От взрыва торпеды в районе кормы, гигантский корабль потерял скорость и заходил "восьмёркой".
Следующий удар был нанесён шестёркой "Пак-Фа", несущих "нормальные" торпеды — приспособленные для подвешивания и сброса с четырёх— моторного бомбардировщика.
По летящим на бреющим, огромным — по тем временам самолётам, был открыт шквальный огонь главным и средним калибром! Двести восемьдесят и сто пятьдесят миллиметров... И, всего-навсего сто тридцать километров скорости — через этот "коридор" вздыбившейся воды, начинённой стальными осколками...
Четыре "Пак-Фа", были просто разорваны в клочья, но три торпеды попали в немецкий крейсер — отчего, тот всосал в нутро прилично воды, встал и накренился.
Заключительный удар нанесли двенадцать "Хищников": пользуясь тем, что внимание моряков-артиллеристов было приковано к небу, катера зашли на "Геббен" с противоположной от последней атаки торпедоносцев стороны и, под прикрытием дымовой завесы, выпустили каждый по две торпеды. Лёгкий крейсер "Бреслау", самоотверженно пытался закрыть от них своего флагмана — словил предназначающеюся тому самодвижущую мину... Но, ещё четыре дошли до цели.
"Геббен", как бы нехотя лёг на борт и, через полчаса затонул, пустив большие пузыри.
Флагман объединённой германо-турецкой эскадры уже был "прописан" у Нептуна, когда к месту боя прилетела "заблудившаяся" эскадрилья "Вампиров". Стоящий неподвижно легко повреждённый крейсер "Бреслау" занимался спасательными работами — вылавливая из воды уцелевших немецким моряков... Идеальная цель!
После атаки, "Бреслау" очень долго горел, распространяя по ночному Чёрному морю запах жаренного человеческого мяса и, к утру был затоплен собственной командой.
Да! Продолженная Война, была очень жестокой!
С "Геббена" мало кто уцелел — в том числе погиб и, адмирал Робер-Пашвиц, командующий объединённым германо-турецким флотом на Чёрном море. Часть моряков лёгкого крейсера спасли турки.
Эскадра, теперь просто — "турецкая", сопровождаемая "Большими Братьями", ушла не солоно хлебавши обратно в Босфор и, больше — до конца войны, оттуда не высовывалась.
Тем временем, события в Севастополе шли своим чередом...
При известии об приближении немецкой эскадры, среди моряков-черноморцев кто-то пустил слушок, что "московские комиссары" — снюхавшиеся с царскими адмиралами, намерены восстановить "старорежимные" порядки и послать "революционных матросов" на убой. Флот, раскололся на две — примерно равные части.
Долго кипели страсти...
За малым, до стрельбы главным калибром друг в друга — прямо в Севастопольской бухте, чуть было дело не дошло!
Заместитель Щастного адмирал Саблин собрал (вернее, "братишки" его вынудили "собрать") делегатское собрание на дредноуте "Воля" и, по его результатам объявил себя командующим Черноморским Флотом, издав приказ о поднятии украинских флагов на кораблях. Позже, уже в эмиграции, он обосновывал такое решение желанием спасти корабли для будущей "демократической" России, прикинувшись союзником немцев — "украинцем".
Ему подчинились экипажи линкора "Воля", двух старых броненосцев, крейсера, почти всех подводных лодок и около двадцати эсминцев.
Линкор "Свободная Россия", два крейсера, пятнадцать эсминцев и некоторые другие суда остались "верны" адмиралу Щастному — условно говоря, конечно. Бывало, флаги на кораблях чуть ли, не ежечасно меняли!
Остальные корабли и суда объявили об своём "нейтралитете".
"Украинская" часть Черноморского Флота, развела пары и уплыла в Одессу — где, немцы "братишек"-самостийников из железных утроб вытряхнули, жовто-блакыдные тряпки сдёрнули и, попытались из доставшихся им на дурняк "утюгов", создать свой флот на Чёрном море. Однако, за неимением времени и подходящих судоремонтных мощностей, это дело у них не выгорело.
