— Ммм, блаженство. — отдал должное Рэн кофе.
— Согласен. — подтвердил я, делая мелкий глоток из свежей тары. — Ну, рассказывай.
— Кх... Что? — поперхнувшись кофе, кое-как просипел Рэн.
— Как что? — деланно удивился я. — Трахнул эльфийку, или нет? — ответа, впрочем, не требовалось. Факт сексуальных отношений между этими двумя мною зафиксирован еще вчера, уж очень яркие образы различных сцен будоражили сознание пьяной дочки посла.
— Да ладно, шучу! Знаю, что трахнул. — успокоил я порозовевшего эльфа, отчего он принял уж совсем нехарактерную для нашей расы расцветку.
— Ну ты мудак, Хэт. — обиженно буркнул успокоившийся Рэн. — Всем свои телепатические щупальца в голову суешь. Не нормально это.
— Ага-ага. Там и щупальца совать никуда не нужно было. От нее просто разило запахом секса. Ты сам бы учуял, если бы не был столь пьян. — весело улыбнулся я. — Ты мне лучше вот что скажи — нахрена этим заниматься в подсобке? По приколу?
— Нет, не по приколу. Я ей действительно хотел объяснить, что такое стриптиз, но... увлекся. Да и она не была против. — хмуро начал оправдываться мой зам.
— Угу. Она то не против. Вопрос в другом — как ты будешь выкручиваться, когда за ней придет ее папаша. Причем скоро. И я даю руку на отсечение, что он все уже знает. Бармен тут ухарь редкостный, стопудово донес.
— Как-как... Женюсь. — почти шепотом, глядя строго на кружечку с недопитым кофе, произнес Рэн.
— Мда, приплыли. — заржал я. — Брак светлой эльфийки с темным эльфом! Папаня ее от инфаркта с инсультом от 'радости' загнется. В принципе, вполне реальный выход. — Рэн на это только обиженно промолчал. — Ладно уж, веди меня к своей ненаглядной.
— Зачем?! — живо поинтересовался непутевый темный эльф.
— Буду восстанавливать честь моего подчиненного. — улыбнулся я. — А то сам подчиненный не особо дружит с головой.
* * *
— Вы, исчадия Тьмы! Что вы сделали с моей дочкой?! Уроды! Ублюдки! Всех вас под корень вырежу!!! — орал одетый в богато зачарованные легкие доспехи старый светлый эльф. И уж если эльф выглядит старо, то годков ему явно за пару тысяч. Был он не один, а в компании еще двух эльфов, значительно помоложе, но в таких же доспехах, и полусотни наемников. Причем наемников элитных, что видно по оружию и доспехам. С нашей стороны были только я и Рэн, так как прочие подчиненные очнутся в лучшем случае вечером.
— Придержи язык за зубами, уважаемый. — негромко высказал я просьбу, расслабленно сидя на диване и куря кальян. — А то я могу и обидеться. А если я обижусь, то тебе не помогут ни твои холуи, ни наемники. — в подтверждение своим словам усыпляю отряд 'бравых псов войны' с помощью псиметаболизма.
От грохота падающих закованных в тяжелые доспехи тел сотрясся, казалось, весь кабак. Эльф ошарашенно повернулся на звук и молча захлопнул открытый рот. Внимательно посмотрев на меня и своих оставшихся сопровождающих, так же молча подошел к столику и элегантно присел на краешек дивана, готовый в любой момент подорваться и всадить мне в глаз скрытый от взгляда столешницей маленький узкий кинжал, до этого находившийся в высоком голенище правого сапога. Хитрый жук.
— Стилет убери. — спокойно смотря в глаза умудренного жизнью эльфа, произнес я. — Не хотелось бы, чтобы ты случайно поранился. — эльф, скривившись, убрал стилет на его законное место.
— Что с моей дочерью?! — требовательно спросил эльф.
— С ней все прекрасно. Лежит в своей комнате на втором этаже, отходит от вчерашней пьянки. — не ёрничая, ответил я. — Как и ее сопровождающие. — эльф незаметно для всех, кроме меня, расслабился. — Еще вопросы? Предложения? Или требования? — с легкой ухмылкой спросил я.
— Да, у меня всего один вопрос. — слегка замявшись и посмотрев на бледного бармена, сказал светлый. — Мне рассказали о том, что ваш собрат закрывался с Илио'норой наедине. Якобы для того, чтобы объяснить какой-то древний темно-эльфийский ритуальный танец. Это так?
— Так. — кивнул я. — Такое было. И, насколько я знаю, мой подчиненный справился с этой задачей с легкостью. — ухмылка на моем лице сменилась широкой улыбкой. Эльф же опять напрягся. — И я ничего предосудительного в этом не вижу. Танец по своей сути полностью безобиден и не несет хоть какого-то вреда. Впрочем, как и пользы. Обычный танец.
