Закон Жизни

Скрип двери и показавшийся из-за неё Малыш заставили вздрогнуть. Полурослик, видимо, "улаживал" какие-то дела снаружи.

— Эти, во дворе, даже не чешутся.

Полурослик подошёл, тоже выглянул.

— Ага. Вот дураки — голос служанки узнать не могут...

— Зачем было её убивать?

— Ой, не лечи! Терпеть не могу визжащих баб...

Пока мы говорили, на улицу выбежал какой-то паренёк, и закричал что-то. После этого легионеры, наконец, подхватились.

— А этот откуда выскочил? Я же, кажется, всех...

— Всех?..

— Ну, вот этого не нашёл...

Тем временем легионеры внизу позвали Ули. Тот открыл калитку, просунул голову внутрь и кинул какую-то реплику, но я её не расслышал — из-за звука выстрела и звона бьющегося стекла. Повернулся к Малышу, и проследил, как он поворачивает ствол винтовки и нажимает на спуск. А потом ещё раз. И ещё. Комната наполнилась вонючим дымом.

— Что творишь?.. — когда полурослик опустил оружие и начал перезаряжаться, спросил я его.

— А я виноват, что они такие беспечные? И что тут целый арсенал хранится?..

— Арсенал?

— Ага, разбирайте скорей. Нам это всё ещё очень пригодится! И приведи в чувство свою женщину.

Мы в рекордное время вооружились. Я, кроме меча, обзавёлся поясом с двумя револьверами, и какой-то крупнокалиберной магазинной винтовкой. Валерии вручил лёгенький штуцер с патронташем и ещё один револьвер, небольшой и украшенный всякими красивыми завитушками. А при взгляде на Малыша в памяти почему-то всплыло смутно знакомое слово "Рэмба", он весь, просто с ног до головы, увешался разными стволами.

— Что будем делать? Надо как-то прорываться наружу...

— Прорываться? Ты в себе, человек? Мы в самом центре легионерского квартала, среди казарм. Пока будем выбираться, нас тысячу раз порешат...

— Лошади?

— Подстрелят.

— Что же делать тогда?..

— Сидеть здесь и отстреливаться.

— Но нас же рано или поздно возьмут. Патроны кончатся, артиллерию подтащат, или просто людей пригонят...

— Ага.

— И?.. Ты так легко говоришь об этом?..

— Ну, знаешь, человек... Я год назад выяснил, что немножко болею. Не лечится, говорят, совсем ничем. И каждый день всё только хуже. А тут такой случай — погибнуть в бою! Я не могу его упустить!

Свистнувшая в разбитое окно пуля заставила прервать беседу. Малыш быстро выстрелил несколько раз в ответ.

— Давай, человек, сиди тут. Я в то крыло пойду. Девчонка пусть тылы смотрит. Бывай.

Не успел ответить хоть что-то, как полурослик выскользнул из комнаты. В стену врезалось ещё несколько пуль. А я вдруг понял, что внутри вновь разгорается что-то такое, отказывающееся принять нашу окончательную гибель здесь. Это неправильно, нечестно. Особенно по отношению к Валерии. То, что произойдёт, вдруг предстало перед глазами очень ясно. Наш предрешённый конец. Она не заслужила такого конца!

— Волчик? — испуганный голос заставил вздрогнуть.

Выстрелив несколько раз для острастки, я повернулся к девушке.

— Что?

— Ты такой... Страшный. Я боюсь.

На какое-то мгновение эта фраза загнала меня в ступор. Что? Нас вот-вот прикончат, а она говорит, что меня боится?

Вгляделся внимательнее — и понял, что да, и правда боится. И... Под звук очередных выстрелов я понял, что воображаемое пламя уже пылает не только в груди. Снаружи раздался треск и вопли.

— Пошли, скорее! — схватив Валерию за руку, я потащил её вниз. — Малыш! Ты как хочешь, а мы уходим!

Пробежав через двор, мы влетели в конюшню. Там, к счастью, оказалось две осёдланные лошади. На одну я вскарабкался сам, помог устроиться сзади Валерии и закинул мешок с вещами. На другую запрыгнул забежавший следом и быстро сориентировавшийся Малыш.