Позже, эти корабли вновь вернулись России — хотя и, в очень убитом или затопленном состоянии.
На оставшихся кораблях продолжали бузить — несмотря, на известия об утоплении "Геббена" с предъявлением железных доказательств: фото— и киноматериалов.
В конце концов, Щастному, Нельсону и Слащёву этот балаган надоел... Вот-вот, начнётся генеральный штурм Перекопа, над коммуникациями в Крыму дамокловым мечом "висят" повстанцы-татары — а, морячки всё никак в "революцию" не наиграются!
Был предъявлен ультиматум: или Черноморский Флот выходит в море для поддержки обороны Перекопа, или "морская пехота" начинает "жёсткую" зачистку. Морская пехота Нельсона, была происхождением от его знаменитых "чилийских абордажных команд"... Чилийцев, правда, там уже осталось самая малость — но, репутация осталась!
"Репутация", отмороженных на всю голову головорезов. Всего один батальон, но этого хватило — сопротивления не было.
Не желающим воевать было предложено сойти с кораблей на берег и, никогда на них больше не появляться.
— Дерьма в клёшах мне на флоте не надо! — сказал тогда адмирал Щастный.
"Сошла", где-то половина "братишек" — не желающих проливать свою "революционную" кровь под началом "царских" сатрапов... Сначала, была идея вывезти этих "борцов с самодержавием" — задним числом, в Новороссийск. Но, этот город уже был занят немцами, казаками Краснова и "незалежниками" и, они сами туда не захотели вывозиться. Подумав, из экс-матросиков сформировали несколько стройбатов и использовали их на самых "блатных" работах — не требующих особенного боевого духа, но требующих умения хорошо махать совковой лопатой. Время, уже было голодное и, за тыловую пайку, "братишки" трудились очень даже самоотверженно! Хотя зимой, среди них были очень большие потери от дистрофии, цинги и голодного поноса...
Экипажи кораблей — после Февраля и, без того были неполные. Подобно солдатикам, матросики разбегались по деревням делить панскую или барскую землю. Еле-еле удавалось сформировать несколько "сводных" экипажей: одного крейсера и десятка миноносцев до состояния "условной" — по словам самого Щастного, весьма условной боевой готовности...
Ещё, удалось частично привести в боеготовность старые броненосцы "Георгий Победоносец" и "Ростислав", отвести их к Перекопский Залив — поближе к Турецкому Валу и, посадить там на мель — превратив их таким образом, в "непотопляемые" форты. Хотя, потерявшие за время "демократии" квалификацию "сбродные" экипажи стреляли на редкость отвратительно — несмотря на корректировку с воздуха, начавшийся в начале июня генеральный штурм Перекопа, благодаря им был отбит.
"Ростислав", ответным огнём был разбит и сгорел, а "Георгий Победоносец" прослужил нам до самого конца Крымской Блокады, лишившись одной из двух башен главного калибра.
В том бою, Слащёв применил свой излюбленный приём — притворное отступление. На третий день генерального штурма, австро-германцы ворвались в Крым — но, последующей контратакой были окружены в районе города Эрмени-Базар бронекавалерией и принуждены к сдаче.
В августе восемнадцатого года, когда на Центральном Фронте проводилась операция "Шок и тремор", "Славянский Корпус" сделал попытку прорваться из Крыма... Однако, немцы с австрияками довольно хорошо уже успели окопаться и, атака была отбита со значительными для "славян" потерями. На этом, активные боевые действия в Крыму затихли — до самого окончания Великой Войны в конце апреля девятнадцатого года.
В Крыму свирепствовал голод... Официально, он него умерло порядком более ста тысяч человек — пока, весной девятнадцатого года блокада не была прорвана.
Глава 27. "Шок и тремор"
"Russland — das verstehe ich, Ukraina — das verstehe ich nicht" (нем.)