— Это радует. Вот только, насколько мне известно, наедине ваш подчиненный и моя дочь были непозволительно долго. — со скрытой яростью произнес эльф. — Это заставляет меня беспокоиться за честь дочери.
— Старик, мы благородные темные эльфы! — отбросил я официальщину. — Если бы мой собрат хотел залезть под юбку твоей дочери, то делал бы это точно не в подсобке. Так что остынь. Честь твоей дочери осталась при ней. А не веришь мне, а ты не веришь, пойди и сам проверь. — недовольно высказал я эльфу. Тот лишь хмуро посмотрел на меня, молча поднялся и направился к лестнице на второй этаж. Ну, пусть проверяет. Память Илио я подправил, хоть и править там нечего было, да. Девушка и так уже на момент совокупления была в изрядном подпитии, поэтому мало что помнила, но все же. Следы физического плана псиметаболизмом также подправил — ни грамма магии, следы которой заметит любой маг, все выглядит естественно.
Затянувшись ароматным густым дымом, из-под полузакрытых век наблюдаю за обстановкой в кабаке. Бармен нервничает и не знает, куда деть руки — то стойку протрет, то тряпку скомкает. Сразу понятно без любой телепатии, кто заложил моего непутевого подчиненного. Сопровождающие 'папаши' стояли как оловянные солдатики — движений ноль, взгляд в стену, дышат через раз. Явно не хотят влазить в драку с нами. Трезво понимают свои шансы против могущественного чародея. Это я про себя, хехе. Ауру-то я развернул после 'выключения' наемников процентов на десять — архимаг в загуле, ни дать, ни взять. Лезть буром на такого чревато, мда. Рэн же понуро цедил сбитень, наверное, размышляя о своем проколе. Ну, ему полезно. Псиметаболизмом проверяю окрестности кабака — чисто. Толпы жаждущих крови наемников не наблюдается, как и пять минут назад. Несерьезно светлый подготовился, на скорую руку.
Еще раз затянувшись и расслабленно выпустив струю дыма, я увидел, что эльф-'папаша' спускается со второго этажа, неся в руках ценный груз — дочь. Отдав ее своим охранникам, он подошел к нашему столику и с глубоким поклоном произнес:
— Прошу прощения за свою несдержанность. Не стоило верить лживым слухам. Чем я могу загладить свою вину?
— Бочонок кхуздульского темного отлично успокоит мои напряженные нервы. — открыто улыбнулся я разумному светлому эльфу. Кремень мужик. Признал свой косяк перед превосходящим его по силам врагом и готов был заплатить любую компенсацию. Достойно уважения.
— Благодарю за понимание. — еще раз поклонился светлый эльф. — Бочонок Вам доставят через полчаса. Я лично выберу лучшее. — угу, стоит, значит, проверить на яд. Так, на всякий случай. — Еще раз прошу простить за эту нелепую ситуацию. Всего доброго. — эльф развернулся, забрал дочь из рук охранника и потопал на выход, что-то прошептав напоследок тому на ухо. Охранник кивнул и показал своему напарнику на бармена, пальцовкой объяснив задание, направился на второй этаж. Второй же неспешно подошел к бармену. Тот побелел от осознания дальнейших перспектив. Эльф вытянул узкий, но длинный прямой клинок с односторонней заточкой из ножен и одним еле уловимым, для обычного разумного, взмахом отделил брехливую голову от бедового туловища. Струя крови напрочь залила стойку и часть стены с потолком. У меня во рту мгновенно появился железистый привкус. Черт, посидел расслабился. Сверху спустился закончивший кровавое дело эльф, вытирающий куском ткани свой клинок. Значит, и прошлым сопровождающим вынесен вотум недоверия. Кардинально.
Примечание к части
Продо) Ловлю тапки) Тэээк, внесена небольшая правка по поводу подкласса. Добавлен аж целый абзац между простыней характеристик. Всех девушек, девочек и женщин с Международным женским днем!!! Мои искренние поздравления!) Мужики — крепитесь. Этот день всего раз в году)) Бечено!
