— О! — указал я на него. — Нашел место, где возможно заинтересуются нашим товаром. Остановившись поблизости, я предложил зайти в этот магазин, поинтересоваться, что можно нам обменять на местную валюту.
— Стас, — выходя за мной из кемпера, поинтересовался Сергей. — А нафига нам что-то продавать? У нас и так бабло есть!
— Ну, во-первых, вдруг нам понадобиться приличная сумма? Мы же не знаем, как и где живет наш клиент? Вдруг подкупить кого-то придется? Не бытовухой же платить? А во-вторых, нам багажник лучше разгрузить. Он и так не большой, лучше на обратном пути его вещами из пещерки Алладина затарить.
— Согласен! — махнул в ответ Пищугин.
Автоматически, по привычке я заблокировал все точки видеонаблюдения в помещении.
Магазинчик был скромного размера и всего с одним продавцом. Он увидел на наших лицах разочарование и тут же засеменил к нам с извинениями.
— Я вижу, господа, что вам кажется очень скромным наш ассортимент, но это только из-за небольшой торговой площади. Мы можем предложить широкий спектр товаров из различных миров. Просто основной ассортимент хранится на складе, но его можно посмотреть на экране монитора. Присаживайтесь! Он подвел нас к угловому диванчику с журнальным столиком, весь лучась любезностью, в предвкушении удачной сделки.
— Что интересует вас господа?
— Нас интересуют деньги, — усмехнулся Баринов. Продавец напрягся и тут же попытался нас приструнить.
— Предупреждаю, что если вы грабители, то мой магазин оборудован камерами наблюдения и блокирования помещения. И стоит мне нажать вот эту кнопку, — показал он на большой перстень, на своей правой руке, — как сюда мгновенно пожалуют и полиция, и моя крыша. А я работаю с самим Жало! Продавец гордо огляделся, в надежде, что это имя для нас что-то значит.
— Да хоть с самим Папой Римским, — схохмил Алексей. — Если мы захотим, то ты даже пальцем не успеешь пошевелить.
— Лёха, — посмотрел на него Баринов. — Не надо дядю пугать. — И повернувшись к владельцу, пояснил: — Мы не грабители, а наоборот — торговцы. И хотели бы вам предложить эксклюзивный товар. Мы путешествуем по мирам, и честно торгуем разными вещами.
Продавец успокоился и заинтересовано спросил: — И что у вас есть на продажу? Я может быть, с удовольствием прикупил бы кое-какие вещицы...
— У нас есть бытовая алахарская техника, термогенераторы, автоматические печки, есть новинки модной одежды, есть лекарство, немного золота...
— А может у вас, и оружие есть, на продажу? — владелец магазинчика уже мысленно потирал руки в надежде облапошить нас.
Все-таки прикольный дар достался мне там, на горе. Я прямо чувствовал флюиды наживы, окружающие продавца.
— Если сторгуемся в цене, — вернул его на землю Володя, — то возможно и его найдем. Алексей, принеси сюда, пожалуйста, по одному предмету нашего ассортимента.
И когда Лёха показал наш товар — торг разгорелся как на бирже. Владелец магазинчика всячески занижал реальную стоимость, а Володя, чувствуя его ложь, аргументировано старался поднимать цену. Когда мы наконец-то сторговались на всю бытовую электронику, ящик с умными платьями, коробку с косметикой, ящик с золотом, лекарство и парочку британских винтовок в комплекте с патронами, общая сумма сделки перевалила за миллион кредов. Подсчитав всю сумму на своем портативном компьютере, владелец магазинчика удовлетворенно вздохнул.
— Мда... Сумма большая, у меня при себе нет такой наличности, — но заметив наши недовольные взгляды, тут же поправился. — Мне нужно сделать один звонок и деньги мне привезут.
— Но только без глупостей, — предостерег его Алексей. — Иначе ваш компьютер... совершенно случайно взлетит в воздух и разобьет вам голову... насмерть. И в подтверждении Лёхиных слов, ноутбук торговца поднялся в воздух и облетел вокруг головы своего владельца. Повисев немного пред изумленным лицом продавца, комп мягко опустился на столик.
