Под таким напором император Паштион даже немного замялся. Сын, мальчик четырнадцати лет, задавал вопросы, на которые был способен не всякий взрослый и образованный мужчина.
— Я даже не знаю, что тебе сказать, — развел он руками. — В тот момент эти вещи казались несущественными. Когда я видел полмиллиона солдат в строю, как-то не задумался об их лояльности, о том, что одним количеством действовать нельзя. Мне тогда казалось, что такой громадной силы хватит на все. Ведь наша армия по числу равнялась исиринатийской и раденийском вместе взятым!
Шахрион согласно кивнул, а императора понесло, он впервые за много лет сумел выговориться хотя бы кому-то, снять с души тяжелый камень, тянущий в глубины отчаяния и понести его вместе с другим человеком!
— Пойми, я так все хорошо подготовил. Половина городов Саргилии и Стоградья пали практически без сопротивления! Весь юг мелкой гребенкой прочесывали орочьи всадники и марейнийцы, надежно занимая прегиштов с дварфами, да так хорошо, что венценосцу пришлось отправиться с отборной дружиной тем на помощь. Казалось, что все идет по плану!
— Да, и легионы повернули на север, туда, где собиралась объединенная армия Лиги.
— Тогда мне казалось, что это правильная идея, что мы разобьем лавные силы врагов в генеральном сражении и вынудим их сесть за стол переговоров. И клянусь Матерью, я был близок к этому!
Мальчик прикусил губу, задумавшись, а потом проговорил:
— А ты не думал, что играешь по нотам, расписанным эльфами? Зачем тебе нужно было форсировать наступление на север? Захватил бы оставшиеся крепости, подтянул резервы, лучше изучил обстановку.
На сей раз пришел черед императора задумываться.
— Генералы советовали искать решающего сражения, — признался он. — Я счел их доводы убедительными.
— Я бы поступил иначе.
— И как же, позволь спросить?
— Захватил Стоградье, поставил в строй всех, кто захочет служить — в первые ряды, и всех, кто служить не захочет. В орду мертвых. — Эти страшные слова были произнесены столь будничным тоном, что император невольно вздрогнул, а его сын продолжал. — После этого можно было перевести дух и укрепиться в центральных землях, пополнив казну их золотом. Набрать еще солдат, купить наемников, убийц, магов-отступников, готовых предать свои Академии, и готовить новые бунты в городах.
— А враги пускай объединяются?
— Ну, с этим тоже что-нибудь можно было придумать, — улыбнулся Шахрион. — Через недельку предложу пару вариантов.
Паштион засмеялся.
— Ловлю тебя на слове, сынок. Кстати, еще пища для размышлений: выбрав оборонительную тактику, я позволял бы эльфам делать все, что они хотят. Как с ними быть?
— Ну, у тебя был Гартиан. — Просто ответил наследник. — Он бы точно сумел защитить Черного Властелина и его родных. Но вопрос хороший, над ним тоже придется работать. Начну прямо сейчас.
Паштион понял этот намек и поднялся, собираясь уходить.
— Рад за тебя, сын, — проговорил он, покидая заваленный книгами уголок. — Но все же, хотя бы иногда отвлекайся от своих раздумий и выбирайся в реальный мир.
Закрывая за собой двери библиотеки, император подумал, что несчастья меняют людей по-разному. Только пламя может показать, кто — сталь, а кто — солома.
Он блаженно прикрыл глаза. Значит, осталось потерпеть совсем немного. Скоро сын будет достаточно взрослым, чтобы принять власть, и он наконец-то сможет отдохнуть.
Впервые за долгие годы.
А Шахрион справится, теперь Паштион был уверен в этом.
Глава 7.
Двадцать третий день первого месяца весны 36-го года со дня окончания Последней войны.
Саргилия поражала и восхищала императора. Не одно поколение имперских подданных трудилось, чтобы обжить этот плодородный край и теперь Шахрион с высоты птичьего полета мог любоваться пробивающейся из-под черной земли зеленью, разрываемой редкими ленточками рек и дорог, да кляксами деревень и замков.
Но вот вдалеке показались черные стены Наиргиона. Ворон императора сложил крылья и спикировал вниз, ближе и ближе к городу, со стены которого ударил луч чистого белого света. Это было последнее, что успела увидеть мертвая птица, прежде чем обрела вечный покой.
Шахрион резко открыл глаза и закашлялся. Ощущение было не из приятных.
— У них есть высокие сыны, по крайней мере, один.
— Да, кое-кого они оставили, но большинство идут с армией, — обрадовал императора верховный некромант.
— Я видел, — кивнул Черный Властелин. — Специально облетел их по дуге.
— Армия на удивление большая. Не меньше сорока тысяч, причем треть — конные.
Шахрион вновь кивнул. Ничего удивительного — Саргилэны не были бы собой, если бы не пытались ловить рыбку в мутных водах военного лихолетья, — они-то и во время прошлого нападения раденийцев не горели особым желанием отправляться на север. Шахрион даже и не знал, рассматривать ли хитроумность вепрей как проблему, или как большой подарок.