"Россия — я понимаю, что такое Украина — я не понимаю".
Фельдмаршал Герман фон Эйхгорн.
...К августу, в поисках главного ништяка — хлеба, австро-германские войска дошли до Царицына на Волге, Майкопа и Сухуми на Кавказе. До границ своего максимального продвижения на Восток.
И, тут они получили удар "под дых" — операцию "ШОК И ТРЕМОР"!!!
Заняв в Международный женский день — восьмого марта, без боя Киев, немцы несказанно удивились, обнаружив там почти идеальный порядок. Всё работало и функционировало: городские службы, транспорт, связь... Городская электростанция от нашего "USSR РОСС-ЭНЕРГО", два "USSR-АВТОСЕРВИСА" с таксопарками, отделения "Сбербанка USSR", "USSR-ТЕЛЕКОМ"...
Даже, аэропорт в Борисполе подавал все признаки жизни! На нём трудился почти весь старый наземный персонал и, ещё оставалось с десяток почтовых "Алёш" и два знаменитых на весь мир "Ильи Муромца — Дрим-Лайнер" довоенного выпуска, в полуразобранном состоянии.
Единственное, что пришлось сделать новым хозяевам самим — нанять баб и помыть вокзал[69]!
Ещё больше удивились "освободители", застав в столице Украины первое её Советское Правительство, не так давно переехавшее сюда из Харькова — "Народный Секретариат Украины" и проходящий, как ни чём не бывало Первый Всеукраинский Съезд КП(б)У — украинских большевиков, стало быть.
Без понятия как так получилось — чьи-то злые происки не иначе, но почти всех членов украинского советского правительства, оккупантам удалось взять "тёпленькими", а вот большей части депутатов съезда удалось разбежаться.
Немецко-германские захватчики, не долго думая, передали пленных украинских большевиков их соотечественникам из Украинской Центральной Рады... Те, почему-то, были на них очень злые и, начали было убивать тех всех сразу и на месте.
Однако, немцам это дело не очень понравилось: непорядок!
И, заставили они новые украинские власти — всех уцелевших украинских большевиков заключить в Лукьяновскую тюрьму — чтоб, убить попозже и, соблюдая все действующие законы.
Однако, где-то через месяц, Верховна Рада полностью дискредитировала себя перед хозяевами, была разогнана и заменена гауляйтером Скоропадским. Про пленных укробольшевиков на время забыли...
Немецкой военной администрации, очень понравились оставленные им ништяки! И, они тут же стали ими пользоваться. Особенно, им нравилось пользоваться телефонной связью и автотранспортом. Причём, попытки заменить обслуживающий персонал на своих технических специалистов, приводил к тому, что — из-за незнаний неких особенностей, "нишняки" тут же переставали работать...
Ну, что делать?
Пришлось оставить при них "туземный" персонал! Тем более, что тот сам напрашивался сотрудничать с оккупантами.
Вскоре, все офицеры гарнизона обзавелись "персональными" "Кайманами" или на крайняк — "Хренни-Мажорами" с личными водителями из местных. Лишь самые крупные шишки, типа главнокомандующего группой армий "Киев" фельдмаршала Германа фон Эйхгорна — возглавившего администрацию оккупированных областей Украины, его начальника штаба генерал-лейтенант Вильгельм Гренер, да немецкий посол на Украине барон Мумма, ещё кое-то... Ну и, те — лузеры, которым нормальные "точилы" не достались, предпочитали ездить по столице независимой Украины на допотопных — зато, отечественных "Мерседесах", "Опелях", да "Хорьхах" с шофёрами-немцами.
Немецких солдат гарнизона обслуживали грузовые "Хандрозы": пайку им привозили, завшивевшее бельё и обмундирование в прачечные увозили... Да и, их самих — по киевским борделям, развозили.
Даже, Бориспольский аэропорт заработал: кроме собственных аппаратов, немцы использовали для связи и ближней разведки наших "Алёш" — управляемые нашими же лётчиками, продавшимися с потрохами — перешедшими на службу к оккупантам.
