Здравствуйте, я Лена Пантелеева

Стоящий рядом с двуногим сгустком злобы мужчина в белоснежной и накрахмаленной до состояния камня гутре (тоже, что и куфия, но для арабов-аристократов) на голове, поморщился на очередной выплеск бессмысленной словесной злобы и холодно уронил короткую фразу:

-Товарищ Шушкевич, закройся.

-А?! Чёсь это, товарищ Гольба?! Это ж! Да тут они! А вот....

-Заткнись, Шушкевич!

Тон голоса мужчины в куфии буквально выморозил воздух и словно удар кулаком вбил обратно в глотку вновь зарождавшуюся лаву ожесточённых слов.

-Гха! А... Ага, товарищ Гольба! А так-то я...

-А так-то ты, товарищ Шушкевич, иди. Отсюда иди. В гостиницу. Мои искрение извинения за поведение моего спутника, мистер Оллфорд.

-Ничего страшного, мистер Гольба. Это все сегодняшняя дикая жара и ужасное местное солнце. Климат в этой стране весьма отвратителен и очень плохо влияет на ... Э... На непривычных к нему людей!

-И все равно это не оправдание для столь недостойного поведения товарища Шушкевича, мистер Оллфорд. И тем более это не оправдание для проявленного им неуважения к этому значимому для местных жителей месту.

Мужчина чуть отвел взгляд от растерянно кивающего ему лейтенанта британской армии, удивленно вскидывая бровь:

-Шушкевич, ты еще здесь?

-Я?! Так ушел уже я! Давай бывай, товарищ главный полномоченный! И ты, рожа интерветная, тоже бывай! Смотри там, в пустыне мне не попадай...

Лейтенант Райли Оллфорд сделал вид, что не понял последних фразы большевика, благо бурчал он себе их под нос в густые усы, только коротко проследил взглядом за его мнимо неуклюжими движениями. А тот пошел сразу и быстро, не глядя пред собой, на плотный строй британских солдат, словно валясь вперед и сильно прихрамывая на левую ногу. На ходу он небрежно придерживал шумно хлопающую по бедру кобуру огромного немецкого пистолета. Артрит бедра или колена? Вряд ли, возраст у этого товарища не тот. Скорее всего ранение. Пулевое или осколочное. Или от холодного оружия. И напрасно так с ним общается самый главный большевик мистер Гольба. Это, гм, по крайне мере невежливо и тем более совсем не осторожно. Это человек ведь настоящий зверь. Маньяк. Убийца. Животное. Злобное, агрессивное, мощное. Умное и осторожное. Ни единым движением, ни словом не выдал товарищ Шушкевич мелькнувшее в его глазах дикое бешенство, но лейтенант Райли это увидел. И про себя отметил, что лицо товарища и так малоподвижное, еще больше окаменело после слов мистера Гольба и пальцыего рук спаялись в хищные птичьи когти.

И для чего было нужно это открытое и прилюдное унижение? Для чего нужен неприкрытый показ из внутренних неприязненных отношений? Ведь вряд ли товарищ Шушкевич это оставит просто так. Он ведь второй человек в этой группе 'красных' внезапно объявившихся в Каире из резиденции самого Верховного комиссара Египта сэра Ллойда, если Райли правильно разобрался в иерархии 'красных'. Может именно поэтому? Произошло открытое выяснение кто именно у них главный? На зачем это делать в его присутствии? Он ведь самый обыкновенный лейтенант и не более! Какой-то дикарский поступок! Совершенно нецивилизованное поведение! И если этот товарищ Шушкевич всего лишь заурядный необразованный флотский Jack, то мистер Гольба неприкрыто блещет отличными манера. Нет, ему этого не понять!

И еще одна важная причина, из-за которой Райли не стал бы провоцировать подобный конфликт — этого товарищ Шушкевич точно не забудет! И поэтому совершенно не стоит мистеру Гольба поворачиваться к нему спиной. Такое не прощают и обязательно припоминают при удобном случае. И еще, что в пустыне он, лейтенант Оллфрид, не должен делать товарищу Шушкевичу? О чем его предупредил этот ужасный красный хам? Что значит его выражение 'не попадай'? Может быть, этот большевик угрожал? Но почему? Разве сейчас они не союзники, пусть и на очень краткое время? Нет, эти русские настоящие варвары без чести и достойного приличных людей воспитания!