— Как видите, я не шучу, — улыбнулся вежливо на эту демонстрацию Мелихов.
— Вы-ы... колдуны? — заикаясь от страха, произнес продавец.
— Угадали! — усмехнулся Сергей. — И здесь уже некая банда Гвоздя пыталась нас обуть, но теперь стирают свои подштаники.
— Гвоздь? — сильно изумился владелец магазинчика. Руки его дрожали в нервном тике. Он вскочил со своего места и, подойдя к товарной стойке, вытащил из-за нее коммуникатор.
— Уверяю вас господа, что к таким людям я... со всем почтением...не извольте беспокоиться... все сделаем в лучшем виде. Он набрал номер и зашептал в него.
— Да, это я. Да нет... все нормально... Слушай, мне необходима наличность...миллион. Да. Без сюрпризов, упаси тебя бог! Да, срочно и без обмана. Я проверю... Да, в чемоданчике, крупными купюрами.... Да я тебе говорю — очень уважаемые люди! Хорошо, жду. — И вернувшись к нам за столик, пояснил: — В течение получаса привезут. Может, желаете что-нибудь выпить?
— Алкоголь не нужен, а вот чай — пожалуй, можно.
— Минуточку, — кивнул нам хозяин и, открыв дверь за торговой стойкой, крикнул в темноту. — Жанна, организуй нам чай и все, что там полагается к нему. Из прохода вышла девушка, одетая в затянутый черный корсет, который визуально уменьшал талию и приподнимал грудь. С металлическим ошейником, в ажурных чулочках, в туфлях на шпильке, а так же с кожаными браслетами на руках и лодыжках. Не поднимая на нас голову, она молча поставила на столик поднос с чайником и чашками. Расставила розетки с печными изделиями и, поклонившись, удалилась за дверь.
Увидев, что нас очень удивило такое поведение и внешний вид девушки, хозяин усмехнулся и пояснил.
— Вы, наверное, в курсе, что у нас разрешено рабство? Мы мола кивнули, а он, наливая нам и себе горячий напиток, стал рассказывать.
— Причем рабство у нас узаконено. Многие добровольно ищут себе хозяина. Моя Жанна из таких. Она жила в бедной семье, и чтобы прокормить мать и своих младших сестер, она продалась мне в услужение на три года. По истечению срока она может вернуться к свободной жизни, а может и продлить контракт.
— Расскажите нам поподробнее о вашем мире, — попросил его я.
— А что тут рассказывать, — прихлебывая чай, стал делиться подробностями владелец.
— Это длится уже не одну сотню лет. Раньше мы воевали, и побеждающая сторона захватывал себе рабов. Они работали на плантациях, в шахтах, строили, копали, выращивали, воевали... в общем вся тяжелая работа доставалась на их долю. Рабов продавали, меняли, убивали... Я думаю, такой период был практически во многих мирах. Но цивилизация не стоит на месте. Техника развивалась, войны становились более техногенными. И кидать неподготовленных рабов в битву стало нецелесообразным. Их использовали только там, где требовался неквалифицированный труд. Но и этот период был непродолжительным. Сейчас выгоднее использовать технику, которая сделает любую работу качественнее и продуктивнее. Но рабство не пропало окончательно. Оно перешло на другой уровень, и из разряда трудовой повинности, перешло в разряд ублажения похоти. В рабство могут обратить насильно или добровольно. Но следуя букве закона, человек должен подписать бумагу, что он согласен на рабство. Да... понимаю. Кого-то могут силой заставить подписать такой контракт, кого-то обманом. Но и добровольное рабство существует очень широко. Хотя на этой почве у нас процветает как государство, так и частные корпорации, и мелкие банды. У нас популярны настоящие гаремы, причем неважно, женские, мужские или детские. Кто имеет большие деньги, может позволить содержать себе любые. Хотя у нас существует и налог в государственную казну за каждого раба. Да и контракты можно составлять любые... Вот, например, моя рабыня Жанна, — он кивнул на закрытую дверь, — согласно контракта получает ежемесячное жалование. Она живет у меня, я обеспечиваю ее едой и кровом, за это она обязуется терпеть все мои сексуальные притязания и прихоти. Я не могу причинить ей серьезное увечье, но некоторую боль, если я так захочу, она обязана терпеть. Если кому-то понравится моя рабыня — я могу ее продать, или обменять, но с сохранением условий контракта. Если же владелец причинит смерть по неосторожности, он платит крупную сумму штрафа в казну и ее родственникам, но... Кто это будет проверять. На деле смертельный исход для раба — довольно частое явление. У нас существуют официальные рынки для продажи рабов. И опять же, кто-то сам выставляет свою кандидатуру на продажу, а кого-то продают насильно.
