Слом силы - хроники Иввианского конфликта

Что будет потом, человек по имени Мани Пуллит не знал, да и не хотел знать. Определенность не то чтобы пугала его, но делала жизнь слишком пресной и банальной. Ну, какой смысл во всем, если ты знаешь, что случится в следующую секунду? Какой смысл, например, покупать лотерейный билет, если знаешь, что зря потеряешь деньги? Какой смысл ставить на черное, если выпадение белого неизбежно? Бывший Архистратиг, конечно, любил, когда все происходило так, как он задумывал... Но и фактор случайности зачастую приятно щекотал нервы. В конце концов, у Мани осталось совсем немного человеческих радостей, чтобы по собственной воле лишаться еще одной...

...Старик заподозрил неладное, но слишком поздно — это самое неладное уже почти плюхнулось на взлетно-посадочную площадку, а сторож и, по совместительству, "заправщик", только-только выбирался из каморки. Когда же дверь шаттла деловито отъехала в сторону, почтительно пропуская вперед господина в пальто радующего глаз цвета, мрачное предчувствие окончательно оформилось в твердую уверенность — не к добру этот визит! Ох, не к добру!

— Не думал, что придется еще раз свидеться, — вяло пробормотал старик. — Да так скоро... Видать, дело срочное.

— Срочное, еще какое срочное...

Голос Мани был на удивление монотонным, а в глазах, смотревших мимо собеседника, плескалась такая непроглядная тьма, что старик даже перекрестился мысленно — от греха подальше. А потом подумал — так, мимоходом — что же представляют собой думы этого человека, если на душе у него настолько черно? Подумал, представил, ужаснулся. Нет, он, конечно, за долгую жизнь навидался всякого, но впервые встретил просто-таки концентрат злобы, ненависти и горя, воплотившийся в одном человеке.

— Хорошо, я постараюсь управиться побыстрее... — старик разрывался между жалостью и страхом, а еще ему хотелось закончить разговор и больше никогда не встречать человека в плаще цвета солнца. — Минут за пять... Надеюсь, Вы не слишком торопитесь?

Мани сперва промолчал — то ли не расслышал тихий голос старика, то ли витал вдали от потерянной в степи заправочной станции, но, спустя несколько мгновений, его взгляд стал осмысленным, а губы чуть приоткрылись, выплюнув короткое:

— Тороплюсь. Подожду. Пять минут.

Немного поразмыслив Мани добавил — полувопросительно-полуутвердительно:

— Война идет... Слышали?

— Да откуда же? Ко мне и гости залетают только по праздникам... — вздохнул старик. — Знаю, конечно, что-то затевалось рядом с Лесом... Вроде как, вылазку в самую чащобу предпринять хотели. Да и только — больше мне ничего не известно... Сеть у меня туточки, конечно, имеется, да толку с этой Сети? Кто же будет секретную операцию всем на обозрение выкладывать... Чай не дураки в руководстве секторов сидят.

— Не дураки, — согласился Мани. — Совсем не дураки... Я вот пока сюда летел, миновал поле, усыпанное обломками танков, как сдобная булочка — маковыми зернышками. Часто-часто так... Красиво, надо сказать. Со вкусом... Видно, тяга к прекрасному у наших стратегов имеется, неистребимая, причем... Даже трехуровневая химическая очистка не поможет — вот какая сильная тяга.

Старик, которому разговор ничуть не мешал возиться с батареей шаттла, только покачал головой. Ему, конечно, не нравились стратеги, по поводу и без затевающие войны, но и такая язвительность тоже была не по душе. Возмущаешься — возмущайся, но зачем издеваться-то? Все равно, что упавшего добивать... Низко и бессмысленно.

— Я не в том возрасте, чтобы забавляться при виде сражения, а, тем паче, его последствий, — проворчал заправщик, проверяя заряд обновленной батареи. — Готово, как в аптеке. Можете хоть до Столицы лететь.

