— Где Эйтн?
— Еще не проснулась.
— Вы ее видели?
— Конечно. С ней все в порядке, — сказал Аверре, с любопытством посмотрев на меня. — Но я удивлен, что тебя это волнует.
— Видимо, такова моя природа — удивлять, — кисло осклабился я и тут же поморщился — припухлость, оставшаяся от иглы минна, вдруг отдала легкой болью. — Зачем им нужно было нас усыплять? Если так переживали, что мы запомним дорогу в их деревню, могли бы просто завязать глаза.
— Махди весьма религиозны. Они чтят традиции и ритуалы, и следят за их тщательнейшим исполнением. Один из них требует, чтобы чужеземцы, вознамерившиеся попасть на их территорию, были в бессознательном состоянии. Это условие они и выполнили. Единственное исключение было сделано для Занди, но на то есть свои причины. Да ты садись, — он указал на вырезанный из цельного куска древесины табурет. — Нам еще многое необходимо обсудить. У тебя, я предчувствую, накопилось немало вопросов. Думаю, что на некоторые из них я сейчас смогу ответить.
— Только на некоторые? — переспросил я, присаживаясь.
Наставник усмехнулся:
— Даже мне известно далеко не все, Сет.
Это более чем скромное преуменьшение собственных знаний натолкнуло меня на мысль, что со мной ведут какую-то игру. Но первый вопрос я задал в лоб:
— Вы нашли Иглу?
— Вот так значит? — Аверре вновь заулыбался. — Решил сразу с места в карьер?
— Вы только что позволили мне задавать вам любые вопросы, а теперь отказываетесь на них отвечать?
— Просто не ожидал, что ты перейдешь сразу к главному.
— А это главное?
— Безусловно, — с серьезным видом кивнул мастер. — Ведь мы за этим и прилетели на Боиджию, не так ли?
Я сделал вид, что тщательно обдумываю вопрос.
— У меня теперь отчетливое ощущение, что не так.
— Интересно, — протянул Аверре. Он в два шага пересек комнатку и навис над колбами и пробирками, распростер над ними ладонь, словно в некоем колдовском ритуале. — Иглу я не нашел, но знаю точно, что близок к ней как никогда. Мне лишь нужна небольшая помощь. Потому-то я и хотел, чтобы ты прилетел сюда.
— Вы хотели, чтобы я прилетел сюда? — переспросил я, удивленный и сбитый с толку. — Откуда вы вообще могли знать, что я сюда отправлюсь, если всего сутки назад я и сам об этом не думал?
— Иногда предсказывать тебя не так уж и трудно, — обронил наставник. — Думаешь, для чего я оставлял все эти наводки, когда отправил тебя в архив, а после заставил следить за Эйтн? Признаюсь, я не был уверен, что именно ей удастся разузнать, но все-таки не прогадал, да? Я даже знал, что ты попытаешься залезть в мой компьютер, а она станет шпионить, и потому нарочно сделал так, чтобы наговорить достаточно и привести вас туда, куда мне и было нужно.
— Си-Джо! — выдохнул я.
— О, да, — улыбнулся Аверре. — Я был уверен, что ты обязательно туда полезешь, и не ошибся. Пришлось, правда, поработать над лабораторией Сол, чтобы ты не смог узнать о ней раньше времени, но вышло все очень и очень неплохо.
— Жаль аборигена не добили, — едко произнес я, надеясь, что он смутится, но улыбка мастера стала только шире, правда наигранной теплоты в ней уже не осталось, лишь холодный расчет. — Это ваше вещество помогло вам справиться с ними?
— Думаешь, не добил? — неприятно захихикал он. — Знаешь, Сети, Бавкида и впрямь вырастила из тебя очень тонкого элийра, но как управлять людьми, пользуясь лишь словами, ты не имеешь понятия. В ином случае ты бы знал, что контролировать человека, которого гложет чувство вины, во много раз проще.
Я уставился на него как ошалелый:
— Вы?..
— Я прекрасно тебя знаю, Сет, и потому предугадать, как ты поступишь, если возникнет угроза, мне было нетрудно.
