— А хорошо, — проговорил Борис. — Воздух прямо сладкий.
— Руки не подаешь, — перешел на “ты" Венька, — но письма отправить согласился. Не пойму.
Борис некоторое время молчал. Потом отозвался глухо:
— Есть на свете вещи пострашнее штыковой атаки русской пехоты. Просто их мало кто видел. И уж совсем единицы могут рассказать. Я именно получил штыком под лопатку, так что могу сравнивать. И вот одна из таких вещей, господин поручик — это когда не приходит письмо.
* * *
Письмо Эдди открывать не стал — начальник разведки всея британской империи настоял на своем. Но секретарь Уинстона Рендольфа Черчилля все равно знал, о чем речь в письме. Ведь именно ему Черчилль диктует ответы. Помнится, на то, секретное письмо в начале зимы, шеф ответил подробно и длинно, приказав Эдди выписать из письма разведчика цитаты и предварить их знаком “КС:", а собственные ответы буквой “Ч:"
Эдди, разумеется, спросил, для чего так стараться. Черчилль, посопев, ответил: “Чтобы дражайший капитан Камминг не тратил секунды на подъем всей прежней переписки, нахождение в нем своего письма." Эдди счел распоряжение блажью, однако же выполнил в точности, так что в итоге ответ принял вид:
“
КС: нам приходится признать запредельную, недостижимую на данном уровне, точность артиллерии противника.
Ч: То, что английские города могут обстреливать совершенно безнаказанно — тоже было запредельно и непостижимо. Увы, такова реальность.
КС: Из них в цель попали — все.
Ч: Сие невозможно человеческими силами. Следует ли предположить, что силы привлечены нечеловеческие?
КС: Какой же запас у него в погребах?
Ч: Наконец-то правильный вопрос. Водоизмещение? Корабль, предположительно имеющий девять орудий калибром свыше 16 дюймов, и турбины, позволяющие добежать до Острова от ближайшего порта на шаг впереди осатаневшего Битти — истинное чудовище. Неизбежно больше любого существующего корабля, а мы даже о проектах таких не слышали!
КС: подкалиберный снаряд с раскрывающимся оперением. <...> Для нас пока невозможно.
Ч: Но для кого-то это возможно. Ищите, Смит. Хоть одно государство, способное на это прямо сейчас. Мысль интересная.
КС: Нет ни одного неразорвавшегося снаряда.
Ч: Вы плохо искали. Фантастика, как и полигональные лейнеры.
КС: Металл снарядов представляет собой железо абсолютно без примесей. <...> Сделано уж точно не руками.
Ч: Нерационально, немыслимо дорого, наконец, просто бессмысленно. Но почему же вы к эксперту не прислушались? По уровню механизации впору задуматься о пришельцах из грядущего, ежели идея красных инопланетян так вам претит по идеологическим мотивам.
КС: способом литья перегретого металла под высоким давлением.
Ч: Так где отчет об эксперименте? Что я предъявлю в Палате Лордов, после того, как нас макнули в грязь не менее десяти раз?
КС: Грэм Грин
Ч: Все выводы комиссии высосаны из слов одного мальца? Отдать ваше жалование юному дарованию?
КС: Мы не нашли достаточно веских доказательств этой остроумной версии.
Ч: Богом клянусь, вам бы лучше их найти.
КС: Например, та эскадра новейших цеппелинов из Нордхольца, под управлением самого Петера Штрассера.
Ч: Грузоподъёмность и скорость цеппелинов не напомните? И потом, зачем гнать сюда Штрассера? Как инструктор, он может производить асов-бомбардировщиков не только в постелях русских красавиц. Про "невероятную дальность" хотелось бы развёрнутое мнение. И какого черта в таком случае немцы пишут на английской земле русские ругательства? Их руки отлиты вместе с штурвалом, совершенно не дрожат? На какой высоте находится цеппелин, чтобы не замечаться даже в бинокль? Двадцать километров? И сколько же нужно провода для управления таким снарядом? Катушка займет всю грузоподъемность цеппелина. И как видеть буквы с такой-то высоты?
