За серой полосой.

Те, что помоложе, закусывали алые губки и, шалея от собственной смелости, мечтали увести законодателя мод под венец. Дамы преклонных лет так же озаботились матримониальными планами, увидев в Володе весьма достойного кандидата в женихи для своих дочерей и внучек. А особы от двадцати до сорока сочли его исключительно подходящим в качестве официального любовника. Фемины ринулись в бой, каждая на свой лад: кто-то издалека обстреливал техмага томными взорами, кто-то сноровисто расставлял силки и капканы, а некоторые бросались в атаку с открытым забралом, сшибая с пути надушенные и завитые преграды с неумолимостью разогнавшегося тепловоза.

Столкнувшись с превосходящими силами противника, Вовка предпочел отступить на заранее подготовленные позиции. Проще говоря, сбежал с приёма и укрылся в городском доме бывшего барона, надеясь отсидеться в укромном месте. Наивный! Его убежище было вычислено в два счета, и с самого утра туда началось паломничество письмоносцев. Видя, что записки не достигают своей цели, дамы сочли возможным лично поучаствовать в осаде. Заявив, что господина техмага нет, и когда будет неизвестно, привратник смог отбить пробный натиск, но перед следующим не устоял. Вторая визитёрша прорвала первую линию обороны и была остановлена мажордомом на подступах к кабинету, где в панике метался загнанный зверь. А от третьей особы, беспардонной графини Налис, Вовке удалось спастись только чудом.

Он, удобно расположившись в княжеском кабинете и, предупредив челядь, чтобы его не беспокоили, заканчивал переделку ремня-амулета в жезл. Назрела такая необходимость. Нет, сам по себе амулет работал здорово, но вот соломинки быстро переламывалась при сгибе ремня и переставали работать как накопитель. Подумав, Вовка решил изменить форму артефакта, вложив солому в жесткую трубу, и заодно дополнить узор ещё несколькими завитками со второй точкой активации. Теперь чеканное навершие посоха, вдобавок к огнешару, могло бить "воздушным кулаком".

Володя в последний раз проверил правильность сборки и уже готовился к зарядке накопителя, когда дверь в кабинет распахнулась и в неё быстрым шагом вошла графиня.

— А ты, мерзавец, говоришь, что господина барона нет! — раздраженно бросила она через плечо кому-то за своей спиной, и тут же расплылась в слащавой улыбке: — Господин барон! Я так рада вас видеть! А почему вы не ответили на моё утреннее послание? Вы не вежливы, барон. — Тараторила она, не давая Вовке вставить даже слово. — Спрашивается, зачем я проснулась ни свет, ни заря, аж в десять часов утра и сразу же поднялась на ноги, отказав себе в невинной слабости проваляться в мягкой постельке до полудня? Зачем, ради чего я так торопилась, что отправилась наводить красоту даже не позавтракав, а ограничившись лишь двумя чашками кофею со сдобной булкой? И час! Целый час мне укладывали волосы в замысловатую прическу! Барон, неужели вы хотите, чтобы все усилия куафера пропали зря, оказавшись неоценёнными? Вы жестоки, барон!

Произнося этот монолог, графиня теснила Вовку своим выдающимся (во всех смыслах) бюстом, загоняя беднягу в дальний угол. Техмага пробил холодный пот от столь откровенного напора. Он провёл рукой по лбу и случайно коснулся глаз перевёрнутым перстнем. Фигура графини расплылась, помутнела, а потом сложилась вновь, представ перед магическим взором в совершенно ином свете. Всё тело дамы казалось блёкло-серыми, зато голова была освещена ядовито-желтым ореолом, берущим начало от пронзительно яркой точки за левым ухом визитёрши. "Так вот она какая, пресловутая точка "Джи" — подумалось Володе.

— Ах, барон, ну почему вы такой недотрога? Вы же видите, я вся горю! — графиня бросилась на шею Вовке, а он взял да и приложил камень перстня к увиденной световой горошине. Дама вздрогнула и обмякла, повиснув на Володе всей своей немалой тяжестью.

