Книга вторая. Готские Войны

Вот теперь я понял весь смысл засады у Вороньего камня в Ледовом побоище. Вражеская конница, за одно мгновение проломила наши ряды и долетела до воды, а там уперлась в ладьи. Маневр противнику был огранимчен так как со всех сторон в них полетели болты и стрелы.

Первым трем десяткам конных воинов, что так рьяно бросились в бой, было некуда деваться, они просто уперлись в корабли. Берег был высокий, и когда эта банда выезжала из леса, то наше воинство было плохо видно, а когда лошади разогнались, преследуя удирающих людей Радомира и вылетели на берег, то было уже поздно отворачивать. Когда перед конными возник целый строй стоящих с копьями воинов, то враг нечего не придумал лучше как наподдать коням и ворваться в дыру, оставленную для убегающих, а вот развить успех и расширить пролом в оборонительной стене копейщиков уже не получалось.

Через мгновение, половина из прорвавшихся конных была сбита с седел, а других истыкали копьями так, что те даже и не думали драться, а только отмахивались и прикрывались щитами. Кони не ржали, они орали от ужаса, им в бока уткнулись десятки щитов, пытаясь завалить не песок. И многие не выдержав веса падали, а уже лежа на земле били копытами неудачников, что попались под эту адскую молотилку.

Еще секунда и несколько сотен вражеских конников прямо с берега налетела на наши копья, вой, крики, стоны, скрежет железа и треск ломаемых копий разнесся по округе.

Вот блин Бородинское сражение, "смешались в кучу кони, люди" и только залпы арбалетов, тренькали тетивами у меня за спиной.

Наш строй не дрогнул, его просто пробили, проломили в нескольких местах десятки конных, что налетели со всей дури на стоявших пехотинцев. Может где то там в истории и были моменты когда конница не шла на копья, но у меня не правильная какая то история. В моей реальности, глупые лошади просто поздно увидели, эти самые копья, и стоящих в строю ратников. Пятисот килограммовая куча мяса со всей дури влетала в строй, иногда правда попадались кони и на копья, но на такой скорости копье влетало в пузо коню и выходило уже у крупа, то есть у задницы, а все это время глупый конь по инерции продолжал лететь вперед, разбивая как кегли моих недовоинов. Вражеские копья прилетали когда в голову, а когда и в грудь моим пехотинцам, а потом бросив сломанное копье вражеские всадники доставали топоры илди палици и долбили моё воинство сверху по щитам и головам.

Да, если кто из этих неудачников сегодня выживет, то они уже никогда не встанут перед конницей, 'танкобоязнь' им обеспечена на десятилетия вперёд.

Спасло наш примитивный отряд от полного разгрома только отсутствие пространства для маневра и не организованный удар врага. Как ни странно, но вражеский отряд, преследуя воинов Радомира растянулся. Часть отряда значительно отстала, в то время как другая часть полетела вперед. И вот теперь те, что прискакали первыми, уже уткнулись мордами коней в наши корабли, а на берегу все еще стояли неприступными островками прикрывшиеся щитами мои копейщики. В одном из таких островков стоял и я.

Образовался слоеный пирог с основанием из кораблей, потом мясной прослойкой из конины, потом воины копейщики, и опять конина. И вот что странно, новые отряды конницы уже не били нас на полном скаку, лошадки увидев, прогалинку в боевых порядках, просто кидались туда, напрочь отказываясь лезть на копья.

А мы били копьями имечами в бока коней тех идиотов, что влезли между молотом и наковальней. Почти сотня конных воинов гарцевала перед стеной щитов и наклоняясь к шеям своих скакунов пытались достать нас своими копьями, а потом, развернув коней отъезжали назад. Мы тоже периодически тыкали копьями коням в морды и бока, и те шарахались назад, снося соседних скакунов.

Фух, всё, первый натиск мы приняли и удержали, теперь врагу уже не вылезти просто так из этой свалки. Да, нас прижали к ладьям и нам тоже бежать некуда, но у меня на ладьях почти сотня стрелков и каждый залп этих назойливых комаров приносит смерть вражеским воинам, и валил коней. За все это время я ни разу никого не ударил, вот расскажешь кому то, и не поверят.

