Голова оборотня

— Следующий! — прохрипел солдат.

Хемилон, не показывая волнения, быстро шагнул к бойнице, передал клетку Мерги и, повторив действия Тейрама, начал протискиваться сквозь проем. Последним спустился Мерги. Через минуту вслед за ним опустилась и клетка. Не теряя времени, друзья быстро зашагали на запад, рассудив, что двигаться сейчас на юг, в сторону Сар Берата, значит сильно рисковать наткнуться на один из разъездов бератской конницы.

Через два дня, усталая и голодная четверка ужинала в доме одинокого старого пастуха, стоявшего на отшибе небольшой деревушки, жители которой промышляли в основном охотой и овцеводством. Чтобы не вызывать лишних пересудов среди односельчан, старик-пастух, по подсказке Мерги, объявил их скупщиками волчьих и медвежьих шкур. Купив по дешевке с десяток грубо выделанных шкур, хитрован решил, что этого достаточно. Остальным сапожник со знанием дела быстро показывал недостатки шкур и выпроваживал, приговаривая, что как только ему принесут стоящий товар, он не поскупится.

Глава 5

Проторчав в этой дыре, по выражению Вилта, пол-луны, Мерги решил, что можно возвращаться в столицу, обогнув Допал по широкой дуге. Рассчитавшись с приютившим их пастухом, друзья двинулись в обратную сторону. То ли благодаря ругани Вилта, которую сам лекарь считал горячими молитвами, то ли обычной удаче, но ближе к полудню их нагнала крестьянская повозка, хозяин которой, долговязый мужичок с добродушным взглядом глубоко посаженных глаз, предложил подвезти четверку до Допала, куда он, собственно и направлялся. Вилт в качестве платы как обычно принялся молоть языком, красочно расписывая свои подвиги при осаде Допала. Крестьянин слушал врунишку с раскрытым ртом, то и дело восклицая при очередной жертве кровожадного коротышки, связками отправлявшего дангарцев вниз со стены. Остальные лишь посмеивались, решив не мешать рождению очередной легенде о героической обороне Допала. На следующий день, расставшись с попутчиком далеко на подступах к городу, друзья прибились к небольшой веренице повозок, которые направлялись в Ронсиг — соседний городок, расположенный в трех днях езды южнее Допала. В Ронсиге, заплатив по пять бератулов за место, авантюристы поехали в столицу в дилижансе, который тянула пара неторопливых битюгов. Под стать коням был и кучер, угрюмый тип с плохо подстриженной бородой и в пыльном помятом вязаном колпаке.

Спустя восемь дней за окном показался северный пригород Сар Берата, одно из многочисленных поселений, окружавших столицу со всех сторон как изумрудное ожерелье голову прекрасной девушки.

Выбрав гостиницу в противоположной части города от места предыдущего проживания, и хорошо выспавшись, друзья принялись обсуждать свои планы.

— То, что Феган лично занимается подбором жокея, говорит о серьезности их намерений, — произнес Мерги, — раз, наверное в десятый, выслушав рассказ Вилта о содержании дневника мага.

— Их, это Фегана и короля? — уточнил Тейрам.

— Короля и Фегана, — поправил сапожник. — Уж не думаешь ли ты, что Керсал, страстный лошадник, поручил бы такое важное дело, как подбор наездника, магу, который даже не скрывает своего пренебрежительного отношения к этому занятию?

— То есть Феган может заниматься этим только в одном случае — Керсал собрался ставить не на Ветерка?

— Выяснением этого я и займусь, — Мерги встал и выглянул на залитую лучами утреннего солнца улицу внизу. Потом неторопливо оделся в почищенную служанками от дорожной пыли одежду, и кивнув друзьям, пошел выяснять подноготную венценосной аферы.