— Что происходит, человек?

— А ты не слышишь?

— Слышу. И не понимаю.

— Всё просто. Это демоны.

— Демоны?

— Да. Демоны пришли карать людей за грехи их...

— Ты в себе, человек?

— Нет. Но это наш шанс спастись. Последний!..

Подъехав к ведущим во двор воротам, Малыш спрыгнул и откинул засов. Я поднял винтовку, ожидая, что снаружи на нас бросится кто-нибудь — но с той стороны лежали лишь окровавленные тела.

И мы понеслись вперёд, мимо кровавой вакханалии, пылающего огня, мечущихся людей и нечеловеческих силуэтов. Никому вокруг не было до нас дела.

А когда мы уже вылетали прочь из района казарм, я понял, что отрубаюсь. Навалилась страшная, опутывающая слабость, и беспамятство устремилось навстречу как земля летящему к ней навстречу с высоты...

* * *

Я возношусь к небесам. Сквозь клубы поднимающегося от земли вонючего дыма, мимо заполошно кружащихся и галдящих ворон, к тёмным мрачным тучам. Что это со мной? Опять сон? Опять что-то "вспоминаю"?..

Да нет, не похоже. Вон же, там, внизу, скачут две лошади. На одной — я. Как смешно видеть себя со стороны! Несуразный парнишка, с измождённым лицом и закатившимися глазами. Мотаюсь, как кукла, и уже упал бы, если бы не обхватившие за грудь заботливые ручки Валерии.

Девчонка, что ни говори — огонь! Даже сейчас, когда я то ли помер, то ли ещё что, и всё плотское, вроде как, должно быть мне чуждо — даже сейчас не могу оторвать от неё взгляда. Красиво очерченный овал лица, с этим острым упрямым подбородком и ямочкой над ним, решительно прищуренные, сияющие тёмно-зелёным глаза, сжатые в тонкую полоску губы, возбуждённо раздувающиеся ноздри... И какой-то коротенький лёгкий халатик вместо одежды, из-под которого торчат длинные голые ноги, ещё и босые. Что это за тряпки, откуда это всё на ней? Неужели девушка была в них — а я и не заметил? Или — она успела надеть это на себя, пока я не видел? Но как, когда? И как она теперь, в таком виде, не замёрзнет? Конечно, я уже привык, что своенравная девчонка не боится холода, но всему же есть предел... Если нас сейчас не схватят, то, скорее всего, придётся бежать из города. Куда ей, в таком виде?

Не схватят, бежать из города... Это я сейчас про нас? Или уже про них, и меня эти дела больше не касаются? Отмучился? А сам — сам то хоть что-то могу сделать? Нет, кажется. Все попытки вернуться назад, вниз, в своё тело, безуспешны. Я сделал всё, что мог. Теперь всё зависит только от них двоих, и больше, наверное, от Малыша. От того, захочет он довести до конца начатое мной, или ползет на рожон. Ведь у него свои цели, своя жизнь. Может, он вообще сейчас завезёт нас куда-нибудь, прикончит меня, а Валерию продаст. И заберёт себе меч. С этого отморозка станется. Сейчас он скачет впереди, показывая дорогу, держа винтовку наперевес. Безобразное лицо, искажённое кровожадной ухмылкой, лихорадочно блестящие глаза — да он, похоже, передумал помирать сегодня, и выглядит крайне воодушевлённо! Будто получает удовольствие от этой бешеной скачки! Что бы он там ни говорил — а умирать коротышка не хочет, и сейчас он больше всего похож на родившегося заново... Не человека. Если так, получается — то, что он пошёл с нами и вписался в мою самоубийственную авантюру, это было не таким уж простым решением, как он пытался показать. Кто бы мог подумать. Отъявленный бандит и убийца способен на какие-то чувства. Вот уж не ожидал! Если вернусь — надо будет обязательно не забыть это, и отблагодарить соответствующе. И очень надеюсь, что не ошибся в этих своих последних оценках, что он не подведёт и вывезет нас с Валерией.

