Выругавшись, я проверил свой запас. Тааак... 98,7%. Недовольно покосившись на своего нового знакомого, я упер руки в бока. Оказывается, пока я тут сидел, меня самым бессовестным образом доили как корову. Тот казалось бы нисколько не огорчился своему разоблачению и лишь философски пожал плечами, указав на микроволновую печь. Мол, за все надо платить, а те крохи, что я взял у тебя... их хватит надолго. В конце — концов, мы выпили мировую, после которой он клятвенно пообещал, что больше подзаряжаться от меня, без моего согласия он не будет. На этом нас и прервал настойчивый звонок в дверь. Махнув мне рукой на прощание, Петрович поставил наперсток на стол и растворился в воздухе. Я на всякий случай обшарил всю квартиру астральным зрением, но обнаружить его так и не смог. Пришлось вставать и идти к двери. На всякий случай, посмотрев в глазок, и убедившись, что там находится Костя, а не кто-либо другой, я щелкнул замком и распахнул дверь. Мой друг ввалился в прихожую, таща в обеих руках два здоровенных пакета.
— О, вернулся, бродяга! — обрадовался он, ставя покупки на пол и стискивая меня в своих медвежьих объятиях. Потом удивленно приподнял брови и посмотрел на меня уже более внимательно, — а ты, я смотрю, неплохо там поправился!
— Есть немного, — кивнул я.
— Да какое там немного! Раньше кожа да кости была, а теперь хоть на мужика стал похож. Сколько прибавил-то?
— Порядком.
— А порядком это сколько?
— Ну..., — рассказывать о том, как Стен над нами измывался, я не мог. Все же подписка о неразглашении это не такая бумага, от которой можно легко отмахнуться.
— Да ну тебя, — не выдержал Костя и резко подхватил меня на руки. Однако, не ожидая такой массы, от столь небольшого тела, сдавленно крякнул и вынужденно разжал руки, — ты чего там, болтов с гайками нажрался что ли? — удивленно выдохнул он.
— Типа того, но сильно распространяться по этому поводу я не могу, сам понимаешь.
— Но вес-то свой сказать можешь?
— Это не секрет. Сто пять кило.
— Сколько?! В два раза?! И это за две недели?!
— Слушай, может не будем уже стоять на пороге? — устало проговорил я, и кивнул на пакеты — ты чего там такое приволок?
— Пожрать тебе приволок, — буркнул он, качая головой, — ну и себе заодно. Вот только теперь, глядя на тебя, я понимаю, что это явно лишнее...
— Да вот как раз-таки наоборот. Покушать бы я не отказался, — проговорил я и заглянул в пакеты, — Ого! Вижу ты затарился по полной программе. Эх... а я холодильник только что почти под завязку забил...
— Ничего, — махнул он рукой, — выходные длинные, съедим, никуда оно не денется. Тем более тут половина груза пиво занимает. Его-то ты точно взять забыл.
— Твоя правда, — согласился я, беря покупки и помогая отнести их на кухню. Костя последовал за мной. Попав туда, он удивленно присвистнул и подойдя к столу, приподнял двумя пальцами початую бутылку "Столичной".
— Ты это чего, в одну каску, что ли глушить надумал? — удивился он.
— Я тебе сейчас все объясню, — попробовал оправдаться я, чувствую себя при этом героем какого-то бородатого анекдота.
— А ты в курсе, что пить в одиночестве первый признак алкоголизма?
— Да не пил я в одиночестве!
— А, так у тебя уже и воображаемый друг появился?
— Слушай, может, хватит уже а? Давай сядем, посидим нормально. Я расскажу тебе все, что могу, ты тоже новостями поделишься.
— Ну, давай, — сощурился он и одновременно посмотрел на меня с каким-то сочувствием, — но пива я тебе не дам.
— В смысле не дашь? — не понял я.
— А то, что пока ты мне не расскажешь с каких это пор ты начал в одиночку квасить, да еще и водку, пить я тебе не позволю, — доходчиво объяснил он, — на моей памяти ты вообще никогда не любил этого делать. Только для поддержания компании. А тут сразу так жестко. Нет, братец, так дело не пойдет.
Объяснять ему, что теперь любой алкоголь я могу вывести из организма буквально за несколько секунд, поэтому могу пить не пьянея сколько угодно без всяких вредный последствий для организма я не стал. Но на заметку замечание все-таки взял. Неужели расставание с Катей так сильно на мне сказалось? Поэтому получив такую возможность, и точно зная, что вреда в любом случае никакого не будет, я сорвался с тормозов? Вот это уже совсем не дело! Надо будет разобраться в себе на досуге. Сейчас же я только махнул рукой и принялся накрывать на стол.
Много времени это не заняло, все-таки после работы ни у меня, ни у Кости не было никакого желания готовить, поэтому, не сговариваясь, мы купили либо уже готовые продукты, либо полуфабрикаты быстрого приготовления. Вскоре мы удобно расположились на диване в комнате и я начал свой рассказ. Многого говорить я просто не мог, поэтому ограничился только общими выкладками и фразами. Да из меня делают хорошего бойца и оперативника. Да у них существуют свои методики обучения, и подчас они не только действенные, но и довольно жесткие. Да, я уже сейчас могу больше, чем обычные люди, но что конкретно и как — извини, подписка. Единственное чем я смог более-менее точно рассказать, так это о Петровиче.
