| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Виноградова одобрила:
— Вот это по-нашему Ангелина!
Принцесса— эльфийка хихикнула:
— А вы знаете его уродство очень привлекательное! Я даже взгляда оторвать не могу!
Огнезарная воительница обрубила:
— Не будь такой эгоисткой! Дай и другим девчатам покромсать врагов!
С трудом оторвав от раненого вурдалака взгляд, принцесса-эльфийка поспешно, но вместе с тем изящно, расстреляла второй диск, целясь уже не столь тщательно, впрочем, по этому поводу не забыв изречь:
— Интуиция самый верный из всех прицелов — потому, что это штучная работа Всевышнего!
Виноградова подтвердила:
— В твоем случае, конечно же, штучная, но в данном случае не халтурная. В твоем случае!
Принцесса эльфийка заметила:
— А вот ко мне внезапно пришел страх, что небожительницу, или меня убьют раньше, чем успеет израсходовать третий магический клубок.
Графиня Елизавета воскликнула:
— А ты сама лупи двойную Троицу! Слышишь!
Виноградова рыкнула:
-Двойная троица? Это звучит парадоксально!
— И вместе с тем диалектическое единство! — Возгласила звуком органа белоснежная графиня.
Огнезарная дьяволица добавила:
— Да будет так! А ты стреляй навскидку!
Японцы и вурдалаки, повинуясь какой-то команде, начали швырять свои фруктовые, но от этого не менее смертоносные "бомбошки" , и столбы разлетающейся земли поднялись почти вплотную к окопу.
Маринка завизжала, её алые сосочки на грудях затряслись, заколыхались как морские буйки при шторме:
— Мама милая! Так не надо!
— Успокойся красавица! — В ответ воительница кинула свою собственную морковку со свеклой.
От это громыхнуло и во все стороны разлетелись хищные вурдалаки, и покрытые скользкими бородавками упыри.
Босоногая Виноградова оскалилась, становилось все жарче, причем как в прямом, так и переносном смысле. Стрелять теперь приходилось уже почти вслепую, широко поводя стволом. Баллиста-арабалет сухо щелкнула и умолкла, выплюнув последний арбалетный болт со взрывчаткой, а из дыма на вершину уже набежали перекошенные вурдалаки с косматой шерстью, и клыками в форме шомполов. Принцесса-эльфийка успела перехватить гибрид арбалета и сиамского кота, когда сзади кто-то перепрыгнул через её окоп. А котик мяукнул смесью гремучей слюны, и стрел с многослойными наконечниками. Несколько разъяренных воительниц, мелькая голенькими пяточками, снова прыгнули, и извергая стали и пламя, врезались в японцев, покатились с ними вниз.
Голоногая Виноградова рявкнула во всю глотку:
— Не надо только паники! Не трупы, а подранники!
Принцесса-эльфийка, сама выпрыгнула как тигр из засады, из окопа, успев увидеть справа неподвижные тела наполовину засыпанных землей Вики и какой-то еще воительницы, и оторванной ноженькой, а затем, всаживая смертельные "подарки" в дым, побежала вниз по склону.
Виноградова тоже устремилась в атаку, пропев:
— Войну любил отважно! И дрался как петух и в схватке рукопашной один он стоил двух!
Маринка вякнула:
— А мы десяти! Нам мочить не запрети!
Из просвета в дыму на Виноградову выбежал высокий вурдалак в каске, воительница успела вильнуть в сторону, влепив врагу откинутым прикладом в лицо.
— Но пасаран! В пекло вандал!
Тот свалился, как подрубленный, запрокинув голову назад, и воительница, шарахнувшись еще дальше вбок, выстрелила в очередного упыря, с вытянутых рук.
— И ты пойдешь в пекло, не быть тебе на коне!
Но вот у появившейся спереди тени в руках запорхала сияющая желтая, затем синяя стрекоза, и спустившаяся темнота наконец-то притормозила напор солдат страны Восходящего Солнца и из союзников из преисподней.
А Виноградова ощутив в себе прилив, невероятнейшей энергии вдруг оглушительно запела, причем от мужского имени:
Да на войне Господь тебе не брат,
Не надо только глупость эту — грешен!