Новый взрыв плазмы, произошедший где-то в глубине души, заставил меня скрючить пальцы, но зарождение бури было прервано одной только фразой:
— Побереги свои силы, Сет. Поверь, они тебе еще понадобятся. В конце концов, ты мог и избежать убийства, так что в своем выборе виноват только ты сам.
— А инфочип зачем тогда подбросили? — сквозь зубы проговорил я. — Ведь вы не позволяли мне знать, что на нем.
Тут Аверре удивленно нахмурился:
— Какой инфочип?
— Тот, что я выкрал для вас из Архива, — выплюнул я. — Тот, что затем оказался у того аборигена. Тот, что хранит память моей матери, адресованную мне! Это мой инфочип! Как вы посмели скрывать его от меня?!
Стены хижины жалобно застонали, а огонь в масляных лампах затрепетал, и только Аверре было все нипочем.
— Успокойся, — сказал он мне. — Много ли проку от твоих истерик? Я поступил так, как посчитал нужным и отчитываться не собираюсь. Нельзя было, чтобы ты прочел эти письма раньше, чем мы найдем Иглу.
— Но я их прочел! — уверил его я.
— И потому, что ты все еще пытаешься вытянуть из меня ответы, понимаю, многого они тебе не открыли. — Он ухмылялся.
А я прищурился:
— Вы издеваетесь надо мной?
— О, нет. Просто кое-что выясняю...
И тут вдруг до меня дошло:
— Вы ведь знаете, где Игла, так?
Губы Аверре растянуло в чуть озадаченной улыбке:
— Почему ты так решил?
Но вопрос я проигнорировал.
— Кажется, вы с самого начала это знали. Только не понимаю, зачем весь этот фарс? Для чего было везти меня сюда? Чего вы хотите?
— Не спеши, скоро узнаешь. — Взгляд наставника из блуждающего вдруг стал цепким. — Хотя тебя это не сильно удивило.
Я не отвернулся и никак иначе не стал препятствовать ему проникнуть в мои мысли, поскольку знал, что любая его попытка сделать это, заранее обречена на провал. Слишком долго, слишком тщательно я выстраивал свою защиту, чтобы кто-то малоопытный в этой области мог просто прорваться сквозь нее.
Почти сразу понял это и сам мастер. Спустя пару секунд он опять улыбался:
— Меня больше интересуют области иные, нежели копание в чужих мыслях. Я всегда считал и продолжаю считать, что лейрам следует держаться подальше от посторонних разумов. То, что творится в душе у любого разумного существа должно принадлежать лишь ему, и никому более. Ни мы, ни кто-либо другой не вправе решать это за него.
— О, да, — вот тут уже рассмеялся я. — Лучше всего манипулировать словами. Да вы и впрямь мастер, учитель!
— Не злоупотребляй своей властью, Сет, иначе, рано или поздно, она сыграет с тобой злую шутку.
— А вы всегда следуете собственным советам?
Среди Адис Лейр за Аверре давно закрепилась репутация смутьяна и отщепенца, но едва ли она образовалась на пустом месте. Мне, как человеку, предпочитавшему иные правила, нежели общепринятые, это даже немного импонировало, но время кумиров давно прошло. Я мог сказать ему, что власть дается для того, чтобы быть использованной, но это бы ни к чему не привело. В какой-то момент я осознал, что Аверре для меня авторитетом уже не является, а это снимало всякие обязательства хранить ему верность даже несмотря на долг перед Бавкидой. Верность — это не тот товар, который оплачивается в кредит. Ее необходимо завоевать. А Аверре никогда не предпринимал ни малейших попыток этого добиться. Ему было плевать, поддерживаю я его идеи или нет. Он просто шел своей дорогой, не задумываясь о последствиях. И вот теперь, благодаря его собственным усилиям, мы оказались по разные стороны.
— Кстати, тут кое-кто хотел бы встретиться с тобой, — сказал он, предпочтя сменить тему. — Иши Кхем"са, местный старейшина, ждет, что ты нанесешь ему визит вежливости.
