Прекрасная дружба

Он дернул ушами в эквиваленте пожатия плечами, и Короткий-Хвост — и еще два-три разведчика и охотника — мяукнули от смеха.

«Знаешь, я не собираюсь возражать, — ответил Сломанный-Зуб. — Однако, как старейшины клана, мой долг задавать такие вопросы. Теперь, когда вы мне ответили, как мы это сделаем?»

* * *

Больгео был более чем в двух третях пути до королевского дуба, когда внешние микрофоны костюма уловили какие-то звуки.

Он остановился, повернувшись в сторону, откуда они, похоже, доносились, пытаясь понять, что бы это могло быть. Он никогда ничего подобного не слышал, и что-то внутри него похолодело, когда он услышал их сейчас.

В его сторону направлялись рычания и вой, и они быстро приближались. К тому же казалось, их издавали несколько различных источников, и его лицо окаменело, когда он понял, что это голоса древесных котов. Очевидно, маленькие твари отыскали ловушку. Более того, вполне возможно, они что-то сделали для неудачи антиграва, хоть он и не мог представить, как они смогли подобраться достаточно близко, не надышавшись газа. Хотя в этот момент они явно направлялись в его сторону, и, судя по звукам, они были не слишком-то счастливы.

Не паникуй, Тен! Резко сказал он себе. Если они и правда так умны, как утверждают все их защитники, они уж точно достаточно умны, чтобы попытаться сблефовать и напугать тебя. К тому же, они, скорее всего, достаточно умны, чтобы понять, что убийство человека далеко не лучшая идея, даже если оно спровоцировано!

Наверное, не повезло, что Скотт МакДаллан и Лесная Служба так и не предали гласности факт, что древесный кот по имени Фишер разорвал горло человеку-убийце по имени Мариэль Убель. Конечно, Убель уже умирала от двух выпущенных МакДалланом пуль, и, в таких обстоятельствах, МакДаллан и рейнджеры согласились ничем не подчеркивать роль Фишера в ее смерти. Но Фишер не знал, что его человек уже убил ее, прежде чем он сам на нее напал… и он вполне готов был принять на себя ответственность за ее смерть.

Тем не менее, даже если бы Больгео знал об этом инциденте, вряд ли бы он запаниковал. В конце конов, у него был защитный костюм. И у него была винтовка со снотворным. Так что, чем больше он об этом думал, тем больше он радовался приближающемуся шуму древесных котов. Если они нашли ловушку, возможно, им удастся поделиться своим открытием с Харрингтонами, и с этого момента Лесная Служба будет настороже. Во всяком случае, он уже признал, что вряд ли поймает еще кого-то из них. Но если, чтобы напугать его, они готовы выйти на открытое место, они выйдут туда, где он сможет их подстрелить. В таком случае он сможет забрать хоть пять-шесть десятков!

При этой мысли он усмехнулся и поднял винтовку к плечу, глядя через электронный прицел в сторону все нарастающего шума.

* * *

Стефани озадачила внезапная остановка ловчего.

Не в состоянии попробовать мыслесвет Больгео, она видела лишь запечатанный, полностью анонимный защитный костюм. Это мог быть кто угодно, хотя вряд ли она бы удивилась, обнаружив, кто это на самом деле. Но она не понимала, почему же этот человек остановился. Если на то пошло, она не представляла, почему же ушли Львиное Сердце и остальные древесные коты. Хотя они слишком уж шумели, и…

Ее мысли прервались, а глаза от изумления резко округлились.

* * *

Теннесси Больгео ожидал древесных котов.

Но получил он кое-что совсем другое.

