Тор не до конца поверил, но призадумался. Вообще, если сначала суждения Толтиссы он воспринимал как откровения, то теперь он относился к ним гораздо более спокойно и порою критически.
* * *
Через пару дней после возвращения произошёл случай, который приоткрыл Толтиссе суть её дара в тантре. Соитие теперь служило для Тора и Толтиссы способом установить ещё один канал духовного общения и гармонизации чувств. Поэтому порою они даже засыпали соединёнными, поскольку страсти в соединении больше не было. Такой ночью Толтиссе приснился необычный сон.
Она вновь соединена с Эстайором, как в ту их последнюю ночь. Они вместе карабкаются по ступеням к тантре, но дальше художник поднимать её уже не может, и Толтисса продолжает тащить его. Наступает тантра у Эстайора, гетера чувствует острейшее наслаждение, соединённое с разочарованием, что самой подняться не удалось. Желая погасить разочарование, она полностью отдаётся наслаждению, и вдруг оно становится ещё намного сильнее и глубже. Она неистово ласкает любовника, пока тот не обмяк в её объятьях, полностью потеряв силы. Тут она его отпускает, и певец умирает с улыбкой на губах, в последнюю секунду сменившейся гримасой непередаваемого ужаса. А гетера чувствует колоссальный прилив сил и энергии, всё её тело омолодилось.
В её голове раздаётся спокойный, несколько ироничный голос:
— Приветствую тебя, самая сильная ведьма этого мира! Твой приход ко мне — великая радость для меня.
Толтисса видит чёрного красавца, воплощение мощи и силы.
— Князь Мира Сего, Кришна, Чёрная Благодать! — с восхищением и некоторым страхом восклицает она. — Как ты прекрасен и силён!
— Назови ещё "Владетель Двух Валгалл", — сыронизировал Лучезарный. — И ты прекрасна и сильна, моя посвящённая Избранная Толти! Настолько, насколько может быть прекрасен и силён человек.
Толтисса отметила, что Кришна отбросил суффикс thБ. Это могло истолковываться двояко. Теперь он считает её либо своей рабыней, либо сестрой. Сама мысль о том, что Князь мира сего может считать её рабыней, возмутила гетеру.
— Отец Лжи, я свободная женщина, а не рабыня твоя!
— Зачем же оскорблять меня, свободная и могучая Толти! Ты действительно теперь свободна, полностью свободна. Ведь у жриц этот суффикс отбрасывается, а ты теперь выше жриц. Ничтожные людишки прозвали меня отцом ничтожного явления. А я на самом деле отец Свободы.
— Но ведь свободу дал нам Творец!
— А научил пользоваться ею я. Почувствуй, наконец, всю красоту свободы, Толти. Примитивные люди думают, что мне угодны злодейства и кровавые жертвы. Они полезны лишь моим низшим прислужникам, подпитывая их энергией. Я же поднимаю разумные существа до свободы, так же как ты поднимаешь их до тантры. У тебя не все выдерживают подъём, и у меня происходит то же. Невозможно поднять суетного и мелкого душой. Если он пытается подняться до призрака свободы, он заслуженно поступает на растерзание моим слугам. А ты сумела выдержать подъём полностью и достойно.
— Ты говоришь правду, Отец Лжи. Я не перестаю тебе удивляться.
— Теперь ты чувствуешь, что ты вольна использовать твои колоссальные силы Посвящённой на всё, что угодно. Ты вольна творить добро, вольна причинять зло вызвавшим твоё недовольство или просто неугодным. Ты вольна отдаваться любой страсти до конца и всей душой, и вольна этого не делать. Ты вольна верить в Бога или не верить в него. Я не тупой Свободомыслящий, уверенный, что служит мне, запрещая упоминать даже имя Бога. Я-то сам в Бога верю, но тебе этого не навязываю. И не называй меня больше Отец Лжи. Ложь — частный случай одной из высших свобод: свободы мнений. Если ты высказала что-то, оно должно быть принято, поскольку его высказала ты, свободная личность, свободная душа, ценность которой абсолютна. Ты всегда права!
— А как же законы природы и общества?
— Я не могу изменить законы, и даже Творец законы природы и законы души не меняет. Ты свободна и поэтому ответственна за все проявления своей свободы, в том числе и в обществе. Рассчитывай свои силы и свои действия. Расчёт не противоречит твоей свободе, он лишь помогает тебе её сохранить и проявить в полной мере. Забыл тебе сказать ещё одну мелочь. Ты действительно омолодилась. Теперь ты можешь прожить лет до трёхсот, сохраняя молодость и очарование, если будешь правильно рассчитывать действия и вовремя пополнять свои силы.
