— Я-я... — часто дыша пытался он ответить. — Я только помогал.
— Я чувствую твою ложь, — его зрачки расширились от страха. — А теперь ешь эту бурду, — придвинул я к нему свою тарелку, — а я расскажу тебе о том, как правильно жарить рыбу. Без кухонной утвари, без соли и приправ. Ты не отвлекайся от еды, ты кушай и слушай про рыбу, которая недожаренной выходит лучше, чем эта. Слушай про рыбу, которую готовил ребенок и даже так она была лучше. О-о-о, это была лучшая рыба, что я ел за всю жизнь, — на мгновение подкатили воспоминания о первой пище после многомесячной голодовки, чтобы исчезнуть, едва я понял, почему же эта еда была настолько ужасна. — И да, самое главное, та рыба была свежей, а не протухшей уже как несколько дней!
И в этот момент мне по-настоящему, до злости, надоело, что этот парень за всё время так ничему не научился, пусть и проводил едва ли не больше времени на кухне, чем на тренировке.
— А сейчас мы с тобой пойдём на кухню, где я преподам тебе настоящий урок, — ужаса в его глазах стало ещё больше. — И ты будешь молить Ками помиловать тебя, если я найду там ещё тухлятину или горы мусора.
Кухня... о да, не сказать, чтобы я так хорошо умел готовить, но мой звериный аппетит, умноженный на долгую голодовку, надежно вбил мне мысль о некой сакральности этого места.
Так вот кухня. Пар, чадящий из нескольких кастрюль, жир, копоть на стене рядом с открытым огнём печи и горы грязной посуды. А ещё запах. Да что это был за запах, он ударил мне в нос подобно наковальне, заставляя смахнуть выступившие на глаза слёзы. Эмпатия развернулась, захватывая это место и натыкаясь на серую стену безразличия. Эти люди днями делали одно и то же, без желания, без искры, без малейшего желания и интереса. Все, кроме одного.
— Танака-кун, ты же хочешь стать поваром? Ради чего, если не ради своей мечты, ты торчишь днями на кухне? Ради чего, если не ради этого?
— Я... э...
— Или ты не согласен? — возможно я не так понял его эмоции. — Не хочешь научиться?
— Хочу, — понуро кивнул он. — Очень хочу.
— Тогда пошли, посмотрим, чем ты тут занимаешься, — зашагал я дальше. — Тебя тут учат вообще?
— А-а-а... — резко всполошился он. — А может не надо? А учат?.. Да, учат, — в последнем слове было целое море тоски.
— Надо, подгнившие мясо я так просто не прощу, — я наконец дошёл до источника запаха. — Что там было, — схватил я проходящего мимо настоящего повара, — и почему это ещё не убрали?
— Да ну эти говна убирать, — прямо в лицо выдал мне этот... человек. — Привыкли уже. А чагой там было-то? — задумался он. — Да хер его знает, чего там было. Тесто вроде слили, а потом ещё разного. Это вообще не моё место. Я пойду? Работа стоит!
Пока я стоял в шоке, он отцепил мою руку от своей рубахи, и, как ни в чём не бывало, пошёл дальше по своим делам. Придя в себя, я перевёл взгляд на паренька рядом. Тот же воспринимал происходящее как норму.
— Я не повар, Танака, но даже я знаю правила. Если тебя с ними не ознакомили, то это твои проблемы, — говорить было тяжело, а этот ядовитый запах жидкого поноса превращал происходящее в пытку. — И я скажу тебе первое правило — на кухне должно быть чисто.
Я понимаю, что тут живут понятиями если не средневековья, то нового времени, но подобная чудовищная антисанитария заставляла задуматься, почему после еды только половина людей шла по сортирам, а не все сразу.
— Мы убираемся, — попытался он оправдаться, — только вечером, после работы, — весь персонал кухни вздрогнул от тех отголосков моего Яки, что прорвались наружу. — Я уберусь, — всё же признал он мою правоту и добавил, с отвращением посмотрев на раковину: — Прямо сейчас.