Город жил обычной жизнью. Начало боевых действий на границе столица встретила не то, чтобы равнодушно, но тема для разговоров среди сарбератцев особой популярностью не пользовалась. Гораздо больше горожан интересовали найденные фаворитом короля сокровища империи и предстоящие скачки на ипподроме. Потолкавшись среди праздношатающихся и посетив несколько харчевен, где обедали мелкие чиновники, купцы и мастеровые, Мерги узнал, что оказывается, только благодаря голове оборотня и уму, а также таланту Фегана королевство обрело казну последнего императора. Кто-то изрядно потрудился, чтобы в столице и последний водонос знал, как искать клады, если тебе повезло свернуть шею оборотню. Но больше всего сапожника изумила сумма найденного золота — триста тысяч гемфаров! При всей скаредности гильдии нищих такую сумму накопить было нельзя: тотализатор хоть и давал неплохую прибыль, но, как подозревал поживший в обители нищей братии Мерги, верхушка гильдии отнюдь не питалась сгнившими сухарями и не жила в халупах, не говоря о загородных виллах и, без сомнения, требовательных любовницах. Подобный образ жизни требовал расходов на уровне крупного владения аристократа. Поэтому при всем желании движимое имущество гильдии, с учетом десятилетий накопления никак не могло составлять фантастические триста тысяч. Четверть, максимум треть этой суммы, не более.

Высказав эти соображения сидевшим рядом с ним на скамье в городском парке друзьям, куда они повадились ходить пережидать дневной зной, Мерги по привычке оглянулся назад. Вилт, запивая темным пивом очередной пирожок с капустой и яйцами, непонятно хрюкнул в кувшин. Передав его Тейраму, он повторил:

— Уму непостижимо! Не перестаю изумляться, король с алым магом оказались обычными мошенниками!

— Не ори так громко! — попросил его Хемилон, а то познакомишься с их сообщниками из городской стражи.

— Обычные проходимцы не зарабатывают и тысячной доли их добычи, — возразил Мерги. — Но почему они приврали так сильно? Неужели их внимания удостоилась казна не только нищих?

— Или готовятся к новым делишкам, — добавил опытный Вилт.

— Пожалуй, здесь я соглашусь с тобой, — подумав, произнес с задумчивым видом сапожник.

— Вот это наглость! — восхитился Хемилон. — Заранее объясняют происхождение будущих доходов!

— Не забудь упомянуть об этом в своей книжке, — наставительно изрек Вилт. — Народ должен знать своих героев без официальной позолоты. Ты только подумай, любой воспылает любовью к монарху, если узнает, как он пощипал жирненьких нищих. Прям как сосед Дунур Кривой, которого повесили совсем недавно за ограбление ростовщика. — Наш парень! — сказал гнусаво лекарь, подражая говору сарбератских босяков.

— Тогда придется ее публиковать только после моей смерти, — протянул Хемилон, что-то обдумывая. — И перестань кривляться, мою книжку жители трущоб читать все равно не будут.

Вилт пренебрежительно пожал плечами:

— Подумаешь, после смерти! Лучше посмертно прославиться на всю Линмару, чем слыть при жизни очередным пересказчиком исторических побасенок.

— Я подумаю над этим, когда вернемся в Лантар.

— Это зависит от того, как скоро нам удастся закончить здесь со всеми делами, — отозвался коротышка.

— Какими делами?! — вскинулся Мерги, — мы вроде здесь только до скачек.

— Конечно, это я так к слову, — быстро закивал лекарь. — Чтобы заработать на лошадке, нужно провернуть кучу дел. Кстати, что там у нас с ней, есть хорошие вести?

— Пока никак, — нахмурился Мерги. — Вокруг этих скачек гуляет море слухов. Но все твердят о том, что жеребец Керсала очень неплох. Причем это "очень неплох" с каждым днем я слышу все чаще и чаще. Люди Фегана стоптали, наверное, все башмаки.

— После этого можно купить и дюжину новых, — пробурчал Тейрам.

— Пока удалось разузнать, что Красотка гильдии могильщиков победила два года назад. Только в прошлом году не повезло, пришла второй. И говорят, что она в прекрасной форме и сейчас.

— Ну и что мы тут сидим? — оживился Вилт, — скачки через пол-луны, но на Красотку можно ставить хоть сейчас. Сколько у нас осталось монет? Три сотни с мелочью?

