Вскипятив на сухом горючем воду, опустил контакты и замер, ожидая результата.
Результат оказался неприятно-удивительным: из пяти "агрегатов" заработали только два. Два так и остались не при делах, а один, у меня на глазах обуглился и прекратил свое существование, оставив после себя смрад горелой, низкокачественной, пластмассы и кучку металлических пластин мерзко-сиренового цвета.
Дав себе торжественное слово вернуться в тот магазинчик и выгрести из недр его подсобок все, что хоть сколько-то меня заинтересует, я убрал "рабочих представителей" в пакетики и снова трижды нажал на кнопку вызова.
Рация зашипела в ответ, перепугав меня — по моим подсчетам, до прилета Аркана оставалось никак не меньше шести часов!
— Толстый — Худому! — Осторожно выдал я в эфир позывной и задумался, что же еще сказать?
— Олег! Тарься! — В голосе морпеха слышалась не шуточная тревога. — По наши души вышли Младшие! Если ты остался на месте, то... Буду очень скоро!
— Понял, "Стекло". Жду на точке. — От обиды, злости и безысходности чуть не вышвырнул рацию наружу, в снег. Хотя мечтал просто разбить ее ствол дерева.
До слез было обидно бросать все, вот так, запросто. Но и сдохнуть из-за барахла — верх человеческой глупости!
Выбросив на снег "звездно-полосатое" полотенце, чтобы Аркан не пролетел мимо, принялся перекладывать вещи, отбирая самое необходимое и желательно — самое легкое и дорогое. Получилось три кучи. Из которых, "самая необходимая" оказалась больше всех.
— Олег. Вижу. Выходи! — Пискнула рация, отвлекая меня от увлекательного процесса "складывания и деления". — Живее, толстый!
Если Бен перешел на "личности", значит, мне действительно надо поспешать!
Еще раз попрощавшись с оставляемым врагу добром, подхватил в охапку тяжелую сумку с оружием и рационами и выдал в эфир только одно слово: "Выхожу"!
Приземлился Бен аккуратно возле полотенца, помог мне закинуть в "ковер-самолет" сумку и хлопнув по плечу, поднял артефакт вверх, до уровня макушек деревьев, широко улыбаясь.
— Успели?
— А-а-а, пес его знает! — Аркан закрыл глаза. — Но, тут нас никто не увидит и за мягкое место не возьмет, так что, будем считать, что — успели.
"Ковер-самолет" неторопливо плыл над деревьями, экономя "топливо".
— Мастер шлет тебе привет и просит, больше, таких ему не отправлять: он не умеет лечить беременность!
От новости я чуть не подавился!
— Бен! Это не я!
— Да уж... Точно не ты! Два месяца тому назад, о существовании это красавицы ни ты, ни я не имели ни малейшего понятия! Так что, тебя никто и не обвиняет. — Аркан старательно издевался надомной, а я делал вид, что...
Никогда не верьте человеку, говорящему вам на голубом глазу, что он не боится быть в зимнем лесу, один. Особенно, если этот человек — городской житель и слабо представляет себе, что такое — зимний лес.
Лично моей подготовки, хватило на одну ночевку — я, все-таки, человек восточный, теплолюбивый и больше привыкший к воде, чем к одиночеству, разделенному волчьим воем!
— Мастер передал еще мази и чай, а Алекс попросил, чтобы ты расписал свою диету — у него есть кое-кто на примете, кому она будет очень кстати!
Наслаждаясь полетом, болтовней морпеха и открывающимися сверху видами, старательно прятал трясущиеся до сих пор, руки. И ведь не тряслись они, когда складывал останки в рваную палатку, не тряслись — когда Бен обрадовал новостью о вышедших на охоту, Младших. А вот сейчас, в покое — затряслись мелкой, противной дрожью.
Можно танцевать на краю. Смеяться от боли. Бледнеть от ярости. Можно сдерживать себя столько, сколько никому даже и в голову не придет. Можно держать лицо.
Но придет момент и тебе придется стиснуть зубы и спрятать трясущиеся руки.