-Так вы говорите, лейтенант, что эта мечеть была построена в память о сыне местного короля?

Холодный голос мистера Гольба отвлек Райли от его волнительных размышлений.

-Да, совершенно верно, мистер Гольба, эта мечеть построена в память сына паши Али. Он умер в юном возрасте от какой-то дурной местной болезни и могущественный отец был этим очень сильно расстроен и долго оставался безутешен. Подданные паши сочли, что постройка этой мечети несколько примирит их повелителя со столь ужасной утратой. Но, мистер Гольба, позвольте мне поправить вас — у османов нет и не было королей. Вице-королем Египта пашу Мухаммеда Али в знак уважения именовали французы. Кстати, вы видите вон те часы на башне? Да-да, на этой башне. Это подарок паше Али от французского короля Луи-Филиппа. Во время своего правления паша Али непреклонно держался стороны Франции, был ее преданным союзником и очень плохо относился к нам, к Великобритании.

-Что ж, тогда эти часы можно рассматривать как символ вечного соперничества ваших стран здесь, в Египте, мистер Оллфрид?

-Э... Да, мистер Гольба, я согласен с вами. Весьма возможно рассматривать эту реликвию и с такой точки зрения. В то время наше империя несколько ослабила свои позиции в этой стране и поэтому паша достиг весьма значительных, но все же временных успехов под патронажем французов. Зато в 1840 году...

-Ваш объединённый англо-австрийский флот атаковал Бейрут, а затем вы подошли к Александрии и вынудили признать пашу Али итоги вашей конференции. Вы оставили паше только Египет и Судан, заставив Мухаммеда Али вновь выплачивать дань Блистательной Порте. А почему вы тогда не довели дело до конца? Почему не задавили пашу окончательно? Не хватило сил? Или вы сделали ставку на время?

-Э... К моему сожалению, мистер Гольба я этого не знаю. Но, весьма возможно, у Кабинета и Палаты лордов были веские основания для подобного завершения того конфликта.

-Ну да, ну да.... Ставка на слабых потомков, на которых отдыхает природа, ставка на время, интриги и подкуп. Владычица морей не меняется и методы свои не меняет. И, мистер Оллфрид, не думайте вы о товарище Шушкевиче, полностью забудьте о нем — он слишком жесток и глуп. А глупые люди нам в пустыне не нужны. Да и не любит покинувший нас товарищ Шушкевич сушу, тем более такую сухую. Его родная стихия — соленая вода морей и океанов.

-То есть вы хотите сказать, мистер Гольба, что товарищ Шушкевич не будет присутствовать в составе вашей экспедиции? Его точно не будет с вами завтра?

-Не волнуйтесь, лейтенант. Товарища Шушкевича с нами точно не будет. У него возникнет одна очень уважительная причина. Да и разве нас мало окружает подобных ему вооруженных людей, мистер Оллфрид? Как вы сами полагаете, разве нам их недостаточно и без него? Оглянитесь, лейтенант! Я лично уверен в том, что данного количества солдат нам вполне достаточно для кратковременной прогулки в пустыню. Но ваше командование, лейтенант, к моему глубокому сожалению, полагает несколько по-другому. Но согласитесь со мной, Райли — ведь это же просто толпа! Целая армия!

И сэр... То есть мистер... То есть товарищ Гольба широким жестом обвел рукой безучастно замерших за их спинами британских солдат. И стоящих подобно каменным идолам рядом с ними людей некого Аль-Балук-паши, неожиданно появившегося четыре дня назад в ближайшем окружении генерала Флоутчера. И мнущихся, прячущих глаза трех египетских офицеров и семерых их подчиненных. Всего более тридцати человек. И их трое. То есть уже двое. Три с половиной отделения, почти целый взвод.

