До слуха Тэаса донесся треск. Он оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на темную лестницу, ведущую на первый этаж. Кажется, это снаружи. Стоило проверить, рисковать он не мог. Отложив записи, Мойро поднялся наверх, проверил зал, затем окинул взглядом холл и, наконец, открыл парадную дверь. Широкие ступени театра были усыпаны стеклом. Осколки блестели на солнце.
— Совсем светло, — шепнул Тэас, посмотрев на небо. Он огляделся, выискивая глазами виновников беспорядков, но никого поблизости не было. На маскараде невозможно было сосредоточиться, да и времени на чтение совсем не оставалось. Что он делал? Он и сам себе поражался. Уже утро. Даже улицы опустели. Нужно было действовать! Сейчас. А его к этим листам словно магнитом тянуло.
Тэас вздохнул и вернулся в подвал. Оставалось прочесть совсем немного. Он успеет, все успеет. У него есть план, и он приведет его в действие, как только дочитает.
Двести с лишним лет назад
Карнелий и Трифон всегда относились к Лундес более настороженно, чем Фредрик. После Утреннего Лика было непросто поверить, что королева Фавластаса перешла на сторону стражей и ей можно полностью доверять. Однако Карнелий все же смирился и доверился другу, чего не скажешь о Трифоне. Тот по-прежнему презирал эльфийку. Верил ли он, что она была подчинена? Даже если и так, то не показывал этого.
Когда Фредрик сообщил, что Лундес отправляется вместе с ними в Анатару, Трифон помрачнел и поинтересовался: "Неужели она тоже?" Потом он задумался и заметил, что, может, так оно было и лучше. Мол, недолго ей в Анатаре живой ходить. Он верил, что в столице графства найдутся те, кто сможет избавиться от шпионки и ее влияния на графа. Карнелий тогда лишь глянул на Фредрика и, убедившись, что Гаус спокоен, оставил все как есть. Элестер тоже. Да и что он мог сделать, когда Лундес отправляли в Анатару, где он власти вообще не имел. К тому же Фредрик приказал ему оставаться у врат.
Двести с лишним лет спустя
"Все же напишу это, — было в тексте. — Как бы я ни относилась к Элестеру, но приказы верховного стража он исполнял беспрекословно. Никогда даже виду не подавал, если в чем-то не соглашался. И это эльф, который был сильным магом, прожил много-много лет, сам долгое время до рождения Фредрика руководил стражами и, наконец, с пеленок воспитывал Гауса. Но потом, стоило ему передать командование, и граф не просто перестал быть его учеником, он еще и возглавил стражей, стал выше самого Элестера. А тот резко сменил статус учителя на подчиненного и никогда ни в чем не перечил своему повелителю. Это достойно уважения.
Но и Фредрик был не таким, как другие. У него был особый взгляд на жизнь. Помню, когда мы переместились на территорию графского замка, в храм стражей, и поначалу они разбирались, кто куда отправится и что следовало сделать дальше, я просто стояла чуть в стороне и смотрела на Фредрика. Ему было двадцать четыре, но выглядел он тогда старше. Такая уж у него была жизнь. Большие расходы магии, постоянные проблемы, ответственность. Он закончил обучение в восемнадцать лет, тогда же возглавил стражей и очень быстро добился уважения и признания. Воинов были сотни, а мне казалось, что он знал каждого по имени, знал их как открытые книги. Словно все они были его родственниками. Братьями. Потому он так уверенно защищал их, доказывал мне, что среди них не было предателя.
Какое-то время я еще стояла и размышляла, пока не осознала, что осталась в зале одна..."
Двести с лишним лет назад
— Ты все еще здесь? — Голос принадлежал Трифону.
Лундес вздрогнула и оглянулась на него.
— Где Фредрик и Карнелий? — спросила она напряженно.
— Они тебя бросили, чтобы сдать охране. Тебя будут судить, засадят в темницу или казнят. Зависит от состояния Валарда.
— Состояния Валарда? — Лундес слегка выпрямилась. — А что с Валардом?!