КС: Также из Крыма и Екатеринбурга сведения, что
Ч: Что типичные немецкие дирижабли весьма далеки от описанных вами монстров.
КС: лишен удовольствия представить вам прямые доказательства.
Ч: А я лишён удовольствия лично устроить вам разнос прямо здесь и сейчас. Но что поделаешь, такова жизнь.
КС: Мнение о производстве бомбардировки с межпланетного заатмосферного корабля
Ч: По итогам вашей писанины выглядит наиболее реалистичным.
КС: Тем самым, наше внимание отвращается от воздушной версии и упорно направляется на морскую.
Ч: А ещё можно прокопать канал под Проливом и наводнить Британию бомбистами.
КС: Выносить подобный вопрос на широкое обсуждение представляется мне, по меньшей мере, преждевременным.
Ч: Действительно, выносить подобную комедию и зачитывать с непроницаемым лицом... Если только перед Палатой лордов. Этой сказкой завтра в обед я буду умиротворять высокое собрание. С некоторыми коррективами текста, разумеется, чтобы не довести почтенных джентльменов до смертного греха самоубийства прямо в зале. Поэтому настоящий доклад должен лежать на моём столе не позднее чем к завтраку! Желательно, вчерашнему.
"
Разумеется, Мэнсфилд Смит-Камминг подобную выволочку не мог оставить без ответа. И следующее письмо разведчика бывшему Первому Лорду Адмиралтейства, после исключения обязательных фигур вежливости, выглядело вот как:
“
Ч: Но для кого-то это возможно. Ищите, Смит. <> Вы плохо искали. <> Где отчет об эксперименте? Что я предъявлю в Палате Лордов, после того, как нас макнули в грязь не менее десяти раз?
КС: Возможно, досточтимый сэр, вы предъявите мои запросы на финансирование службы? Я понимаю, что Великая Война завершена, но какой мерзавец или дурак напел вам в уши, что завершена победно?
Ч: Все выводы комиссии высосаны из слов одного мальца? Отдать ваше жалование юному дарованию?
КС: С особенным удовольствием уступлю ему возможность переписываться с вами. Таланту следует мужать в испытаниях.
Ч: Грузоподъёмность и скорость цеппелинов не напомните? <> Катушка потребует всю грузоподъемность цеппелина. И как видеть буквы с такой-то высоты? <> Типичные немецкие дирижабли весьма далеки от описанных вами монстров.
КС: Сэр, технические характеристики уже существующего цеппелина так или иначе увеличить можно. История развития техники свидетельствует, что совершенствовать существующую машину намного проще и дешевле, чем выдумать абсолютно новую. Нам достоверно известно, что наследник графа Цеппелина господин Хуго Эккенер чрезвычайно спешно строит огромный завод в Москве, и это не считая самого концерна “Цеппелинфлюгцойге АГ", который отнюдь не прекратил работы. Прикрыть его мы не можем, ибо тем самым отрежем для себя даже призрачную надежду на репарации. Концерн дает более десяти процентов бюджета Берлина.
Ч: А ещё можно прокопать канал под Проливом и наводнить Британию бомбистами.
КС: Благодарю за превосходную идею. Ваша доля 15%, хотя это обсуждаемо. Мы уже выпускаем акции. Компания рано или поздно, безусловно, лопнет, но сливки снять мы успеем. Что поделать, сэр, финансирование у нас оставляет желать лучших времен. Приходится пользоваться, чем умеем.
Ч: Поэтому настоящий доклад должен лежать на моём столе не позднее чем к завтраку! Желательно, вчерашнему.
КС: Досточтимый сэр, не позже месяца со дня оплаты всех счетов Управления, мы представим вам полную и достоверную информацию. Не забывайте, что сегодня все силы уходят на немецкую нацистко-фашистскую партию, чтобы не уступить Германию красным совсем уже без боя. Красные посылают немцам отнюдь не золото, но практическую информацию об удачах и неудачах строительства социализма в России, что позволяет немецким социалистам избегать наиболее глупых ошибок. Противостоять этому весьма трудно.
