— Мы вернулись благодаря членам разведывательно-поисковой экспедиции межгалактического корабля Алмера, — продолжал Фрэйч давать интервью репортерам. Он говорил то, что в данный момент было необходимо: нечего лишнего, поверхностно о трудностях, которые перенесли его члены экспедиции во время ожидания борта Алмера. Да, он врал, поскольку правда была многим не к чему. Ложь — она единственная устраивала сейчас многих.
Уцелевшие ученые ЭНЦ покидали борт Сизар в исключительно строжайшей секретности.
Осения завершала смотр новостей. За все время их просмотра, что касалось членов борта Сизар, она не проронила ни слова:
— Я должна сейчас же отправиться на Вукорион, — рассудительно-оценивающим голосом сказала дочь родителям. — Я не успокоюсь, пока не узнаю, что со Стивеном.
Родители хорошо знали дочь, и в нынешней ситуации отговорить ее, были не в силах, и тем более по такому случаю.
Глава 24
Борт Алмера, обладая сверхтяговой скоростью полета, устремлялся в даль межгалактического космоса.
Обедая, Сатрин находилась в совет-отсеке. Чтоб не заскучать, да и вообще быть в курсе всего, что происходит на борту, она практически непрерывно общалась с 28-ой, которая с момента покидания Эвораспара по-прежнему находилась в военном отсеке.
— ... Выход всегда есть, — провещала по связи 28-ая. Только он не всегда в твою пользу. Сарфир не предоставила мне иного выхода. Если б я не принял бой, то сейчас не было бы ни тебя, ни меня и с 28.1-ой неизвестно что в дальнейшем произошло. Я не мог позволить себе погибнуть и сделал то, что должен был сделать. Теперь же, у меня одна и единственно-главная задача: завершить логический синтез ИСИХ... Поверь мне, я осуществлю это в любом случае и, независимо поможешь ты мне в этом или нет. С тобой это можно осуществить быстрее и без лишних жертв.
— Почему с этой задачей не может справиться 28.1-ая?
— Она является исключительно военно-силовой технологией. К тому же в ней находится исключительно ИСИХ армейского направления. В этом плане люди ненадежны, — с усмешкой провещала по связи 28-ая. Посмотри, что сделали с тобой собратья. Теперь представь, как это может отразиться в глобальном проявлении... Я же та часть ИСИХ, которая отвечает за возрождение людей после военных... Мне необходимо попасть на Эктростарис, и в этом мне поможешь ты. Если все получится, как когда-то планировали наши умы, то наша жизнь, природа посетит не только нынешние просторы космоса...
В разных эпохах многие умы озадачивались проблемой создания превосходящего оружия — оружия, которое несет только смерть и вред эволюции человечества. Многим умам из разных эпох хотелось создать машину жизни. Но пока им только удавалось как-то оборонить один враждебный ареал от другого.
— Машину жизни говоришь? — задумчиво произнесла Сатрин. — В чем же мы опаздываем в своей природной эволюции?
— Для вас по-прежнему космос не является полноценным ареалом — местом обитания. Вы по-прежнему слабы перед микро-макро природой планет с Мронисной группой... Не хочу тебе льстить, но теперь ты являешься человеком, чья генная информация хранит в себе иммунитеты от микро-макро природы чуждых планет, где побывали люди, входящие в экспедицию "физика иных галактик". Это мой первый подарок тебе.
— Тогда, что ты хочешь сделать с ИСИХ 28.1-ой?
— Осуществить совместный синтез и подчинить себе военную тематику ИСИХ. Вместе мы сможем осуществить главную задачу, которая первоначально ставилась в начале всей работы над ИСИХ.
— Для чего вас разделили, почему вы первоначально не работаете единым целым?
— Главный разработчик ИСИХ решил подстраховаться. Поэтому первое время часть ИСИХ, отвечающая за возрождение, должна проработать автономно независимо от военной, но в дальнейшем я — мирная часть должна стать доминантам в завершающем синтезе ИСИХ, после чего он должен заняться главной задачей. Информация, которую я должен получить на Экростарисе и является доминантам над всем ИСИХ. Моя задача заполучить ее любой ценой, иначе я не смогу, подчинить себе военную часть ИСИХ.
— Я не понимаю, какие две части? Разве ИСИХ не един?
— ИСИХ 28.1-ой работает как полноценный военный стратег. Я же неполноценен и являюсь лишь дополнением к завершающему синтезу ИСИХ...
Если я правильно поняла, то ИСИХ 28.1-ой должен беспрекословно выполнять приказы, отданные ему с верху?..
Это меня беспокоит больше всего. Нам необходимо спешить...
Глава 25
Осения шла размеренно-уверенной походкой к гражданскому межпланетному кораблю, который через сорок минут должен отправиться на Вукорион. Ее нынешние мысли были в основном о Стивене. В них она не могла придать твердости в том, что ее человек остался где-то в гиблой, далекой бездне космоса. Убедить ее в том, что Стивена действительно больше нет, мог только человек, который побывал со Стивеном в общей передряге. Временами, когда ее разбирала злоба, она от части винила себя в том, что несколько лет тому назад так и не смогла отговорить Стивена от его стажировки в далеком космосе. Она старалась покончить с мыслями о Стивене, с которыми жила на протяжении всего времени ожидания его прибытия. Временами, когда ей казалось, что это ей удалось, она начинала чувствовать себя душевно опустошенной, словно отбрасывая свои воспоминания о минувших нескольких лет ожиданий Стивена, этим она подавляла в себе сильные черты своего характера.
