А значит, он просто обязан решить проблему банка с Фламелем как можно скорее. Может этим он хоть немного поможет Клану и хотя бы частично расплатится за то, что его до срока приняли в Охотники.
— Профессор?— решившись, все-таки постучал гоблин, прежде чем войти в приоткрытую дверь.— Можно с вами поговорить?
Небольшой коридорчик, обитый светлым березовым деревом, был пуст, но буквально через пару секунд на голос мальчика из-за гобелена выплыла низкого роста пожилая леди. У нее были высокие скулы и твердый волевой подбородок, выдававший в ней сильную и упрямую личность, а бледно-голубые глаза незнакомки смотрели спокойно и слегка заинтересованно.
— О, ты студент Фила, дорогой?— спросила она неожиданно молодым и звонким голосом. Гархольд рассеяно кивнул, пытаясь понять, кем может быть эта женщина.— Наверное, Гархольд Поттер? Он предупреждал, что ты можешь зайти!
— А где сейчас профессор Флитвик?— ситуация положительно переставала нравиться гоблину.
Когда он сегодня утром узнал, что Альбус Дамблдор отправился в Министерство, Гархольд только обрадовался лишнему времени на поиск философского камня. В тот момент это вовсе не было подозрительным, так как Директор в последнее время очень часто навещал Министра — и Зеленоглазый небезосновательно подозревал, что он этому главная причина. Оба мага — директор и Министр — все еще не теряли надежды вырвать его из объятий родителей и семьи, но пока, Слава Предкам, так ничего и не нашли. Когда узнал, что МакГонагалл, Спраут и Вектор уехали на семинар, слегка удивился такому счастливому совпадению, сейчас же явно чувствовал удавку, стягивающуюся у него на горле.
— О, у Фила новый этап разборок с батюшкой,— махнула рукой, как догадался Гархольд, супруга чародея. Он и уже забыл, что декан женат. Элен Деренштайн-Флитвик, в отличии от, например, мистера Спраут, была особой весьма домашней, и гоблину до этого момента не встречалась.— Вот буквально сегодня новый вызов поступил. За мою руку, представляешь, милый? Да кому моя морщинистая рука и слабое сердце нужно-то?
Гархольд почтительно слушал, стараясь не представлять, сколько лет батюшке этой пожилой особы.
— Да ладно, заговорила я вас,— улыбнулась женщина, открывая ключом небольшую комнатку справа.— Заходи, милый. Фил сказал, чтобы все новости записывали вон на том пергаменте. Как приедет — сразу же проверит, уж я прослежу.
Ситуация становилась совсем странной, но рэйвенкловец все же вошел в кабинет, понимая что настоящий гоблин от опасности не бежит.
Все это было совсем не в характере декана, как и любого другого вменяемого гоблина — давать доступ к личным бумагам постороннему (Гархольд не тешил себя иллюзиями — их с Флитвиком родство было настолько дальним, что можно было не принимать в расчет). И уж если он на это идет, то скорее уж ставки в деле крайне высоки.
Гархольд старался пристально смотреть по сторонам, надеясь найти подсказки, которых профессор просто не мог не оставить. Видимо этот вызов стал удобным поводом для того, чтобы официально заявить, что ничего не знал о происходящем — Зеленоглазый давно догадался, что декан в курсе не только задумки Дамблдора, но и его, Гархольда, в ней предположительного участия. И Флитвик не мог не понимать, что Зеленоглазый это осознает в первые же минуты. А значит, здесь есть еще что-то.
Самое пристальное внимание гоблин уделил письменному столу. На нем аккуратной стопкой лежали бумаги. Причем один листок, словно бы случайно выпав из нее, валялся прямо поверх искомого пустого пергамента. Аккуратно, так, чтобы не заметила миссис Флитвик, Зеленоглазый подтянул эту записку к себе. На желтоватом пергаменте знакомым, похожим на клинопись, почерком поверх изображения замочной скважины и крылатого ключа, было написано несколько заклинаний. Акцио — во время дополнительных занятий с факультетом профессор учил их этому заклинанию и теперь Гархольд понял почему, и Вингардиум Левиоса. Он не идиот, чтобы считать это случайностью, а значит...
