Погонщица единорогов

— Разумно, — согласился я и едва не упал, поскользнувшись на ступеньке. — Чёрт, даже не представляю, как поступить, когда её найду.

— Ты же лорд, — рассеянно заметил Семён, — должен знать или хотя бы чувствовать. Старикан всегда знает, кого выбирать для своих поручений. Вот только...

Он замолчал.

— Что: "Вот только"? — не выдержал я. — Что за дурацкая привычка обрывать фразы?

— Обычно все его задания выполняются, — вздохнул боец. — Вот только исполнители возвращаются крайне редко. Егор сразу упомянул это, когда получил приглашение.

— Зачем согласился? — не понял я. — Ведь должен был догадаться, что выйдет именно так.

Семён покосился на меня и снова вздохнул.

— Дурацкий вопрос. Леди в руках врага — что может быть хуже? Она же — не только последний рубеж обороны, а ещё и символ всего самого лучшего, что только есть в нашем мире. Как свет во мраке. Кто же откажется спасти свет?

Я промолчал. Для этих людей наш поход был благородным поступком, подвигом во имя всего сущего. Для меня же...Чёрт, я шёл за Оксанкой, потому что она была второй ипостасью моей жены. Впрочем, возможно я тоже шёл спасать свет, пусть этот его луч и сиял исключительно для меня одного.

— Тупик, — вдруг совершенно спокойно сказал Семён и повернулся ко мне. Потом издал тихий смешок. — Как глупо...

Действительно, впереди оказалась глухая стена, на которой висел очередной масляный светильник. Должно быть для того, чтобы неудачник видел, куда его занесла нелёгкая. А шум позади становился всё громче, вопли — всё пронзительнее.

— Ну что же, — так же невозмутимо сказал Семён и взмахнул мечом. — Здесь им так просто нас не взять. Узкий проход можно удерживать дос...

— Да быть этого не может! — я бросился вперёд. Что за хренотень? Какого хрена кому-то потребовалось стоить такие бесполезные аппендиксы, да ещё и заботиться об их освещении? — Задержи этих уродов.

Я искал всё, что угодно: щель, выемку, выступ или скрытый рычаг. Ощупал боковые стены. Невзирая на ворчание Кровопийцы совал его во все подозрительные ямки. Раздражало ещё и то, что теперь я сам ощущал терпкий пряный запах, который упоминал Семён. Откуда он доносится? Потолок? Нет. Пол? Ни единого признака люка.

Послышался лязг. Я обернулся. Первые преследователи выбежали из-за угла, и Семён аккуратно уложил всех троих, отступив на полшага. Неужели нам придётся сдохнуть в чёртовом тупике, после тех испытаний, через которые мы прошли? Зарычав, я продолжил щупать стену. Вновь послышался лязг, но теперь он и не думал прекращаться. Кроме того, я услышал хрюканье и кваканье подоспевших гостей.

Светильник моргнул, выпустив тонкую струйку чёрного жирного дыма, а я уставился на него во внезапном озарении. Потом протянул руку и потянул жёлтую ножку на себя. Не поддаётся. Внутри всё опустилось, но я приказал себе собраться и не истерить. Попытался потянуть влево. Опять ничего, но я ощутил лёгкий люфт. Вправо...Есть!

Захрустело и плита, перекрывающая путь, начала проворачиваться. Очень, очень медленно, мать её!

— Семён! — крикнул я. — Быстро сюда! Я выход нашёл.

— Я занят, — казалось на бойце повисла целая орава Меченых; я с трудом различал голову спутника. — Вали и не забудь заклинить выход, иначе эта шобла рванёт за тобой.

— Ты рехнулся? — я бросился к нему, но обнаружил, что враги успели оттеснить товарища вглубь прохода. Пришлось рубить прорвавшихся и пинать ползущих. — Ща, я помогу!

— Да вали же! — в голосе Семёна прорвалось страдание. — Пока я их ещё могу держать.