Кстати, о наших — или уже их — шансах. Что вообще творится вокруг? Есть ли погоня? Есть ли кто впереди? И правда ли всё это — про демонов? Меня поднимает ещё выше над улицами, и я получаю возможность окинуть взглядом перспективу. Вон, сзади, где остался район легионеров — там и правда творится нечто несусветное. Выстрелы, крики, трупы повсюду. Не только солдат — там и мирные жители, и даже дети... Плохо, очень плохо. И среди дыма и огня мечутся ломаные фигуры, те самые, которые я видел мельком, когда мы выскочили из дома этого... Как того урода звать, надо же, забыл уже. Да не такая это и нужная информация. Он сдох — и теперь если какие-то неприятности доставит, то только через кровную месть со стороны родственников. Но это когда-нибудь потом, и для меня сейчас не так важно. А важнее то, что демоны, кажется, проигрывают, их осталось совсем мало. Вот последние исчезают в порталах, один — таща за собой упирающуюся женщину. Жутко. Кажется, это на моей совести. Но с этим ничего не сделаешь, придётся тащить на себе этот крест — кстати, что это выражение значит? И сейчас гораздо хуже то, что легионеры группируются. Кто-то бегает по территории, видимо, ищут не успевших отступить инфернальных тварей, но отряд всадников выезжает в ту сторону, куда ускакали Малыш, Валерия и моё тело. Фора у моих приличная, и если удастся вырваться из города и ничего не случится...

Стоп. Что это там, у них на пути, за колонны? Что за люди тянутся по дорогам к городу, явно соблюдая порядок и не разрывая строй? Неужели солдаты? Ещё легионы, которые прибыли на усиление? Но почему они идут с севера? Или... Приглядевшись к штандарту, я присвистнул. Да это же знак Ферра, того самого военачальника, который воевал на севере! Мне его показывали как-то, красный сокол на белом фоне, запомнил герб. Похоже, вот-вот в Северной Столице начнётся гражданская война. И если удастся проскочить между молотом и наковальней, уже никому будет не до нас. Но если не получится... А нет, Малыш молодец, сообразил. Увидев впереди это всё, свернул в боковую улочку, и с неё на другую. Если сейчас они разминутся с теми двумя разведчиками, и вон тем... Ай да молодца полурослик, заехали на какой-то двор и ждут, чтобы проскочить мимо! Все шансы на это есть, главное, не выскочить раньше!

Так хочется проследить за тем, чем всё кончится, узнать, что же там с Валерией, моим телом и безобразным коротышкой — но неумолимая сила тащит меня всё выше и выше. Вот я уже лечу сквозь тучи, и возбуждённый разум, лишённый возможности получать новую информацию — кругом только клубящиеся непрозрачные поля из тяжёлых, набухающих дождём облаков — вынужден молотить вхолостую. Вопросы встают один за другим. Что происходит? Это я сам сделал, или это сделали со мной? Куда меня несёт? Может, туда, где я наконец получу ответ на вопрос — кто я такой?

Скорость моего движения нарастает, она всё больше и больше. Тучи остались далеко внизу, сверху просвечивающие сквозь разряжённую атмосферу звёзды, одна из лун и немилосердно палящее здесь Око. Меня несёт на юг, ландшафт под "ногами" не разглядеть, но вот, вроде, суша кончается, и начинается море. То самое, по которому мы плыли когда-то, и которое нас чуть не убило. Кажется, это было уже вечность назад.

Я вдруг понимаю, куда меня притягивает. Огромный остров, торчащий отвесными скалами из бьющихся об него волн, исполинская гора посередине, а на её вершине — дворец. Вычурный, очень богатый, сияющий золотыми шпилями и куполами, белизной камня, а кое-где и всеми цветами радуги. Из глубины памяти всплывает слово — Лабиринт. Нет, там нет запутанных ходов, просто название такое. Возможно, потому, что простые смертные, однажды попав туда, уже никогда не выходят наружу. Я слышал про это место, много раз, и я ни за что не хотел бы здесь оказаться. Особенно — в той огромном зале, с троном посередине, куда меня затянуло в конце полёта.