И надеяться, что этого никто не заметит!
Или сделает вид, что не заметил.
— Шесть Хозяев, у каждого по десятку Младших. Олег, ты меня слушаешь? — Вот, как никогда, именно сейчас Бен не вовремя, со своими рассказами!
У меня совершенно другое на уме и это "другое" совсем не сходится с реальным положением дел: погибший квартет, что примечательно, шел нам навстречу. И погиб, от волчьих клыков. А следы волчьей стаи растворились, плотно утрамбовав снег вокруг палатки и исчезнув ровно на том месте, где и появились — в трехстах метрах от сосны, слева-сбоку, оставляя дерево в аккурат "за" палаткой!
— Олег?
— Бен, если вернешься к сосне без меня, крепко запомни, там три растяжки! — Отмахнулся я, выйдя на секунду из режима "аналитика". — И вообще — рули молча. Кажется, нас совсем недавно съели... Зря я трупы прибрал!
Появление волков, в свете новостей, обрастали очень неприятными подробностями.
И, как говориться, если при сложении а и б вы получаете галиматью, то за этим кто-то стоит и мутит воду!
— Бен! Хозяева умеют открывать порталы?
— Порталы и сферы перемещения. — Аркан почесал затылок. — Уж не знаю как, но — открывают.
— Порталы, сферы... Я еще что-нибудь не знаю? В туман они обращаются? В летучих мышей? И почему я только и слышу: "Хозяин и Хозяин"? Где Хозяйки? Почему Младшие так ненавидят местных оборотней? Впрочем, вопрос некорректный — их все ненавидят... Ненавидели...
— Олег, головой стукнулся или тоже приболел? — Морпех попытался пощупать мне лоб и свести все в шутку.
— Если бы не "приболела" Анна, нас бы вчера уже сожрали. И, если бы не возникли идущие нам навстречу "ловцы удачи", уж не знаю, шли ли они защитить или убить нас, но съели их. И съев, вернулись к хозяевам. Надеюсь, сообщив, что цели уничтожены и с того света не вернутся...
Дрожь в руках прошла, голова работала просто на диво быстро и ровно, перекладывая факты и фактики в стопочки, подравнивая по обрезу и вновь начиная перекладывать, тасовать и подгонять под уже известные ответы, которых было совсем не много, а скорее, откровенно мало.
— Хозяек мы видели, несколько раз. — Расстегнул преданную мной сумку, достал из нее сухпай и принялся задумчиво вертеть его в руках, словно решая сожрать или вернуть обратно. — Тонкие, большеглазые, фигуристые. Вот такие...
— На себе не показывай... — Сколько лет живу, а вот некоторые вещи так и остались на уровне двора.
— Волосы белые, глаза... Я видел синеглазых и черноглазых. Болтали, что видели зеленоглазую, но... Именно, что "болтали". Очень быстрые. Постоянно в движении. Движения резкие, словно марионетками управляет неумелый кукловод, дергая за ниточки слишком сильно. О тумане и летучих мышах... Тут, я думаю, ты побольше меня знаешь... А в остальном — только слухи.
— Бен, ты хочешь сказать, что никто не отловил, хоть парочку и не препарировал? Никто не наблюдает, не сводит концы с концами, сводя все в одно целое? За 20 лет?!
— Не кричи на меня. — Бен примирительно поднял руку. — Были такие, разумеется. И на кусочки резали, и на иммунитет проверяли. Током били и огнем жгли. А женщины их... Неделю их видели, а потом их и след пропал. Словно и не было в природе. Сами Хозяева предпочитают обычных. Так сказать, два-в-одном: и покувыркаться, и покушать.
— Как же у вас все сложно-то! — Я уставился небо, затянутое облаками, белыми и серыми, легкими и словно наполненными черными ледяными шариками, тяжелыми, едва удерживаемыми тонкой внешней оболочкой облака.
— Уже на у "Вас", а у "Нас", дражайший капитан Мухаммадиев. У нас!
Бен обиделся, в очередной раз приняв все на свой счет.
Как, с такой обидчивостью, он до лейтенанта выслужился?!