— Почему это он вдруг ждет? — спросил я.
— Мне не сообщили, — ответил мастер. — Просто просили по возможности привести тебя для беседы. — Он отошел от стойки со склянками и поманил меня к выходу. — Поднимайся.
Пока мы спускались по винтовой лестнице, я не делал попыток заговорить, Аверре тоже хранил молчание, но тишина каждого отличалась одна от другой. Мастер вышагивал уверенно в такт себе помахивая руками, при этом выражение его лица явственно говорило о том, что его мысли сосредоточились в точке, куда мы направлялись. Я же в который раз едва ли не лопался от переполнявших чувств и потому мой мысленный крик мог бы огласить всю округу... Жаль, некому его было услышать.
Пока я пытался примириться с новой дозой информации, отмеренной Аверре, он уводил меня все ниже ко дну леса, туда, где даже светящиеся грибы стали встречаться реже. Я спросил:
— Он что, живет здесь?
— Отнюдь.
Я решил, что большего добиться не удастся, и во все глаза смотрел на постепенно вырисовывающиеся из затхлого мрака нижние уровни лесного массива.
Мы будто в другой мир попали. Здесь пааты выглядели иначе: черная плесень покрывала кору, а прочные лысые ветки тесно сплетались между собой и образовывали клетки, достаточно большие, чтобы в одной из них мог поместиться взрослый махди... или человек. В некоторых кто-то шевелился, но убедиться в том, что это не игра моего воображения мешало практически полное отсутствие хоть какого-нибудь освещения. В редких местах встречались фонари, но и их хватало лишь для того, чтобы привлекать тучи крылатых насекомых и пауков, плетущих вокруг свои ловушки.
— Добро пожаловать в темницы, — провозгласил Аверре.
— Что мы тут забыли? — подавляя неприятное предчувствие, осведомился я.
Ответом стал тихий шорох, сопровождавшийся появлением двух махдийских воинов с тонбуковыми саблями, заткнутыми за пояс. Один из них что-то проговорил моему наставнику и тот жестом показал направление, проследовав по которому, я очутился возле клетки, внутри которой сидел...
— Занди? — мое удивление было нешуточным, и я обернулся к Аверре: — Почему он здесь?
— Ожидает приговора за злодеяние, которое совершил.
Я озадачился:
— Какое еще злодеяние?
Невозмутимость мастера в этот момент самым неприятным образом напомнила мне Эйтн.
— За надругательство над священной реликвией по местным законам преступнику полагается смертная казнь, — проговорил он.
Наши голоса пробудили узника и граф, зашевелившись в полутьме, припал лицом к прутьям решетки, увидев которое, я просто ахнул: на нем живого места не осталось, все лицо оказалось разукрашено жуткими побоями.
— Эпине? Это ты там? — спросил Занди, пытаясь присмотреться через узкие щелки, в которые превратились его глаза. — За тобой должок, дружище. Я вам помог, так что теперь твоя очередь. Ты должен вытащить меня отсюда.
Я, все еще пребывая в состоянии легкого шока, непонимающе переводил взгляд с узника, на наставника, удивляясь выражению удовлетворенности на лице последнего.
— Надо ему помочь, — тихо сказал я.
— Разве? — донесся из темноты скрипучий, словно древняя ветка на ветру, голос неизвестного. — А мне так не кажется. В любом случае, его светлости надлежит оставаться здесь до рассвета, с наступлением которого, он уже не будет волноваться, о том, где и с кем находится...
Сначала мне и вправду показалось, что это заговорило дерево, но присмотревшись, я увидел как в тени, образованной одной из паатовых ветвей, закопошилось нечто, по форме напоминающее очень объемистый куль, при близком рассмотрении оказавшийся закутанным в хламиду древним махди, шаркающей походкой направлявшимся к нам.