— Эк тебя разморило! — пробормотал техмаг, транспортируя безвольное тело до ближайшего кресла. Усадив графиню, он попытался осторожно освободиться от её объятий, но ничего не вышло. Даже в таком состоянии, женщина продолжала цепко удерживать свою добычу. Лишь повторное касание перстня к заветной точке превратило руки дамы в желе, предоставив Вовке такую желанную свободу.

Пока графиня приходила в себя, техмаг ухватил посох, кое-какие вещи и выскользнул в коридор. Оттуда он забежал на "людскую" половину столичного княжеского дома, проскочил через кухню и выбрался через чёрный ход. Бочком, бочком, чуть не наступив на спящую в теньке собаку, он обошел дом, низко пригибаясь под окошками просочился вдоль стены, стрелой пронёсся через двор и выбежал на улицу, на прощанье погрозив кулаком заулыбавшемуся в усы привратнику.

— Как можно скорее заложите двуколку и пришлите её к моему дому! — крикнул Вовка на бегу. Он нервно оглянулся через плечо, в предчувствии возможной погони. Но, хвала Зевсу, улица была пуста.

"Баронесса Фрора, и эта туда же! — заглянув за угол, Володя отшатнулся и юркнул в подворотню, едва-едва успев улизнуть от коляски очередной охотницы за его скальпом. — Блин, чуть не нарвался! Интересно, если баронесса с графиней на княжеском подворье столкнутся, то миром разойдутся, или драку устроят?" Проводив взглядом удаляющийся экипаж, техмаг издал нервный смешок, передёрнул плечами и подался задворками к своему дому, надеясь, что разряженные дамы не захотят пачкать свои юбки в бардаке и грязи развернувшейся там стройки.

Когда месяц назад в Вовкином кошельке зазвенели монеты, он выкупил соседние со своим Ровуннским домом участки, и решил выстроить на них настоящий дворец, для чего нанял целую бригаду каменщиков да плотников. Строители к работе приступили сразу после получения задатка, но дело двигалось медленно, по крайней мере, когда Володя здесь был в последний раз, кладка приподнялась над фундаментом всего лишь на пол метра. Добравшись окольными переулками к своей цели, Вовка ахнул — за каких-то две недели наружные стены вымахали на семи метровую высоту! Более того, началось строительство самого дома, а значит, над внутренним двором уже возвели перекрытия. Обалдеть можно! Хорошая новость, но совсем некстати в данной ситуации. Получается, теперь на стройплощадку можно попасть только со стороны парадного входа. Хочешь, не хочешь, а придётся выходить на улицу, под любопытные взоры.

Володя побрёл в обход дома, продираясь сквозь вымахавшие до пояса заросли полыни. Споткнулся раз-другой о невидимые под зеленью кочки и неожиданно для себя разозлился. "Да что это такое! В свой собственный дом пробираюсь тайком, словно вор в ночи! И из-за кого?! Из-за каких-то озабоченных баб! Я им что, должен что-то, или обещал что-либо?! Да пошли они лесом!!! Сейчас я с вопросами по стройке разберусь, и сразу же в Баронства махну, тем более что Михей давно меня просит приехать".

Графиня Налис покинула княжеский дом с крайне недовольной миной на напудренном личике. Техмаг как в воду канул, исчез, испарился без следа. Да ещё эта выскочка, баронесса Фрора, добавила отрицательных эмоций своим появлением.

"Баронесса без политеса. Шавка ты дворовая, а не дворянка! Да не с твоей родословной в приличном обществе показываться! — Кипела графиня, трясясь в карете по дороге к дому. — Возвращалась бы в свою деревню мужичьё сиволапое очаровывать, а не у нас в столице подолом вертеть, з-з-змея подколодная!" От праведного гнева графиню оторвал юнец, выскочивший откуда-то из подворотни.

— Ваше сиятельство! — Затараторил он, запрыгнув на подножку кареты. — Господин техмаг нынче в доме своём, оне тамочки за стройкою надзирать изволят!

— Влезай к кучеру на козлы, будешь ему дорогу указывать, да передай, чтобы погонял! — Блеснув глазами, велела графиня.