— Я очарована тобой, Кришна, Отец Свободы! — И Толтисса попыталась обнять Князя.
— Не стремись к недостижимому. Ты один раз прорвалась ко мне, и почти невероятно, что ты прорвёшься ещё раз. Я намного выше даже ваших Победителей, а ты немного не дотянула до их уровня и дотянуться не сможешь, так же как этот дурачок Клин не смог дотянуться до твоего и до своего подъёма. Пользуйся своей свободой мудро, Посвящённая Толти, не замахивайся на невозможное!
Князь Мира Сего исчез, оставив после себя аромат красоты и силы, очарования, прелести и своих речей.
В восторге от своей вновь обретённой силы Толтисса выскочила из своей комнаты и помчалась к своей лучшей подруге, наставнице рабынь Илтун. Она чувствовала в себе силы исцелить её от того ужаса, что сотворили над нею в публичном доме. Она обняла её, не совсем проснувшуюся от неожиданности, и влила в неё маленькую часть своих сил.
— Госпожа, что с тобою и что со мной? — сказала Илтун.
— Илтунисса, больше не называй меня госпожой. Я твоя подруга, и я тебя освобождаю, не слушая больше никаких возражений. Я исцелила тебя, пользуясь вновь обретёнными способностями, теперь ты сможешь иметь детей. Да, кстати, дурачок Клин переоценил свои силы и умер в моих объятьях. Жаль его, но это не худшая и почётная смерть. Вели рабыням убрать его тело получше.
Илтун как-то странно посмотрела на госпожу и выскользнула из комнаты. А в комнату ворвались две самых худших из её рабынь. Они упали на колени перед госпожой и заплакали:
— Госпожа, мы виновны перед тобою в тупости и нерадивости, но не наказывай нас так страшно!
Толтисса почувствовала, что они теперь лишены способности иметь детей и ощущают страшную боль. Ну что же, законы природы и души не меняются даже Богом, за все нужно платить.
— Я позову лекаря и вам дадут болеутоляющего.
Про себя она подумала, что всё равно теперь ей распродавать своих рабынь, разгонять свою свиту и удаляться подальше. Продать рабынь легче и дороже всего в публичный дом, а за этих двух негодниц можно будет взять ещё дороже: они полностью подготовлены.
* * *
Толтисса проснулась и ощутила, что она и Мастер сжимают в объятьях друг друга. Она с неистовой страстью ласкает Мастера, а тот с величайшей нежностью отвечает ей. Толтисса ещё не вышла из образа Великой Посвящённой Кришны и с восхищением подумала:
— Какая мощь! Надо кровопускание ему устроить, чтобы принять эту силу до конца! — и неожиданно для самой себя впилась зубами в ярёмную вену Тора. Но в этот момент она вышла из образа той, кем могла стать ещё так недавно, и успела удержаться, не прокусив вену. Тор воспринял это просто как исключительно страстный, хотя и болезненный, укус. Завершив соитие так, чтобы Тор не заметил ничего необычного, Толтисса нежно поцеловала его и сказала:
— Мой возлюбленный! Я сделала свой выбор раз и навсегда. Но как был прав Патриарх! Насколько опасна моя профессия. Я была, оказывается, у самого края пропасти. Если бы я убила в своих объятиях этого любящего дурачка Эстайора, я бы стала ведьмой-йогиней! И ещё я поняла, насколько примитивны обычные представления о Дьяволе. Он действительно может лгать правдой.
— Рад, что ты удержалась на краю, моя возлюбленная! — И Тор последний раз в это утро поцеловал свою жену по тантре.
Когда Толтисса подошла к Илтун, та попросила хозяйку пройти в её комнатку и неожиданно бросилась на колени:
— Госпожа, не становись ведьмой, чтобы исцелить меня!
— Это был сон, Илтун! Этого теперь не может быть! А я тебя освобождаю, поскольку надо распускать свою свиту. Ты поедешь в мой новый дом как домоправительница.
— Тогда подожди с отпуском на волю, пока мы не пристроим всех моих учениц — сказала Илтун, которая, как теперь было видно, восприняла часть её сна.