— Поросята всегда были ушлыми людьми. Еще в те далекие времена, когда служили Империи.
— Этим они отличались от Лиритиэлей. — Согласился лич. — Те хотя бы предали по убеждениям.
— Да, предатель был убежден, что эльфийки крайне хороши в постели, — фыркнул Шахрион.
— Меньше читай имперские хроники. — Посоветовал ему лич. — Они не всегда точны.
— Может и так, но гарем из восхитительных эльфийских наложниц определенно стоял у него не на последнем месте в приоритетах, — пошел на компромисс Шахрион.
Он еще раз обвел взглядом место предстоящего сражения. Ровный, как стол, луг, покрытый невысокой весенней травкой, был заветной мечтой любого всадника. Быть может и хорошо, что третья часть армии надменных властителей востока Исиринатии — конные. Уж эти едва ли удержатся от соблазна разметать пехоту Империи, а значит, остается просто немного подождать.
Как и на стенах Черной Цитадели, он почти не испытывал страха и сомнений — с чего бы нервничать, когда все идет по плану? Да, враги привели столько же, сколько и он, оставив свои земли без защиты, но что это изменит? Они падут.
И ты вслед за ними...
Шахрион вздрогнул, с ним что-то определенно было не в порядке. Казалось, будто кто-то внутри нашептывает слова раскаяния и вызывает отвратительные сны, в которых император мертв, голоден, и ищет добычу. Места постоянно менялись, но неименными оставались страх и боль жертв, умирающих от его рук. Женщины и дети, старики, слабые мужчины, вооруженные лишь вилами и кольями. У них не было шансов.
И у тебя не будет. Ты ответишь за все...
Опять этот тихий голос! Шахрион многое бы отдал, чтобы понять, откуда он исходит. С каждым днем шепот слышался все явственнее, вызывая у императора невеселые размышления: быть может, все-таки не стоило переступать черту.
Черный Властелин взял себя в руки и приложил увеличительную трубу к глазу. Так и есть — вражеский авангард двумя колоннами приближался к полю. Интересно, насколько дисциплинирован его командир?
Пожалуй, можно проверить.
— Первую линию вперед на сотню шагов, — распорядился император, наблюдая за тем, как отряды послушно двинулись навстречу прибывающим врагам.
Сегодня поросятам предстоит увидеть много нового. Летом и осенью Империя почти все время воевала по старинке, сказывалось нежелание раскрывать свои возможности раньше срока. Теперь же все будет иначе.
Император еще в подростковом возрасте пытался понять, каким же образом можно нейтрализовать великолепную конницу Лиги. То, что старые легионы не справлялись с этой задачей, стало очевидно еще сто лет назад, и лишь упертость, помноженная на глупость, мешала Властелинам начать реформы. Шахрион предрассудками не страдал, и нашел-таки решение: длинные, очень длинные копья.
Большой отряд, ощетинившийся во все стороны пиками, способен остановить любое количество всадников, а если его хорошо бронировать, то и втоптать в грязь пехотинцев врага. Вот только в этом хитром плане были два слабых места: где взять достаточное количество прекрасно вымуштрованных солдат и как при этом скрыть подготовку армии нового типа? Причем первая проблема была куда существеннее второй — подобные построения использовались в прошлом, на заре создания Империи Тьмы, но от них быстро отказались в пользу легионов, разделенных на небольшие подразделения по три-четыре сотни человек в каждом, способные выполнять поставленные задачи самостоятельно. Ответ удалось найти только после воскрешения Гартиана: а почему бы не использовать в качестве пехоты живых мертвецов?
Конечно, обычные зомби не подошли сразу — слишком тупы. Рыцари смерти тоже не являлись подходящим вариантом — даже сил лича не хватило бы на то, чтобы создать огромную армию из этих устрашающих солдат. И тогда Шахрион предложил компромисс — создать нечто среднее, мертвецов, способных держать пики в руках и формировать строй.
Подобные эксперименты в Империи проводились, очень давно, полученных зомби создатели называли Замершими, подразумевая то, что они застряли на полпути от обычных ожившых трупов к могучим рыцарям смерти. Они были быстрее, сильнее, умнее простых мертвецов и, что немаловажно, почти не гнили, но Властелины, опять-таки, не соблазнились открывшейся возможностью из-за трудоемкости — делать обычных мертвецов было куда проще, а излишки качественного человеческого материала можно было потратить на создание рыцарей. У Шахриона же попросту не было выбора, а то, что на одного Замершего требовалось почти в три раза больше силы, чем на простого зомби императора не волновало — каналы поставки рабов в Империю, позволяли снабдить некромантов практически неограниченное количеством пригодных тел и жертв для восполнения энергии.
Дальнейшие его нововведения следовали одно за другим. Зачем ставить армию в одну большую линию, если можно использовать построения, веками применявшиеся легионами Империи? Так появились баталии — отряды по тысяче-полторы пикенеров, образующие квадрат — строй, который при необходимости легко приспособить и для отражения атак со всех сторон. А если разместить в центр арбалетчиков, то те смогут стрелять по врагам, находясь при этом в безопасности. Может, стоит попробовать? К каждому квадрату пикенеров добавилось по несколько сотен стрелков. А еще было бы неплохо сделать армию гибче, научить ее быстро реагировать на любые изменения, протекающие на поле боя. Сказано — сделано, каждую баталию возглавил рыцарь смерти, способный наравне с некромантами управлять более простыми мертвецами.