Обогнув на площади фонтан и развернувшись, графский возок покатил в обратную сторону. Решение погонять было правильным, но запоздалым. Единственное, что ухватил взор графини, это скрывающийся в самом конце улицы задок двуколки техмага. Но и он тут же исчез из виду.

Володя:

Я крутился на кровати и никак не мог уснуть, не смотря недавний, донельзя утомительный путь из Северного королевства в Вольные баронства. Из головы упорно не шел разговор с Михеем, отправленным мной ещё зимою подбирать работников и потом хозяйствовать в усадьбе на холме.

— ...Вот так мы тут и живём, вот так волю твою, барин, и исполняем. — Закончил тогда свой доклад Михей. — Коль что по дурости не так сделали, так это я, пень старый, тому виной. Меня за всякую провинность и наказывай!

— Ты, Михей, с раболепством прекращай! Не люблю я этого, сам знаешь. Вижу, сделал ты всё правильно: и народ с толком подобрал, и расселил с умом. За что мне сердиться на тебя? А если монета-другая сверх сметы ушла, так это не страшно. Ты вот что скажи, удалось ли среди прочих невольников на рынке грамотного человека найти, да такого, чтоб ему довериться можно было? С жилкой хозяйской и талантом руководителя?

-Ух, барин... Дажить, не ведаю, как тебе сказать про то, как речь повести... — Михей явно замялся. — Значица, есть один человечек. И счету-грамоте обучен, и на хозяйствование в цельной усадьбе с младых ногтей его натаскивали. Токмо, не рабом он был куплен. Я его твоим золотом из долговой ямы вынул, до продажи в рабство времечко тянуть не стал... — Михей вновь замолк, собираясь с мыслями. — Сталбыть, перекупить его один барон похотел, и непременно, чтоб рабом, значица. Потому я и поторопился, дабы того господина опередить... Тот барончик, кстати, всю енту историю и подстроил, с долгом-то... Вот оно как... Нет, барин, ты не думай, все бумаги в порядке! И расписки долговые, и обязательства. Коль хошь, так прямо нынче можно наново его продажу в невольники закрутить. Токмо, мнится мне, что вольным тот человечек тебе полезнее станет.

— Михей, ты явно чего-то недоговариваешь! Если тот человек подходит на должность управляющего — от которой ты, кстати, отказался! — то для чего вся эта многословность? Что не так с этим человеком? Признавайся!

— Девка енто. Доча барона одного мелкопоместного из-под Белина. Ты, барин, не думай чего, она девка справная, что велишь, всё сделает в лучшем виде. Я её заместо себя оставлял, головою над нашими деревеньками. Ну, когда отлучался в последний раз. Так она, не деря зазря горло, за одну седмицу весь народец к рукам прибрала, дажить со Стефой моей совладала! О, как! Вот с тех пор она в твоём уделе и хозяйничает, почитай, уж месяц как.

"Твою дивизию! И здесь юбка замаячила!" Я едва сдержал рвущиеся на волю ругательства.

— Месяц... Значит, всё здесь под её руководством делалось, а не под твоим, да? И хвалить за успехи надо её? А, если что не так, то наказывать тебя, да? — Вместо ответа Михей виновато понурил седую голову. — Нет, ты кого искал: мне управляющего, или себе внучку?! Судя по всему, второе, раз ты так её выгораживаешь!

— Ты, барин, не серчай. Она девка хорошая, толковая. С народом, что я на рынках выкупаю, она строга, но справедлива. В обхождении тиха, но любого в бараний рог скрутит, дажить голос не повысив. А умна-то!

— Почему же ты про неё мне сразу не рассказал, а целый месяц умалчивал?

— Так ты, барин, баб сторонишься... Я-то твою натуру знаю, ведь ты бы в рабыню её обращать не стал, а вольной бы отпустил на все четыре стороны. Но и в управляющие ни за что бы ни взял.