>
Катарсис
Пустоши Инферно... Забытое всеми место, выжженное безжалостными светилами и вылизанное сухим палящим ветром. Абсолютно безжизненное место. Веками тут не появлялись разумные. До сегодняшнего дня. Покой гиблой пустоши нарушила пятерка безумцев, принявшихся чертить грандиозный по размеру ритуальный рисунок. Много времени, как ни странно, у них это не отняло. Спустя всего два часа многокилометровая сложная магическая фигура раскинулась по утрамбованному до состояния гранита пеплу. Один из темных эльфов, внимательно осмотрев каждый участок многогранной несимметричной октаконтаграммы (восьмидесятилучевой звезды) и видимо удовлетворившись качеством начертания, начал материализовывать как будто из воздуха массивные уродливые туши, зачастую закованные в тяжелые и мощные на вид латы, такие же уродливые как и их носители. После появления туши сразу же вспыхивало магическое свечение, сплетающееся в цепи, которые, в свою очередь, заковывали собою туши демонов.
После материализации и заковывания туши были по одной разложены в расположенные в каждом лепестке луча равнобедренные треугольники, соединенные с центральной площадкой цепочкой из косых рун. Половина этих треугольников по итогу оказались пусты, что никак не смутило никого из эльфов. Более того, один из них неведомым образом дематериализовал с себя одежду, которая исчезла без спецэффектов незнамо куда, просто раз — и на месте замотанной в тяжелый плащ фигуры стоит голый, но гордый темный эльф, который после публичного акта обнажения сразу же бодро зашагал к центральной площадке геометрического кошмара. Оказавшись там, эльф засветился тусклым сероватым светом, начавшим как будто стекать с призвавшего его, постепенно заполняя ритуальный чертеж. Прошла всего лишь минута, как масштабный геометрический рисунок весь засветился уже более ярким серым светом. Он полностью заполнил собой фигуру, нарочито очерчивая контуры восьмидесятилучевой звезды и напрочь скрывая под собой контуры и руны, начерченные уже внутри нее. Но так продолжалось недолго — стоило только темному эльфу начать произносить рубленные и тяжеловесные фразы на давно умершем языке, как свет, посекундно приобретающий более темные тона, начал концентрироваться конкретно в начерченных контурах, все быстрее и быстрее проявляя гармоничный вид строгих дорожек рун, формирующих собой уже тетраконтаграмму (сорокалучевую звезду), в навершие лучей которой расположились туши демонов, заключенные в треугольники. С концом бешеного речитатива уже сама тушка темного эльфа запылала ярко-багровым светом, горя жарким факелом по центру ритуальной фигуры и привнося в картину магического шедевра полную законченность. В пустоши наступила хрустальная тишина. Замер вечно дующий раскаленный землей ветер, перестал чуть моргать тонами различных оттенков свет ритуала, замер безумный эльф по центру рисунка, задержали дыхание его сопровождающие, боясь нарушить эту кристальную тишину пошлым выдохом. Удар сердца, второй... Казалось, сама Вселенная наслаждается моментом абсолютного покоя, и ничто не сможет нарушить его.
Но маг, проводивший ритуал, решил, что хватит наслаждаться покоем, и с огромным и явно видимым усилием произнес финальное слово-ключ. Демонические туши с ужасом завыли, задергались и забились о плотный пепел от невыносимой боли. Вскоре от охрипших страдальцев потянулись в воздух ручейки абсолютно черной крови, которые, ведомые волей и властью ритуала, направились к заклинателю, окутывая его с ног до головы сплошной сферой и окрашивая вокруг себя свет с ало-бордового в черный с алыми проблесками. Вскоре кровавые ручейки перестали отделяться от жертвенных тел. Казалось бы, конец, но нет. Уже вроде бы 'бесполезные' трупы демонов засветились оранжевым светом, а после и вовсе вспыхнули мистическим темно-фиолетовым пламенем, которое колебалось как будто от сильных порывов ветра, несмотря на отсутствие оного. Пламя, словно живое существо, начало аккуратно и неспешно расползаться по многострадальному внутреннему рисунку, поглощая одну руну за другой, все ближе и ближе подползая к заклинателю, пока не добралось до сферы из черной крови. Пламя, тщательно ощупав своими языками сферу, резко начало поглощать ее, теряя свой первоначальный темно-фиолетовый цвет. Вместо него с каждым ударом сердца стал преобладать черный. Борьба двух цветов продолжалась недолго, в конечном итоге пламя полностью поглотило кровавую сферу, приобретя абсолютно черный цвет, на который без некоторого душевного содрогания взглянуть было невозможно. Казалось, свет пяти светил, огибая все прочее пространство, старался осветить именно этот кусок 'глубокого космоса', неведомым образом оказавшегося на этой уничтоженной своими детьми планете, настолько стало в округе сумеречно. Или же само пламя, что скорее, поглощало жесткое излучение пяти звезд, стараясь утолить свой голод. Оно буквально высасывало из близ лежащего пространства любую энергию.