На эту тему меня в свое время проконсультировал Альцман. Об эфирных существах знали и догадывались многие, но те, кто в этом не разбирался и не мог их видеть, либо считали это чистой воды эзотерикой, либо слепо верили в их существование и все. В наше время никого уже не удивит, если человек в открытую заявит, что видел этих существ. Чудиков везде хватает, я уже молчу про всякого рода экстрасенсов и прочих колдунов. Даже пишутся книги на эту тему, ведутся какие-то странные практики и обучения. По большей части народ просто сходит с ума, но есть и реально сведущие в этом деле люди. Такие, как правило, всегда находятся на специальном контроле ФСБ, но бывают и исключения.
Отец Михаил, наш штатный психолог по совместительству и православный священник по призванию, вообще называет все это бесовщиной и строго запрещает подобные контакты, говоря, что от подобных вещей пользы никогда не бывает, а вот вреда целая куча. Да и грех это. Однако он не отрицал, что бывают и положительные сущности, но таковых очень и очень мало. Кстати говоря, отец Михаил был одаренным и весьма живого ума человеком, который всегда старался смотреть в суть вещей, а не отвергать ли принимать их слепо. Поэтому в коллективе он имел большой авторитет и уважение. По правде сказать, многие одаренные, искренне разделяли его точку зрения, но почему узнать мне не удалось. Альцман просто попросил не забивать пока этим голову, так как уже довольно скоро нам будет читаться спец.курс по этой части. В любом случае тайны из этого никто не делал и запрета на информацию подобного рода не ставилось.
Поэтому сейчас, без всякого зазрения совести я спокойно пересказал Косте свою историю про странного гнома и пояснил, кем он был на самом деле, включив туда и историю с распитием на пару крепких спиртных напитков. Выслушав меня до конца, он так искренне и заливисто расхохотался, крутя пальцем у виска, что я не выдержал и в шутку попросил Петровича появиться. Благо дело он втихаря сожрал столько моей энергии, что мог вполне показываться и в обычном спектре зрения. К моему большому удивлению, тот с охотой выполнил мою просьбу. Материализовавшись прямо на столе, он принялся без всякого зазрения совести трескать Костины чипсы прямо из пакета. Ток так ошалел, что шарахнулся в сторону и облился пивом, с выпученными глазами глядя на это существо. Петрович такому приему нисколько не удивился и, доев остатки чипсов, перешел на фисташки. Куда при это девалась пища — непонятно. То ли сразу перерабатывалась на чистую энергию, то ли еще куда — мне так никто и не объяснил. Потом видимо до него дошло, что в его присутствии никакого осмысленного разговора у нас не выйдет, поэтому повернувшись к моему другу, он иронично улыбнулся и легонько поклонившись, растворился в воздухе.
Привести друга в чувство удалось далеко не сразу и потребовало значительных усилий, вкупе с вливанием солидной дозы все той же "Столичной", так удачно оказавшейся под рукой.
— Это что сейчас было?! — выдохнул в конце — концов он, глядя на меня глазами "по пять рублей" каждый.
— Домовик, — пожал плечами я, — зовут Петрович. Такое имя предложил я — ему понравилось.
После этого еще некоторое время понадобилось на то, чтобы снова привести его в чувство. Хорошо еще, что у моего друга психика крепкая, а то, кто его знает.
— Говорила мне мама, а я не верил... — протянул, наконец, он, качая головой из стороны в сторону.
— Что говорила? — заинтересовался я.
— Ну... она в свое время увлекалась гороскопами там, книжками всякими... Обычая там, обряды разные. Помню, даже угощение кому-то оставляла. А я не верил.
— Да и я не верил, пока сам не увидел, — кивнул я и решил перевести тему, — Вот только я христианин, поэтому обрядов никаких проводить не буду. Да и вряд ли они нужны, как мне кажется. Ведь по сути это просто другая форма жизни, вот и все. Форма, которая существует с нами рядом уже очень давно и знает о людях очень многое. К ним ведь нужен свой подход. А на счет пива, кстати, ты прав. Хватит мне уже в депрессии сидеть. Жить надо, а не меланхолии предаваться.
Однако так быстро сменить тему разговора мне не удалось. Да оно и понятно. Кто бы после такого потрясения сумел так быстро успокоиться и воспринять уведенное как само собой разумеющееся? Я помню, как в первый раз тогда чуть сам себе скорую помощь не вызвал.
Некоторое время мы просто беседовали. Я рассказывал другу все, что успел узнать о домовых. О том, как они взаимодействуют с миром и почему показываются не всем. Этот вопрос приходилось раскрывать очень аккуратно, так как ответ на него тянул по цепочке остальные, на которые ответить я уже не мог, но думаю, что все же справился. Под конец, Костя успокоился, и даже начал шутить по этому поводу, утверждая, что раз домовые живут с нами так долго, то и характер имеют схожий, т.е. как у нормального русского человека, а значит с ними вполне можно договориться.