— А ты не знала, что весть о "гибели" Фредрика и о скорой войне чуть было в могилу бедного старого графа не свела?
— Весть о гибели Фредрика?! — Принцесса покачала головой. Всё, что говорил мглистый, казалось ей полнейшей бессмыслицей. — Фред живой, и никто не сообщал в графство обратное!
Тогда Трифон приблизился к ней и пояснил:
— Я говорил с одним из стражей, со Скарлизом. Тот присутствовал на аудиенции посла, слышал, как Ирвинг лично взвалил всю вину на тебя. Сказал, что ты стала королевой, объявила графство врагом, обозвала их всех предателями, а также, — он выждал, — убила Фредрика.
Лундес удивилась.
— Я?! А о Фавластасе ни слова? — Ее голос эхом отозвался во всех концах храма.
— Разумеется, ни слова. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что будет, если тебя увидит Валард? На твоем месте я бы бежал отсюда. Быстро! Пока никто не видит. Потому что они растерзают тебя на куски, — мглистый говорил все это, наслаждаясь ее ужасом.
Лундес не представляла, как жить дальше. Куда бежать, когда весь мир желал ее смерти?
— Фредрик все уладит, — сказала она.
— Фредрик? — Трифон покачал головой. — Великая мглистая муть! Какая же ты все-таки змея, Лундес. Его отец из-за тебя может долго не протянуть. Ты и ему самому порядочно подпортила здоровье, а теперь он должен тебе репутацию восстанавливать? В общем, он опять что-то должен. — Трифон усмехнулся. — Не-ет. Он ничего тебе не должен. Если бы ты стала нормальной, а тогда действительно была подчинена, то сейчас бы тебя совесть задушила, и ты не посмела бы еще просить чего-то у Фредрика. На твоем месте я бы убрался отсюда и больше никогда не встречался с графской семьей. Оставь их в покое. Но ты не можешь стать нормальной, потому что не было никакого подчинения. Ты всегда была сама собой. Просто поняла, что тебя использовали в твоей "любимой" империи и стала играть другую роль, сторону поменяла. Я надеюсь, что Фредрик одумается, что за дверью тебя ждут охранники.
— Я не шпион!
— Я тебе не верю.
— Меня не волнует, что ты думаешь, — с трудом выговорила она. — Фредрик не бросил бы меня в храме стражей, если бы не доверял. Он вообще не мог оставить меня здесь одну, зная положение дел в Анатаре. Он обещал мне защиту. Сам...
— А он просто еще не знает про отца. — С этими словами Трифон одарил Эверли скептическим взглядом и покинул храм, оставив ее в полном одиночестве.
Принцесса опустилась на колени, склонив голову. Но вот она услышала чьи-то быстрые шаги и, помня слова Трифона, приготовилась к появлению охраны.
— Лундес, что ты здесь делаешь?
Она резко подняла глаза, встретившись с удивленным взглядом Фредрика.
— Я же сказал, что времени мало, что надо идти, ты разве не слышала? Все вышли и ждали тебя снаружи, но ты так и не появилась. Когда и Трифон вышел, я подумал, что...
— Что я решила что-нибудь мерзкое в храме стражей сделать?
— Что? — Фредрик еще сильнее удивился.
— Прости, — сказала она. — Значит, никаких охранников и кандалов?
Гаус решил кое-что разъяснить:
— Тебе нельзя находиться в храме стражей. Даже в зале перемещений не стоит, поэтому я и сказал, что все должны немедленно покинуть это место. Сюда, по правде, допускаются только стражи. Просто тут удобная точка для перемещения из Тредата, вот и все.
Лундес испуганно смотрела на него. Он заверил:
— Снаружи нет никакой охраны, и никаких кандалов не будет. Я же обещал. Ты опять мне не веришь.
— Трифон будет разочарован, — сказала она. — Он долго фантазировал тут на тему, сколько охраны ты приведешь и что со мной сделают в Анатаре.
— Трифон? Ну, Трифон — это один большой, как он говорит, мглистый глюк. Не принимай близко к сердцу. Таким, как он, обычно нелегко удается перестроиться, но рано или поздно он извинится.
