Практическая психология. Герцог

— В наш город прибывает разный люд, иногда беглые рабы или разыскиваемые преступники, вот их портреты и раздают всем портовым мастерам, — спокойно разъяснил "чиновник", проставляя напротив имени Иверта цифру пять. — Вы можете находиться в нашем городе пять дней, затем вам придется навестить герцога и продлить разрешение. — Он выдал Иверту квитанцию и отступил в сторону. — Где вы планируете остановиться?

— Я еще не решил, — холодно бросил горец . — А что ты посоветуешь?

— Обычно горцы останавливаются в "Бычьем сердце".

— Куда мне уплатить пошлину?

— Пошлину уплатит капитан корабля, на котором вы прибыли, — улыбнулся худой и повернулся к послушникам. — Приветствую вас во владениях герцога Вас"Хантера, братья. Вам следует отметиться в храме в канцелярии вашего ордена.

— А мне не нужно отметиться в храме? — опять влез Оська, но уже старательно держась подальше от горца.

— Если только попросить у Ирия немного мозгов, — процедил Иверт и, обняв Неженку за плечи, направился в сторону ворот, отделяющих порт от остального города.

— Постарайтесь, чтобы ваши наемники не устроили у нас резню, герцог этого очень не любит, — бросил им вслед худой, закупоривая бутылочку с чернилами. — И будьте осторожны, на улицах много разного сброда.

— Интересно куда смотрят власти? — тихо буркнул Хват, и Виктория была с ним согласна.

Дождавшись, пока гости скроются за забором, мастер покопался в бумагах и вытащил несколько портретов, долго всматривался в черты нарисованных там юношей, затем отложил один в сторону, а второй протянул одному из воинов.

— Это он. Передайте кируМару, что его раб прибыл в город в качестве собственности игуша.

Видно, хорошо вооруженный отряд не выглядел легкой добычей, поэтому они без приключений выбрались с территории порта.

— Добро пожаловать в Средневековье, Викушка, — пробормотал под нос Алан, осматриваясь по сторонам.

— Нам вверх по улице Ткачей до второго перекрестка, потом пройдем через Площадь, и там сразу будет постоялый двор "Лисья нора". Он самый дорогой в городе. Там останавливаются, кто побогаче, — махнула рукой Мая, настороженно оглядываясь по сторонам. — Ага, вон Сало сидит, — удовлетворенно произнесла она, кивнула на худого нищего, раскачивающегося у дверей в какую-то забегаловку.— Значит, папуля скоро узнает, что я в городе.

— Веди, — приказал ей конт, кивком головы показывая направление.

Город как город. Этакий небольшой райцентр. Тротуаров нет, зато есть широкая утрамбованная дорога. Один раз им навстречу проехала телега, груженая дровами. Вдоль дороги возвышались каменные и деревянные двухэтажные дома, почти в каждом на первом этаже находилось какое-то заведение. Судя по вывескам — магазинчики, ресторанчики, мастерские. Несколько раз попадались постоялые дворы. От широкой улицы Ткачей в стороны разбегались узкие проулки и переулочки. Людей было мало, а те, что встречались, не выглядели богатеями. В основном рабы с кошелками и сумками, да горожане, своей одеждой мало отличавшиеся от селян фронтира.

— Припортовый район. Днем здесь тихо и чинно, — пояснила Мая, крепко держась за руку Алана. — А вечером я бы не советовала соваться сюда без хорошей охраны. Смотри, видишь вывеску "Платья Изольды"? Это самый популярный бордель в городе. Днем здесь продают одежду, а ночью тела. У Изи можно найти все, что только придумает твой извращенный ум.

— И что стражники?

— Для них скидки, — усмехнулась Мая. — А герцогу все равно, лишь бы в казну шли налоги. Изя платит исправно. И золотом, и услугами.

— Мая, ты знаешь герцога?

— Видела пару раз, -посмурнела девушка. — Сволочь он. Но красивый...

— Красивей меня? — пошутил Алан, внимательно следя за пробегавшими мимо босоногими мальчишками.

Мая на мгновение задумалась.

