ненавижу! Чтоб ты сдох! — в сердцах выкрикивала Настя, тщетно пытаясь вырваться из своих пут.

Эмиль осклабился.

— А ты понимаешь, что тем самым желаешь смерти и Максиму? — заговорщицким полушепотом произнес он. Девушка отчаянно замотала головой.

— Я тебе не верю! Ни одному твоему поганому слову! — тут же отозвалась она.

Казалось, Эмилю начал наскучивать этот бессмысленный спор. Он резко схватил свою пленницу за горло, заставив ее ахнуть от испуга. Девушка принялась лихорадочно ловить ртом воздух, в страхе округлив глаза.