В каком-то умственном оцепенении я зарубил парочку Меченых и попятился к открывшемуся проходу. Оставить спутника? Как это? Потом словно что-то толкнуло в висок, и я скользнул в щель. Плита прекратила поворачиваться и замерла на месте. С противоположной стороны обнаружился рычаг, вполне себе обычного вида, и я с остервенением дёрнул холодную металлическую рукоять.

Потайная дверь затрещала, и я рубанул по светильнику, сшибив его на пол. Разлитое масло весело заполыхало и в этом мерцающем свете я увидел, как куча мала в том месте, где сражался Семён, задрожала и рухнула на пол. Твари торжествующе завопили. В этот самый момент камень закончил поворот и стал на место. Вопли стихли, а я ткнулся лбом в холодный камень и стукнул по нему кулаком. Хотелось закричать. Волны отчаяния и ярости перекатывались даже через высокую дамбу равнодушия, ограждавшую чувства.

— Я тебя ждал.

Преодолевая апатию я обернулся. Ну что же, по крайней мере до цели добраться удалось.

Трёхгранные серые колонны поднимались вверх и соединялись, образуя высокие арки. Между ними на стенах помещения замерли огромные скульптуры, изображающие крылатых женщин, поднявших руки над головой. Очень искусные, надо сказать, изваяния. Если бы не размеры, женщин можно принять за живых. Чуть ближе к центру зала стояли металлические шесты с пылающими чашами на верхушках.

Центр помещения занимал исполинский усечённый конус, рассечённый широкой лестницей. У начала подъёма стояли две небольшие скульптуры, всё тех же крылатых женщин, но коленопреклоненных, с головой, опущенной к полу. Плоскость на вершине конуса ограждали невысокие столбики, а в центре возвышения тускло мерцал изумрудным светом полупрозрачный куб.

На кубе лежала Оксанка и её обнажённое тело казалось зелёным в сиянии алтаря, или что оно там было. Рядом с кубом стоял и ухмылялся, разглядывая меня, Леонид. Сейчас неудавшийся любовник моей жены выглядел просто великолепно, не в пример мокрому, оборванному и покрытому синяками законному супругу.

Золотистый доспех, полностью скрывающий тело и такого же цвета шлем с белоснежным плюмажем. Забрало шлема поднято, что и позволило мне видеть злорадную ухмылку Леонида. В руке враг сжимал длинный меч и почему-то при виде оружия я ощутил, как сосёт под ложечкой.

— Молиться умеешь? — поинтересовался Кровопийца. — Можешь начинать. У этого гада — Душегуб. Тебе его не одолеть. Ты уж прости, но — это так.

— Посмотрим, — проворчал я и медленно двинулся в сторону лестницы.

— А знаешь. — Продолжая широко ухмыляться, Леонид начал спускаться по ступеням, — оказывается, Леди может быть очень нежной. Ты просто не представляешь, как мы тут развлекались, ожидая тебя. Прости, девочка вымоталась с непривычки, поэтому не может тебя поприветствовать. Но ты не волнуйся, когда мы опять начнём трахаться, я ей сообщу, что ты заходил.

Не могу сказать, будто от этих слов стало легче. Пусть эта Оксана и не являлась в полной мере моей женой, но...А чёрт, только сейчас я обратил внимание, что всякий раз, когда враг произносил очередную фразу, он как бы сжимал зубы. Вспомнился старый пошлый анекдот про: "Аж зубы сводит". Естественно, тут дело не в этом, но определённое рациональное зерно присутствовало. Леонида переполняло бешенство, но он пытался скрыть ярость за обидными словами.

— Думаю, если бы все твои любовницы были такими же нежными, как Леди, — сказал я и отёр ладонь об одежду. Проклятье, ткань всё ещё оставалась влажной! — то тебе в основном приходилось бы их искать на кладбищах. У вас же некрофилия не считается чем-то зазорным, а?

Леонид ничего не ответил, но забрало его шлема внезапно упало. Теперь на меня уставилось металлическое рыло кабана. В прорези шлема яростно сверкали жёлтые глаза. Кажется, мне-таки удалось вывести противника из равновесия, чего он пытался добиться сам. Возможно, я получил какое-никакое преимущество.

А может — и нет.