Ты стоишь в третьей шеренге и просто наблюдаешь, как вокруг кипит сеча, а сам как бы в ней и не участвуешь. Вдруг какой то конь прорвался ко мне и я долго не думая сделал шаг вправо и всадил клинок вво вздутое пузо коня, прямо в районе ноги всадника, хотя попасть я конечно хотел воину по ноге. Как раз в этот момент враг замахнулся мечем, чтоб рубануть меня с верху, я поднял щит и долбанул мечем снизу по ляжке врагу, но промахнулся и попал коню в брюхо.

Вы думаете, что вот так все просто, и теперь конь упадет и умрет, или начнет кричать: "пристрели меня хозяин, я больше этого не вынесу", ан нет. Раненый конь, рванулся, вперед и вбок от ужалившей его блохи, встал на дыбы скидывая всадника и обрушился мертвой тушей на моих воинов ломая строй. И вот только что, я стоял в третьей шеренге, как бы не при делах, а теперь мертвая кляча снесла на фиг пол нашего строя, а уже через бьющуюся в предсмертных судорогах животину перескочил второй всадник и рубанул меня мечом.

Удар хороший, и доспех хороший, я в последний момент кинулся ближе к коню одной рукой страрасяь приподнять щит, и вражеский меч прилетел мне почти по спине, а я с низу из-под щите вогнал врагу свой клинок в живот. Удар был сильный с подседом, от этого мой меч пробил корпус и достал аж до горла. Вражеский конь теряя седока, прорвался мне за спину и прыгнул в воду между ладьями, а я опять потерял меч. Он остался в животе у ускакавшего прочь всадника.

Мой маленький отряд, оставшийся в центре боевого порядка после прорыва фронта уже обречен, я схватил первого воина за куртку на спине и потащил к воде.

— Отходите к лодкам — прокричал я ему в ухо.

Звяк, тресь, прилетела стрела мне в доспех.

На возвышенности гарцевали несколько конных и метали в нас стрелы. В скольких реальных схватках я был? Да наверное в пяти, и вот сейчас я чувствую себя совершенно по другому. Голова крутится как радар станции ПВО, глаза видят все, а мозг считывает и анализирует ситуацию. Вот воин на коне поднял лук, дуги лука распрямились, моя рука уже на автомате подняла щит, а коленки подогнулись и я присел уменьшая площадь поражаемого пространства. Бум, стрела воткнулся в щит. А в этот момент я увидел смерть всадника.

Копье вошло в спину лучника, а его лошадь получив мощный пинок в задницу с испуга кинулась вниз к воде. А потом еще и еще появлялись конные с копьями, что вначале как то не стройно, а потом всей лавиной навалились на спину врагам. От такого натиска, конные германцы кинулись к воде, сминая моих воинов, а я получив новый удар грудью испуганного вражеского коня полетел в воду прямо под киль шатающейся на воде ладьи.

Корабль повело волной в сторону и килем прижало мой меч. Я бросил оружие и попытался встать, но копыто чьего то коня наступило мне на ногу, после чегоперепуганное животное бросилось к противоположному берегу. Болью разорвало грудь, невыносимой болью, а в легкие сразу попала вода. Я с трудом встал на колени и прижался к борту ладьи откашливаясь и отхаркивая из легких воду.

Это ж надо, на ровном месте чуть не утонул.

Я с трудом встал на четыре кости и тут кто то потянул за плече, и меня втащили на ладью.

— Ах Чеслав, какой ты удачливый рикс — проорал мне в лицо Радомир, перекрикивая шум боя — вон смотри к нам Радко прискакал, и ударил в спину германцам. Теперь эти готы не уйдут, мы зажали их с двух сторон.

Я с трудом поднялся и сел на скамью. Осмотрелся, да вот так бой, я почти не проявил чудеса героизма и стойкости, чуть не утонул, уже видно, что потерял половину своего отряда, а брат называет меня удачливым вождем. Если в каждом походе я буду терять по половине своего войска, то с кем я останусь, и где тут удача?