Его рот от ужаса приоткрылся, когда прямо на него из леса выскочила четырехметровая разъяренная, паникующая гексапума. Сфинксианец мог бы признать подростковую неуклюжесть гигантского создания. Кто-нибудь из рейнджеров Лесной Службы, конечно, понял бы, что она так же напугана, как и зла — не то чтобы от этого она была менее опасна. Но Больгео не был ни сфинксианцем, ни опытным рейнджером. Так что он увидел черного как ночь монстра, ринувшегося прямо на него. Он даже не заметил ни следующих за ним по пятам древесных котов, ни десятков глубоких, кровоточащих порезов на спине гексапумы.

Винтовка была уже поднята наготове. Большим пальцем он автоматически переключил с самозарядного режима на самострельный, после чего отчаянно нажал на спусковой крючок.

Паника не помогает, когда требуется точность, и первой дюжиной дротиков он умудрился промахнуться. Однако скорострельность винтовки в самострельном режиме превышала четыреста выстрелов в минуту, и он опорожнил весь магазин чуть меньше чем за шесть секунд. При этом старшинство остальных дротиков не пролетели мимо.

К сожалению, то, что мгновенно бы вырубило восьми-девятикилограммового древесного кота, лишь еще больше разъярило 650-килограммовую гексапуму, и это сместило приоритеты с простого бегства от терзающих ее крошечных демонов на гораздо большую угрозу, что только что так болезненно ужалила ее прочную шкуру. В нынешнем настроении она готова была почти что угодно разорвать на куски. То, что двуногий мучитель перед ней был гораздо крупнее — и, очевидно, гораздо медленнее — древесных котов, лишь переместило его в верхнюю часть списка «еды» гексапумы.

Больгео закричал от ужаса, когда гексапума ринулась прямо к нему, не обратив внимания на дротики со снотворным. Он единым движением бросил винтовку прикладом вперед, развернулся бежать и хлопнул по контрольной панели установленного в рюкзаке антиграва.

Винтовка — брошенная больше с силой, чем точностью — как ни странно, влетела прямо в пасть гексапуме. Она погрузилась в клыкастую пасть на двадцать сантиметров, и гексапума с болью закашлялась от внезапного перекрытия дыхательных путей. Она замотала головой и замедлилась, но не совсем остановилась, и Больгео поднялся в воздух не больше чем на метр, когда огромная когтистая лапа порвала его рюкзак.

Антиграв не подпустил когти к его плоти, но его не разрабатывали с учетом таких ударов. Он резко прекратил работать, и сила удара гексапумы подбросила Больгео в воздух. Он дико замахал руками, пытаясь поймать равновесие, а затем врезался головой в дерево частокольного леса.

Он соскользнул по стволу, оглушенный и почти потерявший сознание, несмотря на шлем защитного костюма, и единственное, что его спасло, это неистовые попытки сердитой гексапумы выплюнуть из глотки его винтовку.

* * *

Стефани неверяще уставилась на развернувшуюся перед ней сцену.

Гексапума — кашляющая, задыхающаяся, плюющаяся — вцепилась в застрявшую в глотке винтовку всеми четырьмя передними лапами. Хотя она сомневалась, что оружие застряло там надолго, так что когда существо, наконец, избавится от него…

В ее голове не было никаких сомнений относительно того, как гексапуме удалось так вовремя появиться. Ну, не совсем так. Хоть она и не догадывалась, как та вообще оказалась неподалеку, она точно знала, почему она с шумом промчалась под ее деревом. Текущая вслед за ней по частокольному лесу волна древесных котов была зримым ответом.

На какое-то мгновение она задумалась лишь о том, что ей вдруг больше не нужно защищать своих древесных котов. Спасибо, они и сами вполне неплохо справились, хоть даже того часть ее разума понимала, что это лишь потому, что поблизости оказалась гексапума. Тем не менее, похоже, они нашли решение своей проблемы.

Это была первая ее мысль. Вторая была о том, что гексапума наверняка оторвет ловцу древесных котов конечность за конечностью, как только освободит свою пасть. И как бы зла они на была, мысль о наблюдении, как другой человек — пусть даже старательно ловивший ее древесных котов — будет так разорван, когда она была почти разорвана, была не тем, чего ей хотелось.

