| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты сиротка?
Девочка резко махнула головой:
— Нет, слава Богу!
— Родители бедные? — Продолжал настаивать фашист.
Дарья я поняла что говорить, правда опасна и кивнула:
— Нищие! По уши в долгах! Отправили искать меня работу в городе.
Немец усмехнулся:
— Ты так хорошо знаешь немецкий! Можешь устроиться в Житомире, там есть богатые господа. А еще лучше в Киев. Будешь хорошо одетая и красивая, а там, если понравишься, и в Берлин заберут.
Дарья грустно покачала головой:
— По характеру я не слишком уж послушная. Не люблю когда не по-моему происходит, но если...
Немец перебил:
— А ты честная девочка! Тебя точно возьмут.
Сам город Житомир выглядел не вполне ухоженным. Чисто выметенными были лишь центральные улицы. В 1941 году, это город была захвачен немцами с ходу, избежав тех разрушений, которым подвергся, например Киев или несколько раз переходящий из рук в руки Харьков. Кое-где впрочем, кипело строительство, возможно, возводили поселения. Слегка накапывал дождик, стало прохладнее. Немецкий войск с самом городе было изрядное количество, когда они слезли с машины за шагали по улице, Васька обрадовано сообщил.
— Ты думаешь тебе на дорогу хлеба дали, а на самом деле это взрывчатка. Так что когда стемнеет, я попытаюсь проникнуть на вокзал, и так что-нибудь взорвать.
Дарья проявила беспокойство:
— Но ведь, наверное, сильная охрана?
Васька кивнул головой:
— Конечно! Если бы не охрана, то фашистов бы рвали каждый час, а раз в два-три дня. Они ведь не совсем пещерные.
Дарья подколола:
— Сверхчеловеки!
Васька хихикнул:
— Сколько мы таких сверхчеловеков в могилу загнали. Ну ладно девочка, можешь пока не грузиться! Фашисты доживают последние месяцы на нашей земле, и их участь это гнить под землей. Так что девочка не грузись.
Дарья перебила:
— Слушаюсь дядя!
Мальчишка навострил ухо:
— Вижу, собирается толпа! Возможно, происходит что-то интересное. Дай пока не стемнело, посмотрим.
Девочка согласилась:
— За просмотр, в глаз не бьют!
Мальчишка захихикал:
— И тут ты верно подметила! Просто девочка-клоун!
Дарья обиделась:
— Молчал уж ты мальчик!
Ребята направились на площадь, где собиралась толпа. Похоже и в самом деле готовилось, что-то важное. В частности по краям площади расположилось четыре танка Т-3, с пулеметами и шеренга солдат в итальянской форме. А в центре, похоже, ставили виселицы. Вот рабочие в желтых спецовках соорудили перекладину и стали протягивать веревки сооружая плети. Дарья испугано пробормотала:
— Неужели они будут казнить людей!
Васька с видим спокойствием уточнил:
— Не просто людей, а героев! Тем которым страна может по праву гордиться и которых не сломала смерть!
Девочка побледнела и пошатнулась:
— Это ведь ужасно! И что как это можно вынести.
Мальчик согласился, нервно перебирая руками:
— Ужасно! Но я не заставляю тебя смотреть! Если хочешь, мы тот час же уйдем!
Дарья покачала головой:
— Нет! Не надо! Я еще ни разу не видела казни и хочу закалить свое сердце. Ведь и там меня обвиняют в чрезмерной мягкости и слабости.
Васька пожал девочке руку:
— Тут я согласен! Ты действительно воплощение доброты и нежности, но сердце должно быть горячим, а не мягким. Почему сердце витязя крепче стали, потому что оно от жара не размягчается, а становиться тверже!
Дарья пожала ладошку мальчику в ответ, причем старалась давить ему посильнее, но это у нее плохо получалось:
— А ты я вижу закаленный!
Василий ухмыльнулся:
— Повкалываешь с мое и не хуже станешь! Да, кажется, казнь начинается. Только не вздумай кричать и плакать.
Дарья обиделась:
— Да за кого ты меня принимаешь щенок овчарки! Будто я могу разреветься — что я старая баба!
После ее слов несколько человек, тоже тихонько хихикнули. Послышалось движение машин. Видно было, как к ограждению и шеренгам солдат подъезжает колона. Васька положил руку на плечо девочке:
— Берегутся гады! Видишь как они нас боятся! Целая колонна везет арестованных всего семь километров от областной тюрьмы.
Дарья скинул с плеча руку:
— Я это и сама понимаю! Девочка шепнула: верю, весь мир проснется — будет конец фашизму, и засияет солнце — путь, озарив коммунизму!
Василий шепнул в ответ:
— Золотые слова! Вот если бы ты еще умела стрелять!
Из бронированной машины стали выводить пленников. Дарья ожидала увидеть грозных, и страшных бойцов, но гитлеровцы вывели лишь четырех мальчиков четырнадцати-пятнадцати лет и трех девушек комсомольского возраста.
Мальчиков вели первыми. Голые по пояс, в изорванных штанах, со сбитыми искалеченными ногами он старались держаться прямо, не сгибаясь. Василий и Дарья протиснулись в первые ряды их острым глазам, все хорошо было видно. Мальчишек зверски пытали, секли колючей проволокой, прижигали раскаленным железом, сыпали на живот угли, возможно, применяли и ток. Босые пятки, похоже, получили свою порцию и плетей и огня, что видно по волдырям. Мальчишкам очень больно, тощие обожженные груди, вздымаются в тяжелом, словно пацанов опустили на сто метров в глубины дыхании. Бритые головы в шишках, ссадинах, кровоподтеках, руки проволокой связаны сзади, да так что сведены вместе локти. Идти истерзанным, покрытым рваными, разъеденными солью ранами и язвами парням, было неимоверно трудно, но они держались, напустив на себя равнодушие.
Девушки-комсомолки были растерзаны ничуть не меньше, и грубых, едва прикрывавших наготу рубищах. Их босым ноженькам тоже выпали чудовищные страдания. Похоже раскаленные клещи, успели сломать каждый девичий пальчик, а под ноготки загоняли кривые иголки. Ожоги и раскаленного металла были и на лица, а половина волос была вырвана с корнем. Некогда красивые девчата представляли собой зрелище трагичное, трудно представить, чем они так в свои юные годы могли досадить палачам? Дарья впрочем, вспомнила, как еще более юный Васька заложил взрывчатку под Юнкерс. Против фашистов воевала целая страна, и сопротивление было воистину всенародным. Пожалуй, даже дети и подростки охотнее шли в подпольщики и партизаны, чем более прагматичные и циничные взрослые. Играл роль также уровень пропагандисткой обработки. Тут коммунисты обращались в первую очередь к чувству разума. Не даром первым же декретом Ленина был декрет о образовании. Большевики понимали: что без грамотного народа, держава не будет великой и нечего мечтать о мировой революции. Даже наоборот страна Советов: рано или поздно падет жертвой агрессии. Дарья со слезным тоном, шепнула Ваське:
— Какие они молодые и уже так растерзаны!
Мальчишка "утешил":
— Если тебя поймают, то еще хуже будет! Думаешь, они посмотрят на то, что ты девочка, и погладят по головке, дадут конфетку.
Дарья простонала:
— Ну, сделай что-нибудь Василий!
Васька потер пальцами виски:
— Не мешай, может, что-нибудь придумаю.
Семерых юношей и девушек, поставили под виселицами. Вперед вышел тип с физиономией последнего дегенерата и принялся, картавя, но очень плохом украинском языке, зачитывать обвинение. Дарья шепнула:
— Для меня украинский язык труднее немецкого! Хотя он и похож на русский, но отдельные обороты попросту убивают!
Васька скривил рожицу:
— Ну не надо! Я и русский и украинец одновременно! Хотя для русского языка нет ничего невозможного.
Дарья предложила:
— А если мину что у тебя есть взорвать!
Васька покачал головой:
— И убить десятки, а может и сотни советских людей! Ведь пулеметы, установленные на танках, могут открыть огонь и по толпе.
Дарья простонала:
— Какая мука! Видеть, как казнят советских людей и не иметь малейшей возможности им помочь. Ну придумай, что-нибудь Васька, ведь ты вундеркинд.
Васька грубо толкнул девочку в плечо:
— Не называй меня этим буржуазным словом вундеркинд! Зови лучше просто юный гений.
Омерзительный фашист-ублюдок закончил читать обвинение, после чего к ребятам подошли верзилы и стали ставить комсомольцев на специальные подножки. В этом момент самая высокая, истерзанная так, что у нее не осталось ни сантиметра целой кожи, гордо вскинула разбитую голову вверх и запела:
Ты перешел фашист злой все пределы,
Ваш Гитлер бесноватый труп больной!
Над Родиной несчастной, поседелой,
Летит орел нас Сталин дорогой!
В петле ох зверской, больно задыхаюсь,
Не предпочту страданиям диван!
На городом дымищем расстилаясь,
Пожар — таких я прежде не видал!
Змея ползет по городам России,
Неужто, просто так террор пройдет!
Поля фашисты кровью оросили,
Жестокий сорок первый, страшный год!
И думаю, быть может сновиденье,
Реальность невозможно в раз постичь!
Спасти Отчизну Бога провиденье,
Как хрупок мир, он тонок — шелка нить!
Страна как под железною пятою,
А гусеницы танков, ржавый лязг!
Но грудью сердце Родины прикрою,
Что факел коммунизма не погас!
Погибнуть за Отчизну это доблесть,
Но лучше выжить и растить детей!
Неумолимый сторож наша совесть,
И слово не паршивый воробей!
Я вспоминаю Иисуса очи,
Он добрый, милосердный, светлый Бог!
Молюсь Христу, чтобы наши дни и ночи,
Для фрицев были смертью: фюрер сдох!
На воле радость — каждое движенье,
Свобода — это то, что не отнять!
Не нужно лени, мутной наслажденье,
Ведь отец тебе — родная мать!
Мы победим, я вижу это ясно,
Кивают, верит в правду — хор дубрав!
Россия станет до того прекрасной,
Все будем ликовать врагов прогнав!
И мы не будем как рабы безмолвны,
Не вытоптать с травою мировой!
Войска идут как яростные волны,
Ведет их гений — Сталин дорогой!
Мы тоже будем Сталина достойны,
Сумеем от подонков Русь спасти!
Наступит, время сгинут в бездне войны,
Социализму не сойти в пути!
Теперь мене плохо, в муках умираю,
Но обретем бессмертие в сердцах!
Победу будет, верю, будет в теплом мае,
А память о героях луч в веках!
Девушки и мальчики пели, через силу, а под конец им стала подпевать вся площадь. Когда песня смокла, установилась зловещая тишина. Несколько тысяч людей стояло не шевелясь, чувствовалось малейшее дуновение ветерка. И вот противный хриплый голосок прохрюкал:
— Вешать и побыстрее.
Петли накинул на худые, ребячьи шеи, быстро затянули. Скамейку выбили без паузы, фашисты тряслись от страха и жутко спешили.
Третий самый старший и крутой попаданец Волька упражнялся в стрельбе. Он легко поражал одну мишень за другой. Но самый шик был, когда вверх стали подбрасывать каштаны. Вот действительно нужно быть ассом стрельбы. Попробуй сбить летящий кусочек не совсем живой материи.
Адольф впрочем, заметил:
— А голубей стрелять лучше!
Волька сразу же согласился:
— Конечно же, лучше! Они живые, при попадании разлетается множество перьев. Но потом приходиться убирать, что не так уж приятно! Так что чистота понятие относительное, как и счастье!
Адольф зло рыкнул:
— Вот евреям привалило счастье, их всех выпустили из клеток! Даже думаешь, а ради чего мы воевали!
Волька прокрутив ружье вокруг оси, возразил:
— Врагов лучше бить по одному! Если союзники хотят отвалить с нашей спины, то почему временно не совершить подобный дипломатический ход. Дипломатия делает из врагов партнеров, из партнеров союзников, из союзников сателлитов, из сателлитов — подданных! Так почему не брать крепости штурмом, но штурмом особый. Самый мощный таран — золотая голова!
Адольф прогнусавил:
— Золото мягкий металл...
Волька перебил:
— Золото мягкий металл, но нет тверже стрежня, чем у кого золотые мозги! Так что не думай презрительно о ученых, они вносят важную лепту в войну! Одними кулаками много не навоюешь.
Адольф перезарядил винтовку и буркнул:
— Железный кулак сплющит и золотую голову! А вот выстрелить по гильзе ты не пробовал, как это делают американские ковбои?!
Волька расплющив пулей еще один каштан, пропел:
— Ковбой ты парень хоть куда, и крутость парня не тревожит! Ты смел ковбой: одна беда— что ты двух слов связать не можешь!
К ним подошел офицер СС и, скаля зубы, произнес:
— Вы неплохо стреляете, но данном случае, нам нужен специалист по "рукопашке"!
Волька показал бицепс:
— Я вполне готов! С кем мне драться!
Офицер так недобро, даже в какой степени ядовито усмехнулся:
— С медведем! Причем без оружия, голыми руками!
Волька посмотрел себе на ладонь и заметил:
— Звучит соблазнительно, но медведь хорошо держит удар, его очень трудно оглушить или вырубить.
Офицер СС захихикал:
— Та я и знал, среди вас не найдется ни одного храбреца способного уложить символ русской империи!
Волька горло вскинул голову и сжал кулаки:
— А вот и нет! Я вполне готов! Сообщите Вольф, Бисмарк будет драться с медведем!
Адольфу стало стыдно, и он тоже вскрикнул, вскинув руку в фашистском приветствии:
— Я тоже буду драться! И растерзаю клыкастого на части!
Офицер отрицательно мотнул головой:
— Вольф был первым, так что ты отдыхай! Хотя в следующий раз тебе предоставят возможность драться со львом.
Адольф сразу же сник и стал заикаться:
— Как это со львом! Да ведь это...
Офицер прервал:
— Пока можете пообедать, потом на ринг! Кстати для тебя Вольф хорошая новость, сам фюрер Геринг будет наблюдать за боем! Понял! Так что если ты умрешь, то умрешь во славу фюрера и Великой Германии.
Волька достаточно резко ответил:
— Я предпочитаю жить и победить! Умереть может любой дурак, а пообедают достойные!
Офицер похлопал Вольку по плечу:
— Мы все будем болеть за тебя! Ты просто украшение немецкой нации!
Волька гордо надулся: он русский украшение немецкой нации! А это значит скоро всем неполноценным — хана!
. ГЛАВА Љ 22.
Маргарита и Маслова за пленного полковника получили лишь сдержанную благодарность от генерала Крапивина. Преждевременно постаревший военный пожал девушкам руки и сказал:
— Такие как вы гордость любой армии. Ждите, через неделю будет приказ награждениями медалями "За отвагу".
Две девушки дружно вскинули руки:
Служу Советскому Союзу!
Маслова была крайне довольна и после награждения сказала Маргарите:
— Отказаться ловить генерала, да это же преступление! У меня есть ощущение, что ты вполне могла бы поймать!
Маргарита с гневом ответила:
— Как у тебя все просто. А может лучше самого Геринга. С ним было бы намного проще, глядишь и Германия бы капитулировала! Ты не понимаешь, что не все в мире идет, так как мы хотим!
Маслова огрызнулась:
— Конечно, иначе мы бы давно были бы в Берлине. Но нельзя останавливаться на пол пути, нужно наступать.
Маргарита нахмурилась:
— А почему мы сейчас не наступаем! Потому что... Ну ладно оставим разговоры.
Только что пришло новое пополнение, помимо солдат-новобранцев, прибыл батальон девчат. Совсем еще юные девушки, после трех месяцев "учебки" брошенные в топку войны. Вчерашние школьницы активно работали лопатами, рыли ячейки и траншеи. Стояла жаркая погода, девчата скинули сапожки, а некоторые обнажили торс. Маргарита и Маслова копали вместе с ними. Нельзя сказать, что подобная работа доставляла им радость, но девушки трудились с видимым энтузиазмом. У самой крупной из них, обнаженный торс блестел от пота, но она трудилась все энергичнее и энергичнее.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
