Князь Палаэль. Третья часть

— Смысл? — слабо улыбнулся молодой человек, от которого не прошли незамеченными приготовления собеседников.

— В бою как-то и умирать веселее, — вернул ему улыбку Расул, и в следующее мгновение, вместе с Тароном, буквально взорвались множеством движений. В считанные мгновения в теле Палаэля оказались несколько кинжалов, каждый из которых был способен причинить ощутимый вред сильному архимагу, в лицо ему была брошена легко разрушающаяся капсула с порошком Дора — редкого растения, добывающегося на другом материке, и способного одинаково легко убивать как простых смертных, так и магов.

Расул и Тарон, отскочив на безопасное расстояние, наблюдали, как быстро оседает облачко пыльцы, на короткое время скрыв из поля зрения тело противника.

— Бежим! — рявкнул Расул, и метнулся в сторону выхода. Тарон последовал за ним, стараясь не отстать.

— Вы куда? — донеслось до них из облачка пыли, и в следующий миг Расул налетел на незримое препятствие, отбросившее его назад, прямо на Тарона, бегущего следом. — Мы еще не закончили.

— В принципе, я не удивлен, — проворчал Расул, который успел рассмотреть в побледневшем облачке фигуру Палаэля, из которой торчали кинжалы, по всей видимости, не причинявшие сколько-нибудь значительных неудобств их нынешнему "обладателю".

Аккуратно ступая, чтобы не поднять с пола успевший осесть порошок, Тарон и Расул подошли обратно к столу.

В таверне стояла полнейшая тишина — все присутствующие зачарованно смотрели на происходящее. Вышибали же, успевшие оценить только что продемонстрированный уровень мастерства со стороны бывших служителей Ордена, вмешиваться не рискнули. Тем более, противник этой странной парочки был магом. Причем, по всей видимости, не из самых слабых.

— Присаживайтесь, — великодушно разрешил Палаэль и слегка повел рукой, в результате чего порошок, тонким слоем лежавший на столе, скамейках и полу, исчез в короткой вспышке яркого пламени.

— Однако, — покачал головой Тарон, занимая свое прежнее место. — Маги всегда утверждали, что этот яд нельзя уничтожить. Вернее не так. Можно, но лишь убив им кого-то.

— Нет ничего невозможного, — с невозмутимым видом отозвался Палаэль, все так же сидевший с кинжалами, торчащими из его тела. От его взгляда неуютно стало даже бывалым убивцам, коими являлись Расул с Тароном.

— Зачем тебе личина? Боишься быть узнанным? — озвучил Тарон вопрос, возникший одновременно у обоих орденцев.

— Это не личина. Вы видите перед собой настоящее тело. Просто, с некоторых пор я могу создать для себя физическую оболочку с произвольной внешностью. Сейчас, как видите, выбрал представителя из расы людей.

— Хочешь сказать, что уже... — орденцы мрачно переглянулись.

— Да, — продолжил за них Палаэль. — Вот уже два года минуло с тех пор, как я перешел на энергетическую форму существования.

— Мы ничего не знаем о структуре защиты Храма, — произнес Расул, из-под полуприкрытых глаз рассматривая один из кинжалов. Тот самый, который он вонзил точно горло Палаэлю, перерубив артерию.

— С чего вы взяли, что я искал вас по этому вопросу? — Палаэль поднял руку, и выдернул кинжал, который старательно изучал Расул. — Или не в курсе того, что я пообещал после смерти Рики?

— Найти и покарать всех виновных, — отозвался Тарон. — Неужели это правда? Мы предполагали, что ваше участие в преследовании нашего каравана является ничем иным, как прикрытием некой операции, проводимой тайными службами Леса.

— Нет. Это было не так. Я действительно пытался догнать караван с одной только целью — освободить свою девушку. К сожалению, мне это не удалось.

— Вот оно как бывает, — горько усмехнулся Расул. — Поверь, Палаэль, знай мы, что гибель этой девушки повлечет за собой такие последствия, то мы бы выбрали себе другую цель.

Ведь мы все это время искренне полагали, что оказались в самом эпицентре столкновения тайных интересов Леса и Ордена. А тут... Всего лишь одна девушка.

Лицо Палаэля окаменело, когда он услышал окончание фразы.

— Всего лишь девушка, — повторил он за Расулом, рассматривая двух убийц из-под прищуренных глаз.

— И что теперь? — спросил Тарон. — Убьёшь нас?

— Нет, — твердо ответил Палаэль. — У меня для вас другое наказание. Что вы слышали об Инферно?

— Скинешь к демонам? — Расул сплюнул в проход между столиками. — Почему сам наши души не сожрешь? Ты же, насколько я слышал, заработал в Лесу славное прозвище Пожиратель Душ.

— Молодец, — усмехнулся молодой человек. — Еще пытаешься бравировать. Только перед кем? Перед ними? — он кивнул в сторону остальных посетителей, настороженно косившихся в их сторону. — Поверь, ты им безразличен.

— Бравада? — скривился Расул. — Я просто спрашиваю тебя, почему сам не убьёшь нас и наши души, в существование которых я не особо верил, несмотря на все заверения магов.

— Тем не менее, верил ты или не верил, но души у живых существ есть, — Палаэль откинулся на спинку скамейки. — Но позвольте мне рассказать о вашей дальнейшей судьбе. В Инферно есть так называемое Сосредоточие. Это целый комплекс тамошних строений, если так можно выразиться, сердцевиной которого является искусственный сосуд, в который демоны помещают все захваченные души.

— Я думал, что они их съедают, — пробормотал Тарон.

— Нет, — махнул рукой Палаэль. — Демоны могут употребить только те души, которые добровольно согласились на это, в обмен на какие-то блага при жизни. Так вот, продолжу. В средних слоях Астрала, куда следуют все души после смерти своих физических оболочек, дежурят специально обученные демоны-ищейки, которые хватают души, имеющие темную полярность...

— Полярность? — не понял его Тарон, впервые услышавший это слово.

— Хм... — поджал губы Палаэль, подбирая выражения для объяснения значения этого слова человеку, далекому от магической науки. — Так скажем, направленность. Вы слышали, что люди распределяют магию на темную и светлую?

— Конечно, — кивнул Расул.

— Вот и здесь также. Душа, владелец которой при жизни совершал лишь плохие поступки, имеет более темную... направленность. И наоборот, тот, кто совершал исключительно хорошие поступки, имеет светлую направленность. Грубо, конечно, но общий смысл именно таков.

— И почему демоны хватают только темные души? — заинтересовался Расул, твердо уверенный, что уж его-то душа — темнее туч в разгар сезона дождей.

— Потому, что только их демоны могут протащить в Инферно. К неудовольствию обитателей тамошнего слоя, души прекрасно умеют маскироваться, а потому добычей демонов становится лишь каждая десятая темная душа, — Палаэль протянул было руку к кружке, но вспомнив о вкусе содержимого, тут же отдернул ее обратно. — Но позвольте продолжить.

В Сосредоточии помещенные туда души испытывают невероятные муки на протяжении очень длительного времени. Это связано с тем, что изменяется их полярность. Постепенно вытраливаются темные эманации, и душа приобретает нейтральную направленность.

— По твоим словам получается, что происходит очищение души? — хмуро спросил Расул.

— Можно сказать и так, — развел руками Палаэль. — Но демоны никогда ничего не делают просто так!

— Наивно было бы так думать, — хмыкнул Тарон. — И что они с этого имеют?

— Энергию. Много энергии! Она идет на поддержание существования искусственно пристроенных ареалов Инферно, коих имеется достаточно много.

— А что происходит, когда души приобретают нейтральную... Как там? Полярность?

— Это происходит через несколько тысячелетий непрерывных мук, испытываемых душой, — улыбнулся Палаэль. — После этого души становятся демонам неинтересны, и они их отпускают. Те устремляются к Центру Миров на перерождение, чтобы образовать новую жизнь в каком-нибудь из миров Мироздания. Если, конечно, по пути не попадутся астральным демонам, вероятность чего практически близка нулю, так как души, имеющие нейтральную направленность, абсолютно незаметны даже без маскировки. А уж с маскировкой... — Палаэль внимательно посмотрел на бывших служителей Ордена. — Вы понимаете, какую участь я вам приготовил?

— Ты даешь нашим душам шанс, — усмехнулся Расул. — Я бы просто убил. Правда, медленно и мучительно, но убил бы.

— О-о-о! — от улыбки Палаэля и у Расула, и у Тарона по спинам пробежали легионы мурашек. — Поначалу я тоже так думал! Но если бы вы только слышали, КАК кричат души, заключенные в Сосредоточии, корчась от столь страшных мук, которые даже мне представить себе сложно! Считаю, что вы бы поступили точно так же, как я. Да, смерть души страшна, но муки душ в Сосредоточии... Это гораздо страшнее!

Некоторое время посидев в молчании под изучающим взглядом карих глаз Палаэля, Расул и Тарон одновременно кивнули.

— Чему быть, того не миновать, — философски заметил Расул. — Сделать мы с тобой ничего не можем, убежать тоже... По всякому ведь окажемся в том самом Сосредоточии? — Палаэль молча кивнул. — Тогда чего ждешь-то? Переправляй!

Палаэль, внимательно посмотрев на лица собеседников, в которых не было ни малейшего намека на страх, да и в эмоциях тоже — там ощущалось только сожаление в том, что попались, и ожидание чего-то неприятного, покачал головой.

— Что ж, — сказал он, вставая со скамьи. — Будем надеяться, что пройдя муки Сосредоточия, ваши очистившиеся души переродятся и, обретя новые тела, пройдут иной путь, нежели тот, который вы прошли здесь.

Около десятка посетителей, компанию которым составила обслуга таверны, все это время прислушивающихся к весьма интересному для них диалогу странной троицы, увидели, как вокруг вставшего со своего места молодого человека закрутились несколько темных спиралей, внезапно появившихся прямо из воздуха.

— Демоны! — прошептала девушка-официантка, оказавшаяся к нему ближе всех остальных, поспешила отойти подальше, но, пятясь назад, наткнулась пятой точкой на край стола и остановилась, не в силах оторвать глаз от закрутившихся спиралей, внутри которых начали сверкать яркие звездочки.

В тот же момент в помещении вдруг стало темно — свет, исходивший от десятка светильников и пары окон, куда-то пропал! По помещению раздались было крики страха и ужаса, но тут наваждение исчезло, и взглядам собравшихся предстали два тела, лежащих на полу посреди прохода между столами. Молодого человека не было.

— Боги, — прошептал бандит из той компании, что изначально хотела "познакомиться" с этой, уже мертвой, парочкой поближе. — Нас помиловали боги!

— Почему? — спросил второй, не спуская глаз с мертвецов, тела которых начали расползаться, осыпаясь прахом.

— Нас постигла бы та же участь, если бы мы на момент прихода мага оказались с ними! Неужели не понимаешь таких простых вещей? — бандит махнул рукой, подзывая одну из официанток, но те все, как одна, зачарованно смотрели на распадающиеся тела. — Эй!!! — взревел он. — Вино еще будет или мне самому наливать?

Девушки, резко очнувшись, бросились по сторонам, вернувшись к своим делам. К телам так никто и не подошел, а через кварт на их месте лежали только две горсточки праха, которые все старательно обходили.

Прода Прода Прода

Мир Варма

Диона — столица Империи Шиготонар

Старая нищенка, сидевшая на одной из грязных улочек, расположенной неподалеку от крупнейшего в городе рынка, бесцветными глазами поглядывала на маленькую девчушку, одетую в точно такие же обноски, как и она сама. Та в данный момент радостно носилась среди нечастых прохожих вместе с целой оравой таких же маленьких оборванцев, изредка что-то крича и активно жестикулируя.

— Внучка? — спокойный мужской голос, раздавшийся над плечом нищенки, заставил ту вздрогнуть от неожиданности. Переведя взгляд, она увидела перед собой пожилого мужчину, судя по одеждам, представителя купеческого сословия. Явно не из самых богатых, но и к бедным купчикам, промышлявшим исключительно мелкими заказами, он не относился. Грубые черты лица, седая борода, точно обрубленная на конце, редкая шевелюра на голове, сквозь которую то тут, то там проступали залысины — все это создавало образ человека, относившегося к своему внешнему виду с некоторым пренебрежением.

— Нет, — окинув незнакомца коротким взглядом, отозвалась нищенка. — Это дочь моей покойной подруги.

— Покойной? Чего случилось-то? — заинтересовался купец. — И как она на улице оказалась? Ведь если учитывать возраст дочки, то довольно молодая была. Так?

— Так, — подтвердила старуха. Она обычно сторонилась разговоров с посторонними людьми, но этот человек почему-то вызывал доверие. К тому же, она давно ни с кем не разговаривала, окромя маленькой девчушки, еще немногое понимающей в жизни, и ей хотелось выговориться, поделившись тяжким грузом своих проблем со сторонним человеком. — Та совсем молоденькая была, из числа прислуги у одного из провинциальных маркизов. Забеременела на одной из гулянок, затеянных ее господином со своими друзьями после охоты. Те тогда ее попользовали толпой, едва не до смерти. А через три месяца, когда у нее округлился живот, жена маркиза, заревновав к своему негодяю, выкинула ее на улицу. Поскитавшись какое-то время по Империи, она прибилась к ночному притону в Родене, где и познакомилась со мной. Там, спустя пару месяцев, у нее родилась дочь. Чтобы ее кормить, Данира была вынуждена работать по ночам... Ну, вы понимаете...

— Да, — кивнул купец.

— Я тоже помогала, как могла. Но попрошайке много не дадут. Самой едва хватало на ночлежку, да хоть как-то прокормиться, — по лицу старухи, вероятно вспомнившей какой-то момент из своей жизни, поползли слезы. Но она тут же спохватилась, и, поморщившись, вытерла их грязным рукавом своей накидки, после чего, коротко вздохнув, продолжила. — Через год Даниру позвали на очередной пир, затеянный местным магом. Там присутствовала вся тамошняя знать. С этого пира Данира не вернулась. Ее останки я нашла через несколько дней в сточной канаве.

— Что с ней сделали?

— Судя по следам, посадили на кол. Потом, когда в полной мере насладились ее мучениями, сняли и выбросили в канаву, где она и испустила дух.

— Жестоко, — вздохнул мужчина. — Вы были подругой Даниры?

— Разумеется, — пожала плечами нищенка. — Мы старались заботиться друг о друге. Она, встречаясь с клиентами, оставляла дочку у меня. И с тех пор, когда ее не стало, я забочусь о ребенке, стараясь научить всему, что знаю сама.

— У вас весьма необычная речь для простой нищенки с улицы, — заметил купец. — Явно не были воспитаны на улице! Как вас зовут?

— Аральта, — вздохнула старуха. — Аральта Исил. И вы правы, воспитывалась я не на улице.

— А где, если не секрет? — полюбопытствовал купец.

— Названия тех мест вам ни о чем не скажут, — улыбнулась Аральта. — Они далеко на юге, за Одлым морем.

— Хм... — пожевал губу купец. — А меня Патриикием кличут. Я же вас уже четвертый раз наблюдаю. И жалко становиться, когда вижу, как отдаете все купленные куски хлеба девчушке, сами оставаясь голодными. Не протянете долго. Кто потом о ней заботиться будет?