Неудачная реинкарнация-2

Припоздал! — смущенно хмыкнул он. — Ансамбль, школа, то-сё — а тут еще и пришлось искать грань между миром взрослым и детским, представляешь?

Нашли?

Нет, конечно! Ее же не существует, этой грани!

Сашка вздохнула и опустила голову.

Володя, я вообще-то пришла сказать, что больше не буду с тобой... встречаться, — пробормотала она неловко.

Он с облегчением перевел дух. Ха! Да если б не хотела встречаться, так и не встречалась бы! А уж если пришла, значит, надеется, что ее уболтают! Ну, это как раз не грани всякие искать, дело нехитрое и знакомое!

А что так? — изобразил удивление он.

Неудобно. Кто ты и кто я? Ты... ты и взрослыми командуешь... женщин у тебя всяких и без меня полно и красивых, и умных... а я кто?

Ты? — вдохновленно оглядел он подругу. — Ты моя невеста и будущая жена! Сашка... янтарь в ладони, светлое тепло, ты — ла кансьон шального сердца, принтемпе берде, малх-ан-сердце-сан!..

Он вкрадчиво заходил вокруг нее кругами, нашептывая в ушки всё новые и новые нежности на разных языках. И плевать, что какие-то проходящие уроды указывают на него пальцами и ухмыляются! Ему нужна Сашка!

И, конечно, ее лицо тут же дрогнуло, смягчилось, и девочка глянула на него с прежней доверчивостью.

Правильно про тебя Нинель Сергеевна говорила, что ты змей елейный! — улыбнулась она и тут же нахмурилась. — И Нинель Сергеевне то же напеваешь?

Так, — сказал он озадаченно и остановился. — Так... Ты не понимаешь. Я вижу, что не понимаешь! Это что получается? Опять миры попутал? Так... Саша! Здесь что, гаремов нет?

Есть на юге! — сказала она и обиженно отвернулась. — Вот и жил бы там со своими женщинами!

При чем тут женщины? — недоуменно сказал он. — Гарем... харам еще можно сказать... это же...

Он махнул рукой, подхватил подругу и отправился с ней по дорожкам гулять. Как когда-то с Олесей. Нагулял, блин, на свою голову, правильная девочка не так поняла и обиделась!

Гарем — это дом! — принялся втолковывать он. — Не в смысле стены там, крыша — а дом! Общность людей такая! Группа, где все связаны друг с другом так, что ничего для близкого не жаль! Вот у вас на Земле элементарная общность — семья. Люди, связанные родством и совместным проживанием. Но семья отомрет скоро, вот в чем дело. Она уже отмирает. Муж и жена — нестабильная фигура общества, это же давно доказано! Не веришь — анекдоты послушай хотя бы! Вот. А гарем... он гораздо шире. И очень индивидуален! И в этом его прочность и сила!

А Нинель Сергеевна? — неуступчиво спросила Сашка.

Нинель Сергеевна, — вздохнул он. — И что Нинель Сергеевна? Очень необычная, одаренная женщина. Но семья ее изувечила, как-то уж очень неудачно у нее вышло. И потеряла женщина веру в себя! Ей всего-то нужно было, чтоб рядом побыл кто-то, кто восхищается ей, ценит достоинства, красоту, наконец! Ну очень женщины упертые в свою красоту почему-то, тоже мне, великое достоинство! Вот. Ну побыл я рядом, мне трудно, что ли? Зато как она сейчас расцвела, а?

Правда? — тихо спросила Сашка.

Правда, — очень серьезно сказал он. — Я за своих учеников глотку любому перегрызу. И ты — моя первая и любимая.

А Олеся? — грустно напомнила девочка.

Да Сашка! — взвыл он. — Ну я же только что объяснил! Гарем у меня, гарем! Ну что тут непонятного?!

Девочка приподнялась на цыпочки и легонько его поцеловала. Сама. Впервые в жизни.

Значит, Олеся, — вздохнул он покорно. — Хорошая девочка. Только к современной жизни неприспособленная. Я за ней приглядываю.

На руках носишь и зацеловываешь до обмороков, — напомнила девочка.

Да это скоро пройдет! — отмахнулся он. — Ну, хочется ей! Мне жалко, что ли? Как только у нее появится достойный друг, так сразу и пройдет! Она же актриса, ей для здоровья вредно, когда нет поклонников и внимания!