— Ну и сволочи же у вас живут, — сжимая кулаки, злобно прокомментировал рассказ Мелихов.
— Есть и садисты, — спокойно отреагировал на вспышку злости Алексея, хозяин. — Им ничего не стоит замучить человека до смерти. Многие из-за жажды власти над человеком приезжают в наш мир. Здесь крутятся огромные деньги и рабский рынок — самый перспективный вид бизнеса.
— И что же, рабы мирно все терпят и не пытаются взбунтоваться? — поинтересовался Пищугин.
— А кто им даст оружие в руки? — усмехнулся владелец магазина. — Может где единичные вспышки бунта, и бывают, но здесь само государство заинтересовано в развитии подобного бизнеса. И оно стоит на защите интересов рабовладельцев. А для многих добровольных рабов — это единственный шанс сытно устроиться в нашем мире. Вы может, и не поверите, но есть такие люди, которые, даже имея деньги — сами добровольно отдаются в рабство!
— Да ладно? — не поверил ему Мелихов.
— Да, да! Я сам лично знаю несколько таких людей, причем это мужики. У них есть собственный бизнес, но они заключают контракт, скажем на месяц или полгода, и идут в добровольное рабство!
— Ну, это с психикой у таких людей нелады, — высказался Володя.
— У нас на Земле таких уродов тоже хватает, — покачал я головой. — А учитывая, что сейчас вся Европа пропагандирует новые сексуальные отношения, я не удивлюсь, если через пару-тройку лет и до России эта зараза доберется. Да, скорее всего она и сейчас уже есть, просто о ней не говорят широко. Вон откройте интернет. Там таких извращенцев "пруд пруди". А зайди в секс-шоп, так садо-мазо атрибутика там процентов 80 занимает. Так что меня здесь ничего не удивляет. Если человек чувствует себя комфортно, только в положении раба — туда ему и дорога. А вот сильнее всего меня возмущает насильное рабство. Вот с этим я смириться не могу.
— Тогда вы можете все ваши деньги потратить на выкуп таких людей,— прихлебывая чай, заявил продавец. — У нас есть подобные меценаты, но весь мир над ними смеется. Скажем, выкупил такой благодетель раба и отпускает его с миром, мол, иди на все четыре стороны. А ему некуда идти. Нет жилья, нет работы. И этот бедолага идет на следующий рынок рабов и опять сам уже продает себя в узаконенное рабство. Просто надо думать головой — если ты выкупил человека, то позаботься о его дальнейшем существовании. У нас один философ как-то красиво сказал: "Мы в ответе за тех, кого приручили".
— У нас тоже был такой писатель, — тихо промолвил я. — Антуан де Сент-Экзюпери.
— Вот! А я про что? — воскликнул продавец. — Ты сначала спроси — хочет ли человек, чтобы его выкупили, чтобы влезали в его жизнь? Может она ему нравится?!