— Зачем Фегану договариваться с жокеем Красотки, если на каждом углу шепчутся о жеребце Керсала? — вслух спросил Мерги, проигнорировав вопрос лекаря. — Нищие оставляют себе десятую долю всех ставок, остальное распределяется среди победителей пропорционално размеру ставки. Что выиграют король с магом, если вместе с ними за выигрышем выстроится половина города? Неважно, будет это Красотка или Ветерок.

— Значит, победить должен кто-то другой, — сказал Тейрам. — Сюда бы папашу Айто, он бы быстро узнал, что к чему.

— Мы и сами разберемся, — отрезал коротышка.

— Как в Лантаре? — поинтересовался пращник.

Вилт плюнул, увидев насмешливые лица друзей, и обратился к сапожнику:

— А кто победил в прошлом году?

— Яблочко гильдии угольщиков. Жокея звать Драб.

— Хорошо бы посмотреть на это Яблочко, — протянул лекарь.

— На Угольке мечтает навариться добрая треть завсегдатаев ипподрома, — тут же отозвался Мерги. — Я думаю, почти все будут ставить на одного из трех фаворитов: Ветерка, Яблочко или Красотку. Следовательно, приличные деньги можно заработать только не на них.

— И как мы определим победителя? — скептично осведомился Тейрам.

— Надо подумать. Я не уверен, что это все претенденты на победу.

Вилт посмотрел на Мерги, бездумно наблюдающего за пробегающими на синем небе белыми барашками облаков и раздраженно вздохнул. Он не был любителем сложных комбинаций, полагая, что хитромудрость опасна тем, что всегда найдется дурак, который споткнется об одно из сложных плетений многоходовой игры. В данном случае им за пол-луны нужно разобраться в хитросплетениях мага, что чревато остаться без выигрыша. Поэтому, Вилт обратился к Тейраму и Хемилону.

— Умный человек никогда не кладет все деньги в один кошель. Пока Мерги работает над наполнением нашего кошелька, мы должны постараться наполнить запасной.

— И что же тебе взбрело в голову? — Хемилон покосился на плутоватыое лицо лекаря.

— Мы забыли о нашем неуловимом урдалансском купце, из-за которого на нас повесили убийство Лазурного стража. Как его зовут?

— Наусса, — напомнил Тейрам.

— А между тем этот негодяй живет в свое удовольствие и не подозревает о том, что четвверо благородных людей из-за него вынуждены заглядывать в рот каждому мерину. Эту несправедливость надо исправить. Наши свирепые друзья ларморцы не откажутся встретиться с убийцей товарища. Ну, а нам в качестве компенсации можно взять пару-тройку золотых из его мошны.

— И где нам его искать? — спросил Хемилон.

Видя, что дарморец не собирается возражать, лекарь довольно ухмыльнулся.

— Зачем искать? Нам надо лишь явиться в порт, и на пристани, где разгружаются урдаланские суда, спросить, как передать письмо Науссе от его приятеля Бригса из Допала.

— И кто нам его напишет? — поинтересовался Хемилон, заранее зная ответ.

— Ты, кто же еще, — ответил коротышка, давно подобравший ключик к ученому другу. — Письмо Бригса к Лиссарту у нас есть. Денек потренируешься, сам Лиссарт не различил бы почерки.

— И что писать? — нахмурился астролог, пытаясь скрыть, что скрытая похвала пришлась ему по душе.

— Здесь надо подумать. Что-то вроде: "Уважаемый господин Наусса. Сообщаю вам, что из-за осады города мои дела пришли в совершенное расстройство. Поэтому вынужден уведомить вас о повышении стоимости товара. Конкретную сумму мы обговорим при личной встрече. Из-за необходимости уладить несколько важных дел мне придется задержаться в Допале на некоторое время. Человек, который передаст вам письмо, позже сообщит о месте нашей встречи. Прошу вникнуть в мое бедственное положение. Из-за войны я практически разорился. Все торговые пути и тропы перекрыты войсками. Надеюсь, что в скором времени дела пойдут на поправку, в том числе и с вашей помощью. Город сильно пострадал во время осады. Сожжено множество домов, в том числе и почтовая станция. Поэтому передаю вам письмо через своего троюродного брата. Удачной торговли и да хранят нас боги. Бригс".