А Мила?

А что Мила? — удивился он. — Ну да, и она в гареме, но... как раз ей мое внимание не требуется! А вот деньги и знакомства — другое дело! Тебе что, денег для Милы жалко? Мне так нет. Ты бы еще Марусюком попрекнула, Женька тоже в гареме, между прочим, он мой боевой товарищ, и Типун там же, рожа бандитская...

Сашка остановилась в задумчивости.

Женщины в гареме — твои жены? — спросила она.

Он неловко усмехнулся. Опасный вопрос. Очень опасный! И как отвечать? Разве что говорить правду.

Не жены, дружинки вообще-то, — вздохнул он. — Мы дружим.

Но две жены — так бывает? — не отставала девочка, заметившая заминку.

Бывает! — вздохнул он. — В жизни всякое бывает, и не такое даже. Если женщина охладела к ласкам, интересы другие появились, очень серьезные, или просто возраст заел... бывает, что появляется младшая жена. Это как-то позволяет вырастить детей. Но если хочешь полной правды, то знай: при достойной жене младшая никогда не появится!

И он снова вздохнул. Очень опасная тема. Очень. Взаимоотношения внутри харама далеко не так просты, как он пытался показать. В жизни иногда такое приключается, никакому фантасту не додуматься!

Говорят, Нинель Сергеевна тебя из своего дома выгнала, — помолчав, вдруг сказала Сашка. — А Олеся, между прочим, загуляла со старшим Серым. А ты для них готов всё сделать. И любишь их, я же вижу, меня своим харамом не задуришь!

Она еще помолчала. И сделала неожиданный вывод:

Ты необычайный человек, Володя. Святой, наверно.

Что ж, вот и эта подруга смогла его удивить! И ей для этого даже короткую юбочку не пришлось надевать!

Санниэре. Момент истины.

Они вышли к воротам на яйлу ранним утром — и увидели то, что он и опасался увидеть. Блеск оружия в лучах встающего солнца. Логику гномовтаможенников понять было нетрудно: если есть проход, почему бы его не перекрыть, чтоб получать мзду? Бородатый Верблюд почесал затылок, плюнул, растер, пообещал кому-то дать мзды — и отправился утрясать вопрос. Вроде бы он до сих пор оставался Айсхэндом Южного ущелья, и все ворота в нем были в его власти. Или уже нет?

Он на всякий случай припомнил, как можно пробраться в ущелье по верхам скал. Проходил он там Черным Арканом когда-то, пройдет и подростком. Вот только побратимы в этот раз подобрались... не для диверсий. Надия до сих пор боялась высоты, например. Да и лазить в юбках по скалам опасно — зрители снизу засмеют...

Колонна встала. Он подумал и устроился в стороне передохнуть. Что-то ему многовато досталось за последнее время, и усталость перешла в постоянную. Это было опасно. Именно в такой отупляющей усталости перестаешь бояться за жизнь — ну и теряешь ее, естественно, тут же!

Он подставил лицо теплому солнцу и блаженно улыбнулся. Всего один конный переход — и пряные ветры яйлы закружат голову! Как он устал воевать! Всего один конный переход — и они отправятся к древним городам ахархо устраивать новую жизнь! У него для этого дела и жена припасена. А на Земле — еще одна!

Надия сидела рядом, прислонясь к теплой скале, и отсутствующе смотрела в небо. Под глазами йохи залегли глубокие тени. Тоже устала. А с чего? Последние сутки в оружейном фургоне просидела, вместе с Эль, наверно, каждому гному косточки перемыли. И это не она, а маленький Санниэре мотался в седле, обеспечивал движение огромной массы людей и скота, кружил с патрулями в поисках возможных засад, заставлял тушить

после стоянок оставленные костры, следил за очередностью забора воды в реке и выполнял тысячу других дел, без которых не обойтись при бегстве. Так получилось, что он был здесь лучшим специалистом по части драпать. Да вот еще Асиа. Но Асиа вместе с конниками Туолам была внизу.

Преследователи вцепились в хвост колонны мертвой хваткой, и Дребен Хист с людьми войны наконец выбросил из головы принцесс пророчества и занялся тем, для чего вообще-то и создаются войска: отдавал подороже жизнь солдат за спокойствие гражданских. Даже про братьев через сестру ихнюю смерть вспомнил и призвал на помощь! Где-то там, внизу, крутилась и крутилась мясорубка войны. Упорство главного визиря уже вызывало уважение:

пророчеству самих эльфов осмелился противиться!