При его появлении оба воина синхронно преклонили колена и, даже Аверре отвесил низкий поклон. Возможно, мне тоже следовало склониться пред старейшиной, однако я продолжал глазеть на странного старика, изучая его. Иши Кхем"са выглядел настолько же старым, насколько древней считалась сама Боиджия, словно он еще жил при правлении Занди I. Дряблая кожа истончилась и приобрела необычный для местных белесый оттенок, волосяные жгуты стали льдисто-серые, и только сверкающие синие глаза оставались по-прежнему острыми, как те сабли, что покрепче прижали к себе его воины. Поймав мой взгляд, старейшина обнажил в улыбке полусгнившие зубы и с воодушевлением прошамкал:
— Рад знакомству, юный лейр, и благодарю тебя за услугу, которую ты нам всем оказал.
Старейшина был не один. В тени рядом с ним оказалась хрупкая молодая девочка-махди с заостренным лицом, обрамленным густыми черными косами с вплетенными в них алыми цветками минна. По меркам аборигенов она, возможно, считалась красивой, но нечто хищное, проступающее в ее выражении, не позволяло мне судить о ней в том же ключе.
— Какую услугу? — спросил я, словно только что очнулся.
— Мастер Аверре, я замечаю, что ваш протеже любит говорить вопросами, — проговорил старейшина.
— Такова его натура, Иши Кхем"са, — с тенью неодобрения отозвался тот.
— Натура вольнодумца, — бросил абориген, кивнув. — Сай"я — моя ученица, — старик указал на девочку. — Даже помыслить невозможно о том, чтобы она вела себя подобным образом. В иерархии Учитель-Ученик, ученик непременно должен знать свое место и никогда не противоречить хозяину.
— У лейров нет хозяев, — тут же откликнулся я, мгновенно поменяв свое отношение к этой парочке с подозрительного на негативное.
— У нас у всех есть свои хозяева, юноша, — безобразно улыбнулся старейшина. — Но оставим этот спор. Я хотел бы сердечно поблагодарить тебя за возвращение нашей реликвии, столь ценной для нас.
Слово "возвращение" тонкой нитью провело меня вглубь памяти, в тот самый вечер, когда мы с Эйтн просматривали видеозапись переговоров Аверре с аборигеном, напавшим на нас в Си-Джо. Фрагменты головоломки сами собой сложились во вполне читаемый кусок общей мозаики. Стало быть, речь шла о голове махдийского святого, которая так и осталась бы в Мероэ, если бы нам не приспичило во чтобы то ни стало лететь в джунгли.
Похоже, что понимание отразилось на моем лице слишком явно.
— А-а-а, — довольно протянул старейшина. — Я вижу, что смысл моих слов начинает доходить до тебя. И каково это чувствовать, что все время тобой только манипулировали?
— О чем это он, Эпине? — вдруг спросил Занди.
Но я не ответил, хотя, признаюсь, чувствовал себя не лучшим образом. Пусть придерживаться ярко-выраженных и общепризнанных моральных ориентиров было мне не свойственно, однако идти на подлость нарочно я никогда не умел. А ведь именно я впутал в это дело Занди и все благодаря стараниям моего любезного наставника.
— Из вас никудышный учитель, — проговорил я, бросив взгляд на Аверре, хотя прекрасно знал, что мои слова его не заденут.
— А я думаю иначе, — он, разумеется, улыбался. — Я лишь дал тебе наводку и позволил действовать самостоятельно. Остальное ты сделал сам. Попробуй теперь поразмыслить над этим. Все, что я сделал, это оставлял подсказки, чтобы ты не сбился с пути, и посмотри, к чему это привело: ты стоишь там, куда редко ступала нога чужака и ты на пороге открытий, которые не снились ни одному другому лейру. Нет, я великолепный учитель, Сет. Лучший из тех, что у тебя могли быть. И как в любой самостоятельной работе, я хочу, чтобы ты познал итог своих деяний. Но прежде, чем ты задашь очередной вопрос, я отвечу: любое действие влечёт за собой определённые последствия. Твои игры с сознанием графа привели его к смерти, и теперь ты обязан быть ее свидетелем, чтобы ощутить вкус вины, раз уж произошедшее в Си-Джо тебя ничему не научило. Если бы не ты, ничего этого могло не случиться.
