Котёнок и его человек - 1

* * *

Самка крипо-крокодилов всю ночь ловила рыбу и притаскивала трепыхающиеся тушки неспособному к самостоятельной охоте самцу. Гена жрал как не в себя, постепенно восстанавливая потерянные хитпоинты. На мою попытку взять одну из рыбин для нас с Юлей крипо-крокодилица выскалила свои страшные зубы и угрожающе загудела. Всё понял, не лезу! Больше попыток отнять добычу у Кати я не предпринимал.

Наконец-то рассвет. Не выспавшиеся, красноглазые от усталости и едкого дыма костра, мы с Юлей возвращались в "Приют Кузьмича", ведя своих чуть оправившихся питомцев. Солнце ещё не показалось над лесом, но розовеющий горизонт постепенно разгонял ночной сумрак. С темнотой ушли страх и чувство безнадёжности. Я надеялся, что ночные бестии, захватившие "Приют Кузьмича" и устроившие кровавую охоту за жителями, тоже уже испарились.

Тем не менее, я решил действовать осторожно. Оставив сестру на крипо-крокодилице, первым спрыгнул на берег, издали осмотрел по-прежнему свернувшегося клубком Атланта и убедился, что с гига-вараном всё в порядке. После чего с топором в руках осторожно зашёл в распахнутые настежь ворота посёлка. И опустил оружие. Мы были не первыми, кто вернулся. С десяток хмурых молчаливых людей ходили по двору, рассматривая разбитые ставни, сорванную с крыш солому и сломанные двери домов. Но прежде всего кровавые пятна на земле, а таких было много. Мёртвых тел уже не осталось, но кровью пропитался весь двор. Особенно много её было у стены, где находилась точка респауна.

Шелли нигде не было видно. Не видел я и котёнка. В нашей комнате все матрацы оказались распотрошены, ставни сорваны, а на досках пола виднелись многочисленные глубокие царапины — как будто ночные твари пытались пробраться в подпол. Но следов крови я не видел. Не было крови и в коридоре, и в других комнатах — жильцы успели сбежать.

Снова направился во двор. Столкнулся в дверях с Анной. Женщина брела, не видя ничего из-за опухших от слёз глаз. Лекарь была одета во всё чёрное и с чёрным платком на голове. Плохой знак. После того, как её муж Ухват отправился на перерождение, убитый страшной альфой 29-го уровня, у самого сильного игрока посёлка оставалась всего одна-единственная жизнь. Похоже, и её Ухват потерял в эту жуткую ночь, погибнув окончательно. Да и вообще я мало кого видел из "старожилов". Заметил двух мрачных Строителей, убитую горем Анну, а ещё Эдуарда Самарского — Механик 10-го уровня с потерянным видом сидел на деревянной колоде, коротко приветствовав меня кивком.

А ещё я увидел Инженера. Осунувшийся и как будто даже постаревший за одну ночь Макс Дубовицкий сидел на крыльце общинного дома, обхватив голову руками. У меня словно сердце остановилось. Я подошёл ближе.

— Что... Что с Варей? — голос мой дрогнул, когда я задал этот важный вопрос.

Макс Дубовицкий медленно-медленно поднял голову, и я ужаснулся его глубоко впавшим белёсым глазам с чёрными кругами вокруг них.

— А... Ты выжил, Сержант. Это хорошо... Я боялся, что и тебя убил своим решением.

Голос моего собеседника был хриплым и старческим. А ещё я обратил внимание на появившуюся седину в его волосах. Очень сильно сдал мужик за одну-единственную ночь.

— В смысле? Как убил? — Не понял я, о чём сейчас говорит Инженер.

Макс Дубовицкий указал дрожащей рукой на здание склада. Точнее, на точку позади этого строения.

— Все, кто официально числился в списках жителей "Приюта Кузьмича" были обречены. Люди возрождались тут и умирали снова и снова. Через пятнадцать минут. Через сорок пять минут. Через два с четвертью часа. У кого не было четырёх жизней в запасе, все погибли. Сам я потерял четыре жизни в эту ночь. Осталось две...

Страшно было слышать такое и особенно понимать, что этот десяток людей, кого я вижу во дворе — скорее всего, последние оставшиеся в живых жители "Приюта Кузьмича". У моей подруги Шелли оставалось в запасе всего три жизни, а это значит... Я отвернулся от Инженера, чтобы он не видел моего помертвевшего лица.

— А Варя жива, — ответил Макс Дубовицкий на заданный самым первым вопрос. — Пришла утром жива-целёхонька с твоим котёнком на плече. Сказала, что её огромная ящерица взбесилась от криков летающей твари и умчалась вдаль, унося на себе наездницу. Варя запуталась ногой в стремени и долго не могла ни спрыгнуть с обезумевшего животного, ни взобраться обратно в седло. Но всё обошлось. Сейчас моя дочь с твоей Шелли направились вон туда, — Инженер указал на задние ворота, выходящие к огненному валу.

Что?! Шелли жива!!! Я со всех ног побежал в указанном направлении. Огненный вал давно потух, поскольку никто не поддерживал костёр этой ночью. И я действительно увидел Варю и Шелли, что-то высматривающих в густой траве вдалеке на другом конце речного острова. Я перепрыгнул через ров и с радостным воплем побежал девушкам навстречу. На бегу широко расставил руки, собираясь обнять Шелли. Но ко мне с радостными криками бросились сразу обе девушки.

— Серрржант, ты жив!

— Андрей!!! Я боялась, что потеряла тебя...

Получилось неловко. Но я поймал и обнял обеих, крепко прижав к себе, не сдерживая слёз радости и покрывая поцелуями не только Шелли, но и Варю. Никто из девушек не возражал. Лишь через минуту Варя робко напомнила, что у меня вообще-то другая подруга, и попросила отпустить её. Я тут же разжал объятия. Красная словно рак Разведчица отступила, поправила на себе гимнастёрку и попросила больше так никогда не делать.

Историю ночных скитаний Вари я уже знал, а вот Шелли хотел послушать. Оказалось, что моя подружка, убегая от преследующей её альфы по коридору большого дома... свалилась в открытый в подпол люк. Мальчишка по имени Антон как раз спускался вниз, прячась от опасности, и обезумевшая от страха девушка вайхов налетела на пацана, вместе с ним кубарем свалившись вниз. Крышка захлопнулась, и эти двое провели в тёмном подвале всю ночь, трясясь от страха, перемещаясь и слыша царапанье пытающихся добраться до них ночных бестий. Лишь утром с первыми лучами солнца оба выбрались наружу.

— Смотри, что мы нашли тут за оградой, — Шелли протянула мне небольшой одноручный арбалет.

Какая знакомая вещь... Это изящное оружие я видел у Воительницы шерхов! Выходит, Авелия была тут прошлой ночью. Так вот из-за кого появилась третья альфа! Возможно даже представительница невидимой расы нарочно пришла сюда под вечер, чтобы инициировать появление более сильных бестий и ухудшить положение жителей? Если так, то Авелия перестаралась, сама погибнув от зубов ночных бестий.

Тут наше внимание привлёк раздавшийся со стороны посёлка звук металлической колотушки. Кто-то призывал всех выживших собраться. Мы поспешили в посёлок.

И, как и все остальные жители, стали свидетелями забавного эпизода — из стоящей во дворе огромной наполненной водой и накрытой крышкой бочки вылез Философ, замёрзший до синевы и дрожащий словно осиновый лист. Выяснилось, что едва живой от холода и страха Философ просидел всю ночь в бочке под водой, дыша через толстую тростинку. Лишь слышимый даже под водой звук колотушки подсказал учёному, что его мучение окончилось, и можно вылезать.

Анна тут же увела пострадавшего в лазарет. Остальных выживших Макс Дубовицкий призвал подойти ближе. Завладев вниманием собравшихся, Инженер объявил:

— Из трёх лидеров игрового клана "Приют Кузьмича" я остался последним. Но как показала эта жуткая ночь, я совершенно не гожусь на роль лидера. Во мне слишком много человеколюбия и гуманизма, и я не в силах отказать никому, даже когда такое решение критически необходимо для блага всего коллектива. А потому, если кто-то хочет возглавить посёлок, я с готовностью назначу его лидером, передав ему все игровые функции управления кланом!

Все собравшиеся молчали, шокированные услышанным. Выждав с полминуты и не обнаружив добровольцев на роль руководителя, Макс Дубовицкий объявил:

— Что ж, раз никому это не нужно, я распускаю клан "Приют Кузьмича"!

Глава тридцать седьмая. Приют Громыхайло

Утро выдалось солнечным, безветренным и по летнему тёплым. Чудесная погода. Вот только на настроении жителей это совершенно не отражалось. Люди ходили мрачные и подавленные. Я насчитал в посёлке четырнадцать выживших. С котёнком выходило пятнадцать. Не так уж мало, если подумать. Когда неделю назад Сержант с сестрой и питомцем прибыли в "Приют Кузьмича", тут проживало семнадцать жителей, почти столько же. Вот только тогда это был сплочённый коллектив, гордящийся "Приютом Кузьмича", верящий в дальнейшее развитие посёлка до большого города, готовый защищать свой общий дом и работать на благо всех жителей.

Да, внутренние противоречия и тогда существовали. Так, я когда-то подслушал из разговоров, что второму по силе бойцу посёлка Громыхайло отказали в праве войти в число руководителей, и он затаил обиду. Кузьмич почему-то недолюбливал Ашота, и Пекарь отвечал старику тем же, хотя причину их взаимной неприязни я не выяснил. Старший из Охотников Олег Николаев в своё время сильно "поцапался" с Максом Дубовицким из-за того, что попробовал приударить за его дочерью. Ещё я слышал, что одного из погибших этой ночью Строителей буквально за день на нашего появления в "Приюте Кузьмича" чуть не выгнали из-за того, что начал жевать наркотические грибы. Но все эти трения и недовольства были всё же локальными и вполне решаемыми. "Приют Кузьмича" худо-бедно обеспечивал себя едой, постепенно отстраивался и вполне мог защититься от ночных бестий.

Сейчас всего этого не было. Ни одного Охотника. Ни одного сильного бойца, способного победить альфу. А главное, пропало чувство единства, сплачивавшее людей. Пропала вера в будущее речного посёлка. Каждый из выживших теперь стал сам за себя. Двое Строителей таскали с общего склада камни и костяные бронепластины гига-варанов, укрепляя стены своих комнат. Малолетний Антошка заперся в подвале с похищенными с кухни остатками продуктов и отказывался выходить. Анна в чёрном траурном платке сидела с потухшими глазами на крылечке опустевшего дома, молча смотрела в одну точку и на происходящее вокруг не реагировала. Сержант и его сестра отсыпались после бессонной ночи. Варя с Шелли куда-то запропастились, взяв Длинношеюю и Катю — как предположил Эдуард Самарский, разочаровались в жизни на речном острове и ушли в Орши-Ур проситься к Громыхайло. Сам Механик тоже склонялся к такому выбору, вот только не знал дороги в заброшенный посёлок вайхов.

Никто не готовил для остальных завтрак, да и не из чего было. Никто не пошёл на охоту или рыбалку. Никто не вызывался оборонять речной посёлок следующей ночью. И даже чинить нанесённые строениям повреждения никто, похоже, не собирался. В посёлке царили всеобщая апатия и атмосфера обреченности, все повседневные дела были заброшены...

На фоне всеобщего уныния и безделья выделялся лишь Философ. Может, лечение на него так подействовало, а может влитый в него "для сугрева" спирт, но Философ, которого за проживание в бочке за глаза уже окрестили Диогеном, сегодня служил воплощением энтузиазма и фонтанировал идеями. Он предлагал построить большой плот, на котором под вечер будут собираться жители. Отводить плот на середину реки и до самого утра ставить на якорь на сильном течении и большой глубине. По мнению Философа, ночные бестии в таком случае не смогут причинить никакого вреда жителям.

Эта идея сразу же была раскритикована теми, кому прошлой ночью довелось погибнуть в зубах и щупальцах речных чудовищ. Скептики полагали, что плот с людьми обязательно будет атакован проживающими в реке тварями, и все находящиеся на нём будут обречены. К тому же нельзя было исключать существования и водных бестий, раз уж людям встречались земные и воздушные.

Следующими идеями "Диогена" было проводить тёмное время суток под водой — ночные бестии, судя по всему, сквозь воду людей не чувствовали. Или устроить из какого-нибудь дома шипастую крепость, вколотив в деревянные стены сотни и тысячи заточенных метровой длины штырей в расчёте на то, что альфы и пробы не смогут пробиться через такую шипастую защиту. Или можно ночевать на деревьях в гнёздах на большой высоте.

Последняя идея жителям понравилась, и я с крыши склада наблюдал, как некоторые выжившие ходили через мост высматривали на противоположном берегу подходящие крепкие и высокие деревьев. Вот только хмурый не выспавшийся Инженер сразу же заявил остальным, что куковать на деревьях — лишь временная мера для тёплой и безветренной погоды. Жить в таких гнёздах во время дождя, бури, а тем более холодной зимней погоды совершенно точно не получится. А потому нужно придумывать что-то другое.

Сам Инженер предложил на ночь уходить в штольню за ближайшим холмом, в которой Магомед, Ярик и Громыхайло ранее добывали металл. Мол, если соорудить прочную металлическую дверь при входе, через которую не пробьются ночные бестии, то в глубине штольни можно спокойно пережидать опасные ночи. Вот только идти к выработке металла было весьма и весьма неблизко, и совершать такие ежедневные переходы туда-сюда никакого смысла не было — уж лучше тогда совсем переселиться в новое место.

В результате вялотекущего обсуждения Механик и Инженер предложили вернуться к первоначальной идее Философа — плоту на реке. Вот только сделать этот плот большим и прочным, минимум в два слоя брёвен. Поставить на нём навес от непогоды, а лучше даже небольшой домик. По периметру оградить плот крепким забором, а дополнительно ещё и защитить дно и борта воткнутыми заточенными штырями для обороны от опасных речных тварей.

Обсуждали они все детали предстоящей работы не меньше часа, солнце за это время совсем поднялось.

— А теперь оставим пустую болтовню и выясним, кто реально будет участвовать в строительстве речного укрытия? — вопросил Философ, оглядываясь на собравшихся во дворе жителей.

Поднялась лишь одна рука — Механик 10-го уровня Эдуард Самарский был готов участвовать. Секунды через три к ней добавилась ещё и поднятая рука Инженера. И всё. Больше желающих помогать в строительстве плота не нашлось. Жители стыдливо отводили глаза, но не собирались принимать участие.

— Негусто... — констатировал Философ, энтузиазма у него заметно поубавилось. — Втроём мы такой плот до ночи не осилим. И проблему альфы не решим, так как людей остаётся больше десяти... Может, ну всё на хрен, уйдём действительно к Громыхайло? Что скажете, коллеги?

Я так и не услышал, к каким решениям пришли Инженер с Механиком, поскольку на ведущей со стороны холмов дороге показалась большая колонна людей. Кто такие? Встречать прибывших к разводному мосту вышли многие, лица были напряжёнными и мрачными, хотя оружия никто не доставал. Да и не осталось воинов в речном посёлке. Я тоже напряжённо всматривался вдаль. К реке приближалось человек сорок, как минимум. Большинство — крепкие мужики, некоторые при оружии. Хотя видел я и женщин с детьми. Причём возглавлял эту разношёрстую группу огромный Громыхайло. По всему выходило, что у него тоже не вышло...

* * *

— Самая кошмарная из всех ночей... — рассказывал Громыхайло, устало присев на крыльцо общинного дома. — Неприятности начались ещё днём. Людей в Орши-Ур оказалось слишком много и без нас, да ещё постоянно прибывали всё новые и новые. Никакого порядка, никакой дисциплины. Зато с гонором, высокоуровневые и злые, некоторые совсем без тормозов. Пошедшего разъяснять прибывшим правила проживания в новом мире Ярика оглушили камнем по голове и раздели до нитки, отобрав всё оружие и хорошую одежду. Мы с трудом отстояли один из домов для заселения нашей группы. Но принесённую нами еду тут же украли, стоило на миг отвернуться. Добытую Олегом Николаевым зеброидную косулю пришлось буквально с боем отстаивать от любителей дармовщины. Не шучу, я двоих наглецов убил своими собственными руками!