"Спасибо, профессор"— улыбнулся гоблин, оставляя пергамент девственно-чистым. Нельзя же доверять сведения о философском камне и Волдеморте бумаге? Даже если его поймают — и Флитвик, и факультет останутся чистыми. А если не поймают, то и того лучше — никаких следов ведущих к Гархольду Зеленоглазому лучше не оставлять.
И кто считает самыми хитрыми слизеринцев? Самые хитрые — это гоблины! Как изящно обошел профессор Флитвик проблему оповещения директора! Браво, профессор, браво! Вы — настоящий гоблин.
— Знаете, фрау Флитвик,— говорит Гархольд, продвигаясь к двери.— Я, наверное, подожду вашего супруга в гостиной...
* * *
Комната зеркала Еиналеж
* * *
Волдеморт поежился, ползая по полу и вычерчивая на нем руны и звезды. Он еще не потерял разум, чтобы сразу же соваться к неизвестному артефакту. Слава Мерлину, что у него теперь достаточно времени на все нужные действия — Дамблдор уехал в Министерства для еще одной безнадежной попытки выцарапать своего героя из жадных лапок гоблинов. Как человек не раз боровшийся с ушлыми созданиями за каждый кнат из своих сейфов, он мог утверждать — отнять что-то у Гринготтса нереально.
— Так-с,— увлеченно рассматривал выявленные результаты Темный Лорд, отодвинув заику-Квирелла на задний план.— Похоже редкостная мерзость! Да что ты там бормочешь, Квирелл!
— Э-эт-т-то Еи-и-и-н-на-л-ле-ж-ж,— попытался объяснить мужчина, но если бы их сознания не были соединены, то Волдеморт вряд ли бы понял хоть что-то.
— Да нет,— неуверенно потянул Лорд.— Дамблдор бы не стал бы играть с такими артефактами! А, учитывая, что он планировал притащить сюда Поттера...
Но судя по всему это все-таки было именно оно. Проклятое зеркало Еиналеж, созданное из древней твари — полуразумной и вечно голодной. Создавая видения идеальной жизни, исполнения сокровенных желаний, это тварь питается душами и надеждами пленников. Какой-то маг времен королей Кельтики поймал ее и, привязав к отполированному куску бронзы, превратил в артефакт — зеркало Еиналеж. Какая ирония в этом названии — Желание наоборот... Двойной смысл, логическая шутка, которые так любит Волдеморт. Не только намек на то, что зеркало все отражает наоборот, но и предупреждение тем, кто, заглянув в его глубь, увидел рай — оно лжет, и получишь ты лишь боль и мучительную смерть, прикрытую ложным флером сладостных видений. Тот сумасшедший король, что считал смерть у глади Еиналеж — милостью, наверное, не знал боли от терзаемой души, не знал страха от потери собственной сущности, памяти и мыслей. Темный лорд же предпочел бы долгую, растянутую на месяца, смерть в застенках Инквизиторского Корпуса Святейшего Ватикана.
— Ладно, сейчас проверим,— скривился Волдеморт, кидая на зеркало, которое сейчас притворялась изысканной венецианской стекляшкой в барочной раме, несколько связок диагностирующих чар. Но в глубине души он уже знал — там именно Еиналеж. И что делать, если старый дурак умудрился поместить камень в саму плоть твари, в условиях ограниченного времени мужчина не знал.
* * *
Запретный Коридор
* * *
Гархольд крайне скептически смотрел на старающихся уползти от света лианы Силок. Маленькие дощечки, украшенные рунами света и прицепленные на веревочки, освещали не хуже Люмоса, но не оставляли следов очевидной магии, да и при проверке палочки (единственном более-менее адекватном и принимаемым судом способе доказать реальность магического действа) тот слабый магический импульс, необходимый для их активизации, не определялся, как заклинание.
— Я сумасшедший,— сглотнул гоблин и, покрепче перехватив секиру, прыгнул вниз.