На гигантском мраморном кресле восседает чудовище. То, которое я много раз видел, почти в каждом доме, в углу, где помещают все эти статуэтки, "иконы" и прочую белиберду. Оно одновременно и похоже, и нет на все эти свои изображения — как ни крути, а у каждого художника свой взгляд, и отличаются вышедшие из их рук произведения очень сильно. Но только увидев "оригинал", этого сидящего на троне гиганта, понимаешь, что все они — лишь бледные отражения действительности. Бычья голова на могучей шее, маленькие, очень хитрые и злобные глазки, покрытые золотом рога, шикарное тяжёлое кольцо, продетое в ноздри — сразу видно, что это никак не умаляет достоинство и величие минотавра, наоборот, это для него как изящное украшение, как серьга в ухе; наконец, полностью обнажённое тело, могучий мускулистый торс, сильные руки, ноги, и свисающий вниз огромный мужской орган, так и хочется сказать — действительно, бычий.

Меня кидает прямо под ноги к этой твари, которая явно чувствует, видит меня... Да что там говорить, я понимаю, что он и заставил меня здесь оказаться!

— Я давно почувствовал тебя, молодой бог. Ты всегда ускользал от моего внимания, это было где-то на грани восприятия... Но сейчас, наконец, ты раскрылся, — палец упёрся в мою грудь. — Я знаю, где ты. Я пошлю за тобой лучших ищеек. Тебя найдут и притащат ко мне в цепях. И я тебя уничтожу, потому что время этого мира пришло. В небе комета, все чувствуют, что вот-вот грядёт последняя битва. Я убью всех, буду глядеть, как этот мир погибает, и получу главный приз. Дрожи и бойся, человек, ставший богом. Считай последние дни своей жизни. Даже не предлагаю прийти ко мне на службу. Я уже убил своих слуг, и убью тебя тоже. Победит сильнейший.

После этого, наконец, меня отпустило. И я понял, что вновь проваливаюсь в тёмную бездну. На этот раз — настоящую.

* * *

А вот это — уже точно сон. Я дома. Квартира в панельной многоэтажке, электричество, газ, водопровод... Не это вот всё, с золотарями, свечами и водовозами. Очень странное ощущение, после всего пережитого. Мне будто снится раз за разом один и тот же сон, про который давно забыл, но который сразу вспоминаю, вновь увидев. Только точно знаю, не сон это, происходящее реально. Откуда знаю? Не знаю. Чувствую.

Здесь, в этой реальности, хорошо. Казалось бы, наслаждайся жизнью и благами цивилизации. Ломящиеся от продуктов магазины, развитая медицина, быстрый транспорт, доступная информация, отсутствие диких зверей и прочих напастей на улицах. Более того — не нужно никому кланяться! А тех, кто случайно или ради прихоти прикончит тебя, или похитит для забав твою женщину, с некоторой вероятностью всё-таки найдут служители закона, а потом осудят и может даже посадят за решётку не особо продажные судьи. Нет, тут тоже полно грязи и несправедливости, её стыдливо заметают под плинтус и делают вид, что всё так и должно быть. Но... При всём этом, данный мир не сравнить с тем, с которым я теперь познакомился очень близко, все плюсы и преимущества этой реальности из снов ясны и очевидны. Не знаю, как можно по своей воле хотеть отказаться от всего этого? Если бы была возможность вернуться... Нет, сейчас с этим сложно. Валерия, гномы, Малыш, даже Рекс с Пострелом и память о Гурте, могилу которого хотелось бы навестить, они все мне дороги и я за всех них отвечаю, пусть в разной степени и некоторые даже не в курсе этого.

Впрочем, мир в этом сне не очень похож на тот, из предыдущих снов. Квартира отличается от той, которую я видел в прошлый раз. Эта — совсем другая, по сравнению с предыдущей будто совсем плохо обжита, не ощущается домашнего комфорта и уюта. Ремонт не завершён, у стен какие-то коробки, в углу штабелями лежит плитка и стоят прислонённые к стенам доски, на столе развал и бардак. Что это? Я съехал? Учитывая предыдущие "воспоминания", неудивительно...