— Он красивее тебя, но хуже Леонардо, — наконец честно ответила девушка. — Ты тоже симпатичный, но ты мужественный и загадочный. — Последняя фраза прозвучала то ли как комплимент, то ли как сочувствие.

— Леонардо у нас вообще красавчик, — усмехнулся Алан, бросая взгляд на раба.

Художник шел рядом с Ивертом, вцепившись ему в руку и крутя головой по сторонам. На лице румянец, громадные глаза распахнуты, словно он пытался запомнить все, что видит. Красив. Очень красив. Но для Виктории слишком нежен, слишком женственен, слишком неуверен в себе... Ей никогда не нравились такие субтильные, хрупкие белокурые мальчики с невинными глазками и губками бантиком. Природа слишком щедро одарила Неженку красотой. Но красота эта, по-видимому, предназначалась девушке, да вот только что-то пошло не так в мироздании, и досталась она парню. Проклятие, а не счастье.

Местность постепенно менялась, дорога пошла в гору, все чаще стали появляться каменные дома в обрамлении садов, несколько раз мимо отряда пронеслись верховые, встреченные люди были одеты богаче, чем в припортовом районе. Они свернули на боковую улицу. И Виктория словно попала в старый Таллин.

— Леонардо, обрати внимание на этот дом, — Алан поравнялся с художником и кивнул в сторону утопающего в глубине парка белоснежного особняка. — Я хочу, чтобы мой дом в Виктограде располагался точно так же. В глубине парка, парадным входом на центральную улицу.

Мимо опять пробежали дети, выкрикивая разными голосами:

-Каракат! Каракат!

Виктория повернулась к Турену.

— Что означает это слово?

— Ну ты и глупый, Алан-балан! — проскакал мимо на одной ножке Оська. — Это когда на площади выступают шуты и лицедеи!

Балаган, перевела для себя Виктория.

— Я побегу посмотрю! — Не успел никто и глазом моргнуть, как Оська сорвался с места и рванул вслед за детьми.

Издали слышался гул, как обычно бывает, когда одновременно кричат, смеются и топочут много людей.

Они вышли на площадь.

— Вон "Лисья нора", — Мая вытянула вперед руку, указывая на трехэтажное каменное здание на противоположной стороне. — Ты заметил, что нас пасут?

— Еще от порта, — тихо ответил Ворон. — Двое.

Виктория не заметила. Она просто смотрела по сторонам, отмечая детали, архитектуру, наличие колодцев, закрытых крышками, сточных канав, тротуаров. Ей было все интересно. Все, кроме того, что творится за спиной. Раззява!

На площади выступали бродячие артисты. Прямо на помосте с виселицей разыгрывая какое-то веселое представление.

Их небольшой отряд обогнул толпу, прошел мимо торговавших с лотков пирожками теток и поравнялся с клеткой, в которой неподвижно лежал худой грязный подросток. На клетке висела табличка "Сын предателя и самозванца". Виктория хотела остановиться, но Иверт толкнул конта в спину.

— Он мертв. Не привлекай к нам внимания, Бешеный Алан.

Проклятье! Рядом с клеткой веселилась толпа, звучала музыка, люди ели, хохотали, и никому не было дела до умершего от голода ребенка. Правду говорят, человек добр, но люди злы.

Их догнал Оська.

— Кузнечик! Я денежку заработал! — и он протянул ладонь, на которой блестела пара медяков. — Как думаешь, на блудницу хватит?

— Оська, ты будешь самым желанным клиентом в заведении Изи! — со смехом воскликнула Мая. И тут же со всех сторон на Оську посыпались советы, один скабрезнее другого.

Виктория хмуро осмотрела своих людей. Похоже, никого из них не шокировал вид мертвого мальчишки. Только Неженка побледнел, в голубых глазах стояли слезы. Да, ей никогда не привыкнуть к этому миру. Никогда.

— Милости просим! — здоровенный вышибала распахнул перед ними двери постоялого двора.

Первыми вошли Хват и Рыжий, следом вбежал Оська, и только потом в дверь зашли Иверт и все остальные.