Ну, а техники наземного персонала — кровь из носу, обещали в самое ближайшее время поставить "на крыло" хотя бы один "Дрим-Лайнер" — чтоб, отъевшиеся на холявных харчах немецкие офицеры, могли комфортно летать в отпуск в Фатерланд на отдых и, возить оголодавшим семьям украинское сало чемоданами.
В самом то, Киеве была тишь, да гладь...
А, вот за пределами его творилось неладное. Чтоб, "выкачать" из Незалежной побольше хлеба, немцы под прикрытием администрации Скоропадского восстанавливали помещичье землевладение — не особенно то, церемонясь с местными селюками. Озверев от происходящей социальной несправедливости, "селюки", стали само— организовываться в повстанческие "армии", выбирать себе своих собственных батек и, из прихваченных с фронта стволов — шмалять по "освободителям от большевизма"... Те — в свою очередь, не будь дураками, сжигать их хутора артиллерийским огнём, а выловленных сторонников местячковых "батек" — в значительных количествах вешать.
Так, в одном из докладов на эту тему самому генерал-фельдмаршалу Эйхгорну было сообщено об расстреле восьми с половиной тысяч повстанцев... В другом — об сооружении в одном только селе семнадцати виселиц: "...к которым до сих пор, стоят в хвосте крестьяне, ожидая своей очереди быть повешенными".
На обоих докладах, глава германской оккупационной администрации, с удовлетворением наложил краткую резолюцию: "Даст ист гут!"
Как говориться — сам напросился!
Выразителем чаяний всего российского крестьянства, считали себя эсеры и, им ужасно не нравилось, что творится на Украине...
Все управляющие органы: Штаб группы армий "Киев", головная контора администрации оккупированных областей Украины, штабы воинских частей немецкого гарнизона и квартиры германских офицеров — ими командующих, находились в центре Киева — на Липках. Здесь действовал особый режим: на улицах квартала денно и нощно действовали немецкие патрули — а местным туземцам, было приказано без особой нужды на них не появляться.
Самый главный оккупант на Украине — Герман фон Эйхгорн, жил в роскошном особняке по улице Екатерининской.
В центре Киева было до того безопасно, что генерал-фельдмаршал взял за привычку в час дня прогуливаться — для аппетита, в сопровождении одного лишь адъютанта.
С некоторых пор, Герман заметил, что ему стала оказывать знаки внимания одна молодая, красивая девушка — сидящая на балконе второго этажа, одного из "доходных" домов: то, улыбнётся, то прелестной ручкой ему помашет... А то и, воздушный поцелуй пошлёт!
У семидесятилетнего фельдмаршала заиграл "живчик"...
Посланный "на разведку" адъютант, несколько остудил его — вспыхнувшую было, пылкую не по годам страсть: девушка была аристократкой, которую в своих мрачных подвалах, пытали маньячилы-большевики из "ЧК". Приход доблестных германских войск, под командованием не менее доблестного германского полководца, спас её жизнь, но увы... Не вернул здоровья: из-за пыток "кровавой гэбни", ноги девушки парализовало и, она может приветствовать своего героя-освободителя, только сидя в инвалидном кресле...
Ну, что ж... Роман не задался!
Тем не менее, фельдмаршал продолжал Эйхгорн продолжал прогуливаться тем же маршрутом и перемигиваться с парализованной красоткой.
Как-то раз, у поклонницы фельдмаршала, в очаровательных ручках оказался пышный букет цветов — полетевший в него, в знак признательности за избавления от кровавого ига... Но, увы! Промахнулась... Далековато для прелестных, но слабых дамских ручек. Не гренадёр же какой, да?! Поднимать букет с мостовой и вручать адресату, пришлось адъютанту. Девушка, после своего фиаско, так расстроилась... Закрыла лицо изумительными по красоте ладошками и разрыдалась!