* * *
— ... Младшие работу выполнили, Хозяин! — Новообращенный замер на одном колене, не в силах оторвать глаза от пола и встретится взглядом со своим новым повелителем, с его кровавыми глазами, запросто заглядывающими в его душу. — Надо ли проверять?
— Нет. Нет нужды. — Далиэль Кон-Элитарр с хрустом распрямил затекшую спину, отрываясь от бесконечных бумажных дел, которые наполняют жизнь любого долгоживущего смрадом разложения людей-однодневок. — Стая Веррн давно исполняет наши указания и ошибок не делает. Можешь идти, младший.
Едва за человеком закрылась дверь, Далиэль встал из-за стола, прошел к двери и запер ее на ключ, оставляя его в замке. Вышел на середину комнаты и достал из кармана полиэтиленовый пакетик, с бурым от крови, кусочком ткани, внутри.
Разорвав обертку, вампир вытряхнул тряпку на левую руку и накрыл сверху, правой. Замер и растворился в тишине кабинета.
Метель впервые за все свое существование встретилась с существом, возникшем в ее тяжелых объятиях в тонкой рубашке и расшитом пиджаке, длиной ниже колена. Существо охнуло, провалившись в снег по пояс, хлопнуло в ладоши и исчезло, оставив после себя быстро засыпаемую снегом, глубокую яму.
"Ковер придется выбросить!" — Лязгая челюстями и трясясь всем телом, вампир крутился у камина, пытаясь согреться.
Мокрую одежду давно унесла местная служанка, худая и невзрачная, сгорбленная, словно старуха, хотя даже не заглядывая в суть человека, было понятно, что ей нет и тридцати. Бокал подогретой крови прогнал последствия переохлаждения, а вот испуг, так просто, не прогонешь.
Не имеющие собственной крови — плохо приспособлены жить в холоде. Их место там, где тепло, где ярко светит горячее солнце, а корм резво бегает по горам, демонстрируя миру свою горячую кровь, свой темперамент, свой жар внутренних сил, огонь любви и ревности. Что толку с этих, серых и забитых собственной властью, людишек? Приходится подогревать кровь, добавлять и смешивать в коктейли, чтобы получить хоть один глоток той силы, той страсти.
Далиэль Кон-Элитарр все сильнее и сильнее ненавидел этот разваливающийся городок, этот стратегический центр, столь важный, сколь и омерзительный в своей слабости.
— Мечтаешь о теплых краях? — Черная тень заняла кресло позади "Второго, среди равных".
— Да, Джаулин. — Далиэль отставил на каминную полку недопитый бокал. — Мы уже потеряли северные области на всех континентах и караулить здесь, именно здесь, больше нечего.
— На соседнем континенте, есть маленький городок, в котором до сих пор производят медикаменты. — Тень лишилась своей клубящейся пустоты, обернувшись обычным вампиром, любующимся игрой пламени. — На этом — люди словно забыли, что такое болезнь. "Там" и "здесь" совершенно разные миры. Они всегда враждовали, не смотря на то, что общего у них намного больше, чем разделяющего.
— Их было кому ссорить! — Понятливо кивнул головой, Эль города. — А старые обиды такие сильные. Такие яркие и незабываемые...
— Теперь их есть кому объединить! — Джаулин встал-вытек из кресла. — Я недоволен!
Без звука завалилось на ковер безголовое тело, подергивая правой ногой.
Брезгливо отбросив голову на пылающие дрова камина, Джаулин издал тихий смешок.
— Что прячешься, Кайта? Разве ваш хозяин обращался с вами не точно так же? Или опасаешься, что тебя постигнет такая же участь? Ты ее не заслуживаешь. Ты — рабыня, хоть и ангел. И всегда была ей. И всегда будешь. Вашу рабскую суть видно не вооруженным взглядом... Он называл вас — "Орудиями", а вы и радовались... — Джаулин прищурившись наблюдал, как сгорает в огне голова одного из старейших вампиров, служивших ему с самого начала. — Иди, детка, ты не заслужила оскорблений, ведь ты — всего лишь... "Орудие", предназначенное исполнять волю его. Ты даже не заслуживаешь смерти. Меч и топор могут стать чем то более нужным, а ты — нет!