Так появилась новая армия. Она родилась в мечтах и замыслах, делала первые шаги на плацу, где единственный оставшийся легион и вся гвардия начали осваивать арбалеты, росла в оборонительных сражениях прошлого года. Сегодня же ей предстоит сдать экзамен на зрелость, и лекторы уже прибыли.
Авангард врага, к сожалению, возглавлял опытный воин, который не поддался на провокацию — всадники выстроились в три линии и замерли на противоположном конце поля, видимо, ожидая товарищей.
— Много у них магов? — поинтересовался Шахрион.
— Точно не могу сказать, они бездействуют, — ответил лич. — Желаешь первым нанести удар?
— Была такая мысль, но, пожалуй, не стоит. — Повинуясь его приказу, рыцари смерти уже возвращали баталии в исходную позицию.
Вдалеке уже слышался мерный гул тысяч сапог и копыт, рев сотен боевых труб — Саргилэны спешили защитить свои владения. Вскоре он их увидел: огромное разноцветное людское море, тысячи и тысячи благородных всадников в разноцветных сюрко и под флагами щеголяли своими гербами. Даже до него доносился грубый хохот — враги ехали на войну, словно на прогулку. Они так ничего и не поняли. Они и не собирались понимать.
Вперед вырвался отряд в три-четыре десятка всадников под белым флагом.
- Похоже, поросята хотят соблюсти все ритуалы, — заметил Гартиан.
— И это очень хорошо, это облегчит нам работу. Выдвигаемся, — приказал Шахрион.
Они сошлись посреди поля. Вражеского предводителя император узнал сразу же. Это был пожилой воин, чье объемное пузо грозило вывалиться из-под кольчуги, усиленной металлическим нагрудником, а щеки вряд ли могли пролезть в шлем. Цигд Саргилэн как нельзя больше походил на животное со своего герба. Справа, на подгибающемся от тяжести мерине, восседал высокий сын еще более могучей комплекции, слева же горбился тощий высокий старик — скорее всего, чародей, ведь, как и прочие благороднейшие, Цигд держал свою карманную Академию.
— Приветствую императора. — Спокойным голосом проговорил Цигд. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, ни словом, ни жестом благороднейший не показал свою ненависть и злобу. А то, что они переполняли толстяка, император не сомневался ни на мгновение.
Шахрион вспомнил Китита и подумал, что старому кабану сильно не повезло с наследником. Можно даже сказать, что Империя оказала Саргилэнам большую услугу.
— И я приветствую благороднейшего Цигда. Как твое здоровье?
— Не жалуюсь.
— Все еще впереди, — жизнерадостно пообещал Шахрион. — Я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить, но все ровно готов послушать.
— Я не знаю, каким образом ты сумел собрать такую армию и разбить генерала Бирта. Не представляю, как сумел добраться досюда, но дальше Империя не пройдет. Поверни свои легионы назад и я, так и быть, позволю тебе править теми землями, что уже попали под твое крыло. Взамен ты пообещаешь не чинить мне зла, а также вернешь всех заложников, включая моего сына.
— Нет, — без заминки ответил Шахрион, наблюдая, как меняется физиономия благороднейшего Цигда. Зрелище получилось занятное.
— Что нет? — переспросил он.
— Все. — Улыбнулся Шахрион. — Я не принимаю твои требования и выдвигаю собственные.
— И какие же? — все еще достаточно спокойным тоном спросил Саргилэн.
— Я требую твоей безоговорочной капитуляции. Ты признаешь меня своим господином и поклянешься служить до самой смерти. Тогда и только тогда всем, кроме сынов Ордена, будет сохранена жизнь. В противном случае уже к вечеру от твоей армии не останется ничего, кроме горы трупов.
Этого благороднейший уже не мог перенести.
— Ты сошел с ума! — Взорвался он. — У меня сорок тысяч человек и каждый второй — либо рыцарь, либо сержант! У меня сотня магов! Если начнется сражение, я растопчу тебя, император лесов и болот.
— Маги есть и у меня, благороднейший, а если твои солдаты такие же, как и у молодого поросенка, что минувшей осенью с визгами бегал по лесам, императором которых, как ты верно заметил, являюсь я, то можешь сразу вскрыть себе вены.
— Не смей называть моего сына поросенком, — процедил благороднейший. — Ты, действительно не понимаешь, в каком положении оказался? Я уже предупредил Его Величество и Орден, и когда они придут на помощь, твои жалкие недобитые некроманты не помогут!
Шахрион грубо и нагло захохотал.
— Помощь? Какая помощь, старик? Ларнисия и Айлирения уже мои, Марейния и Южная Кинория станут таковыми через пару недель, север во власти раденийцев, а запад — мертвых.