— Ну ты и прохиндей, — уважительно покачал головой Тейрам.

— Всю ночь думал, — скромно признался Вилт.

— А чем письмо опечатывать собираешься? — спросил Хемилон.

— Придумаю. Ты уже можешь начинать тренироваться. Письмо у Тейрама.

— А ты продолжишь думать с кувшином вина под сенью древ? — саркастично отозвался Хемилон.

— Да-да, под сенью дев, — рассеянно отозвался коротышка, наблюдая за усевшейся на соседней скамейке стайкой девушек.

Хемилон с Тейрамом неохотно пошли в гостиницу, оставив приглаживающего вихры лекаря.

Хемилону не потребовалось много времени, чтобы приноровиться к корявой вязи покойного контрабандиста. Так что когда довольный Вилт объявился в гостинице, письмо лежало на столе. Улыбающийся своим мыслям лекарь быстро прочел письмо, в нескольких местах недовольно хмыкнул, где астролог немного переиначил предложения, но в целом одобрил подделку. Потом достал из кармана светло-коричневый кусок воска и кусок бечевки. Быстро проделал в пергаменте отверстия и, свернув письмо, завязал концы в узелок. Положил его на середину почти располовиненного воскового шарика и расплющил его пальцами. Затем покопалься в другом кармане и извлек потемневшую от времени медную монету. Не долго думая, приложил ее реверсом к воску и прижал к столу.

— Ну, как, впечатляет? — Вилт победно оглядел товарищей.

— Очень, — откликнулся Хемилон, — ты бы еще просто пальцем отметился.

— А ты посмотри на монетку, — загадочно улыбнулся лекарь.

Тейрам опередил астролога и внимательно осмотрел медяк.

— Да она же урдаланская! — Тейрам передал монету Хемилону.

— Причем отчеканена почти сто лет назад, незадолго до того, как купеческие дома Урдалана решили, что иметь один монетный двор дешевле. А эта монетка сделана мастером торгового дома Черной цапли.

— Тогда сойдет, — нехотя признал ларморец, рассматривая длинноносый профиль птицы на реверсе.

— Сейчас этот медяк у любителей монетного хлама стоит два бератула. — На какие только жертвы не приходится идти, — Вилт вспомнил непреклонное лицо менялы на рынке, который на все его попытки поторговаться отвечал "Два бератула и ни медяком меньше".

— Клянусь цепью Турула, мы забыли состарить письмо! — неожиданно воскликнул лекарь. — Столько дней в пути, а письмо как будто только что из под пера писца. Надо бежать за футляром, я скоро, — бросил лекарь и тут же выбежал из комнаты.

Тейрам с Хемилоном переглянулись, дивясь такой предусмотрительности взбаламошного друга. Через полчаса Вилт вернулся, держа в руке небольшой берестяной цилиндрик, который, судя по многочисленным царапинам и темным пятнам неизвестного происхождения, успел долго послужить хранителем писем.

— Ну, вот, с этим футляром у урдаланца не возникнет никаких лишних вопросов, — пройдоха небрежно бросил цилиндр на стол. Хемилон потянул концы футляра в разные стороны и внимательно осмотрел внутренности обеих половинок. Потом зачем-то понюхал их и сморщился.

-В него что, вино наливали?

— Главное, сухой, — возразил Вилт. — Давай, засовывай туда письмо.

Хемилон взглянул на чистый пергамент и с легкой брезгливостью поместил его в одну из половинок цилиндра. Закрыв футляр, он придвинул его Тейраму.

— Ты, главное, поменьше говори, — предупредил он пращника.

— Точно, на любые расспросы тверди, что твой родственник объявится через несколько дней, а остальное должно быть сказано в письме.