Небо шамана. 2 часть

— Смотри, он ведь оправдывается, что вот нечаянно, мол, я Геринга расстроил... У Хрюкина три истребительных полка всю ночь летали, двое не вернулись и только три транспортника сбили, хотя земля один подтверждать отказалась, скорее всего не сбили, а повредили...

Меня усадили и кружку с крепким чаем в руки всунули. Дальше разговор пошёл сложный и не моего уровня. Командир объяснил, что плохого в сложившейся ситуации. Что я сбивал всё, что видел и особенно не думал, а вот последствия теперь надо сгладить. У нас в стране плановая система, и любые даже вроде приятные незапланированные сюрпризы — это не очень хорошо. Они говорят о том, что те, кто руководит и планирует, не сумели их предусмотреть, а значит, недостаточно для своих должностей компетентны. Бурдужу сегодня на вечер вызвал командарм, а до этого уже надо выработать какие-то предложения, с которыми к нему идти. А предложения должны быть такого плана, чтобы мой феноменальный успех не был феноменальным, а стал закономерным, то есть, сам того не желая, я сразу задрал полку планку на такую высоту, что теперь до неё нужно всем вместе суметь дотянуться, иначе нас командование не поймёт. После этого командир достал бумагу от службы наземного наблюдения и управления, из которой начал зачитывать отдельные места. Смысл в том, что два последних дня немцы перешли на полёты транспортников в ночное время и более того, пользуются облачностью, в которой скрываются от наблюдения и наших истребителей. Но видимо у них не так уж много пилотов владеющих слепыми полётами и поэтому не все могут лететь вслепую в облаках и ночью. Возможно, поэтому первые и последние вылеты происходят в сумерках. Из этого есть смысл предложить вечером и на рассвете вылетать усиленной группой, вести которую будет командир или Цыганов, а мне брать напарника и делать за ночь вылетов сколько смогу...

— Я полечу к командарму и попробую договориться, чтобы нам для этого сектор выделили, чтобы нас свои же не атаковали! Ночью все кошки серые, влепят сдуру, потом объясняйся. Да и нам не подставятся...— Продолжил Бурдужа. — Как думаете, сумеем в таком режиме поработать? Имейте ввиду, это не день и не два, штабные сказали, что есть приказ Верховного: любыми средствами пресечь снабжение окружённых частей по воздуху. Дескать, Гитлер выступил по радио и объявил, что бравые немецкие солдаты не боятся окружения, потому, что доблестное Люфтваффе обеспечит полноценное снабжение и доставку немецким войскам в Сталинград. Сами понимаете, в городе мы окружили такую большую группировку, что если она полная сил развернётся и рванёт на прорыв, то наших сил её остановить может оказаться недостаточно. Так, что нам сейчас может больше всех сам Гитлер помогает, что не разрешает немцам прорываться из окружения. Поэтому вопрос снабжения принципиальный! Если мы сумеем его прервать, то о полноценной боеспособности окружённых говорить будет уже нельзя, и они очень сильно подумают, оправдан ли риск такого прорыва... Вернее сил у них на прорыв не будет. У кого есть что-нибудь добавить?

— А наши штурмовые задачи?!

— Насколько я понял, сейчас воздушная блокада, к удержанию которой нас уже считайте, привлекли, вышла на первый план. И к счастью аэродромы Гумрак и Питомник в зоне ответственности Хрюкина и его восьмой армии. Вот там работы штурмовикам и бомбардировщикам с избытком. У нас если и будут задачи, то небольшие локального тактического уровня по нашей численности. Нас от истребительной работы теперь при всём желании не отодвинут. А если отодвинут, то при любой оплошности возникнет вопрос, а почему ваш уникальный "Пастух" не участвует? И никто из командиров такого вопроса не захочет! Теперь понимаешь, Саня, что ты наделал?

— Так я об этом ведь не думал, видел немцев и сбивал... Товарищ командир! А можно мне в пару Гордеева? Серёга — хороший лётчик, но вот ночью летать ему слишком трудно...

— Что, капитан, отдашь ему своего Гордеева?

— Жалко конечно. Помнишь, как в сказке: "Такая корова нужна самому!", но с Гурьяновым они и, правда, гораздо лучше в паре сработают. А кого будем в усиленную группу брать?