— Ну, у меня маршрут покороче, — улыбнулся Мани, только его лицо, в отличие от предыдущего раза, когда он только-только прилетел на Ивви, излучало не свет, а какую-то мрачную обреченность. — Спасибо за содействие. Я Вам благодарен. Правда.

— Да полноте... — смешался старик. — Просто свою работу сделал... Счастливого пути. Надеюсь, Вам не придется жалеть...

Последние слова он произнес совсем тихо, и Мани, спешивший вернуться в свою "птичку", их не расслышал.

— Счастливо, — донеслось до старика. — Вряд ли еще увидимся...

...Шаттл воспарил, как душа, выпорхнувшая из тела. Только вот для эфемерной сущности летательный аппарат был слишком массивен, да и материален был донельзя. Что не могло не радовать единственного пассажира: Мани не улыбалось поприветствовать восход солнца, глядя на растворяющиеся в воздухе стены или вознестись к Небесам — как их понимают верующие...

Мани Пуллит не был религиозен. Нисколько. Ни капельки. Просто он сам себя считал религией...

...Старик проводил шаттл долгим тяжелым взглядом и не сразу отправился в свою каморку. Мыслей в седовласой голове за эти минуты пронеслось немало, но все они сводились к одному — тот человек, которого он видел во время первой дозаправки и то существо, которое сейчас унеслось на встречу с судьбой, не имели между собой ничего общего. Разве что цвет одежды их объединял, да шаттл неизвестной марки...

Заправщик еще раз посмотрел на рассветающее небо, подумав между делом, что пора уже и честь знать. Да, на покой тебе нужно, старый пердун, на покой... А то мерещится всякое...

Старый уставший человек стоял посреди пустой взлетно-посадочной площадки, напоминая центр мишени или просто лишнюю деталь интерьера. Его глаза уже не смотрели вверх, а лицо было печально — как у того, кто знает, чем закончится длинный душещипательный фильм.

Отнюдь не хэппи-эндом.

Серебряные серьги в форме изогнутых крестов мелодично зазвенели, когда Габриэль уверенно шагнула вперед, вперив в Габи полный недовольства взгляд.

— Ты слишком далеко зашел. Тратишь время непонятно на что, за исследованиями практически не следишь, арктические лаборатории совсем забросил... Мы ведь, кажется, договорились! Или нет?

— Ну, не стоит так преувеличивать, — ученый пытался балансировать между формальной вежливостью и необходимостью оправдываться. — Работа идет своим чередом, опыты проводятся, подопытные получают... то, что им полагается, результаты анализируются и...

— И?! — трудно сказать, чего стоило госпоже Архистратигу ее внешнее спокойствие, но нервных клеток она тратила на общение с подчиненным уйму — тут и к гадалке не ходи. — Ты хочешь сказать, что все в порядке?! Второй корпус остался без подопытных, потому что кое-кто, — Габриэль бросила недвусмысленный взгляд на безмятежного Габи, — не удосужился вовремя пообщаться с отделом снабжения.

Женщина перевела дух, слегка успокоившись и вернув себе невозмутимую холодность. А через минуту продолжила распекать нерадивого исследователя, придав голосу подобающую строгость.

— Комплектующие для трех лабораторий не поступили вовремя, потому что некто, ответственный за их оборудование, перепутал производителя... В итоге — потеряно больше недели и приличная сумма в Единой Валюте. Мне следует уменьшить твой счет на эту величину?

Габи принял вид оскорбленной невинности. Если бы он еще и ножкой по полу водил, то совсем бы стал копией нашкодившей школьницы, а так это было нечто среднее между пойманным с поличным хулиганом и разбалованным детиной, который считает, что все делал правильно, а его обвиняют ну совершенно не по делу.

— Я всего лишь ученый. Я не администратор и не руководитель... И ты это прекрасно знаешь, Габриэль.

— Ты ставишь под сомнение мою компетентность? — температура взгляда Габриэль достигла абсолютного нуля. — Мы договорились. Ты согласился на мои условия. Я согласилась на твои. Я считала, что больше вопросов нет... В чем дело? Почему возникли проблемы? Отвечай!