— Именно, сначала ты уберешься, потом мы вместе с тобой посмотрим на качество ингредиентов, выбросим всё стухшее и ты, уже под моим надзором, приготовишь что-то сам, — парень расцветал от моих слов. — Ну а пока... — указал я рукой, всё же не выдержав и задышав через рот, — эта раковина ждёт тебя.
========== Глава 20 ==========
Проснулся я мгновенно, едва подавив в себе желание уйти из кровати кувырком. Смерть только что была рядом, мгновенно растворившись во тьме ночи, стоило мне проснуться. Тихий вдох и выдох, успокаивая сознание, при этом сканируя и анализируя пространство вокруг себя. Нет ничего, кроме такой знакомой тени у стены.
— Твоя ошибка? — спросила эта тень у меня.
— Сердце? — предположил я.
Пульс во время сна нормального человека замедляется примерно до тридцати или сорока ударов в минуту. Это упрощенно, без учета фаз сна и прочего. При пробуждении, он соответственно ускоряется до нормальных семидесяти-восьмидесяти, опять же в среднем. В ночной тиши даже генин имеет шанс услышать подобное изменение в сердечном ритме спящего, если будет достаточно близко к нему, и понять, что спящий уже совсем даже и не спит.
— Именно, — подтвердил Кролик. — Поздравляю, я не смог подобраться к тебе, пусть и скрывался по-настоящему.
— Первая похвала за всё время? — натягивая одежду шутки ради уточнил я. — И я уже просыпался вовремя. Это не первый раз.
— Тогда я шумел, — вышел он из комнаты.
Пусть за окном всё ещё стояла темень, я не пытался снова лечь спать — после такого пробуждения всегда была тренировка, причём на что-то совершенно новое. В прошлый раз это было лютое рубилово в полный контакт, где мной вытирали пол и никакое ускорение не помогало. Ну как не помогало, удары и движения я хоть и видел, но вот среагировать уже не успевал. Одно дело восприятие, а другое реакция сокращения мышц. Там-то мне и показали разницу между самураем, пусть и неплохо обученным, как на мой взгляд, и шиноби, прошедшем настоящее профильное обучение.
Про профильное обучение я упоминаю не просто так, лекции по тем же различиям формы и вооружениям нормальным поставленным языком на память читать не каждый сможет.
Словом, собрал я тогда всю грязь во дворе что только было возможно, а моей головой постучали едва ли не обо всё, что в нём было. Кое-где остались вмятины, например на стене дома. Только один раз весь бой я смог атаковать, но там даже видно было, что мне это просто позволяют. Успел я сделать всего пару тычков, что даже не достигли цели, после чего меня перехватили за руку и, двигаясь вместе со мной, используя мою же силу и ускорение, впечатали одним броском в землю. Типичное айкидо, одним словом. Только с приходом рассвета мы закончили тот спарринг (моё избиение), после чего я пошёл отлеживаться в спешно набираемую хозяевами дома бадью с водой. Взбурлив содержимым от капли моей чакры, она дарила покой и успокоение мышцам не хуже самой настоящей ванной.
— Я упустил один момент в самом начале, — мы снова вышли во двор, остановившись у дерева, — но это не более чем условность, — добавил он. — Пройдись по этому дереву и перейдём дальше.
— Хм, — посмотрел я на толстый ствол. — Я, вообще-то, не умею, — честно признал я очевидное, развернувшись к Кролику.
Тишина была мне ответом.
— Жду инструкций?
Тишина.
— С чего мне следует начать?
— А я решил, что это была глупая шутка, — кивнул он. — Сосредоточь чакру в стопах. Сначала немного. Приложи стопу к стволу дерева и начни циркуляцию чакры с древесным полотном. Увеличивая приток чакры, можно будет регулировать и степень притяжения. За несколько недель большая часть справляется с данной техникой. В твоём случае рекомендую начинать с самых азов. Результат ожидаю через неделю.
Развернувшись, он ушел в дом, больше не проронив ни слова. После мы эту тему не поднимали.