Я тоже согрешить представьте рад,
Лишь только труп в амбициях утешен!
Вот чередой стремительной бегут,
Как скакуны лихи вехи-годы!
Но ратный подвиг, он уж тут как тут,
Пусть воспевают всем героям оды!
Но что такое я во тьме пишу,
Хоть даром говорят, не пахнет!
Твой слог да лучше взять пилу,
Чем слушать бредни про колхоза пашни!
Но что же Боже для тебя я кто?
Дитя родное, хоть порой в капризе!
Ну почему ты говоришь одно,
И мир безгрешный называешь призом?
А я от скуки мерно холодею,
Настолько надоело все одно!
Да лучше весело служить злодею,
Чем праведность нести — твое ярмо!
Война конечно боль и разрушенье,
Но хуже есть, еще поверь напасть!
Испытываешь горькое сомненье,
Ведь можешь в бездне навсегда пропасть!
Как не охота быть больным и дряхлым,
Но навязал Господь такой удел!
Ну почему ты любишь Боже слабость,
Неужто стоны слышать ты хотел!
А как избегнуть, мразь — дурную старость,
Чтоб не согнулся в муках крепкий стан!
Не мог ты дать Всевышний людям малость,
Быть вечной юности, крутой угар!
Но для чего тебе нужны морщины,
Иль зубы людям подло выбивать!
Не украшенье лысины, седины,
К чем такую гадость допускать?
Молчит Господь — ему, надеюсь стыдно,
А я решил найти конец в бою!
Чтобы потомкам было не обидно,
Я ратный подвиг всей душой люблю!
Ведь умирать в постели — это глупо,
Такая это мерзкая знай смерть!
А вот принять, стрелу скача на крупе,
Чтоб и упав — фальцетом звонким петь!
А посему, война, поверьте благо,
На ней любой — достойный человек!
Отчизне русской послужите свято,
Что был насыщен жизнью цельной век!
. ГЛАВА ? 19.
Сталин-Путин взял и опять стал писать. Разумеется про девчонок-красавиц.
После ожесточенных боев наступило затишье. Все-таки декабрь 1954 года. Немцы зимой не вояки. Прячутся себе, и ежатся. Закончить войну в этот год не удалось. И снова впереди ожидаются тяжелые бои.
Девушки слегка отдохнули...
Наташка взяла и нацарапала свой интересный рассказ.
Предводительница одного из разинских отрядов Домка, попала в засаду. Она дралась храбро, но московские стрельцы получили распоряжение взять девушку-богатыря живой. И скрутили воительницу арканами.
После чего девчонку поместили в клетку. Домка были скована по рукам и ногам.
Появился сам воевода Юрий Долгоруков. Посмотрел на скованную девушку и крикнул:
— Не к лицу разбойнице в роскошных одеяниях ходить!
Палачи сорвали с девушки шелковую одежду, жемчужные подвески, башмачки с серебряными подковами. И совершенно обнажили Домку. И в самом деле, эта девушка просто прелесть — богатырь. Мускулы сильные и рельефные, высокая грудь, роскошные бедра, тонкая талия. Волосы длинные, вьющиеся, белые как снег с легкой желтизной. Очень красивая, крупная девушка.
Воевода Юрий Долгоруков облизнулся и сухо приказал.
— Запереть ее в отдельную камеру. Приковать за руки, ноги и шею. Ночью сам буду чинить ей допрос.
Домку закрыли в холодном подземелье, нацепив только рваную мешковину. Девушка была голодная, кандалы и ошейник натирали лодыжки, кисти, и сильную шею. Очень сильная девушка, попробовала расшатать цепь. Но тут сталь была видно рассчитанная на удержание слона. Каждое звено цепи толщиной с большой палец руки крупного мужчины. Стены еще не успели размокнуть и крепкие как титан.
Девушка постучала по стене босой пяткой. Стала тереть звено об звено. Но сталь была хорошо закаленной и не поддавалась. Домка тяжело вздохнула. Ее ожидали пытки. А это конечно требует мужества. Будут и бить, и жечь, и растягивать и колоть.