Очень большой светлый зал, залитый солнечным светом, проникавшим в помещение через пять больших окон. Вдоль стен длинные деревянные столы с лавками, в центре зала столы поменьше — на четыре-шесть человек, вокруг них добротные деревянные стулья. Широкий прилавок, отгораживающий бочки и шкафы с посудой, через открытую дверь виднелась кухня, где суетились женщины в белых косынках и передниках. Чисто, опрятно и немноголюдно. За центральным столом обедала немолодая пара, четверо мужчин, судя по одежде — купцов, что-то тихо обсуждали сидя возле окна, да за длинным столом у стены группа наемников шумно праздновала удачную сделку, судя по звучавшим тостам.

— Что желает вождь? — к ним подошел лысый широкоплечий мужчина, больше похожий на воина, чем на корчмаря. — Покушать или остановиться на ночлег? — Он внимательно осмотрел разношерстную компанию, задержав взгляд на Мае чуть дольше, чем этого требовалось.

— Мне нужны комнаты, — бросил ему Иверт, принюхиваясь.

— Постояльцев много, свободны только большие... — начал хозяин заведения, но его перебила Мая:

— Это ты нашему шуту можешь рассказывать, дядя Кирим, что у тебя нет комнат, — звонко произнесла Подарок. — Еще десятидневье до большой ярмарки, и людей в городе мало, так что приготовь хозяину две большие комнаты да общую для наемников и слуги. И комнату для братьев. — Она весело подмигнула нахмурившемуся Кириму. — А если у тебя нет комнат, то папенька узнает, где меня поймали...

— Мати, ты несносна! — покачал головой корчмарь. — Но я рад, что ты жива. Вождь, не продашь мне эту говорливую девицу?

— По ее весу в золоте, — белозубо улыбнулся Иверт. — И забирай хоть сейчас, милый человек, эту болтливую женщину.

— Прости хозяин свою рабыню, — потупила глазки девушка. — Ради тебя стараюсь. О тебе забочусь!

Иверт только глаза поднял к небу, вокруг засмеялись воины, даже Неженка робко улыбнулся. И только Турен крепче прижался к Ворону, бросая по сторонам напряженные взгляды.

Кирим сам провел их на второй этаж, где находились гостевые комнаты. Виктория заметила, что он все время пытается оказаться рядом с Маей и даже один раз успел что-то шепнуть девушке. Она уже хотела вмешаться, но Хват ее опередил.

— Хозяин, ты на рабыню господина не пялься, коль не хочешь без глаз остаться. И язык за зубами держи, иначе быстро и его лишишься. Понял?

— Чего же не понять, — оглянулся на окруживших его воинов Кирим. — Чай, не дурак.

— Дядька Кирим, ты не волнуйся, — потрепала его по руке Мая. — Меня не обижают. Ты папке пока ничего не сообщай.

— Да он уже знает, что ты здесь. Небось еще от порта проследили.

— Вот и хорошо, — зловеще произнес Иверт и, впихнув Маю в комнату, зашел за нею следом. — Кузнечик, художник и мальчик будут спать с тобой. — И захлопнул дверь перед носом растерявшегося от неожиданности конта.

Ну и наглая рожа! А ведь ничего не скажешь. Не пристало наемнику спорить со своим нанимателем. Но гад! Ничего, не все время Алану изображать наемника, когда-то его советник огребет счастья по полной! Ну а пока осталось лишь скрипнуть зубами и последовать по коридору дальше за хохочущим Оськой, распевавшем похабный куплет песенки про шамана и девицу.

— Вот общая комната для воинов, — повозившись с ключами, Кирим наконец-то распахнул очередную дверь.

Виктория с любопытством заглянула внутрь. Большая комната с маленьким окном, вдоль стен пять двухъярусных деревянных кроватей, застеленных вязаными одеялами. Стол посредине, четыре табурета, печка в углу. Скромно, но чисто.

— Насекомые есть? — деловито уточнил Рыжий, проходя в комнату и бросая котомку на одну из кроватей.

— А в морду? — хмуро поинтересовался корчмарь. — У меня сам кир советник останавливается.

— Значит, нету, — флегматично произнес Хват, следя, как его воины заходят внутрь. — Мыльня где?