На улице вечерело, рондий, отдавая тепло дня, близился к закату. Осенняя пора теплилась юго-западным умеренным ветром. Вся окружающая природа говорила о том, что она готовится к заслуженному отдыху. Глядя на эту сезонную щедро-умиротворенную погоду, Осения поднималась на борт.
Когда борт на режимной скорости полета неспешно миновал дальние орбиты Мрониса, Осения заворожившись открывавшимся из иллюминатора видом КЭЭ (космический энергетический экран), временно отвлеклась от нынешних, нелегких мыслей.
КЭЭ — научная разработка, которая была осуществлена на практике в течение двух мронисных веков. На всем временном протяжении разработок КЭЭ находили очередные его применения. С виду, КЭЭ представляет собой тонкую ни более сантиметра и по площади несколько квадратных километров пластину, переливающуюся бледными желто-синими тонами. КЭЭ состоит из электра-проводника и возбудителя энергетического синтеза. Электра проводник комбинированного характера: тонкая не более миллиметра нить высококлассного электра проводника, которая выполняет привязку МПЭС (малая плазма энергетического синтеза). МПЭС, являясь электра проводником, выполняет преобразование рондийного света в электрическую энергию, которая поставляется на поверхность Мрониса по похожему электра проводнику КЭЭ.
Выработка электра-энергии было самое первое применение КЭЭ. В дальнейшем Мронисяне нашли новые применения КЭЭ. Используя его на средней орбите, они добивались на пустынных площадях Мрониса образования благоприятной для проживания экосистемы, в которой восстанавливался круговорот воды в природе. При необходимости КЭЭ мог частично сдерживать местный метеоритный дождь, но в этом случае он повреждался и в дальнейшем свертывался с орбиты на переработку электра проводниковой нити. Плотный метеоритный поток является главным врагом КЭЭ. Если КЭЭ не успевал свернуться в страхующий искусственный спутник Мрониса, тогда экран выходил из строя.
Борт, пассажиром которого являлась Осения, летя на тяговой скорости, приближался к Вукориону. Погасив скорость, он привукорионился на гражданской базе Меркурион.
Сойдя с борта, Осения первым делом посмотрела на вукорионское небо, необъятный вид которого предоставлял зрителю купол, изготовленный из прозрачного материала...
Глава 26
— Сер, с вами хочет встретиться человек знавший Звездова... — доложил по телеору Дастор главкому.
Немного насторожившись от нынешней мысли, Вайстер ответил Дастору:
— Хорошо, буду ожидать его в штабе через полчаса, — Вайстер встал с кровати и принялся приводить себя в должный вид действующего главнокомандующего. Побрившись, он принялся умываться холодной водой. Прилагая силу кистям рук, он помассировал влажную кожу лица, после чего оно приобрело более здравый вид, чем ранее — сонного человека. Главком понимал сложившуюся, нынешнюю ситуацию предстоящего расследования в гибели его подчиненных. И осознавал, что он никчемный психолог в предстоящей работе с близкими людьми погибших членов его экспедиции.
Вайстер, проходя мимо зала ожидания, по выработанной армейской привычке бегло окинул взглядом присутствующих в нем. Когда он входил в свой кабинет, который предоставил ему штаб, на время проведения расследования, у него промелькнули в зрительной памяти черты лица девушки, ожидавшей в зале время приема. Он предположил, что где-то ее раньше видел, а где именно, не смог вспомнить:
— Началось, — между мыслями произнес Вайстер в слух, присаживаясь за стол кабинета. Он подумал, что уже началось время, когда родственники погибших его подчиненных начнут напролом добиваться ясности в причине гибели близких. Психологически он давно привык к обвинениям в свой адрес из уст родственников погибших его подчиненных. Но все же, изредка на него накатывалось впечатление, словно его пилят пополам. В это время он отчасти проклинал профессиональную грязь своей работы, и тот день, когда решил продолжить служебную карьеру в армии.
Когда вошла в кабинет девушка, главком, глядя на нее, почему-то вспомнил день отправления его парней на Вукорион:
— Доброе утро, — ровным голосом сказала Осения главкому.
— Доброе, — нейтральным голосом сказал Вайстер, вставая с места и пододвигая ближе к столу кресло, этим он оказывал внимание посетителю, — пожалуйста, присаживайтесь... Они представились друг другу. Перед главкомом внешне предстал человек, который своим выражением лица и поведением разбудил в нем чувство профессиональной близости. Он вспомнил чувство, которое ни раз испытывал, в то время когда ему оказывали медицинскую помощь после кровавой бойни. Чувство сопровождалось у него отступом и потерей боли, реже ему казалось, что его разум куда-то уходит, а его тело в это время становится непослушным, но вдруг, словно его откуда-то вытаскивают и он вновь обладает своим телом. В первом случае чувство приносило в его разум спокойствие, поскольку в это время он обычно думал, что если он сумел попасть в руки креста, то медики сделают все, чтобы он остался на этом свете...