Домку будут спрашивать, где разбойники скрыли клады и прочее еще. Нужно быть твердой как скала.
Вот пытали одного мальчика-лазутчика. Сожгли палачи живьем огольца. Но не выдал Санька местоположение отряда повстанцев. Так и умер замученным.
А Домка сможет ли она выдержать и не застонать. А тем более выдать место где клады спрятаны.
Вот наступила ночь и, девушку поволокли из подвала. Допрос начали жестко. Сразу же вздернули на дыбу. Подняли девушку к потолку, пыточная располагалась в башне. И потолок был высок. Когда веревку отпустили, воительница полетела вниз. Сильные мышцы и крепкие связки девушки вывернулись. Домка тихо охнула от невыносимой боли, но сдержала крик.
Тогда палачи сорвали с нее мешковину.
И стали лупить со всего размаха плетьми. Прочная кожа девушки-богатыря поддалось не сразу. Палачи старались вовсю. Били со всего размаха. Тело девушки раскачивалось.
Главный истязатель приказал:
— Закрепить ноги!
Босые конечности девушки зажали в колодке. А затем и подвесили груз. Мускулистое тело Домки напряглось.
Палачи увеличили вес. И из каминов извлекли раскаленную проволоку.
Принялись стегать девушку жгучими полосками металла.
Домка сжала зубы сильнее. Она тяжело задышала. Рельефный пресс проваливался от боли, но девушка молчала.
Юрий Долгоруков смотрел на это... Чувствовал некоторую досаду, что жертва не кричит и не стоит. Любовался фигурой.
Воевода лично отдал приказ:
— А теперь поджарьте девке босые пятки!
Палачи положили к ногам воительницы связку пропитанного серой хвороста. И подожгли. Пламя хищно лизнуло женские пятки. Подошвы у Донки были огрубевшие как у крестьянки, но все-таки живые. Кроме того в последние месяцы атаманша ходила в сапогах, и ее мозоли на ступнях немного размягчились.
Боль была дика и у воительницы вылезли глаза. Но она молчала. И из уголка рта потекла струйка крови. Девушка стала дышать еще тяжелее, а с тела обильно капала смесь крови и пота.
Пахло жареным, словно шашлыки. Юрий Долгоруков, раздраженным молчанием пленницы сам выхватил из камина раскаленные щипцы. И схватил девушку за клубничный сосок. Домка в ответ смачно плюнула на воеводу.
Юрий стал бить щипцами по груди, заревел:
— Сломайте ей пальцы на ногах! И сильнее бейте.
Палачи стали ломать пальчика при помощи раскаленных щипцов. Другой истязатель нагребал жар под дыбу. Лупили девчонку и проволокой. Домка молчала, хотя это ей стоило титанических усилий. Сознание слегка мутилось от дикой боли, но не хотело покидать воительницу. Она терпела и терпела.
Под конец Юрий Долгоруков сунул ей зажженный факел между ног. Боль пронзила раскаленной иглой, от пяток до затылка. И девушка окончательно потеряла сознание.
Присутствующий на пытке врач, пробормотал:
— На сегодня хватит! Она уже ничего не чувствует.
Воевода приказал жестким тоном:
— В камеру ее! Продолжим завтра!
Домку сняли с дыбы, нацепили мешковину, на изодранное, обожженное, растерзанное тело и снова бросили в подвал. Сковав руки и ноги.
Девушка лежала на гнилой соломе. Пришла в себе, ощутив тяжелую боль. Несколько крыс уже вертелось рядом с Домкой.
Девушка была еще достаточно сильной и поймала крысу рукой. Раздавила. После чего, не обращая внимания на боль, погрузилась в сон.
Ей снилось, что Стенька Разин входит со своим войском в Москву. Все царские рати разбиты. Одержана победа. И народ ликует встречая казаков.
Рядом с атаманом скачет Домка. Нарядная, красивая, гордая.
И бьют барабаны, гудят трубы. Победа и триумф повстанцев.
Домка очнулась от скрежета замка и вздрогнула. Мелькнуло в голове: будут снова пытать.
Но пока еще было рано. Тюремщик принес хлеб, и кувшин с водой:
— На стерва!