Последнее напряжение, вызванное знакомством с тонким миром, постепенно спало, и мой друг начал рассказывать последние новости. Ребята из нашей компании все так же работали в городе, ничего нового или особо интересного тут не было. Пару раз ко мне в квартиру ломилась Катя. Каким образом она выяснила, где я живу, Костя так и не понял, но дверь не открыл и счел за лучшее просто забрать с собой моего кота и уехать к себе. Лезть в чужие ссоры он не хотел, поэтому и на звонки с ее, а также любых других незнакомых номеров не отвечал.
Звонил мой бывший научный руководитель, интересовался моим здоровьем и спрашивал, как я там устроился на новом месте. А то от меня ни слуха, ни духа уже почти две недели. Ну, а кого еще об этом спрашивать? Костя мой друг, тем более, (в отличии от меня), аспирантуру он не бросил и уже на следующий год готовился получить свою первую научную степень.
Но самое эпичное как оказалось, он приберег под конец. Оказывается Витя, который уже давненько работает в Москве, совершил серьезное научное открытие и его пригласили в НИИ на постоянную работу. Получилось это совершенно случайно. Как-то вечером, после какого-то торжественного банкета, в лаборатории остались двое. Собственно сам Витек, и местный заведующий кафедрой. По какому собственно поводу была пьянка не уточнялось. То ли отмечали чью-то докторскую, то ли у какой-то большой шишки был день рождения... но отмечали с размахом и обильным возлиянием. Попутно данное торжество использовалось для более близкого знакомства ученых, собравшихся здесь почти со всей России (все-таки проект был довольно широкомасштабным) и установления полезных контактов. Вот на этом-то празднике жизни и познакомились эти двое. Ну, а дальше, как говорится, слово за слово, шутка за шуткой... Нет, никто не получил по морде. Просто заведующий, имеющий, кстати говоря, степень доктора наук и звание профессора, оказался весьма удивлен, как наш общий друг разбирается в общем для них предмете и даже осмеливается с ним спорить по некоторым вопросам. Масла в огонь подлил еще и какой-то мужик из Новосибирска, не вовремя заявив, что Сибирская школа является самой сильной, в отличие от других, и поэтому нет ничего удивительного в том, что наш аспирант может на равных спорить с их профессором. Это уже была явная наглость, тем более, что именно из Москвы раньше и разъехались по стране многие заводы и НИИ. Хех... После этого спор разгорелся с новой силой. В финале праздничного вечера, когда все уже были под изрядным градусом, мой друг выдал какое-то дикое и совершенно нежизнеспособное с точки зрения его оппонента предположение, по поводу предмета их совместных исследований. Профессор просто поднял его на смех, однако Витек был непреклонен и приводил такие доказательства своей правоты, что опровергнуть их с ходу тот не смог, не смотря на весь свой жизненный опыт.
В конце — концов, они плюнули на все и отправились в лабораторию (благо дело она была недалеко), проверить на все практике. Научная лаборатория, надо сказать, была оборудована по последнему слову техники. Уж чего они там изучали я не знаю (все-таки это была конфиденциальная информация, и рассказать более подробно мой друг не мог), но там присутствовали даже защитные экраны из стали в двадцать миллиметров толщиной. На мой взгляд, если в лаборатории может случиться что-то такое, от чего понадобится такая броня, то проще уж вести такие испытания на полигоне, а не в учебном заведении. Но, как говорится, со своим "Кагором" в чужой монастырь не ходят.
Так вот. Наскоро что-то там собрав и подключив, они приступили к эксперименту, чтобы раз и навсегда выяснить кто же из них прав. Как выяснилось позже — ошиблись оба... Заведующий в том, что это не сработает, а Витя — в том, что это безопасно. Рвануло так, что обвалился пол и потолок, благодаря чему три этажа съехались в один. Профессора спасло то, что он все-таки догадался спрятаться за стальной экран, которым его собственно и припечатало к стенке. Поставить мощную защиту строители догадались, а вот надежно прикрутить ее к полу, учитывая возможную ударную волну, не подумали. Да, что тут говорить, все как всегда. Самого же Виктора спасло открытое пластиковое окно, в которое его и выкинуло взрывом. В результате — сотрясение мозга у одного и многочисленные ушибы с контузией у другого. Как объяснил приехавший на место происшествия врач дежурной "скорой", моего друга спас куст, росший внизу, (из которого его собственно и достали) и алкогольное опьянение. Доктор так и сказал: "Был бы трезвый — точно бы убился!"
Разбирательство шло долго. Но, в конце концов, узнав о результатах эксперимента и, особенно о том, сколько на этом всем можно наварить денег, руководство университета решило оставить в покое пострадавших. Заведующему даже сохранили его должность, списав все на "непредвиденные обстоятельства". Что же касается Виктора, то его пригласили на постоянную работу, тем более, что его идея оказалась на редкость удачной. Но это, разумеется, будет решаться уже после того как он выйдет из больницы. Врачи дают весьма оптимистичные прогнозы, и обещают вернуть молодого ученого в строй как новенького уже через две недели.