Рядом тренькнула тетива арбалета, я повернул голову и увидел семь моих воительниц, что равномерно, как на тренировке, наклонялись, взводили, накладывали болты, целились и пускали болты в незадачливых строителей нового мирового порядка.

Я склонил голову за борт, где то там на дне лежит мой меч и щит там же, да хороший князь, одноногий и без оружия. Я пошарил за спиной и нащупал топорик, достал, а потом с трудом встал с прислонился в героической позе к носу корабля.

Нужно, что бы воины видели своего князя, а то еще побегут в панике, хотя куда тут бежать. Пешие стояли почти по колена в воде, прикрываясь щитами и тыкали копьями последних конных воинов германцев, а воины Радко рубили врагов в спины мечами. И такая катавасия продолжалась ещё очень долго.

Когда бой был закончен, я отсалютовал поднятой рукой Радко и крикнул — а где Казмир?

— Там — показал мечем Радко.

Я присмотрелся и увидел кучу трупов приваленных лошадьми, потом аккуратно слез с ладьи поднял копье и опираясь о него как о костыль по хромал к трупам. Люди Радко извлекли тучного мужика лет пятидесяти. У трупа не било одного глаза, а из разорванной спины торчал кусок обломанного древка. Кто то удачно всадил копье в грудь незадачливому германскому риксу так, что наконечник копья вылез со спины, потом уже при палении обломилось и древко копья.

— Где этот воин, что убил вражеского князя? — спросил я.

Радко показал на мертвого воина, что лежал рядом.

— Его сразу ближник Казмира мечем рубанул, они так и упали вместе — тихо произнес Радко.

— Ну что Радко, теперь твоя душа успокоилась, честь твоего рода восстановлена? — я показал на труп — можешь забрать себе голову врага.

— Его тело мы утопим в болоте, а голову бросим в свиной навоз.

— Сколько людей у тебя осталось? — спросил я.

— Меньше сотни — ответил Радко.

— Вот как, а я думал, что ты ушел с сотней конных.

— Мне еще Винздар дал две сотни конных, вот у меня из трех сотен и осталось то, что ты видишь сейчас.

— Радомир! Радомир! — заорал я — где ты брат?

— Да вон сидит — показал Радко.

— Что, людей посчитали?

— Да посчитали, с людьми Радко и Винздара у нас погибших почти двадцать десятков и больше сотни раненых.

— Радко твои воины нанесли решающий удар, как придем домой, я тебе на целую сотню добрые доспехи сделаю и всем седла сделаем, а то как на бревне сидите, срамота одна. Аркх — крикнул я — бери воинов и иди закончи дело в селении, мужчин всех под нож, всех, даже младенцев, женщины ваши, развлекайтесь.

— Может не будем их убивать сейчас — спросил Аркх — посадим на весла пусть гребут.

Я посмотрел Аркху в глаза и не понял, это действительно такой прагматичный подход или ему германцев жалко.

— Радко перелови коней, отправь патрули по округе, на день пути, а мы станем тут передохнем, воспользуемся готским гостеприимством, а ты Аркх набирай себе гребцов.

Мы выгребли из селения все железо, все до последнего гвоздя. А в одном из домов я обнаружил настоящую гончарную мастерскую. Три, три гончарных круга, какие то специальные деревянные ложечки для проделывания углублений в готовых изделиях, маленькие ножи. На краю селения стояла печь, для обжига гончарных изделий, а одна из печей была под завязку загружена черепицей. Да, все таки местные германцы чуть по цивилизованнее чем мои болотные подданные, вот они уже и черепицу делают и гончарное дело раскручено. И почему наши историки про это не упоминали?

Я не знаю как там в настоящей истории было, а в моём варианте получается, что я просто ворую чьи то достижения, ну и хрен с ним. Гончарную мастерскую я загрузил всю, забрал с собой аж пятнадцать пленников, что так или иначе были связаны с гончарным делом.

А потом кто то притащил плуг, ешь твою меть, настоящий плуг, который я пытался изобрести на своих болотах, правда с примитивным металлическим лемехом.