Когда они вошли на территорию Алебастровой мечети Каира, грохоча сапогами и звякая амуницией с невинной целью осмотра фонтана для омовения, одной из достопримечательности Каира, местные испуганно исчезли с их глаз. Спрятались, растворились в зное выходов и душной тени арок. Но далеко они не ушли, сбились, сплотились в глухо ворчащую безликую жаркую массу. Местные священнослужители, многочисленные муллы, мудрые бородатые муфассиры и муддарисы замерли впереди этой толпой готовыми на все мучениками, фанатично и гневно сверкая глазами.

Это нервировало, тревожило, заставляло оглядываться и непроизвольно касаться пальцами застежки клапана кобуры. Только четверо товарищей мистера Гольба стояли спокойно и расслаблено. Равнодушно. Нет, уже трое. Куда, когда и как исчез четвертый, невысокий, с плоским азиатским лицом, лейтенант Райли не заметил.

-Товарищ Зюзин ушел провожать товарища Шушкевича до гостиницы. Вдруг товарищ Шушкевич внезапно забыл дорогу?

Лейтенант Оллфрид неприкрыто вздрогнул. Черт! Да это дьявол какой-то, а не человек! Он будто его мысли читает!

Райли молча кивнул, показывая, что услышал и понял, и тяжело вздохнул про себя — да будь же проклято его знание этого дикого наречия большевиков! Зачем и для чего он начал изучать язык русских? Чтобы читать их классиков в подлиннике и привлечь к себе внимание юных леди красивыми строками стихотворений их поэтов? Что ж, он привлек внимание, только не прекрасных романтичных мисс, а своего сурового командования. И если бы не это знание языка красных товарищей, то и Райли не стоял бы сейчас на раскаленных плитах мечети и ему бы никто не угрожал. И... И он бы не боялся! Ничего и никого!

Да он бы спокойно и не торопясь заполнял в своей комнате журнал периодических осмотров рядовых! Ведь он обыкновенный лейтенант медицинской службы, простой врач-лечебник, заурядный Medical Officer, а не сотрудник Секретной разведывательной службы! Или дипломатической! Какого черта он вообще тут делает, ведь он совершенно не поклонник сэра Лоуренса Аравийского! Это издалека образ ловкого и храброго джентльмена смотрится так привлекательно и романтично, а не тогда, когда твои лопатки судорожно сводит от прицельных взглядов!

Да и еще и этот главный большевик, этот ходячий мертвец, постоянно нагоняет на него непреходящую жуть! Всем — своим поведение, взглядами, словами и смыслами слов.

Ах, почему он тогда не сказался больным?! Почему его не отправили в очередное патрулирование?! Ведь лучше раскаленный песок, едкий пот, заливающий глаза, вонючие верблюды и почти вскипевшая вода во фляге, чем ощущение постоянного инфернального холода в присутствие этого чудовища в облике человека! Как его зовут остальные 'красные'? Stylet? Что же, ему это прозвище действительно подходит! Такой же холодный как острая сталь и такой же опасный.

Райли вдруг вспомнил, как он жадно пожирал глазами золотые корону и скрещенные саблю с ножнами на погонах генерал-лейтенанта сэра Крайтона и возвышенно мечтал о чем-то таком, храбром и героическом. Ведь простых лейтенантов генерал-лейтенанты просто так к себе не вызывают, правильно? Значит, ему предстоит необычайно волнующая миссия, в которой он проявит свои лучшие черты — присущую ему храбрость и всю силу своего непоколебимого английского духа! Что ж, он домечтался — храбрость сейчас ему нужна при каждом его слове. Ведь с этим мистером Гольбой совершенно невозможно спокойно и без волнения общаться!

'Лейтенант Оллфрид! Армия Ее Величества королевы очень надеется, что именно в вашем лице будет проявлено всемерное уважение к нашему очень важному гостю! Вы ведь прекрасно осознаете всю значительность этого временного 'союза' с большевиками для нашей империи? И я могу положиться на вас, ваш ум и необходимое в этом случае молчание?

-Да, сэр! Так точно, сэр! Будет исполнено, сэр!