Дойти до Запретного Коридора, усыпить Пушка купленным по совиной почте кристаллом с песнями Селестины Уорбек было невероятно просто. Скрывшись под мантией-невидимкой, Гархольд спокойно скользил мимо учеников, портретов и Филча. Последний вообще повел себя крайне странно... Неужели, тоже работа директора? Он абсолютно не обратил внимания на шипящую в пустоту миссис Норрис, которая. как все кошки. чихать хотела на дезилюзионные чары и мантии невидимки, да еще и побранил за плохую работу! Чудны ваши дела, великие Предки!
Над Аллохоморой Зеленоглазому пришлось немного попотеть, но дверь, пусть неохотно, но открылась. Меткий бросок — и огромная мохнатая туша ласково похрапывает, дергает лапками и заливает. слюнями пол. Гоблину даже подумалось, что это система полива Силок, произроставших, по мнению Голдштейна, между этажами. Либо папочкой этой псинки был незабвенный Клык — а что, вполне реально. И объясняет, откуда у Хагрида цербер...
Извивающиеся лианы жестко обхватили мальчика за талию, обвивая тело плотным коконом, сдавливая грудную клетку и живот. В общем, Гархольд явно представлял из себя каноничную картинку из учебника Гербологии — "Идиот-маг, пожираемый Дьявольскими Силками", правда чудовищный плющ не стремился начать переваривать свою жертву — сок, выделяемый бутонами лиан, не давал того характерного острого запаха, свойственного всем растениям, переваривающим животную пищу снаружи. Да и сами лианы стремились, скорее, протащить его сквозь, чем затащить в самую толщу у стен. "Похоже Энтони все же прав, и мне не придется оставлять столь явные следы своего присутствия в самом начале пути",— подумал гоблин, падая вниз, отпущенный хищными ветвями в паре метров от пола. — "Недоработка!".
И резко подхватил себя Левиосой, группируясь для более мягкого приземления. Мантия, на которую он и подвесил простейшие чары полета, буквально врезалась в тело, тормозя падение и оставляя еще пару синяков к уже приличной коллекции, подаренной детищем Помоны Спраут. Но, к счастью, чары неплохо помогли и, несмотря на немалую высоту и приличный вес снаряжения, гоблин приземлился более или менее мягко.
— Силки-то, может и не сожрут, Энтони,— мрачно пробурчал Гархольд, потирая ушибленный бок и экзаменуя любимое оружие на предмет царапин и вмятин.— Но вот о том, куда они отпустят посетителя, твоя Спраут не подумала!
Тихое бормотание гоблина, несмотря на то, что произносилось под нос, мигом разнеслось по мокрому коридорчику. Зеленоглазый подозрительно скривился, пытаясь представить, в какой части замка он должен находиться. И здесь ну никак не могла появиться вода, если где-нибудь не прорвали трубы, что абсолютно невозможно, так как канализационная система Хогвартса построена на магических порталах и очистителях. А несколько труб имеют скорее стратегический, чем общественно-полезный характер.
— Плакса Миртл что ли снова разрыдалась?— пожал плечами Зеленоглазый и пошел вперед, спасибо Высшим, что проход был один.— Вот Черный!
Прямо на щеку Гархольда упала большая, пахнущая болотом капля. Мальчик вытер ее рукавом, поморщился и мысленно плюнул на мантию любителю красивых декораций. Кто мог создать настолько большое иллюзионное пространство в самой плоти волшебного замка, Гархольд догадывался, так что искренне надеялся, что Альбусу Дамблдору сейчас хорошо икается.
Наконец, после бесцельно потраченных пяти минут, когда рэйвенкловец уныло шел по коридору поминутно оглядываясь и замирая, он подошел к большим дверям. Внимательно осмотрев их в отражении своего кинжала и не обнаружив ни одного заклинания или руны, кроме остаточных следов трансфигурации, Зеленоглазый медленно толкнул створки внутрь.
Раздался противный скрип. Во мраке нового зала медленно, торжественно разгорались огни факелов, и в их золотистом неровном свете выступили вперед мрачные фигуры воинов.
— Вот послали Древние любительницу шахмат,— пробормотал сквозь зубы гоблин, примеряясь секирой в сторону шахматной пешки. Играть он не собирался...