На небольшой участок Пустоши за многие миллениумы наконец-то пришла зима. Температура резко опустилась до минус шестидесяти градусов по Цельсию, заставив выпасть инеем на безжизненную почву мельчайшие частички влаги, которой, казалось бы, тут нет вовсе. Под впервые не обжигающим светом пяти светил засеребрились микронные кристаллики воды, отражающие в себе помимо света Солнц еще и черное пламя. Сюрреалистическая картина, одним своим видом лишающая любых мыслей и размышлений... Шедевральный вид. Сводящий с ума любого наблюдателя. Вселенная в очередной раз за краткий промежуток времени замерла в хрупком равновесии. Творец нажал на паузу, заскринил получившееся и, смахнув скупую слезу восторга, запустил время. Над замершей до звона пустыней заносился потусторонний многоголосный шепот, на разные тона размеренно повторяя одни и те же слова 'РЭШ ЭСССЭ ЙЭЙ ДТОРНЭЭС АСС ИСШТ ДКС'. 'Быть мне, ибо я Творец своей судьбы. Я гряду.' — поняли бы миллионы лет назад вымершие по воле их Творца разумные. Первораса, от которой в итоге пошли все остальные разумные виды, первой открывшая возможность магического воздействия на реальность, которая была равна по могуществу нынешним богам. Раса, возомнившая себя Творцами... Раса, покусившаяся на сущность своего Творца. Их гордыня их же и погубила. Но созданное ими Искусство не кануло вместе с ними в небытие. О, нет. Знания, собранные по крупицам Перворасой, до сих пор служат пришедшим после них.
Шепот крепчал, голоса сливались, и краткий постулат-утверждение уже не мягко звучал в сознании, а гремел яростным водопадом, обтачивающим валуны до состояния песка. Казалось, что вот еще чуть и бестелесный мощный голос начнет своей силой и чуждостью рвать метрику пространства, смешивая хлипкую реальность с Первородным Хаосом, как вдруг он начал утихать в сознании наблюдателей, смещаясь в более физический спектр бытия. Сфера, состоявшая из концентрированного черного огня, синхронно с изменившимся шепотом впитала в себя прочее пламя, раскинувшееся по сорока лучам ритуальной фигуры, и на секунду приняла вид идеального шара. На миг в этот уголок пространства взглянула сама Бездна, и зрачок ее — четырехметровая сфера абсолютной тьмы, и даже ее мимолетный взгляд заставлял трепетать в ужасе этот слой обитаемых миров. И все умеющие испытывать страх существа содрогнулись от необъяснимого животного ужаса, сковавшего их души и остановившего их сердца. Всего на миг... Но этого мига хватило, дабы всем чувствующим взгляд Бездны запомнить этот ужас на всю оставшуюся жизнь. И впитывая этот сладкий ужас, сфера наконец-то изменилась, убрав внешнее воздействие, к всеобщему облегчению. Астрал забурлил от объемов перекачивающихся через него энергий, поглощаемых пошедшей рябью и изредка волнами Сферой. Чем больше энергии Сфера поглощала, тем сильнее становилась рябь, постепенно начавшая формироваться в сорок отвратительных ликов. Все они корчились в неге и агонии, то сладострастно стонав, то визжа от боли и страдания. Стоны и рыдания, казалось, заглушат всё бьющую набатом ломаную фразу на древнем языке, но та наперекор логике начала вплетаться в безумный ритм столь странного оркестра. Неведомый дирижер все повышал и повышал ритм ужасающей и сводящей с ума музыки, заставляя резонировать душу заклинателя от нескончаемо произносимого им предложения. Скрытый от всех Сферой эльф, не помня себя и вкладывая в неизвестные слова всю волю к жизни, все шептал и шептал ставшее личным девизом 'Быть мне, ибо я Творец своей судьбы. Я гряду.', намертво отпечатывая его в свое неразрушимое начало, Искру, навечно отрекаясь от участи раба божьего и нагло ставя себя на одну планку с Творцом. Дерзко, безумно... и правильно! И чувствуя за собой правильность своих дерзких желаний, эльф все увереннее подчинял своей Воле души демонов, заставляя их отбросить личность-разум и слиться с ним, измениться и усилить Его, дать возможность перескочить через бесчисленное множество ступенек Эволюции и сразу встать на одну ступеньку с полубогами или мелкими божками, напрочь скинуть с себя ограничивающие оковы физического тела и изменить душу так, как нужно Ему. И пламя повиновалось ему. Резко обесцветившись, прозрачное пламя втянулось в тело призвавшего его, срывая все ограничения и изменяя душу эльфа по его желанию. Удар сердца, и все закончилось. Лишь в подтверждение того, что все это реально случилось, бессознательное тело темного эльфа осталось лежать на ставшей стеклом почве.