Леонид атаковал с яростью горной лавины, сшибающей всё на своём пути. Душегуб в его руках двигался так быстро, что я его почти не видел, улавливая лишь смутную тень, летящую в мою сторону. Время замедлилось, но в этот раз этого оказалось явно недостаточно, и я с огромным трудом сумел отбить удар чудовищной силы. Кажется, в момент столкновения клинки обменялись быстрыми фразами, но произошло это так молниеносно, что я не понял ни слова. Только интонацию. Крайне враждебную.

А Душегуб уже летел снизу и приходилось отступать, чтобы избежать смертельного попадания. И ещё отступать. И ещё. Парировать и снова отступать. О нападении и речи не шло. Доспехи ничуть не мешали Леониду перемещаться легко и быстро, а я вот ощущал себя одетым в чугунные латы, прижимающие к земле. Вот только они ничем не могли меня защитить.

Потом особо сильный удар отбросил меня на пару метров назад, и я шлёпнулся на пятую точку, ощутив резкую боль в позвоночнике. И это — на фоне общей упадка, когда от усталости стонала каждая мышца. Я выставил Кровопийцу перед собой и начал медленно отползать, ожидая, пока тело придёт в относительный порядок. Пока же смутная фигура врага замера между алых пятен, напоминающих маки, плывущие в воздухе.

— Я специально отказался от помощи, — Леонид вновь поднял забрало. Блин, да этот гад даже не запыхался! — Знаешь, хоть она и спит, но должна видеть всё, что происходит вокруг. Пусть смотрит, кто из нас самый достойный, а кто — бесполезное мясо, которое должно бесславно подохнуть.

Обычно в фильмах, после такого герой из последних сил встаёт и побеждает злодея. У меня не оказалось этих последних сил. Я с трудом поднялся на ноги, отлично сознавая, что ещё одной атаки просто не выдержу. Пара ударов и я — труп. Зря старый колдун поверил в меня. Зря я сюда пришёл.

Леонид отсалютовал Душегубом, опустил забрало и пошёл в мою сторону. Он не торопился. Должно быть хотел, чтобы я ощутил, как это, когда смерть неотвратимо приближается и спасения ждать неоткуда. Вот только я устал так, что всё было побоку. Просто попытался встать в защитную стойку. Кровопийца молчал.

Внезапно что-то произошло. Как будто по воздуху прошла какая-то рябь. И это ощутил не только я, но и противник. Леонид замер и металлическое рыло шлема повернулось, уставившись налево. Кажется, под ногами одной из крылатых женщин наметилось некое движение. В груди затрепетала отчаянная надежда: возможно, кто-то из наших сумел уцелеть и теперь, когда нас больше одного...

Потом я увидел, кто явился, и надежда умерла окончательно.

Тот самый психопат в рванине, которого я видел с Навей. Глаза всё так же сверкали через спутанные волосы, упавшие на лицо, а секира в могучих руках вызывала ощущение смертоносной змеи, затаившейся перед броском. Это казалось даже смешным: зачем ещё один убийца, когда вполне достаточно и одного?

Я собирался произнести что-то язвительное, хоть так скрасив чёрный момент и вдруг обратил внимание на позу Леонида. Казалось, он изготовился защищаться. Но не от меня, а от нового гостя. Теперь Душегуб держали двумя руками, а вся фигура Меченого отражала напряжение. Что, чёрт возьми, вообще происходит?

— Кто ты такой? — звенящим голосом спросил Леонид. — Ты вообще понимаешь, где находишься?

Пришелец ничего не ответил. Он скользящим шагом приблизился к Леониду и замер в паре метров от Меченого. Прежде я не успел толком рассмотреть преследователя, теперь же времени оказалось достаточно, чтобы оценить чудовищную мускулатуру неизвестного. Однако, весь этот рельеф на бледном незагорелом теле смотрелся жутко, почему-то вызывая в памяти фильмы об оживших мертвецах. Да и вообще, от гостя веяло концентрированным безумием и просто смердело смертью.

Так и не дождавшись ответа, Леонид атаковал психа. Вновь Душегуб исчез из вида, а сам Леонид превратился в смутную тень, летящую к противнику. Казалось, первый же удар станет последним. Зазвенело и...