И вот, стоя в одиночку перед этим самым деревом, я пытался понять, каким же образом местные прекрасно держатся на отвесных поверхностях. Чисто технически, ответ я знал — всё дело в чакре, а вот с практикой были проблемы.
И хорошо, что я не стал сразу тренироваться с деревом, а попробовал начать циркуляцию чакры через руки с небольшим камешком просто для того, чтобы понять механику процесса. До этого я ни разу не напитывал предметов своей чакрой и только моя осторожность спасла меня от серьезных ранений. Взрыв вышел не слишком громкий, но исполосованная осколками камня рука восстанавливалась несколько часов. Оу, видимо чакра биджу совсем не подходила для подобного.
* * *
Тяжело дыша, он отшатнулся на спинку стула. Медленно и не торопясь, как он и просил, я уменьшал воздействие своей Яки, наше занятие подходило к концу.
— Результаты есть?
— Есть, — ответил я, не покривив душой, за последние дни у него сильно вырос порог устойчивости.
Ещё немного и такими темпами я достигну своего порога, когда для того, чтобы выдать ещё большее давление Ки, мне придётся использовать Покров. Увы, используя лишь 'крохи' чакры, на большее без Покрова я не способен.
— Есть, но этого слишком мало, — поправил он меня. Мне показалось, или я услышал в его голосе грусть? — У меня осталось не так много времени, я должен стать ещё сильнее.
— Мне уже самому хочется встретить того человека... — пробормотал я.
Человек с жаждой крови не уступающей биджу — это серьезно. Это случаем не один из Мечников Тумана? А то про этих Мечников я чего только не слышал, народная молва описывает их весьма специфично. Даже не так, специфично, почитаемо и уважаемо.
— Его не надо искать, — серьезно ответил он. — Он находит своих врагов сам.
— Суровый он парень, значит.
— ...
— Я сказал что-то не то?
— Всё в порядке, — сквозь отверстия в его маске я заметил, что он на мгновение смежил веки. — Просто в прошлые времена я снял бы тебе голову за эти слова.
* * *
— Утро, — поприветствовал я раненого, заходя в импровизированную палату. — Как лицо?
Пусть в этом доме и было место, переоборудованное под импровизированный походный госпиталь, но ОН там лежать отказался и перебрался в свою комнату. Нормального ирьенина тут не было, только подобие медбратьев, так что воспротивится его решению никто не мог. К слову говоря, его ранения всё же были не настолько серьезны, чтобы вечно лежать в палате. Несколько дней и он поднимется на ноги, пусть лицо и придется беречь, а швы снимут дней через десять. Всё опять же по словам медиков.
— Уй, — скривился на мой вопрос Ямамото и сразу же матюгнулся от боли в растревоженных ранах: — Сука! Чтоб того козла так же исполосовали.
— Без мата или я ухожу, — сделал я движение по направлению к двери. — И тот, кто это сделал уже мертв.
— Только из уважения за спасение, — взял он себя в руки. — Сам пойми, как тяжело общаться, когда всё лицо изрезано. А, биджу! — привыкнув к активной мимике во время разговора, он продолжал страдать. — Я тогда решил, что всё, отбегался. Мелькнула рукоять у лица и всё. А потом твою эту... хрень, — покрутил он рукой у головы, имитируя куфию, — увидел. Ух, давно я так не получал.
— Ну тогда я быстро. Есть новости по нашим дальнейшим действиям? Шелест, сам ничего не знает или не говорит, я его уже спрашивал, — уточнил я. — А Сина я не нашёл. И это вообще нормально, что командира нет? Как уехал он на встречу, так и не возвращается.
— Да умер он, — обыденно ответил Ямамото. — Друг, называется. Затащил меня в этот городишко и помер.
— Так, — я попытался разобраться в этой ситуации. — Тогда кто у нас остается за главного?
— А хрен его знает. По факту Шелест, только он не потянет.
— Был же ещё один, тоже глава отряда, — припомнил я. — Его люди вон сидят пиво пьют во всю, так почему не он.