— Сразу за конюшней, по медяку с морды. Если бабу хотите и браги, еще по два.

— Там и разберемся, — хохотнул один из воинов. — Оська, тебе бабу надо?

— Вот еще! — Оська уже забрался на верхнюю кровать возле окошка и теперь весело болтал коротенькими ножками. — Себе баб берите, а мне деву подавай. Чтоб глазища и сиськи были большие и невинные!

Остальные слова шута заглушил дружный смех. Дальше Виктория слушать не стала. Их комната была как раз между комнатой наемников и юных ксенов.

— Мы можем взять мальчика к себе, — Лис кивнул на Турена. Послушник вертел в руке ключи и, прищурившись, следил за корчмарем.

— А может вы возьмете к себе Леонардо? — ехидно поинтересовался Алан, отодвигаясь в сторону, пока Кирим открывал дверь.

— Опасно, — безэмоционально произнес Ворон, отбирая у Кирима ключ. — Спасибо, дальше мы сами. Через четверть рыски накрой обед на пятерых.

— Как прикажете, брат Искореняющий, — чуть поклонился корчмарь и, тяжело ступая по скрипучему полу, направился к лестнице.

— Ни черта себе, — присвистнул Алан, оглядывая свои хоромы. — У Иверта тоже такая комната?

— В зеркальном отражении, — кивнул Лис, заглядывая в окно. — Выходит во двор.

— Ждем вас на обед, — Ворон подхватил друга под руку, и они исчезли.

Номер напомнил Виктории пятизвездочный отель под старину. Огромная кровать под балдахином, ковер на полу, узкие скамьи, столик у кровати и стол у стены, и даже шкаф с полками.

— Можно я останусь здесь?

Турен впервые подал голос с тех пор, как они ступили на землю герцогства. Ешкин кот! Какая же она бессердечная скотина! Возмущалась жестокостью местных жителей, а сама совершено не подумала, каково это Туру вернуться домой. В город, где его предали, где убили его отца!

— Иди сюда, — Алан прижал к себе Тура. — Прости меня, мальчик, — прошептал он по-русски.

Паренек уткнулся ему в бок и тихо задрожал плечами в беззвучном плаче. Подождав, пока он успокоится, Алан посмотрел на забившегося в угол художника.

— Леонардо, ты пойдешь обедать? — Неженка испуганно затряс головой. — Значит сидите в комнате, я приставлю к вам охрану. И ни шагу из нее! Горшок под кроватью! Еду вам принесут.

Алан вышел и, заперев дверь на ключ, спустился вниз. В обеденном зале прибавилось людей. Возле одного стола на коленях стояли две девушки в рабских ошейниках. Викторию передернуло от внутреннего возмущения. Когда конт спустился в зал, его встретили настороженные, любопытные и откровенно презрительные взгляды. Наемники явно не пользовались здесь авторитетом.

— Чем кормят? — Валлид сел на скамью рядом с Вороном напротив Лиса.

— Мясом, — Лис подвинул Алану тарелку. — Сзади трое. Сидят давно. Профи. Когда вы пришли, один встал и вышел.

— Подождем, — конт нанизал на вилку большой кусок мяса. Господи, как же это вкусно! И главное — никаких модифицированных продуктов!

Они допивали вино, когда Лис, сидящий лицом к залу, положил на стол обе руки, что было сигналом.

— Вождь? — прозвучал за спиной мягкий и приятный голос.

Алан медленно повернулся. Невысокий худощавый господин с тонкими усиками над припухлыми, как у ребенка, губами, мягкие черты лица, ухоженные руки. Сходство с Маей было явным. Такие же глаза, такой же слегка рыжеватый цвет волос и такая же чуть заметная россыпь веснушек. Только взгляд жесткий, цепкий, опасный.

— Ты меня ни с кем не перепутал? — неприятно кольнуло то, что он знает кто такой Алан.

— Я отец Мати. И я знаю, как выглядит владелец "Шустрика". Но я не воевать пришел, а пригласить в гости, — улыбнулся одними губами мужчина. К нему подошли и стали сзади четверо мордоворотов.