Вот же зараза! Всё верно рассудил. Я бы эту красотку сразу выставил. Дал бы ей деньжат на первое время и пусть живет, как хочет где-нибудь от меня подальше. Ладно, сам привёл, пусть сам и выкручивается. Говорю ему строго:

— А с девицей твоей... — Но Михей перебил меня, грудью бросившись на защиту своей протеже:

— Погодь барин, не решай сгоряча! Ты хоть погляди на неё вначале, послухай речи её. Она ведь далеко не дура, и много чего придумать успела, заметь, к твоей выгоде!

— Это что же? — Я подозрительно уставился на старика.

— На землях твово соседушки есть три деревеньки заброшены, всё потому, что там кровосос обретается. Ляксейка намедни заходил, прознал об том упыре и решил извести его. Так Леяна не дозволила. Мол, пусть сначала наш барин те деревушки с землицею сторгует задёшево, а после уж и на упыря можно поохотиться. Ты бы до такого додумался?

— А продаст сосед деревни?

— Куды ему деваться! Чай, через шесть седмиц ему подати платить надобно, а какой доход с пустых земель? И скостить никак не выйдет, он и так уже второй год не платит. Ну, что? Я шепну соседушке про сделку?

— Намекни, только пусть он мне предлагает, чтоб инициатива была его.

— Мудрёно ты говоришь, барин. Но я тебя понял, это, значица, дабы он цену не задрал?!

— А ты думал, у меня карман бездонный?! Нет, Михей, нам деньги ещё понадобятся, вот увидишь. Что касается твоей Леяны — вам тут жить, вот сами и решайте, кто над вами верховодить станет. От вас нужно немного: чтоб вы за равниной присматривали, где завеса открывается, да пару свободных комнат в доме для жилья мне наготове держали.

— Никак ты с нами остаться порешил, а, барин? — Михей аж подобрался весь, словно перед прыжком.

— Не совсем. Скоро дом в Ровунне закончат, вот там и обоснуюсь, а здесь наездами буду появляться.

— Ох, барин, барин! Всё-то ты никак не остепенишься, всё тебе бегом да спехом! А оно тебе надоть, цельную жизнь мотаться из края в край?! А всё оттого, что ты один. Завёл бы бабу себе справную, ребетят настрогал да жил бы туточки, в тишине и покое!

Я чуть не взвыл:

— Блин, и ты туда же?! Бабу! Да меня эти Евины дочки скоро в гроб вгонят! Там столичные дворянки меня оженить хотят, а здесь ты в ту же дуду дуешь! Вы что, сговорились?!

Вот и усни тут, после таких новостей. А выспаться надо обязательно, нам завтра с Лёхой на охоту идти. И выезжать придётся рано утром, чтобы к середине дня успеть добраться до логова кровососа. Перенести или отменить охоту нельзя, уж больно народ волнуется. Тут недавно уже и моих хуторян среди ночи разбудили — скрёбся к ним кто-то весьма настойчиво. Утром вышли, смотрят, а на двери глубокие царапины остались, словно здесь когти точил какой-нибудь зверь. Значит, пускать это дело на самотёк нельзя, назвался хозяином, так пойди и защити. Поэтому все тревожащие мысли из головы вон, и спать, спать...

Глава 15.

Взгляд со стороны:

Над заброшенной деревенькой Овечий хвост уже три недели не было дождей. Трава на выпасе пожухла под яркими солнечными лучами, припудрилась пылью и казалась блёклой, почти осенней. В сравнении с изумрудной листвой деревьев на опушке леса, под которыми ненадолго остановились Вовка с Лёхой, это особенно бросалось в глаза. Заросшие бурьяном невозделанные поля отсюда виделись почти серыми, совсем чуть-чуть отличаясь по цвету от неполной дюжины домов, из которых состояло поселение. Тишина, лишь чуть волнуются травы под лёгким ветерком, да едва вздрагивает под его дыханием жаркое марево, заставляя колыхаться очертания колодезных журавлей, давно замерших в одном положении.

— К домам по выпасу двинем. — Деловито проинформировал Лёха. — Туточки сплошь неудобья, буераки да овраги кругом, вот по низинкам и подберёмся незамеченными.