Пара битюгов флегматично притащила в поле зрения оружейный фургон. У саперов не только лопаты и мозги, у них и кони тупые. Около скал травы как раз не было, с чего бы им здесь пастись? Да еще и с фургоном — который крайне нужен Хисту внизу, но почему-то оставлен гномами для Надии.

Тихо напомнило о себе чувство опасности.

Эре, укради меня отсюда! — почти не шевеля губами, прошептала Надия. — Пожалуйста!

Он удивленно покосился на йоху. Украсть? Это, конечно, можно. Не зря же он сел отдыхать именно здесь. Привычка! Слева за спиной — расщелина. По ней наверх до площадки. Там через карниз, потом по кустикам... потом дозорные легиньхи доложат, что, мол, все в порядке, бдим... ну, а дальше лес с таким густым подлеском, что кони не пройдут. так что украсть вполне возможно. Но — зачем?

Эре, я умоляю тебя! — почти беззвучно сказала девушка и заплакала. — Пожалуйста! Я... я тебе женой буду! Только уведи меня отсюда! Они все на меня так смотрят! Следят за каждым шагом! И ночью тоже... Меня убьют, Эре! Забери меня с собой, а? Я верной тебе буду, я обещаю! Все равно тебе Яхи не видать... Эре, пока никто не следит!

Вот тут йоха ошибалась. Во-первых, за красивой девушкой взгляды всегда следуют и везде — непроизвольно. Но за ней и намеренно следили, и это вовторых. Отчего-то же тренькало у него внутри, напоминало... да о многом напоминало! О полицейских снайперах с Астура, например, и о невидимых экстрим форс тоже. О, у него был обширный набор впечатлений и воспоминаний убиваемого! До сорока ни разу не дожил!

Ты не сама ли выбрала судьбу? — напомнил он с невольным сочувствием, кивнув на бесценную огорлицу, украшающую точеную шею йохи.

Судьбу? — переспросила йоха и опасно улыбнулась. Как сумасшедшая. — Судьбу?! Это не судьба, болван ты малолетний, это приказ отца! Обеспечить исполнение пророчества! Подохнуть, но чтоб исполнилось! Подумаешь, всего-то осталось встать да заорать, как описано у эльфов этих придурочных вместе с гномами этими дегенеративными!

Она в ярости подскочила, приняла горделивую позу и завопила на всю округу:

Мой верный народ! Я принимаю бремя власти на плечи свои! Нет, ну каков кретинизм? Да после этого заявления меня на куски порвут — прямо так, живую еще! А я жить хочу, я еще замужем не была ни разу!

Она была восхитительно прекрасна в гневе — взлохмаченная, юбка в хвое, рубаха нараспашку и такой неукротимый огонь в глазах! Истинная принцесса!

Ослепительно полыхнуло солнце на зеленых бриллиантах — и тут до него дошло, что же она сделала только что. Она — объявила — свои — претензии — на — власть!

Высказалась? — осведомился он, лихорадочно в то же время осматривая местность.

Ага, есть! Вот там могут быть стрелки, и нигде более! Осталось убрать с линии прицеливания взбешенную девицу — а как?! Ну ладно еще плечи и голова, их рывком можно... а то, что ниже? Инерция же! Законы мироздания не отменишь! А мгновения летят...

Он сделал единственно возможное. Подсечка в низкой стойке — без должной тренировки очень неудобное действие.

Но он тренировался достаточно, спасибо долготерпению Колы Гончара, так что Надия пискнуть не успела, как ее ноги оказались выше головы — потому что голова, соответственно, в этот момент была ниже... э... талии. Шмяк! Он бросился на нее сверху, как оголодавший маньяк, сдавил в жестком захвате — ничего, хочет жить, так потерпит! Накат, еще, пять накатов — не бывает бесполезных знаний! Краем глаза он увидел, как штурмовая стрела разлетелась щепками, ударив в скалу. Ага, а сколько в оружейном фургоне арбалетов? С этой стороны — четыре. Ой, что сейчас будет!

Они успели вжаться в расщелину. Они даже успели вскарабкаться по ней до площадки. Надия явно и ускоренными темпами прогрессировала в искусстве удирать! Потом откуда-то прилетела эльфийская стрела. Наверно, эльфийская.

Обычные же не взрываются? Потом... потом ему чуть не отрубили пальцы, когда он попытался закинуть себя на карниз — а потом все кончилось. Тело какого-то малознакомого гнома упало вниз. На площадку спрыгнул Бородатый Верблюд и закрыл собой Надию. Старый диверсант здорово перепугался за внучку и прикрывал свое состояние злобой на весь мир. Из оружейного фургона выглянул Дайнэр, махнул красноречиво рукой — мол, проблему уладили радикально.

Сына, я в тебе разочарован! — рявкнул Верблюд. — За моей эльфиянкой почемуто быстрее ухлестывать получается!

Ослик, а я тебя в кусточках жду, жду! — тут же раздался серебристый голосок Эль. — Я же его сама не утащу!

И жизнь снова вернулась в привычное русло, так же внезапно, как и вышла из него. Санниэре сидел у скалы и отдыхал. Надия тряслась и рыдала в руках гипотетического деда. Молодой да ранний Осел-Дайнэр оправдывался, что, мол, предателей много было, а рук всего две, Верблюд грязно намекал, чем могли быть заняты руки сексуально озабоченного сына... а эльфийка беззлобно пинала пленника.

Я же говорила, что могу обездвижить и отпинать? — бормотала она. — Говорила... Говорила, что боли мышечные могу навести, а потом отпинать? Говорила... и не все бирюльки у меня именные были, ох не все!

Недолго порадуешься! — напомнил обездвиженный эльф, отодвигая лицо от наказующего сапожка. — От экстрим форс не скрыться!

Кто экстрим форс?! — дико возмутилась эльфийка. — Ты, что ли? Верблюд, ты слышал, что он несет?!

С неожиданной для стройной девушки силой она вздернула эльфа на ноги.

Я экстрим форс! — рявкнула она в лицо пленнику. — Эль Швадесенс, тайная служба безопасности старшего дома, при исполнении! И Бородатый Верблюд — экстрим форс! Тайная служба безопасности Совета Старшин, при исполнении! Вот мы — экстрим форс, а ты — никто!

У меня знак есть! — упрямо заявил пленник.

Дурачок! — жалостливо сказала эльфийка и сняла обездвиживание. — Юный дурачок! Да знак подделать можно! А у нас — сила! Силу не подделаешь! Как наверну сейчас! А потом отпинаю! Пшел

вон! Принцесса под защитой Древнейших! Так и передай недовольным из Флоренсо!

Убить можно и Древнейших! — огрызнулся эльф и уковылял, пока не пришибли.

Они опять придут! — обеспокоенно сказала эльфийка. — Предателей мы убрали всех, спасибо твоему сыну, хорроший мальчик... но вот как подвалит толпа недовольных из Флоренсо, что тогда делать будем?

А нам еще надо народ через ущелье провести на яйлу, — пробормотал Верблюд.

Надо, — согласилась эльфийка. — А как?

И они почему-то выжидательно уставились на Санниэре.

Вы шли на яйлу, — напомнил гном. — Както же вы планировали пройти ущелье?

Папа, они ничего не знают, это очевидно! — вмешался Осел-Дайнэр. — Извини, конечно, что влез в умные беседы!

Главное, чтоб в постель к...— старый побратим не закончил и тяжело опустился на камни. — Мда. Аийякаргана... Что ж, снова весь отряд терять?

Не допущу! Мда... Сынок, зови-ка сюда принца. Будем решать.

Пришли эльфы, тихие и серьезные — и на этот раз не из девичьих постелей. Впрочем, никого больше хвастовство эльфов обмануть не могло. Как всегда, мигом узнав о неладном, объявилась Асиа, пыльная, злая и с камчой в руке вместо сабли. Значит, общалась с ИтТырками. Подошел неуверенно Кола Гончар с супругой, за ними, никем не званый, просочился мельник со Знобинькой под ручку. Потом прискакал в сопровождении бронированных воинов Дребен Хист. Безучастно оглядел собравшихся, покосился на стоящий в охранении оружейный фургон, на закопченное пятно, оставшееся от эльфийской стрелы, с особым вниманием рассмотрел Надию...