Странно, позже подумала она, что ей даже в голову не пришло винить древесных котов за то, что они сделали. Насколько она понимала, они лишь защищались. Это не значило, что ей хотелось увидеть чью-то смерть, но она не собиралась притворяться, что ловчий не виноват в том, что с ним произошло.

Тем не менее…

* * *

Теннесси Больгео ошеломленно потряс головой, с трудом моргая, пытаясь сфокусировать взгляд. Его глаза, похоже, не очень-то хотели слушать его. Затем они вдруг послушались, и он испытал еще один вполне понятный всплеск ужаса, когда гексапума в последний раз мотнула головой, и изрядно потрепанная винтовка вылетела из пасти.

Ему удалось перевернуться и, скользя на заду защитного костюма, поползти прочь, пока гексапума откашливалась и втягивала свежий воздух. Однако его движения только вновь привлекли внимание монстра, что склонил голову, глядя на него совсем как ласточка, изучающая первого весеннего червя.

Гексапума вновь распахнула пасть и зарычала.

Правая рука Больгео отчаянно вцепилась в пояс, пытаясь найти его мачете в надежде, хотя бы, подороже продать свою жизнь. Но мачете там не было. Оно слетело, когда он врезался в ствол дерева, и его рука лишь наткнулась на пустоту там, где оно должно было быть.

Гексапума присела перед прыжком, и Больгео зажмурился. Сейчас он…

ТРРРААААААХХХХХ!

Его глаза снова распахнулись, когда по лесу эхом прокатился гром. Гексапума взвыла в агонии, вздыбившись на задних лапах, извернувшись всем телом, дергая передними и средними лапами в попытках добраться до источника внезапной боли.

ТРРРААААААХХХХХ!

Раздался второй выстрел, ударив в спину гексапумы в паре сантиметров от первого. Она закричала еще громче, но все равно не упала.

ТРРРААААААХХХХХ!

Третья пуля наконец-то попала в свою цель, и осажденный монстр рухнул с последним булькающим стоном, когда 17,8-граммовая, 11-миллиметровая экспансивная пуля с оболочкой, летящая на скорости 490 метров в секунду, раздробила его позвоночник чуть ниже плеч.

Больгео недоверчиво уставился на монстра, когда тот рухнул на землю и остался лежать, подергиваясь. Он по-прежнему пытался осознать факт, что еще жив, когда на него шлепнулось что-то еще.

Он опустил глаза, только чтобы найти гораздо меньшую, однорукую версию гексапумы, по-видимому, вцепившуюся ему в грудь, рыча на него сквозь прозрачную лицевую сторону шлема. Он автоматически потянулся сбросить древесного кота, но сразу же закричал от боли, когда в его грудь впились двадцать игольно-острых когтей.

Его разум отметил, что он ошибся в оценке способности костюма защитить от когтей древесных котов. Его силой заставили вернуться к этой мысли, когда с деревьев над ним соскочили еще два древесных кота. Они вцепились в одну из его рук каждый, обернув вокруг них свои конечности, и он снова закричал — и даже громче — когда их когти разорвали костюм и гораздо более нежную человеческую кожу под ним.

А затем были десятки маленьких демонов, посыпавшихся с ветвей мохнатым водопадом, придавив его своим общим весом, и он отчаянно — и бессмысленно — забился, вдруг подумав, не нашел ли он только что судьбу хуже, чем быть убитым гексапумой.

29

Аэрокар Скотта МакДаллана со свистом несся по небу на безумно безрассудной скорости. Он знал, что летит гораздо быстрее, чем безопасно, но это ничуть не волновало ни его, ни молодого человека на пассажирском месте. Более того, большую часть полета Карл Цивоник пытался силой воли заставить аэрокар двигаться еще быстрее.