Я ничего не понял. Вроде бы психопат даже с места не сдвинулся, а золотистый истукан покатился оп каменным плитам. Потом вскочил на ноги, демонстрируя, что часть великолепного доспеха отсутствует. Кусок нагрудника и бедренные латы правой ноги остались лежать на земле. Леонид злобно зашипел и вновь бросился в атаку. И снова откатился. Поднялся, отбросив рассечённый шлем и я увидел, как гримаса гнева искажает красивое лицо.

И вдруг Леонид начал меняться. Физиономия покрылась длинной шерстью и вытянулась вперёд, превратившись в волчью морду, руки и ноги стали мощными лапами, а сзади вырос чешуйчатый хвост с утолщением на конце. Невзирая на произошедшую трансформацию тварь продолжала уверенно удерживать оружие. Псих лишь склонил голову к правому плечу и освободил правую руку, сжимая секиру одной левой. Возникло ощущение, будто грядущей стычке громила относится весьма легкомысленно, а к противнику — с презрением.

Тварь, которой стал Леонид, заворчала, заперхала и внезапно побежала в сторону от противника. Кажется, Меченый собирался обойти врага с тыла. Тем не менее, психопат и не думал менять позу. Оказавшись за спиной здоровяка, Леонид исчез из виду. В то же мгновение растворился в воздухе и обладатель Навей. Чёрт, я определённо находился не в той весовой категории, чтобы тягаться с этими засранцами!

Хлопнуло и расплывчатые силуэты стали видны. Волкообразная тварь сипела, извиваясь в полуметре от пола. Псих крепко держал Леонида за глотку и судя по бугрящимся мышцам, усиливал хватку. Душегуб выпал из руки Меченого, звякнув о пол. А вот Навей наоборот, поднялась, словно её владелец намеревался нанести удар.

По толу Меченного прошла рябь и в один момент он обратился в того красавца, которого я встретил в первый день своего попаданчества. Только синее лицо и окровавленные губы портили впечатление.

— Нет! — прохрипел Леонид, схватившись за руку противника. — Тёмное сердце...

Навей вроде бы дёрнулась чуть-чуть, однако в следующее мгновение голова Леонида отлетела прочь, а из обезглавленного тела ударил фонтан крови. Псих отшвырнул тело и повернул ко мне лицо, скрытое за белыми волосами. Лохмотья оказались залиты чёрной жидкостью и тёмные пятна покрывали космы здоровяка. Потом псих неторопливо пошёл ко мне.

Я честно говоря вообще не понимал, что делать. Враг моего врага — понятно и этот тип спас мою жизнь. Однако, чёрт его знает, какая хрень таится в его башке. Взгляд не стал более разумным, да и общая аура смерти продолжала напрягать.

— Я очень благодарен, — вроде бы здоровяк спокоен и ничего не собирается делать.

В следующее мгновение секира в могучих руках прокрутилась и основание топорища прыгнуло к моему лбу.

Всё погасло.

ПОХИЩЕНИЕ

Похоже, просыпаться с головной болью стало для меня своего рода традицией. Вот и сейчас я некоторое время неподвижно лежал, рассматривая потолок и прислушиваясь к ударам крови в висках. Лоб ещё потрескивал, но боль мало-помалу начинала отступать. Итак, беловолосый психопат уложил меня, а перед этим укоротил Леонида на целую голову. Стало быть, в раскладе присутствует некая треть сила, равно враждебная и людям, и Меченым. Впрочем, с равным отношением я определённо погорячился. Нельзя же сравнивать усекновение башки и шишку на лбу.

Кстати. Я поднял руку и пощупал. Хм, ну такой шишак и должен был появиться, после столь мощного приложения силы. Кажется, я стал похож на одного из тех единорогов, которых объезжала Оксанка. А, о птичках...

Жена лежала рядом и рассматривала меня. На её лице отражались испуг, непонимание и капелька восхищения. Странная смесь. Поймав мой взгляд, Ксюха улыбнулась и протянула руку. Палец замер в сантиметре от "украшения".