— Зато, за мной, не надо проверять! — Осмелилась ответить на оскорбления, Кайта. — Я исполняю приказы...
— Не задумываясь. — Джаулин взял кочергу и поворошил дрова. — Нашла чем гордиться. Ах, сколько же на вас лжи, крови и предательства. Сколько вы погубили, "исполняя приказ". Что начинается со лжи, заканчивается кровью! Найди мне того, кто может объединить оба континента. И... Тех, двоих, тоже найди!
Тень растворилась, а ангел замерла, принимая решение.
"Как же это сложно! Каждый раз принимать решения, каждый раз мучится в сомненьях и искать оправдания." — Кайта гордо дернула подбородком и горько рассмеялась — дергай или не дергай, а Джаулин прав. Очень не любит лгать красноглазый. И проигрывать — не любит. Оттого и не играет, и не врет. Вот и сейчас — сказал все, что думал. Наказал провинившегося, заодно предупредил оставшихся глав кланов — работа должна быть сделана вовремя.
Неотвратимость наказания — вот главный стимул для многих, не только для людей.
Кайта замерла прислушиваясь к тонким нитям судеб, звенящим на штормовом ветре перемен. "Тех, двоих" — найти не сложно — все смертные для ангела подобны редким зубьям расчески, которым негде спрятаться от взора небесной канцелярии. И судьбы их — вполне просчитываемы, той же самой небесной канцелярией.
Только где ее взять, "небесную канцелярию", если ключи от нее находятся у существа, только что давшего ей задание.
"Придется по старинке, ножками и чужими глазками..." — Ангел чуть обрадовалась: наблюдать за смертными их же глазами, это бывает так пикантно! Иногда. Чаще всего, нынешний человеческий взор скользит по земле, к небу поднимаясь лишь для того, что бы проверить, а не пойдет ли дождь... — "Раньше хоть книжки можно было почитать, клипы-фильмы посмотреть, а теперь..."
Тело ангела уже давно замерло в междумирье, оставляя кабинет с безголовым телом, над которым тихо выл новообращенный — без своего Хозяина его дни сочтены, а смерть неприятна. И болезненна!
Кайта почувствовала легкое мстительное злорадство и склонила голову, ожидая окрика-наказания от высшего существа.
Не дождалась — Джаулин на такие мелочи внимания не обращает, а тот, кто был совсем недавно главным, сейчас вновь приятно занят и за своими рабами не следит. Ни за теми, что прислуживали ему, ни за теми, которых он доил пару тысячелетий.
И вновь песня нитей, чужие глаза, странные места и совершенно сумасшедшие обстоятельства.
Кайта старалась пользоваться глазами смертных очень осторожно, лишь едва касаясь их нити судьбы, хорошо помня к чему привело неуемное любопытство одного из ангелов, "зажавшего" нить слишком туго, увлекшегося чужой жизнью и адреналином: смертный прожил лишь на пару дней больше отпущенного, а вот разгребать все пришлось не одно столетие, получив вместо одной религии — две, похожих друг на друга.
Используя вместо логики — божественное наитие, можно окончательно запутаться в всех своих начинаниях. Через короткий отрезок времени, Кайта вывались из междумирья опустошенная и расстроенная. Никто, ничего не видел. Пара смертных, один из которых ее любовник, ну, хорошо, любовник оболочки-аватары, исчезли в до сих пор огромном мире, с его границами, договоренностями и табу.
Восток догорал, доедаемый Младшими и молодыми Хозяевами, которых старейшины отпустили на вольные хлеба, поднабраться сил и опыта. Кое-кто из молодых, разумеется, лишился головы — Восток — дело тонкое и запугать того, кто уже и без того запуган своими властителями — очень легко. Сложно остановится, пока не поздно и в руках "запугиваемого" не появится камень или тяжелый кетмень, острый серп или тяжелый цеп, опускающийся прямо на голову глупца.