Когда мы уходили из этого селения корабли напоминали индийские маршрутки, забитые под завязку добром, а сами люди сидели на мешках и бочках.

Дома местных жителей сжигать не стали, а зачем жечь, нас прекрасно обслуживали, и кормили, и ублажали, и не одного скандала за два дня не было.

— Пусть живут — махнул я рукой, когда Радомир спросил, что с ними делать — в этих местах больше не будет готов, всё, их время окончено.

Я махнул рукой .

— Скоро сюда придут люди хана Кугума и угонят выживших в полон, осталось разобраться с савирами что сидят по Сейму.

Это осиное гнездо нужно разорить до основания, пусть валят в свою Европу, а тут будут жить нецивилизованные варвары.

— Нельзя нам сейчас идти вниз по реке — возразил Аркх — мы прошли шесть брошенных селений. Люди могли известить родовичей Казмира и те уже успели собрать хоть каких то воинов, я думаю нас там уже ждут, да и в устье Десны германцы могут поджидать. Мы сейчас как лис, что забрался в курятник. Курей то мы всех передавили, а вот там за стеной теперь с десяток собак стоят и ждут, когда мы назад пойдем с товаром и с побитыми ратниками.

— Ты прав Аркх — печально проговорил я — Радко а скажи сколько мы еще по реке вверх сможем пройти.

— Через двое суток будут наши родовые земли — ответил Радко — а потом еще пять суток и одни болота пойдут, там уже река в ручеек превращается, а там лесными тропами до Славутича можно дойти.

— Сколько у тебя коней?

— Да почти три сотни есть — усмехнулся Радко.

— Значит так совет, слушай мое решение — я хлопнул ладонями по коленкам — идем вверх по реке, а потом вытаскиваем суда на берег и волоком тащим до Славутича, а там спустимся от Смолянки к Орше.

Радомир почесал бороду.

— Это трудно, но безопаснее чем идти вниз по реке, да и пока дойдем до волоков много раненых на ноги встанет.

Набрали более-мение здоровых мужиков из вражеского селения, посадили на весла и погребли вверх по течению Десны. Через пять суток уперлись в мель и я приказал готовится к волоку. Как то не обращал я внимание на наших пленников, что сидели на веслах галер, а они собрались в кучку пошушукались и вытолкали вперед самого смелого мужичка.

Тот боязливо подошел и склонив голову с приличным акцентом спросил: — князь, а с нами что, куда нам дальше?

А действительно, что с ними сделать, вот неделю назад, сразу после боя я честно сказать хотел всех перерезать, для профилактики, а теперь, когда остыл и успокоился, как то кровожадность ушла.

— Домой идите — махнул я рукой — дойдете значит боги вас милуют, а не дойдете, на том моей вины нет.

Потом оглядел всех германцев.

— Вон туда, по лесу за десять дней можно до моей земли дойти, если с миром придете приму всех, а вождям своим передайте, что я могу и еще раз прийти, чтоб их готский пыл поубавить.

И мы вновь потащили суда по неизведанным болотам, мы прошли этот путь, очень трудный путь. Первый волок что мы шли от Витебска до Орши был нам хорошо знаком, мы заранее успели заготовить много бревен, и тащили суда пусть и по плохой но все же по просеке, а тут приходилось прорубаться через натуральный древний лес. Наши конные разъезды шныряли по болотам ища обходные пути, а мы рубились через чащу. Путь от истоков Десны до Днепра занял почти полную луну, то есть 24 дня. Когда суда спустили на чистую воду нашего Днепра солнце уже палило нещадно, походу пришел август, хотя нет наверное тут нет еще месяца августа, летние месяци потом придумают называть в честь римского императора Юлия Августа Цезаря. Так вот июль у нас там в 21-м веке есть и август есть, а месяца цезаря почему то нет, странно. Сейчас жара стоит такая, что по ощущениям это воспринимается как август, болота подсохли и мы радовались этому безмерно, а как вышли на Днепр выше Смолянки, то радости поубавилось, река обмелела и пять дней пришлось суда тащить веревками как бурлаки на Волге.