— Конечно же, мы с тобой позаботимся о них наилучшим образом. Да, кстати, как и было во сне, я запрещаю отныне и навсегда называть меня "госпожа". Называй меня "подруга".
— Хорошо, госпожа-подруга.
Толтисса поняла, что на дальнейшие уступки Илтун не пойдет, найдя компромисс между требованиями этикета и требованиями госпожи, и молча согласилась. А в гимнастическом зале перед Толтиссой бросились на колени те самые две негодные рабыни. Они в слезах каялись в своих ошибках и нерадении и обещали исправиться, лишь бы хозяйка не продала их в публичный дом. Толтисса с улыбкой их простила.
* * *
Ещё через день за ужином Толтисса сказала:
— А сейчас, уважаемые сёстры, гости и мой возлюбленный, я спою свою новую песню. И она запела.
Гимн Свободе
Наследье разумных от Бога —
Свой выбор самим совершить.
Ты сам выбираешь дорогу,
Ты сам выбираешь, как жить.
Рассудком размерь жизни годы,
И в Бога хоть верь, хоть не верь.
Свобода, свобода, свобода —
Ты к чистому разуму дверь.
Коль цель и душа совершенны,
Твой путь озаряет успех.
Сполна заплати его цену,
Отбросив понятие "грех"!
Пройти униженья, невзгоды
Безгрешность заставит сполна,
Свобода, свобода, свобода —
К успеху дорога одна.
Достойным прорваться к успеху
Мешают сословья и честь,
Отбрось их, гнилую помеху,
На бунт поднимись, чтоб их сместь.
Оковы привычны народу,
Но гнев его их разорвёт.
Свобода, свобода, свобода
На копья народы ведёт.
И, сбросив ярмо предрассудков,
Встаёт человек-великан.
Убив все сомненья рассудком,
Сметает границы всех стран.
Покорность нужна для народа
Но в рост совершенный встаёт.
Свобода, свобода, свобода —
Всем тёмные силы даёт.
Распять нас на раме законов
Мечтают попы и князья,
Разрушив оковы препонов,
Их свергнут свободы друзья!
Стремленье к священной свободе
Не выжгли столетья расправ,
Ведь если ты прав, то свободен!
А если свободен, то прав!
— Да, страшная песня, — задумчиво сказал Тор.
— Госпожа-подруга, а ведь её чуть-чуть переделают и возьмут себе друзья свободы, — заметила Илтун.
И правда, во время Революции гимн свободе пели революционеры. Они лишь чуть-чуть переделали его, заменив "всем тёмные" на "громадные", последние две строчки на
Свобода, свобода, свобода —
Источник всех благ и всех прав!
и сделав ещё несколько косметических изменений. При этом они утверждали, что восстановили подлинный текст гимна, который сама Толтисса исказила из страха перед Имперским Судом. А консерваторы заменили последние две строчки на
Свобода, свобода, свобода —
Что значит, что ты всегда прав!
"копья" на "колья" и сделали ещё несколько подобных же изменений, приписывая эту редакцию Тору. Так что перехитрить Дьявола человеку невозможно, человек при этом перехитрит сам себя. Всё, что Дьявол ни даст, он даст так, чтобы получить от этого выгоду.
Примечание. Я, Юрий, вспоминаю, что в моей стране во время гражданской войны точно так же одну и ту же песню пели противоположные стороны. Например "По долинам и по взгорьям (шёл дроздовский славный полк) (шла дивизия вперед)", "Смело мы в бой пойдём (за Русь святую) (за власть Советов)".
Словом:
Ложь во спасенье —
Всё та же наглая ложь.
Тень милосердья
Часто скрывает
Худшую Дьявола кознь.
— Глава 16. Dura lex...
Так прошла ещё неделя, пока, наконец, состав мирной делегации не оказался принят. Через три дня она должна была уплыть в Карлинор. Тор попросил Сейм предоставить ему место на корабле делегации. Этой просьбы ожидали и одобрили без голосования. Толтисса хотела обвенчаться, но разрешение на второй брак без согласия жены Тору мог дать лишь Патриарх или Император. Патриарха не было, Императора беспокоить было не с руки.
В последний день было ещё одно страшное "мероприятие". Тора несколько раз вызывали на следствие в Имперский Суд и в Светский Суд Империи по делам о покушении на него и на Ангтун. Теперь должно было состояться объявление приговоров и приведение их в исполнение. Заодно предстояла казнь ещё нескольких бандитов, пойманных в столице.