— Не нужны мне его извинения. Фредрик, Скарлиз сказал, что твой отец... ему нездоровится.
Фредрик протянул ей руку:
— Идем, Лундес.
Она неуверенно глянула на него и продолжила:
— Посол не просто объявил войну, но и возложил всю вину на меня.
— Идем же, Лундес! Если отцу плохо, то я должен увидеть его!
— Я не могу...
Убрав руку, Фредрик твердым шагом направился к выходу. Лундес поспешно поднялась на ноги, воскликнув:
— Ирвинг сказал твоему отцу, что я убила тебя! И ни словом не обмолвился про Фавластаса и Непоколебимый! Я не могу! Если твой отец увидит меня, ему станет только хуже! Позволь мне где-нибудь спрятаться, а затем тихо уехать! Я не могу, я хотела, но не могу! Отправь письмо Дианису, пусть он заберет меня куда-нибудь!
Граф вернулся к ней, взял за руку и решительно повел к выходу.
— Фредрик, — она с мольбой смотрела на него. — Я только все испорчу! Я не хочу так больше! Я устала от ненависти к себе! Просто отправь письмо Дианису.
— Фавластас не позволит тебе добраться до Хариенты, и Дианис тебя не успеет защитить. Тебя убьют, Лундес, — отозвался Фредрик, выводя ее из храма на улицу. Снаружи уже было темно. Возле храма дежурили охранники и больше никого.
— Фредрик, прошу... — со слезами произнесла Лундес, когда Гаус вывел ее через ворота храма и повел в сторону замка. — Пусть Фавластас сделает это, убьет меня! Лучше бы он еще тогда меня убил, а не подчинил, тогда ничего бы этого не было! — Она резко выдернула руку и остановилась. — Трифон прав. Я не могу даже в глаза тебе смотреть. Как я смею просить у тебя помощи, после всего?! Ничего, я смогу сама все решить, ты ничего мне не должен. Это я тебе должна. Я не позволю, чтобы у тебя и дальше были неприятности из-за меня. С семьей или с кем-то еще. Я только прошу, когда освободишься, выведи меня из Анатары. Знаю, что опять прошу тебя о помощи, но, обещаю, это в последний раз, и больше ты меня не увидишь. — Она уже не могла справиться с эмоциями.
Фредрик печально смотрел на нее. Когда же принцесса замолчала, чтобы перевести дух, он снова взял ее за руку и сказал:
— Сейчас за пределами графства тебя ищут. Дольше дня ты за границами Анатары не проживешь. У тебя врагов, наверное, не меньше, чем той ненависти, которую ты обратила против самой себя. Ты должна осознать, что была подчинена! Осознать, что над тобой совершили жуткое надругательство, собраться и отстоять себя! А не говорить о том, что все это ты заслужила. Или я один верю, что ты была не в себе?! Может, я ошибся?
Лундес приоткрыла рот, не зная, что сказать, а он обхватил ее за плечи.
— Я обещаю, что в этом замке, — он указал на темные контуры, — никто тебе ничего не сделает. Все будет хорошо. И хоть, как я понял, ты по-прежнему не любишь мой взгляд и жаждешь поскорее ускользнуть куда-нибудь подальше, никуда больше отправляться пока нельзя. Тебя убьют, а я слишком много сил потратил, возвращая твой разум, чтобы потом найти твое мертвое холодное тело за пределами города. Ну же, идем. — Он слегка подтолкнул ее, а она вздохнула и сказала себе: "Ну хорошо". Надеялась: он знал, что делал.
Было темно, и Лундес почти ничего не видела. Иногда она спотыкалась, но Фредрик всегда поддерживал ее. Эверли отлично понимала, каково ему было. Он хотел увидеть брата и отца, увидеть как можно скорее. Так что она прибавила шаг, и вскоре они остановились перед ступенями, что вели высоко вверх, теряясь в темноте.
Оба посмотрели на замок: Лундес с опаской, Фредрик с нетерпением.