— Кстати, — обернулся ко мне Володя. — Я как то читал, что по данным ООН у нас на Земле сейчас более двадцати миллионов человек, находят в настоящем рабстве. Только представьте себе: население двух Бельгий — бесправные рабы! Рабство процветает сегодня в 124 странах мира, включая государства "просвещённой Европы". Во многих странах существуют настоящие "дрессировочные полигоны"
— Точно! — воскликнул владелец магазина. — У нас тоже такие места популярны. Ведь самое главное для любого хозяина, это чтобы раб выполнял все его прихоти и в то же время любил своего господина... ну или хотя бы боялся....
Мы бы еще долго обсуждали эту неизвестную нам тему, но привезли наши деньги. В магазин вошел уверенный деловой молодой человек. Одетый как топ-менеджер в легкое пальто, с ухоженным лицом и прической, он отличался от виденной нами уличной шпаны. В руках мужчина держал металлический чемоданчик темного цвета.
— Здравствуй, дядя, — произнес он, обращаясь к владельцу магазина. — Здесь все как ты просил.
Володя посмотрел на этого племянника, потом на дядю и кивнул соглашаясь: — Все точно, без обмана. Дядюшка показал взглядом на Володю, и племянник протянул ему чемоданчик с деньгами. Мы встали, собираясь уходить, а владелец, протягивая нам остальные купюры, сверх этого миллиона — удивленно переспросил:
— Вы даже не будите пересчитывать деньги?
— А зачем? — удивился Баринов. — Я и так могу точно сказать, что здесь все без обмана. — Дядюшка удивился, а Володя усмехнулся. — Уважаемый, вы видимо забыли, что мы колдуны, и нас невозможно обмануть. Если хотите я даже точно могу сказать, насколько вы нас облапошили, но... не пугайтесь, — произнес он, увидев испуг на лице дяди. — Мы позволили вам торговать так, как нас это устраивало. И не в претензии за это.
— Дядя, кто эти люди? — удивился уже племянник.
— О, мой юный друг! Как я понял эти люди с мира Земля. И я бы очень не желал всем остальным вставить им поперек пути. Они уже успели поиметь банду Гвоздя!
— Гвоздя? — удивился племянник. — Они же напрямую с полицией работают?
— Да, — согласился Пищугин. — И полицейские были так любезны, что отдали нам все жетоны, которые у них имелись в наличии. — Он достал из кармана и протянул племяннику разноцветные кусочки пластика, отданные нам патрульным.
— Обалдеть! Они отдали вам даже сиреневый жетон!
— Да, но... что он дает они не успели объяснить? — Серега пожал плечами.
— Этот жетон, — возбужденно стал объяснять нам племянник, — дает право посещать закрытые торги на невольничьих рынках. Там выставляют самый экзотичный и редкий товар. Можно сказать эксклюзив. Это люди, или подобные им существа, привезенные из других миров!
— Суки! — возмутился Пищугин. — Они и в других мирах похищают невольников. И как часто такие торги устраиваются? — обратился он к племяннику. Неприкрытая злость так и сквозила в каждом его жесте и слове.
— Когда как, — побледнев от страха, промямлил он. — Но это надо ехать в столицу, в Жаркет. Только там проводятся подобные торги.
— Ну что парни? — повернулся Сергей к нам. — Навестим столицу?
— А почему бы и нет!? — согласились мы с ним и, кивнув на прощание дядюшке с племянником, направились в кемпер.
Выехав из города по другой дороге, которую так же охранял очередной блок-пост мы заметили, что охрана демонстративно отвернулась в сторону, когда наш "Странник" проезжал мимо. Усмехнувшись, я подумал, что патрульный, скорее всего по рации предупредил, что с нами лучше не связываться. А нам того и надо было. Свернув с трассы в ближайший лесок, я переключился на летный режим. Компас в моей голове указывал направление. Я поинтересовался у Селены, куда меня ведет внутреннее чутьё. Селена подтвердила, что наш маршрут совпадает с направлением в местную столицу.
— Ну, что парни, — обратился я к друзьям. — По моим ощущениям маркиз обосновался в направлении столицы.