— Я скажу больше, он был ещё и замом Сина, — добавил мне Коки-сан. — Только его тоже убили не далее, как прошлой ночью. Об этом пока всего пара человек знает, так что цени.
— Вот так взяли у убили? — сложно было поверить в такое.
— Ага, нашли его на улице. Распотрошили бедолагу от пупа до горла. Опасный этот город оказывается.
— Тогда остаётся только Шелест.
— Он уже запросил указаний, так что минимум дня два мы будем сидеть тихо.
— Так почему бы самим не закончить все дела в городе? Сил хватает.
— А кто приказ отдаст? — попытался улыбнуться Ямамото и снова скривился в гримасе боли. — Чёрт, вечно забываю.
— Ответственность?
— Именно. Шелест может отдать приказ, несомненно, — сказал он. — Как я успел оценить этого человека, он сам хочет это сделать, вот только время у нас такое... сложное. За неоправданные потери с него голову могут снять. Потеряет пару человек — честь ему и хвала, а если пару десятков? Такие у нас сейчас дела.
— А сам?
— Я вне этой структуры. У меня другой профиль, — сразу открестился раненый. — Да и мне бы тут ещё пару дней отлежаться.
Скрипнула дверь, впуская внутрь Таро.
— Тогда закончим на этом. Ждать, так ждать, — закончил я с серьезными разговорами. — Давай, заходи, Нобу. Всё принёс?
— Всё, — глаза подростка так и пылали от возбуждения. — Запечённая баранья голень, рис с овощами, — глубокий вздох, а после перечисление: — Морковь, кукуруза, лук...
— Я. Это. Есть. Не. Буду, — раздельно по словам выдал Ямамото не слушая парня. — Лис, я жить хочу, пожалей тех, кто из-под меня дерьмо выскребать будет.
— Он при мне готовил, так что всё в норме.
— ... — недоверчивый взгляд на парня говорил о большем, чем можно было передать словами. — Знаешь, я был на кухне. Мой тебе совет, лучше ничего оттуда не есть.
— Они ещё мясо с рыбой на одной сковороде жарят, так что да... — теперь его взгляд стал несколько недоумевающим. — Ладно, не суть важно, долго объяснять, — ещё больше опасения при взгляде на поднос. — Серьезно, я ручаюсь за всё, что он принёс. Ну, кроме хлеба, — всё же уточнил я, пробежавшись взглядом по блюдам. — С ним же ничего...
— Лис-сама... — негодующий взгляд парня в мою сторону.
— Понял, хлеб в сторону, — криво через боль усмехнувшись отложил хлеб в сторону Ямамото. — Ну, если меня пробьет, то убирать ты за мной будешь, Таро. Готовься.
Те чувства, которое я испытывал, глядя на недоверчиво принюхивающегося к каждой горсти риса мужчину и так же жадно наблюдающего за этим парня, стоили и раннего подъёма, и почти часового бдения на кухне, где под моим наблюдением и руководством создавалась сия пища. Ну, кроме хлеба, конечно.
* * *
— Там есть сильные шиноби? — как-то вечером спросил меня Кролик.
— Сложно ответить на это, — подбрасывая приправ на шкворчащую сковороду с чем-то, ответил я.
Ответить было сложно, ведь назвать хотя бы подобием на шиноби я мог всего нескольких человек. Остальные, не смотря на чакру, и близко не дотягивали даже до учеников Академии в Конохе, хотя им было уже за двадцать годиков. Да, всего несколько человек я мог бы назвать шиноби.
— Даже так... Там вообще шиноби есть? — переформулировал он свой вопрос.
— Шиноби есть, но вот их уровень, — я вздохнул, вспоминая тусклые искры источников чакры. — Всего пара человек заслуживает упоминания, остальные не в счёт.
— Я понял, — кивнул он в ответ и внезапно добавил: — Следи за едой, она сейчас сгорит.
— Чёрт, — я уже различил лёгкий запашок гари. — А, биджу! — ручка сковороды стала слишком горячей и на ладони остался след ожога.