— Опять темно, — хмуро сказала Эверли. — Ну, Фред, я же вижу, как ты рвешься к отцу. Я правда могу подождать где-нибудь в стороне, а ты быстро отправишься туда. Ничего со мной не случится. Напротив, я не хочу в замок. Будет лучше, если ты окажешься там первым и все уладишь. Я устала чувствовать себя негодяйкой. — И тут она подумала о другом. — Или ты из-за недоверия не хочешь оставлять меня одну без присмотра на территории замка?
— С доверием у нас обоих тяжело, не так ли? — отметил Фредрик. — И ты права, наверное, глупо вести тебя туда сейчас. — Он кое-что обдумал, оглядевшись по сторонам. — Пройдем через висячие сады. Там и подождешь. Охраны наверху нет, да и никто туда не отправится ночью, в такую скверную погоду.
— И время.
— Что?
— Скверное время.
— Нельзя вечно видеть мир в серых красках, Лундес. Так ли все плохо на данный момент?
— Ужасно. — Она иначе себя не ощущала. Все в ее глазах было просто отвратительно. И она выдала это ему, когда они стали подниматься по подвесным лестницам: — Мой брат мертв, Астания сгублена, сотни погибли по моей вине. Твой отец чуть не погиб по моей вине, графство чуть не пало, врата чуть не пали, и, наконец, погода отвратительная. Весь мир меня ненавидит.
— Астания не сгублена до конца, врата закрыты до сих пор, мы одержали пусть и первую, но победу, мой отец, к счастью, жив, Анатара даже нападению не подверглась, и ты теперь не под властью Фавластаса. Утреннего Лика нет. А погода меняется. — Таков был его ответ. Фредрик вывел ее не на самую верхнюю площадку, остановился где-то посередине.
— Здесь слишком холодно, — засомневался он в своем решении.
— Ничего. Я побуду тут.
Граф снял с себя плащ верховного стража, в котором переместился от врат, и накинул на плечи Лундес, прямо поверх плаща Скарлиза. Не стал он ждать, пока принцесса что-то скажет, и удалился. Лундес медленно опустилась на скамью и набросила на голову двойной капюшон. Через минуту она ощутила на руках первые капли дождя. Поспешив спрятать пальцы, она случайно наткнулась на висевший на поясе посох. Осторожно достав его, Лундес легонько стукнула им о площадку и раскрыла. Какое-то время она смотрела на оружие и думала о потерянных возможностях, о том, как много тайн она могла разгадать, когда находилась в Утреннем Лике. Думала о многом.
Сильный порыв ветра заставил ее проснуться. Аданей бы ее побрал, она уснула! В таком месте, в такое время, с такими неспокойными мыслями, но уснула. Плащи хорошо согревали, да и поздняя осень в тот год радовала теплыми днями. Но не той ночью. Все бы ничего, если бы не ветер на высоте. Эльфийка, рожденная в тропиках, поспешила разогреть руки и снова вспомнила о посохе. Сжав его, она приготовилась зажечь магию. На конце оружия зародилось небольшое пламя. Оно причудливо закружилось вокруг своего источника, а принцесса внимательно следила за ним — изучала тайную магию, прислушивалась к шуму, принюхивалась к запахам, но вскоре была вынуждена прекратить. Заскрипели мосты и переходы. Вернулся Фредрик.
Лундес виновато посмотрела на него.
— Это не то, о чем ты подумал. Я зажгла посох для того, чтобы попробовать изучить магию. Понять ее лучше. — Лундес и не надеялась, что он поверит.
— Магия тайны может служить маяком или притягивать его силы, — не оценил ее поступок Фредрик. — Убери посох. Идем.
Лундес покорно поднялась, сложила оружие и повесила на пояс. Плащ верховного стража она вернула Фредрику:
— Возьми. Спасибо.
— Не за что, — без особых эмоций отозвался он, приняв плащ. — Я все уладил.
— Что? Так просто и так быстро?
— Быстро? Разве? Когда я говорил с отцом, мне показалось, что прошла вечность.
— Он в порядке? — осторожно поинтересовалась Лундес.
— В порядке. Идем, объясню по пути. До того как ты заговоришь с ним, тебе следует знать, что именно говорить.