К его плечу прикоснулась чья-то тяжелая рука. Нащупав в кармане палочку, Гархольд медленно повернул голову, припадая на правую ногу. За его плечами стояли два слона-рыцаря, намекающе положив руки на рукояти мечей. Гоблин мгновенно оценил как рост противников — каменные фигуры не уступали в размерах Самайновскому троллю, так и количество предполагаемых соперников — и белые, и черные действовали вполне согласованно против общей угрозы, и, что самое главное, размеры оружия — оба клинка весьма превосходили в росте самого гоблина, не то что его фамильную секиру.
Гархольд аккуратно поднял руки, показывая, что согласен принять правила этого испытания.
Черный король переглянулся со своим соперником, и они одновременно кивнули своим воинам. Фигуры медленно занимали свои места на гигантской игральной доске. Мрачно переглянувшись, два короля уставились на мальчика. Гоблин указал на белых — он не настолько хорошо играл в шахматы, чтобы пренебрегать даже таким мелким преимуществом.
Белый король ехидно усмехнулся — ну или так показалось Гархольду в неясном свете факелов. Гоблин только устало махнул рукой, заменяя собой ферзя.
Не сказать чтобы Зеленоглазый не умел играть в шахматы — в Магическом мире это умение уже давно стало одним из основных в обучении наследников чистокровных Родов, наряду с этикетом, танцами, фехтованием и рисованием. А сотрудникам единственного банка просто жизненно необходимо ни в чем не уступать клиентам, вот дед и учил Гархольда правильно переставлять фигурки. Но дальше десятка заученных партий обучение не пошло — гоблин неплохо мог разыграть пару дебютов, но даже против Синдорнха он мог рассчитывать только на ничью. А уж дед и вовсе стал недосягаемым идеалом. И дело даже не в том, что Гархольду не хватало ума или сообразительности, терпения и памяти — вовсе нет, просто учиться играть у мастеров, не умеющих поддаваться, было трудно, неприятно и начисто отбивало интерес к этому виду спорта. У него не было особого таланта, Гархольда всегда больше интересовала жизнь, чем любая игра, так что азарта мальчик не чувствовал, и шахматы остались исключительно необходимой, но нелепой забавой.
Пешка выдвинулась вперед.
Зеленоглазый не стал мудрить — все-таки он не слишком хорошо играл, чтобы надеяться выиграть у фигурок, трансфигурированных и зачарованных Минервой МакГонагалл честно. Он не особо задумываясь двигал фигуры на доске, не слишком жалея попадавших под удары черных, хотя и он разбил в пыль всадника и пешку — его целью было провести себя-ферзя на другую сторону доски. А уж там...
Мальчик четко видел там дверь и, уже проверив на чары, уверился, что на ней нет и следа волшебства, а значит, он вполне сможет проскочить в следующую комнату с края доски.
— Вот Предки,— выдохнул Зеленоглазый, когда в шаге от него остановился гигантский пехотинец, намекающе положив руку на меч. Получить этой каменюкой по голове ему очень и очень не хотелось... Гархольд передернулся. Нет, он, конечно, не собирался стоять столбом как остальные фигуры, но сражаться с кучей гигантских каменных големов, пусть даже туповатых, ему не хотелось.— Надо бежать по-быстрее!
Гоблину повезло — он вполне мог за два хода проскочить к последней линии и броситься к двери, из-под которой приветственно пробивался белый свет. Первый ход — и Черный Король начинает волноваться. Ход Гархольда не логичен, не просчитан, чью бы личностную матрицу не подсадила в него профессор Трансфигурации, потому что не несет в себе победу, но рэйвенкловцу она и не нужна. Его цель — не честная победа над разумом каждого преподавателя, а философский камень, и он не стесняется обманывать, если это нужно для дела. Белый Король — молчаливый как и остальные — смотрит на него с ужасом, кидает в спину Зеленоглазому свой скипетр, он не понимает задумки игрока... И это его очень беспокоит. Не меньше чем Черного. Тот начинает перестраивать рисунок своей атаки, надеясь перехватить наглого ферзя. Король не боится — вокруг его фигуры достаточно воинов, чтобы шах наглеца так никогда и не стал матом, но уверенность Гархольда поколебала и камень. Шахматный король вглядывается в доску, стараясь рассмотреть какую-то упущенную деталь, что-то, что заставило противника ринуться в самоубийственную атаку... И это его ошибка.