— Знаешь, это лучше тебе и Гурьянову решать. Тут же навыки требуются не штурмовые, это вы с Гурьяновым ещё с Ирана истребительные вопросы продумывали...

— Позвольте мне, товарищ майор!

— Говори, конечно.

— Михаил Васильевич! Надо ещё перед вылетом поговорить с лётчиками и стрелками. Вчера Серёга, в смысле Польчиков, в транспортник садил прямо в середину фюзеляжа. А тому, как слону дробина, летит как летел. Его ШВАКов для нанесения критических повреждений при попадании в корпус явно недостаточно. Я своего стрелка учу в крылья и моторы бить, вот он и сбил, когда ему попались. Я слышал, что наши истребители вынуждены, чтобы такого буйвола завалить ему моторы выбивать, а это не меньше двух-трёх заходов. А у транспортника ведь пулемётчик имеется. И по мотору ведь тоже попасть нужно. А это потому, что у них одна пушка и пулемёты, иначе они с большими самолётами ничего сделать не могут, а тут расчёт, что на одном моторе он лететь не может и есть надежда, что подожгут. У нас пушки достаточно мощные, поэтому если сблизи врубить в основание крыла или по моторной гондоле, то это не только мотор заглушит, у гружённого самолёта крыло скорее всего нагрузки не выдержит и подломится. Ещё я пробовал хвост отрубать, если плотно очередь положить, то его тоже отрывает, а без него даже при всех моторах он только вниз лететь может. Стрелок с пулемётом нашим броневикам не страшен, если стрелка под огонь не подставлять. А вот стрелять по фюзеляжу я бы очень не советовал, если везут снаряды или мины и они сдетонируют, то близко приблизившемуся охотнику тоже мало не покажется и ещё хорошо, если живым останется...

Я не стал говорить, что по хвосту я давал очередь из ШКАСов, которые просто тучу летящих пуль создают, а когда они в хвосте почти разом взрываются, то хвост даже не отрывает, его просто распыляет от взрывов. Впрочем, у планеров там стальная балка и хоть хвостовое оперение у планера сорвало, но балка целая осталась. Хотя, аналогичный эффект достигается очередью из пушек, тем более, что у многих стоят ВЯ в двадцать три миллиметра. Вообще, предложенная схема меня вполне устроила, она давала мне свободу манёвра и на машине Гордеева стоит приёмо-передатчик, с ним проще обсудить ситуацию в небе. Да и понимаем мы с Лёхой друг друга намного лучше. Вот только как бы Цыганов не обиделся, хотя он мужик умный, не должен вроде...

Вот так и началась наша изматывающая ночная работа. В первые несколько ночей наша схема идеально отработала. Цыганов и командир вылетали даже двумя группами. Комэск ведущим поставил Фиму Кобыленко, а ведомыми взял Пустохвалова и Петю Солдатова. Бурдужа вторым ведущим взял Морозова и в пару ведомыми Польчикова и Гошу Озерова. В первый вечер они удачно наскочили на караван из шестнадцати транспортников и шестерых "худых" охраны. Всех разогнали, уронили правда только восьмерых, из них семь транспортников и одного мессера, остальные в облаках спрятались. На немцев навели наши слухачи с земли, и первыми на них вышло звено Цыганова. Оказалось, что они в прослойке между слоями облаков идут, и Васильевич раньше угадал с их высотой. Потом и Бурдужа присоединился своим звеном. Поободрали они многих, но сбить удалось только восьмерых. Но и это очень хороший результат. Но не без ложки дёгтя. Погиб стрелок командира, всего две пули от пулемёта попали в обшивку отсека стрелка, но их хватило, а Серёгу Польчикова сбил мессер и ранил Олега — его стрелка. Им пришлось прыгать с парашютами. Что с ними не известно, знаем только, что их вроде бы подобрали наши и доставили в госпиталь. Цыганов сбил троих из них один мессер. Командир двоих. Одного подловил его погибший стрелок. Ещё по одному на счету Игоря и Пети Солдатова. Вообще, тут снова надо пояснить. Бой шёл в сумерках между двумя слоями облаков. Почти три десятка самолётов в этом пространстве друг в друга стреляли и маневрировали, а потом взяли число упавших, которое зафиксировала "земля" и разбирались уже после вылета, кто там и сколько насбивал. Я пока не сказал Цыганову, но мне кажется, что командир не глупее меня. Даже из этого боя становится ясно, что важна не толпа, а умелые действия. Я почему-то думаю, что будь командир с Цыгановым и по одному ведомому вроде Озерова и Морозова, они бы больше сбили, и потерь бы не было. А вот у меня в свежеполученной эскадрилье уже всего пять экипажей осталось.