В каждой сельской лавке за полторы марки продаются книжечки Дальгиза, буквально карманный справочник по партизанской войне. Обращаю ваше особое внимание, сэр, что Дальгиз не автор, а сокращение от “Дальневосточное государственное издательство". В выходных данных есть об этом запись, просто большая часть владельцев книжечки не имеют привычки к внимательному изучению подарков, а многие и вовсе читают не глазами, но тем органом, коим думает большинство в обеих палатах нашего парламента.
В связи с чем у меня возникает вопрос: а где книжечки “Средневосточного" издательства, не в Индии ли? Для нас наиболее опасно издательство “Северо-запад", ибо мы находимся относительно большевиков именно на данном румбе.
Указанные книжечки уже замечены в Сибири, где Колчак, лишенный нашей поддержки, стремительно теряет авторитет и лояльность местного населения. Можно предполагать, что до лета Верховный Правитель кардинально сменит подходы к правлению, либо сбежит, либо будет убит собственными соратниками, наблюдающими повсеместное крушение.
Наконец, происходят непонятные шевеления среди венгров. Если вы не желаете кусать локти потом, прошу вас добиться финансирования венгерского вопроса не позже начала марта.
Засим остаюсь к вашим услугам,
капитан 2 ранга флота Его Величества Мэнсфилд Смит-Камминг, эск."
Эдди прошелся по кабинету, предвкушая уже, что скажет Черчилль на подобные новости. Пожалуй, новый стиль написания ответов скоро войдет в моду.
Поглядел за окно: тоска! Совсем не первый день зимы, а разницы никакой: густые серые тучи, сырой лондонский туман. Вот напишут они ответы, и снова полетят над землей письма...
* * *
— Письма делают нас из пешек — людьми.
Борис приподнялся на госпитальной койке, поглядел на темнеющее февральское небо за маленьким, скупо застекленным, окном. Выдохнул:
— Мы вот лежим, а там умирает кто-то на проволоке. Кого-то кони дробят подковами. Кто-то еще думает, что живой, в атаку еще бежит — а бежит уже по собственным кишкам. И представь, поручик, через это все идут письма. С попутными вагонами. За потными пазухами казаков. В обтрепанных сумках девушек, постаревших за ночь на десять лет. Эти вот складные треугольнички. Любой может развернуть и прочесть, любой может насмеяться. Как люди не боятся доверить себя листу бумаги? И вот кого-то уже отпевают, а кого-то, напротив, накрывают красным или черным флагом, речи говорят... А письмо его все еще идет, и он как бы еще живет в этих неровных строчках.
— Да ты прямо писатель, — отозвался Вениамин. — Говоришь, как по книге.
— Ночью луна высоко стояла, и у тебя на листке я видел, в столбик. Стихи?
Вениамин подумал и ответил, как ответил бы попутчику в поезде, человеку, которого больше никогда уже не увидишь и не будешь краснеть за сказанное:
— Баловство. Случилось мне на цеппелине лететь. Вот и написал.
Снова вошел служитель, захлопнул рамы — пожалуй, вовремя, потому что холод забирался уже под “сиротские" тонкие одеяла, но собеседники его не заметили. Служитель внимательно посмотрел на спорщиков и, видя, что не собираются вцепляться друг другу в глотки, вышел.
— Ну так прочти, что ли, если не тайна? Скучно лежать!
Венька вздохнул:
— Держи листок, пока вовсе не стемнело.
Борис повозился под подушкой и внезапно достал очки— “велосипед" в тоненькой оправе.
"
По небесному простору
Мы прокладывем путь
Только Солнце, только сердце
В небе сможет полыхнуть
Для победы ни молиться,
Ни колени преклонять
Только жизнь отдать на это
Только сердце распалять
Краем света, гранью ночи
Путь прокладывает полк
И глядит нам прямо в очи
Белый всадник, божий волк
"
Огнеметчик Мордора прочитал и улыбнулся — против ожидания, незлобно.