Женщина чуть повысила голос, что дало повод ученому язвительно заметить:

— От громкости крика твои слова весомей не становятся, Габриэль. А если бы вдруг произошло чудо и число децибел стало влиять на значимость человека и того, что он говорит... Ты не стала бы Президентом, Габриэль, и не мечтай. Рыночные торговки и развязные дамочки с Окраин дали бы тебе сто очков форы... И все равно бы обошли по прямой.

На миг показалось, что между госпожой Архистратигом и ее подчиненным пробежала не просто кошка, а целое стадо диких слонов. По крайней мере, взгляды, которые они бросали друг на друга, нельзя было назвать не то что дружелюбными, а даже нейтральными. Причем, если Габриэль смотрела на собеседника, как на непослушную деталь разладившегося механизма, то в глазах Габи боль сменялась обидой и противоестественной злобой. Словно он давным-давно точил зуб на ту, что была его начальницей, но не мог дать волю чувствам...

Молчаливый поединок взглядов продолжался с минуту. А потом окончился так же внезапно, как и начался.

— Давай разберемся с делами после? — сказал Габи, нахмурившись и прикусив нижнюю губу. — У меня сложный период...

— А у меня простой? — возмутилась Габриэль, но тон чуть сбавила. — Хорошо, но чтобы это был последний раз! Кстати... — она повернулась к Диму, причем это движение было безупречно изящным. — Почему я вижу в твоем кабинете гостя? Кто этот юноша?

— Я? — захлопал глазами растерявшийся курсант. — Вы про меня?

— Нет, она про Президента Объединенного Человечества, — съязвил ученый, пребывавший явно не в духе. — Конечно же, про тебя. И вообще... Радуйся. Тебе повезло — госпожа Архистратиг уделила тебе толику своего драгоценного внимания. Ну и времени, соответственно...

— Габи! — в голосе Габриэль прозвучало недвусмысленное предупреждение. — Ты переходишь границу! Еще немного и мне придется... Принять меры. Я, конечно, не хочу доводить до такого, но ты меня вынуждаешь! А что до тебя, юноша... Скажи свое имя, если это, конечно, не секрет.

Женщина попыталась мило улыбнуться, но вместо доброжелательного выражения у нее получилась театральная маска, покрытая толстым слоем инея.

— Я... Меня... Димас Рах! — пролепетал Дим. — Курсант... То есть... Нет... Да... Курсант академии "Рассвет"!

— Рассвет? — удивилась Габриэль. — Впервые слышу такое название...

Поле боя не слишком походило на образ, сложившийся в легендах, сказаниях, а, много позже, в фильмах и книгах. Чернокрылые стаи ворон не кружили в небе, обгорелые остовы деревьев не отмечали вехи сражения, а земля, измочаленная разрывами крупнокалиберных снарядов, больше напоминала перепаханные владения какого-нибудь фермера. Даже солнце, освещавшее, как полагается, "площадку" острова Ивви, не вносило ясности в итоговую картину.

Хотя, казалось бы, куда проще... Курсанты спрятались в неожиданно разросшейся чащобе, а нестройные ряды тяжелых танков настойчиво вламывались в занятое Лесом пространство. Правда, произведенный ими же часом ранее обстрел, в результате чего местность стала похожа на полосу препятствий, теперь порядком замедлял наступление. Солдаты злились, с трудом удерживая себя в руках, но ничего не могли поделать со сложившейся ситуацией.

Да, они "вели в счете". Да, на их стороне инициатива. Да, они, скорее всего, одержат победу... Но какой ценой? И сколько еще человек будет вычеркнуто из списка живых? Как обычная тренировка вдруг оказывается изнуряющей борьбой за существование, так и эта нелепая война превратилась в жуткую бойню, где нет правых и виноватых, где все хотят, чтобы это безумие скорее закончилось, но никто не знает, что нужно для этого сделать... И сражение продолжается.

Запертые в стальных коробках танкисты изнемогали от бурлившей в них ярости. Они злились не из-за павших от руки курсантов товарищей, а из-за самого факта сопротивление. Одно то, что войскам Внешнего Сектора пришлось потратить уйму времени и сил на жалкую горстку зеленых юнцов приводило солдат в бешенство, заставляя прибавлять ход и рыскать дулом пушки по сторонам, отыскивая среди густых зарослей человеческие силуэты.

Но находили только пустоту...

...Рей следила за тем, как Гест проверяет оставшиеся обоймы, словно это было самым важным делом в ее короткой жизни. Не то чтобы она действительно так считала, просто молчаливое наблюдение за товарищем не давало разыграться воображению и до поры до времени сдерживало подступавшие мысли. О Диме, о ребятах, о всей этой заварушке... Слишком уж много странного и непонятного, слишком много бессмысленных жертв и безумных поступков со стороны тех людей, которые раньше казались образцами рассудительности...

— Хватит на пять минут интенсивного огня, — наконец, заключил Гест, пряча обоймы в карман. — Извини, что не делюсь с тобой половиной... Но лучше, если патроны останутся у лучшего стрелка. Без обид, ладно?

— Да что уж там... — Рей опустила глаза, стараясь не смотреть по сторонам... Наверное, девушка боялась, что из зарослей покажется матовый бок тяжелого танка. А может, просто слишком многого навидалась за эти ночь и утро... — Все равно пули броню не возьмут. А гранаты... У нас есть гранаты?

Здоровяк виновато качнул головой.

— Откуда? Последние истратили на ловушки... Пару танков подбили — уже хлеб. Я думал, что из этой затеи вообще ничего путного не выйдет...

— А горючка? — загорелась девушка, но сразу же поникла. — Хотя откуда... На электронике же все...

— То-то и оно... А спец по электронике у нас имелся ровно один, да и тот ночью смылся куда-то... Скорее всего — в Лес, но это лишь мое предположение. Так что...

— ...будем исходить из того, что у нас есть, — продолжила Рей мысль приятеля. — Понятно... Значит, попробуем устроить засаду?

— Если бы это могло на что-то повлиять... Ладно. Идти на рожон смысла никакого, придется изобретать способ выбраться из цепких объятий костлявой... — Гест провел ладонью по искореженным останкам плазменного излучателя. — Жаль, эта малышка теперь только в металлолом годиться... А то могли еще пару железных коробок вскрыть... Жаль.

Он повернулся к Рей и посмотрел на девушку, как затравленный зверь смотрит на избавителя.

— А может... У тебя найдется идея получше?

Идея? Девушка дорого бы заплатила за любую стоящую мысль, но, как назло, в голову лезли только ужасные картинки — вроде растерзанного танка, который она видела накануне. Да уж... Было бы неплохо повторить такой фокус и с оставшимися боевыми машинами, но Рей давным-давно превратилась в отъявленного реалиста и прекрасно понимала, что они даже поцарапать броню не смогут. А подбить массивную металлическую коробку так вообще дело безнадежное.

"Воевать мы не можем, в плен нас не возьмут... Значит... Значит... Бежать? Да... Почему бы и нет? Только куда... По равнине мы далеко не уйдем — танки явно быстрее ползают, чем мы, а это значит... Назад, в Лес. Что бы нас там не ожидало... Это единственный выход... Наверное".

Некстати вспомнился Дим, вместе с лицом юноши пришла и мысль о том, что уж он точно нашел бы способ выбраться из капкана без потерь... Потом все исчезло, оставив лишь горечь и боль. А чуть позже, через пару ударов сердца, Рей, старательно сооружая на лице бодрую улыбку, сказала:

— Можешь назвать меня дураком, но ничего кроме бегства в Лес мне в голову не приходит, — она развела руками, мол, не суди строго. — Знаю, что мы из одного пекла сунемся в другое, но больше вариантов я не вижу. Разве что в землю зарыться... Да и то — не успеем.