-Прекрасно. Уверен, что вы меня не подведете, Райли. Вы свободны, лейтенант'.

Вот только нет у него никакого ощущения свободы. Райли вовсе не свободен, он сейчас вынужденно выражает всемерное уважение к этому... К этому 'товарищу'!

Хотя, какой он к дьяволу 'товарищ'? 'Товарищ', свободно говорящий на английском лучше коренного уроженца какого-нибудь графства? 'Товарищ', несомненно великолепно образованный и с манерами достойными иного лорда? Да он...

А кто, в самом деле он? Почему он и его поездка куда-то в глубь пустыни так чрезвычайно важны для всех? Почему мы вдруг так неожиданно стали 'дружить' с большевиками? И почему все бросили свои дела и занимаются только и только всемерным обеспечением его экспедиции? Занимаются напряженно и с каким-то тревожным выражением на лицах? И это сэр Арчибэлд, сэр Берч, сэр Кук, сэр Галбрейт, сэр Дане, мистеры Диккинсо, Фостер, Франсис и Уэзли с Юманзом. Седовласые герои и ветераны, пример для юных и образцы для подражания для соратников! Что их тревожило, что заставляло так беспокоиться и волноваться?

Может быть бесчисленные проверяющие, присутствующие и контролирующие? Генералы, полковники, подполковники, майоры? Ведь в расположении каирского гарнизона пребывал весь его командный состав и высшие чины египетского экспедиционного корпуса.

И проверяли господа офицеры буквально все — припасы и палатки, запасы воды, внешний вид и даже обувь рядового состава. Верховых верблюдов, лошадей и ослов. Пехотные роты, пулеметные роты, взвода передового дозора и взвода разведки. Кстати, пулеметчикам в первой роте заменили их старые 'Льюисы' на новые, образца 1923 года с коробчатыми магазинами на 20 патронов, а всем остальным солдатам этой роты выдали револьверы WEBLEY .22 MK VI как господам офицерам. Сказать, что рядовые первой роты были в шоке, это существенно занизить описание их реакции на это. Но все это потерялось и развеялось как дым на фоне осмотра и проверки господами генералами и полковниками пусть и очень дорогой, но абсолютно обыкновенной ванны.

Да-да, именно ванны. Эту роскошную бронзовую чашу на львиных 'лапах' доставили в казармы из особняка сэра Уорта при его личном участии, как и огромный дорожный кофр для верхней одежды. Господа генералы задумчиво бродили вокруг этого предмета личной гигиены и со значением тыкая в него пальцами, обменивались друг с другом понимающими взглядами и многозначительными замечаниями. Но более поразительным было прибытие в расположение гарнизона великолепного, самого последнего New Phantom от Rolls-Royce с тормозами на все четыре колеса! С золоченными спицами! Это роскошное средство передвижения прибыло на крейсере 'Renown' для Верховного комиссара Египта, вышедшему в море сразу же после своей модернизации на шотландских вервях John Brown & Company и тут же было доставлено сюда, в Каир, с причалов Порт-Саида. С неимоверной скоростью и поспешностью. Так что ванна — это все же просто ванна, а вот Rolls-Royce в пустыне, это... Это Rolls-Royce в пустыне!

Зачем этот автомобиль тут и для кого он предназначен? И как сэр Ллойд решился уступить свое драгоценное приобретение неизвестно кому? И кого собирается вызволять силами британских армии этот 'товарищ' из пустыни, обеспечивая этому неизвестному всевозможный комфорт? Кого именно собирается везти на этом невероятно дорогом авто мистер Гольба? Таинственного короля неведомой страны? Скрывающегося от преследований последнего наследника российского престола? 'Красный', большевик и комиссар вдруг спасает потомка русского императора? Нет, это нонсенс, это невозможный бред! И еще, ведь все хоть и носятся хаотично, подобно гигантским африканским муравьям, но тем не менее терпеливо чего-то ждут. Ждут молча и напряженно, как лавину, как горный обвал. Ждут, храня гнетущую тишину, твердо сжав челюсти, боясь проронить хоть одно слово. А разве в таких случаях можно чего-то ждать? И тем более молчать?