Радар МакДаллана засек транспондер быстро приближающегося с тыла служебного аэрокара Лесной Службы Фрэнка Летбриджа и Эйнсли Йедрусински, но они отставали от него по меньшей мере на пятнадцать минут, и он не собирался их ждать. По сути, на данный момент официальные лица были последним, что он желал увидеть между ним и тем, кто захватил древесных котов и угрожал Стефани Харрингтон. Когда он закончит, Летбридж и Йедрусински смогут забрать то, что останется.

Аэрокар приземлился на хоть немного свободном месте на берегу небольшой реки, гораздо менее шумной, чем Гремящая река. Это было не лучшее его приземление, не то чтобы в нынешних обстоятельствах его это заботило, и частью сознания он заметил в шестидесяти-семидесяти метрах дальше по реке коммерческий аэрокар.

— Где она? Где она? — резко спросил Карл, уже распахнув дверь с пассажирской стороны и вытянув из держателя свой десятимиллиметровый Джерэйн Экспресс.

— Там! — ответил МакДаллан, указав по направлению к аварийному маяку комма Стефани. — Примерно в трехстах метрах!

Карл не потрудился ответить. Он был почти так же высок, как и его отец, с ногами не только длиннее, но и моложе МакДаллана, и он рванул в окружающую их чащу как древесных кот с подпаленным хвостом. МакДаллан задержался лишь чтобы прихватить свою винтовку, после чего заторопился вслед за младшим парнем.

Он ускорился, когда услышал внезапный возглас Карла. Сердце на мгновение встало в горле, но вскоре он шумно выдохнул, когда понял, что Карл кричал не в отчаянии и даже не в гневе. Он… смеялся?

МакДаллан не мог представить, что бы могло вызвать такую реакцию, и он удвоил темп, только чтобы остановиться, заскользив подошвами по толстым листьям и изумленно раскрыв рот.

Доктор Теннесси Больгео очень-очень неподвижно сидел в разорванных остатках того, что похоже было на какой-то защитный костюм. Для уверенности потребовалась бы судебная экспертиза, учитывая на какие маленькие кусочки его порвали. Поверхность кожи Больгео, похоже, в этом процессе немного пострадала, что объясняло, почему он так старательно не шевелился, учитывая десятки явно недовольных котов, собравшихся на ветвях над ним.

Ну или объяснение могло быть даже проще, подумал МакДаллан, учитывая мертвую гексапуму, неряшливо развалившуюся в десяти-двенадцати метрах от Больгео… и четырнадцатилетнюю девочку, сидящую на своей ветви, в десяти метрах над землей, с лежащим на ее коленях наготове ружьем размером с нее саму.

— Стефани!

— О, привет, Скотт! И ты тоже, Карл! — ответила Стефани, отведя, наконец, взгляд от Больгео и весело помахав свободной рукой. — Рада, что вы здесь. Слушайте, не могли бы вы забрать доктора Больгео? Все, что мне удалось, это не позволить семье Львиного Сердца его съесть.

* * *

— Ну, было довольно интересно, — оглядев стол, сказала доктор Санура Хоббард.

Она с главным рейнджером Шелтоном присоединились к МакДаллану, Ирине, Карлу, Летбриджу и Йедрусински на ужине у Харрингтонов. К счастью, в поместье Харрингтонов была очень большая столовая с соответствующим размером столом. Остатки ужина лежали по всему столу, и после него все устроились заметно поудобнее.

— Это точно, — согласилась Марджори Харрингтон. В ее голосе проскользнул слабейший оттенок мороза, и она пристально взглянула через стол на свою дочь. — В самом деле, мы с твоим отцом были бы признательны, если бы ты нашла себе чуть менее интересное занятие на свободное время, Стеф.

— Это не моя вина, мам. Кроме того, — услужливо добавила Стефани, — мы с Львиным Сердцем с самого начала говорили всем, кто слушал, что Больгео был уб… — Она остановилась и с притворной застенчивостью посмотрела на мать. — Я имею в виду, мерзавцем, конечно же!