За городом были подготовлены кол, два креста, плаха, виселица и рама. Собрались все высшие сановники и Сейм. За ними теснились горожане. Привели осуждённых. Первым, по достоинству, оглашались приговоры Имперского Суда. Вывели вперёд одетую в длинное дерюжное платье служанку. Секретарь зачитал приговор.
— Рассмотрев дело Артассы Энноины из графства Куслир в Айвайе, бывшей служанки и блудницы в бывшей таверне "Императорский дельфин", Высокий Имперский Суд установил, что она принимала участие в бесовских ритуалах и всей своей жизнью скатывалась на путь ведьмы и шлюхи. Она грубо вмешалась в приговор Имперского Суда, пожелав убить уже осуждённую и помилованную им рабыню Ангтун. Она приговаривается к посажению на кол. Но Суд, по милости своей, согласен оставить ей жизнь, если она примет без возражений его решение.
— Приму! — закричала женщина.
— Тогда приступаем к ритуалу.
Палач грубо сорвал с Артассы платье. Народ посмотрел на женщину. Старки тщательно избавлялись от волос на теле, и обнажаться волосатым телом было позором. А у неё на теле волосы уже три недели не удалялись.
— Только не рама! — в страхе сказала Артасса.
Секретарь проигнорировал эти слова, а люди знали, что распятие, тем более на раме, считается слишком жестоким приговором для Имперского Суда. Секретарь начал читать ужасающую формулу полного деклассирования до самой низшей ступени.
— Ныне ты, Артасса, бывшая дочь рода Энноина, теряешь свой род, дабы он не был опозорен твоим присутствием. Ты теряешь гражданство и все права, кроме права на жизнь и перечисленных ниже. Ты становишься позорной блудницей. Ты теперь позорная рабыня всех и никого. Твоё прикосновение оскверняет всех. Монета, которой ты коснулась своими нечистыми руками, должна быть переплавлена. Ты не должна приближаться к храму, алтарю или часовне ближе, чем на двадцать шагов. Ты не должна приближаться без зова к мужчине ближе, чем на пять шагов. Ты не должна приближаться без зова к женщине ближе, чем на десять шагов, а по зову — ближе, чем на шаг. Ты не должна приближаться к детям ближе, чем на десять шагов, и разговаривать с ними. Если ребёнок по неразумию своему приблизится к тебе ближе, а ты не могла от него убежать, ты будешь наказана ста плетьми, а ребёнок должен пройти большое очищение. Ты не имеешь права прикасаться к деньгам и жилым домам. Ты не можешь иметь имущества, кроме гребня с поломанными зубцами, кошелька и денег, которые мужчины платят тебе за блуд. Крыша над твоей головой может быть лишь крышей сарая или же крышей развалин. Материя либо кожа, прикоснувшаяся к тебе, считается осквернённой. Её необходимо сжечь или закопать в грязной земле около нужника либо на обочине дороги. Посуда, из которой ты ела или пила, может быть использована лишь для кормления свиней либо для нечистот. Мыться ты можешь лишь в лужах и болотах. Тебе не разрешается пользоваться моющими средствами и сводить волосы. В реку ты можешь заходить лишь чтобы перейти её вброд. Пить ты можешь лишь из луж, болот и корыт для поения скота, если тебе не подадут либо не продадут воду в другой посуде. В качестве милостыни разрешается подавать тебе лишь грязную воду для питья, лук и чеснок из еды, если кто-то сжалится над тобой. Мужчина должен оплатить твои услуги едой или деньгами. Женщина может давать тебе что-то, кроме установленной милостыни, лишь взяв из твоего кошелька монету в уплату. Если погода очень плохая, ты можешь попросить в уплату либо купить полотнище из старой ткани и старые башмаки. Как только погода улучшится, ты должна их закопать в осквернённой земле. Если ты будешь покорно сносить свое положение и каяться, перед смертью священник может снять с тебя клеймо позорной блудницы. По милосердию своему Высокий Суд дарует тебе право снять с себя клеймо в Южном Великом монастыре в обмен на пожизненное строгое покаяние в одиночной подземной келье. За нарушение этих правил ты подлежишь светскому суду и распятию на раме. А сейчас после того, как ты будешь заклеймена, ты должна немедленно идти на корабль и покинуть имперский Остров.