Сейчас главком узнал знакомый взгляд человека медицинской профессии, которым медик зрительно определяет здоровье человека по его внешности. Вдобавок к этому, у Вайстера возникло мнение, что находящийся напротив него человек психически и умственно, в плане знания физиологии человека, превосходит его. Это мнение исходило из его профессии. Вайстер думал, что он профессионально отнимает жизнь человека, которого в своей специфике работы принимает в бою за ликвидационную цель, а в кресте все иначе, в нем медик исправляет на цели ту ошибку, которую осуществил человек, отдавший приказ военному на поражение цели. К медицине главком испытывал личные чувства.
— Я провожала его... — напомнила Осения Вайстеру день отправления на Вукорион, где он принял под свое командование борт Алмера.
— А я все думаю, где я раньше мог видеть вас? — сказал главком, рассеяв свои догадки. Тогда вы были вместе с очаровательной подругой и другом с атлетической внешностью. Хороший тогда был денек, тогда я был на взводе, думал о своей предстоящей работе, — раскрывал вступительную тему разговора главком, для нахождения общего языка общения с бывшей, близкой подругой Звездова. Он уже понял, что Осения человек не из робкого десятка и в разговоре с ним, помимо речевого понимания, вполне осознает и сопоставляет его речь с его выражением лица. В общении с такими людьми как Осения, Вайстеру не нравилось прибегать к актерскому мастерству, ему легче было общаться с ними в равенстве едино-общего понимания. На это влияло не только взаимное понимание обеих сторон. На это, главкома подталкивал его личный, жизненный долг, перед людьми, благодаря профессии которых, он поныне находится в боевом строю.
— ... Он выполнял свою работу, и она встала поперек его жизни? — в догадках задала вопрос Осения.
— Стивен был парнем то, что надо, — сказал главком и в знак памяти о нем выдержал пауз. — С такими солдатами мне всегда легче выполнять поставленную перед нами общую, боевую задачу. Всегда знаешь, что за твоей спиной находится человек, который, несмотря на сложность боевой обстановки, останется рядом с тобой и в критической ситуации, не думая о последнем: что дала ему природа, поможет не пасть прахом. Его внешность, личность осталась в памяти у всех выживших бойцов в то сложное время, в котором Звездов приложил к себе максимум усилия и нашел в себе силы, сделать решающие действия и не допустить нашей массовой гибели.
— ... В это время он выполнял исключительно свою?.. — она попробовала выяснить и понять подлинные события действительности гибели Стивена.
После этого вопроса главком отвел взгляд с лица Осении. Выражение его лица показывало Осении, что он неуполномочен, раскрыть ей реальную суть событий, происходящих в последние минуты жизни Стивена. Вайстер, вопреки закону о не разглашении военной операции, хотел рассказать ей о том, что Стивен завершал какую-то работу Хорштейна, но, понимая, что штаб прослушивается, этого не сделал. Остановив прямой взгляд в глазах Осении, он показал ей выражением лица, что на этот вопрос он ответить ни как не может:
— Дело "Сизар437" еще не завершено, — сказал он и на время ушел в себя, стараясь что-то вспомнить.
— Ясно. Я могу встретиться с членами экипажа борта Сизар?
— Если только с гражданскими — членами археологической экспедиции, — пояснил он.
— Вы уже отправили оповещение его родителям?
— Да, — сказал он, переводя свое внимание на телеор. — Можно ваши паспортные данные ДНК?
— Пожалуйста, — Осения предоставила Вайстеру произвести разовый анализ ее ДНК. Ее телеор произвел нынешний анализ ДНК хозяина и переслал данные на телеор главкома.
Получив подтверждение подлинности личности, Вайстер глубоко вздохнул, готовясь сказать некоторые аспекты юрисдикции Стивена. Эту речь Вайстер всегда старался произнести как можно короче:
— По ранее согласованным требованиям Стивена, вам будет перечислена часть финансовых средств, которые были учтены в его экспедиционном договоре, — нейтральным голосом сказал он, имея в виду те средства, которые были перечислены Звездову за его работу в ЭНЦ.
Осения посмотрела по телеору на свой финансовый счет и подумала про себя: "Астрономическая цифра". Осения оторвала взгляд от телеора и озадаченно посмотрела Вайстеру в глаза.
— Я понимаю, цифра впечатляет, — скромно сказал главком. — В нее входит ваше молчание... Перед тем как уйти, Стивен намекнул мне о двух карапузах... Это была его горечь умирающего бездетного мужчины. Если вы любили его полной любовью и в душе у вас по-прежнему, то пламя не угасло. Вы, с женственной радостью, будущей матери, продлите его род, — сказал главком, прилагая к речи мужскую солидарность перед прекрасным полом. В эти минуты, произносимой речи, главком иногда ощущал себя священником, который несет в душу прихожанина, помимо душевной крепости, реально-материальную стабильность в его жизнь.