— Кривовато, но это не беда. Нерв есть, понимаешь? А сколько те стихи проживут, не нам судить. Как мне в Москве говорил поэт один: “Зайдите через тысячу лет, тогда поговорим". Вениамин, разреши вопрос?
— Чего уж там, спрашивай.
— За каким, прости, хером, вы вообще из Крыма вылезли? На что надеялись? Видно же, что не в большевиках дело, а не хотят вас люди.
— Неужто ваши не жгут, не расстреливают, погоны на плечах нашим пленным не вырезают?
— И жгут, и расстреливают, и погоны вырезают, — подозрительно легко согласился Борис. — Только самый культурный Фрунзе за такое судит, самый прямой Буденный без суда вешает, а самый хитрый Ворошилов учредил штрафные батальоны, которые расходует без жалости на любые безнадежные штурмы или там “огневые разведки". Вот посмотришь, наркомом Ворошилова и поставят. Махно так и вовсе мародеров прямо с седла стреляет, невзирая на прошлые заслуги. Это только те, кого я сам видел. У вас же Слащеву за Херсон хотя бы пальчиком погрозил кто?
— Не знаю, — вздохнул Вениамин. — Кто же мне доложит, что в верхах делается.
— Ладно там баре, белая кость. У них поместья имелись, они шампанское пили, рябчиками закусывали. Вот я сам пил и сам закусывал. А ты назвался чекисту инженером по мостам. Насколько я знаю, у вас, инженеров, мостовики — высший сорт. Зачем ты-то сюда поперся? Не понимаю!
Венька вздохнул тяжко-тяжко:
— Когда шли в поход, все казалось простым и ясным: с нами царь, а за нами Русь... А потом человек, весьма мной уважаемый, вовсе застрелился. Потом Кременчуг. Потом... В общем, теперь я и сам уже ничего не понимаю. И, самое обидное, предупреждала ведь меня Татьяна...
* * *
Татьяна повертела в руках письмо.
Странно: вроде бы Вениамин Павлович Смоленцев ушел со штурмовиками Слащева. До Крыма добрался слух, что-де Слащева большевики застали врасплох и долго мучили прежде, чем разорвать лошадьми. Напрашивалась мысль: если уж погибли командиры, то и вокруг них все погибли, ведь как иначе большевики подобрались бы вплотную?
И вот — письмо. Обычный белый конверт. “Крым, Ливадия, Дворец. Татьяне Николаевне Романовой в собственные руки." Почерк Вениамина, без обмана. Но штемпель — красная, цвета запекшейся крови, большевицкая пентаграмма. И по кругу: “Почтовое отделение Первой Конной Армии".
Откуда Татьяне было знать, что конвертом расстарался дятел-чекист, когда узнал, что письмо — девушке.
* * *
— Девушке? Боец! Возьми в службе обмена пленными чистый конверт.
Вениамин посмотрел недоверчиво:
— С чего такая забота, гражданин чекист? В чем подвох?
Чекист покачал острым носом — подлинно дятел! — едва не сбросив очки:
— Война войной, а жизнь своим чередом. Пусть хотя бы заклееным идет. Нечего всякому туда лезть.
Борис, десантник штурмового бепо “Мордор", очки носил в металлическом футляре, и сейчас поленился вынимать. Вытянул руку с бумагой перед собой, проморгался, прищурился. Наконец, зачитал:
— Военным судом Первой Конной Армии установлено, что В.П. Смоленцев, поручик огнеметной команды корпуса Слащева Добровольческой Армии, военных преступлений в полосе Первой Армии не совершал. Поручика Смоленцева В.П. направить в обменный фонд пленных.
Свернул бумагу, сунул ее Веньке в руки:
— Держи... Мостовик-огнеметчик... Врангель наших в плен брать не велит, не на кого тебя менять. Будешь теперь сидеть черт знает сколько на баланде с рыбными костями.
Прежде, чем багровый от волнения Венька нашел слова, вбежал посыльный с криком:
