— К принятию нового имени.
— Меня... и старое устраивает.
— Оно останется при тебе. Как второе. На Новтере, принимая на себя долг и честь Наставника, человек выбирает себе новое имя. Как бы ты хотел, чтобы тебя называли? Не торопись. Подумай. Официальный вызов придет завтра.
Полутьма спальни не могла скрыть прекрасную наготу Хеди. В свои семнадцать лет "девочка с серебряными волосами" была дьявольски хороша.
"Она хочет, чтобы я запомнил ее такой...", — понял Джиль.
Узнав, что после расставания с сестрой, ей предстоит потерять еще и друга, Хеди расстроилась. Но не настолько, как ожидал Джиль. Ее скорее обрадовало, что Джиль на Новтере сможет увидеть Наю.
— Обязательно выясни, в какую школу ее определили! И сообщи адрес!
— Конечно, Хеди. Это — Школа с большой буквы.
— У них там всё с большой буквы...
Джиль выдержал внимательный, испытующий взгляд Хеди. А она видела перед собой крепкого восемнадцатилетнего юношу, темноволосого, со слегка раскосыми глазами. Его черты уже обретали твердость, характерную для взрослого мужчины. Он обладает скрытым до поры талантом. Воспитывать и учить.
— Мне нравится твое новое имя. Созвучное.
— Ритуальная формальность. К Наставнику обращаются просто: "Наставник". Иногда с добавлением фамилии. Уж мою-то ты давно знаешь. Но, это — для учеников. А для нас с тобой — всё, как раньше, Хеди. Как всегда.
Она потянулась к нему. Прошептала:
— Иди ко мне... Джиль...
Сквозь охвативший ее огонь желания, Хеди ощутила укол тревоги. Неужели имя так много значит? Отчего ее друг выглядит так пугающе незнакомо?..
Кевин Гилберт Ватанабо.
10. ДЕМИУРГ
Нет ничего досаднее, когда из воспетых поэтами "глубин Морфея" тебя вытаскивает требовательный зов переполненного мочевого пузыря. Не разлепив век, суёшь ноги в тапки и бредешь наощупь в святой не упоминаемый Грааль... Тычешь пальцем в кнопку ночника, упаси боже от яркого света, не хочу просыпаться, не хочу, не...
Обратный путь держишь, хватаясь за стенки. Где же, где же... вот он — теплый сугроб одеяла. С головой укрыться, с головой... переворачиваешься на правый бок — как хорошо... Будет еще лучше, вот так... Недоперевернувшись на бок левый, замираешь, лежа на спине, упершись взглядом в белый потолок. И просыпаешься окончательно.
Ты лежишь на диване в гостиной дома Боргезе. Укрытая теплым пуховым одеялом. Кроме ночной рубашки на тебе ничего нет. Одежда: штаны, рубашка и свитер — сложены на стуле рядом. Ага, кто-то тебя переодел. Ладушки. Vo bono jav, bejo markiza...
Встаешь, босиком по холодному полу топаешь к окну. В комнате очень прохладно. Надо было набросить на плечи одеяло, но ты, как обычно, крепка задним умом. Решительно отдергиваешь штору, и комнату заливает холодный свет.
Снег. Снег везде, снег повсюду, куда достает взгляд. Двор укрыт белым, чистым покровом, на нем лежат голубоватые длинные тени. Деревья тоже в снегу, ветви под его тяжестью опустились к земле. Раннее утро. Предсказанная умниками оттепель не наступила. За ночь выпала черт знает какая норма осадков, температура ушла где-то в минус десять; и восход встречает ледяная ухмылка зимы. Которую в Мире не помнили вот уже тысячу лет.
Тебя это не тревожит. Сердце бьется размеренно и ровно. Ушло постоянное, отдающее нервной дрожью, внутреннее напряжение. Видение — твой бесценный дар, твоя боль, твое мученье — сейчас приглушено. Отголоски чужих забот, тревог, волнений — не достигают тебя. Можно расслабиться, вздохнуть полной грудью. Как часто мы переживаем оттого, что нас нет там, где мы хотим быть; и нет тогда, когда мы хотим. Мы страдаем, мучаемся, сами лишаем себя счастья жить здесь и сейчас.
А еще хуже, когда упорно цепляемся за страдание. Что ж, с этим покончено. Душевное равновесие вернулось к тебе. Любуешься картиной прекрасного морозного утра, и не сразу слышишь шаги. Когда они, наконец, достигают твоего слуха, то спокойно ждешь.
Астер чуть отстал, пропуская Лору вперед. Слева, в зеркале на стене гостиной она увидела его отражение. Усталый, понурый, на миг он показался ей стариком. Или антикварное зеркало так исказило его облик? Нойс, стоя у окна спиной к ним, даже головы не повернула. Лора облизала пересохшие губы. Начала разговор, как в холодную воду бросилась.
— До... доброе утро. Как поспала?
— Как убитая, — спокойно ответила Нойс.
От нее исходило ощущение полной закрытости. Стоит себе гордо, любуется зимним пейзажем в окошке. Лора, осторожно ступая, подошла ближе. И, подавленная невозмутимостью Нойс, с внезапно нахлынувшим отчаянием, схватила ее за плечи, развернула к себе. Со слезами на глазах прошептала:
— Я сделала то, о чем ты сама попросила!
Пораженно замерла, увидев мягкую улыбку Нойс. Та нежно привлекла ее к себе, легонько поцеловав в губы. И еще раз. Отстранилась. С немного сконфуженной ухмылкой заметила:
— Чертовски забористая штука. Я не о поцелуйчиках говорю.
Снотворное бабушки Греты. Снадобье, составленное когда-то доктором Гаяром по заказу Хозяйки Острова. Не для себя старалась владычица. Ей хотелось иметь под рукой средство, наподобие яда, чтобы человек, нечаянно его принявший, подумал, что умирает.
В то же время, препарат в умеренных дозах вызывал лишь глубокий, длительный сон. Так Ее светлое высочество имитировали смертную казнь для людей, которых надо бы убить, да пользы от них живых больше, чем от мертвых. Приходилось устраивать им "воспитательный момент".
Минуло время, тирания Хозяйки канула в прошлое. А чудесное лекарство осталось. Сильный транквилизатор, без побочных эффектов, и не вызывающий привыкания. Сохранивший множеству людей психическое здоровье. Спустя годы спасший и тебя.
С некоторых пор твоя ненаглядная Лора заметила, что с тобой что-то неладно. Внешне решительная и волевая, ты по-прежнему производила впечатление человека, твердо знающего свою дорогу. Так оно и есть. Ничто не в силах сбить тебя с пути. Потому, что ты не ведаешь, куда идешь.
За твоими постоянными импровизациями крылась уже не изворотливость незаурядного ума, а нервозность и суетливость. Где-то в потаенных глубинах твоего "Я", ты понимала, что увязла и без посторонней помощи выкарабкаться будет трудно. Некоторые, вроде случайные, поступки явились отголосками шедшей в твоем сознании борьбы.
К месту и не к месту ты намекала Лоре на близкое расставание. С единственным подтекстом: "Держи меня, не отпускай!" Вплоть до шутливой пантомимы, показавшей, как именно надо с тобой поступить. Связать и запереть в сарае.
Лора услышала твой безмолвный вопль! Поняла твое смятение. Сообразила, что ты смертельно устала и запуталась. Что находишься на грани тяжелого нервного срыва; тем более, что прецедент уже был.
Как решительно она действовала! Наверняка, успела заранее сговориться с Гретой — медиком по профессии. Ты была уже в том состоянии, когда уговоры плюнуть на всё, заняться собой — не подействуют. "О, я в норме, какой-такой отдых?" — ответила бы ты, с чисто новтеранской самоуверенностью. Что поделаешь, некоторый снобизм тебе свойствен.
А затолкать силой лекарство тебе в глотку... ээ-э, не на ту напали. Ты — не самый лучший, но всё же мастер боевых искусств.
Вот и получила. В классическом стиле Ее высочества. Пьем из одной посудины, одно и то же. Но Лора-то уже слопала с полдюжины угольных таблеток! Достаточно, чтобы нейтрализовать даже смертельную дозу. Какая у тебя способная ученица! Нет-нет, ничему такому ты ее не учила! Совсем не надо, чтобы Лора стала хитрой, коварной, похожей на тебя; ту, что была когда-то. Но, признайся, проделка вышла эффектная. И очень тебя поразила.
Откуда ты знаешь, как Лора на самом деле к тебе относится? Раз уж ты решила никогда не копаться в ее мыслях, то сие тебе неведомо. Чего в ней больше: уважения к старшей подруге или страха перед тем, что ей открылось? Черная тень Хозяйки — не заслонила ли ту тебя, какой ты всегда хотела быть в глазах Лоры?
И чего стоят твои похвальбы перед нею? "Бестрепетно приму твой приговор..." Ха! Какую чушь ты несла.
До последнего момента, пока сознание тебя не покинуло, ты не была уверена, как именно поступила Лора! А решить сомнение, всё же заглянув в ее мысли, что-то мешало. Сделать так — казалось поступком нехорошим, гадким. Вроде насилия над ребенком. Поэтому ты балансировала, сколько могла, на грани яви и сна, беспомощно гадая: "это — навсегда или нет?"
Затем ожог сладкого ужаса растаял, поглощенный тишиной и спокойствием. Ты увидела странный, но почему-то такой знакомый пейзаж...
Над обширным лугом стелется предрассветный туман. Сквозь него, низко над горизонтом, мутно просвечивает огромный темный диск планеты-спутницы.
Ты идешь, путаясь в высокой густой траве, кто-то держит тебя за руку. Ах, как всё понятно! Это не трава высокая, а ты — маленькая. Тебе — десять лет. Сегодня ты навсегда покидаешь родительский дом. Чтобы отправиться туда, где никогда не бывала. Мало кому выпадает такой жребий! Тебя ждет грозная, загадочная, великолепная Новтера...
Астер, до того молчавший, как воды в рот набрал, деликатно кашлянув, молвил:
— И я желаю доброго утра и напоминаю, что завтрак стынет, а госпожа Грета может на нас рассердиться. — Понизив голос, добавил: — Учтите, что здесь ваше истинное имя известно только миз Лорианне и мне. Мы не намерены никому его раскрывать.
— Я тоже называть его не хочу. Не думала, что доживу до времен, когда мне не захочется слышать собственное имя, — ответила Нойс.
Она отошла от окна. Не стесняясь, скинула ночную рубашку и переделась в джинсы и свитер. Деловито спросила:
— Лора! У тебя штаны тоже с подкладкой?
— Ага. Грета расстаралась. Не думай, что ради нас. У нее тут бизнес. Всех соседей утепляет.
— А где материалу напасается?
— Из шкуры заказчика, — с серьезной миной пояснил Астер. — Один я, с самого начала, экипирован как надо.
Лора фыркнула.
— Да, хоть сейчас на лыжи. Вылитый абориген Арктиды.
Грета позвала из столовой:
— Айвен! Обоих девок хватайте за шкирку и тащите сюда.
Стол так ломился от разной вкуснотищи, что Нойс едва скрыла удивление. И еще она обратила внимание, что бабушка Грета явно благоволит этому черноволосому молодому мужчине с орлиным профилем. Дальше, из разговора, выяснилось, что застольное изобилие — заслуга Астера. Он приехал вчера, под вечер. На звонок у входной калитки отозвалась Грета. (Лора в тот момент находилась у постели Нойс). Незнакомец представился другом миз Лорианны и сразу завоевал доверие Греты.
Как еще отнестись к человеку, прихавшему в гости не с пустыми руками? Целый ворох гостинцев в багажнике. Ими у Греты теперь забиты два холодильника и продуктовый шкаф. Авто гостя Грете тоже понравилось.
— Очень красивое, скажу вам! Во дворе, можете полюбоваться. Стильное, черное...
— Астер! Так вы нашли свой автомобиль?! — оживилась Нойс. — Мы с Лорой отправили его на автопилоте черт знает куда.
— Это он меня нашел. Когда Магистру надоело мое общество, то их величество шуганули меня обратно, откуда похитили. На вокзал в Мете. Дело опять было ночью, народу мало, и мое чудесное появление ниоткуда прошло незамеченным. Я послал с фона сообщение и через двенадцать минут уже был за рулем. Машина все эти дни находилась в городе, периодически меняя стоянки.
Грета восхищенно покачала головой. Потом встала, заслышав в гостиной телефонный звонок. Торопливо вышла. Вернулась через несколько минут. Сказала:
— Мой беглый муж. Еще перезвонит. Взялся помочь Иоменам с ремонтом генератора. К вечеру думают закончить. А вы ешьте, давайте! Потом я вас тоже работать заставлю.
Грету вроде не тревожило, что Стас, как отправился накануне навестить Иоменов, так и заночевал там. Впрочем, повалил такой снег, что ехать домой было не с руки. Хотя старик Боргезе хороший водитель и отлично управляется со своим джипом, но по такой погоде рисковать не стоило.
А вот Нойс слегка помрачнела. Это заметила одна Лора, и то лишь потому, что давно знала подругу. Как легкая тень легла на ее лицо. Возникло странное впечатление, что Нойс беспокоит не отсутствие Стаса, а наоборот, что он скоро вернется домой.
— Милая миз Лорианна, позвольте мне...
С этими словами Айвен Астер сгреб снежную кучу лопатой, сделанной из швабры и куска фанеры, и сбросил вниз через прутья ограждения. Проводил взглядом заискрившуюся в воздухе снежную пыль.
— Пройдитесь веником, будьте добры...
Они с Лорой очищали от снежных наносов балкон, опоясывавший дом на уровне второго этажа.
— Астер! Давно ли вы преследовали меня от этого дома до самых окраин Мира? Рассылали циркуляры, один другого грознее: "изловить", "обезвредить..." А сегодня я слышу от вас: "милая миз..." Вы когда были искренни: тогда или сейчас?
— И тогда и сейчас, — ответил Астер, не переставая орудовать лопатой. — Вы опасны. Сочетанием выдающихся способностей с потрясающей наивностью. И при том, очень милы. Что роднит вас с одной, известной нам особой.
— Сколько раз повторять, что вы заблуждаетесь! Я — не пси. Заурядная девица, второкурсница Универа... Ни успехов, ни достижений, ни сопутствующих тяжких разочарований. Что и отличает меня от...
Лора умолкла, увидев внизу Нойс. Та, орудуя такой же самодельной лопатой, расчищала дорожку к калитке. Поверх свитера она накинула одолженную Гретой кофту, слегка подвернув рукава. На голове у нее красовалась вязаная шапочка — очередное изделие Греты. Уже не в долг, а в подарок. Бабулька — щедрая душа.
— Вот человек, — шепотом сказала Лора, — который когда-то обрекал на подневольный тяжелый труд миллионы людей. Ради амбициозных и загадочных целей. И... посмотрите на нее теперь.
— Она — трудолюбивая и старательная, — согласился Астер. — В нее это вколотили. Буквально. Ее били за лень и плохую работу.
— Господи... Неужели на Новтере так воспитывают...
— Не на Новтере. Здесь. Безграмотным крестьянам, ее приютившим, невдомек было, что она — гостья извне. Для них она была молодая, здоровая девушка, которой некуда идти, и не к кому обратиться за помощью. Дармовая рабочая сила.
— Как же так... Она же — пси! Могла околдовать тех невежд... подчинить себе! Как позже она проделала это с Островом и частью Мира.
— Ее способности находились в начальной стадии, она еще не умела ими пользоваться. Ни внушить кому-то свои желания и мысли, ни прочесть чужих. А если что-то получалось, то воспринималось, как случайное озарение, всплеск интуиции.
Лора глянула с балкона, убедившись, что Нойс закончила работу и ушла. Сказала:
— Вы знаете ее дольше, чем я. Еще когда она была Ниной Вандерхузе. Какого вы мнения о ней? Как о личности?
Астер задумчиво сказал:
— Я знаю ее дольше, чем вы предполагаете...
— Вы увиливаете от ответа.
— Извольте. Она — хорошая...
— Этого я от вас и ждала. Укрепили меня во мнении.
Астер взглянул на нее в упор.
— Милая миз Лорианна... Вы не дали мне договорить. Наоми Вартан — очень хороший человек. И, одновременно, очень плохой.