И поставил, так что вода брызнула на тело воительницы-богатыря.
Домка поднялась. Сломанные пальцы на ногах сильно ныли, как ссадины и ожоги. Девушка погрызла хлеб. Выпили воды, и почувствовала себе бодрее. Вправила себе пальчики, и подумал, что сломанные хрящи ее срастутся и ничего страшного не случилось. Она знает, как с помощью зелья выводить ожоги и исцелять раны. Чтобы не осталось и следа. Главное выдержать пытки, а там... Домка вспомнила взгляд воеводы и подумала, что пытать ее будут долго и изощренно. Ну и пусть, она не сломается.
Сталин-Путин опять прервал повествование, и за государственные дела. А реальный Сталин в своих заботах.
Иосиф-Олег Сталин-Рыбаченко обучал российских солдат Ивана Грозного. Тактику линейной стрельбы освоили стрельцы. А новые кремневые пусковые механизмы намного превосходили зажигание фитилей. Вместо мушкета девчонки предложили более легкие и практичные ружья. Разумеется со штыками, и большей скорострельностью.
Проблемой стал патрон с капсулой. В условиях средневековья его сделать чрезвычайно сложно. Но девчонки и мальчишки старались. И кое-что уже получалось.
Проще производить бездымный порох. Тут мальчик-вундеркинд-вождь и девушки-супермены оказались большими доками. И кое-что у них стало получаться. Кроме того нитроглицерин можно производить и делать опасную взрывчатку.
Чего только воительницы не придумали, вместе с мальчишкой вундеркиндом. В частности огнемет. Тоже весьма эффективное особенно в условиях средних веков оружие. А почему бы его и не испытать?
Зимой еще можно сделать и лыжи. Причем усовершенствованные. И на лыжи поместить огнеметы.
Интересной идее было также создать подобие пулемета стреляющего играми. Причем иглы отравленные. А так же делать новые пистолеты: более легкие, скорострельные и практичные.
Недурно и катапульту усовершенствовать... Да и велосипед, вполне в средние века может быть эффективным.
Иосиф-Олег Сталин-Рыбаченко предложил сделать велосипеды и деревянный макет танка для использования в боевых действиях.
Наташа это одобрила:
— Хорошая идея! Мы можем многое добавить!
Иосиф-Олег Сталин-Рыбаченко еще и предложил:
— Давайте создадим что-то более оригинальное и вместе с тем простое в производстве!
Наташа, усмехнувшись, проворковала:
— А что может быть простым в производстве?
Мальчишка хихикнув, предложил:
— Угольная граната, например!
Наташа с этим согласилась:
— Да такая граната... Должна обладать чрезвычайной мощью!
Маруся с этим частично в унисон:
— Она порвет буквально все подряд! Распылится как грандулянт и рванет!
Девушки тряхнули своими босыми, точенными и изящными ножками. Они у них такие красивые и соблазнительные.
Августина с этим охотно согласилась:
— Такая граната будет хороша!
Иосиф-Олег Сталин-Рыбаченко занялся составлением конструкции данного весьма эффективного оружия.
Но попутно мальчишка-гений еще и писал. И писал весьма активно, и остроумно. Он достойный писатель!
Причем часто мальчик использовал фантастику суперуровня.
Обама набрался умных мыслей и выражений. После чего уже можно смело руководить многочисленной армией Бонапарта. Самые первые дни все шло как по маслу. Хорошо обученные и многочисленные французские войска, побеждали играючи турок. Местное население встречала наполеоновские полки с ликованием.
В Румынии уже битые русскими османы не имели каких-либо значительных сил, а сами румыны приветствовала Бонапарта. Французы шли маршами, и натыкались лишь на мелкие отряды турок, которых уверенно пленили и разгоняли.
Лишь перейдя Дунай Наполеон-Обама, наконец, столкнулся с первым серьезным сопротивлением. Турецкая крепость в Плевне успела подготовиться к отражению атаки. В нее отступил двадцатитысячный корпус Абдуллы-паши. Но Бонапарт-Барак не стал тратить время на штурм, а оставив небольшое прикрытие продолжил стремительное движение к горным перевалам.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