Возвращение возбуждённых двух вечерних групп мы не видели. С Лёшкой Гордеевым улетели раньше. До вылета сумели посидеть и с ним и стрелками обсудили все возможные нюансы и ситуации, и что, в каком случае делать. Подгорный перед вылетом бурчит, что летает балластом, ему тоже героизма и сбитых хочется. Вчера во втором вылете вообще ни звука не издал, умаялся в темень пялиться, а сейчас вон зачирикал. Тошке очень не нравится почему-то смена графика наших полётов, и она очень недовольная с задранным встопорщенным хвостиком на меня сердито шипит перед вылетом. После того, как её ветром от винта с крыла сдуло, она не дожидается пока мотор заведут, раньше удирает. Обычно пока я парашютную подвесную систему на себе расправляю, она перепрыгивает на крыло и по нему до конца и оттуда на ближайшее дерево или по остаткам маскировки перебирается...

В первый вылет с Лёхой слетали впустую, два часа утюжили выделенный нам сектор, в эфире не болтали, "земля" тоже никаких новостей не передавала. Хотя даже представить не возьмусь сколько ушей сейчас ночное небо слушают. Не понятно, где РУСы-локаторы, про которые нам на курсах рассказывали, пусть не слишком точные, но должны давать информацию. Тем более, что их здесь можно разместить максимально близко, ведь пролёт над нашей освобождённой территорией. Со слухачами тоже не всё просто, они определяют курс и приблизительно число и тип самолётов. Но немцы не летят прямо и меняют курс по нескольку раз, а ещё им низкая плотная облачность помогает. Ведь из самолёта не высунешься послушать, где тут немцы шумят? А в облаках даже днём найти не просто. Вот и сложилась такая патовая ситуация. Восьмая армия, теряя самолёты пачками, долбит по аэродромам. Сколько они там уничтожили неизвестно, цена огромная, но другого выхода нет, делают, что могут. Вот только здесь кругом ровная степь — сесть и взлететь можно почти с любой подготовленной площадки, которую сделать не сложно. Немцы к аэродромам стянули все зенитки и там такая ПВО, что пробиться почти невозможно...

Во втором вылете услышали, что немцы вроде по краю нашего сектора пройти хотят. Повернули туда, а немцы сами к нам вышли. Снова отработали схему, я в облака полез, а Лёха внизу добивал, троих добил, а я в облаках на ощупь долбил, штук десять точно наколотил и ни один не ушёл. "Земля" передала падение одиннадцати штук, ну, и ладно. Вообще, как они их там считают? Когда снаряд удачно попадает и транспортник в клочья разносит, он так кусками и падает, а если детонация, то вниз иногда только пыль долетает. Ну, да и фиг с ним. Больше они точно не насчитают, там на этот счёт инструкции строгие. Подгорный матерится, что в такой темноте не знает, куда стрелять. А вот Нестеров у Лёшки куда-то стрелял, говорит, правда не уверен попал или нет. Ну, тренировка — это тоже хорошо... Рапорты написали, посидели, пока машины заправляли и снова на взлёт, спокойно третий раз успеваем до рассвета. Хорошо, сейчас ночи длинные. Хотя усталость за ночь накопилась...

Снова прочёсываем непроглядную ночь. Вообще, даже не представляю, как немцы в этой кромешной темноте выдерживают курс и наведение. Внизу если и есть единичные огоньки, то ориентирами они являться точно не могут. Многие сёла и станицы пострадали от боёв, из многих после освобождения жителей выселили в фильтрационные лагеря, даже за столь маленький период оккупации Дончаки с Кубанцами снова успели отличиться и вступили в созданные немцами казачьи части вермахта и даже на каком-то участке фронта отметились в обороне. Вот население многих поселений и выселили, как ненадёжное и склонное к предательству. В принципе, кто же захочет за спиной иметь тех, кто может сзади ударить? Вот и выходит, что огни — это часто костры патрулей или постов ВНОС в том числе, а по ним ориентироваться бессмысленно, ведь их расположение даже нам неизвестно. Впрочем, наши ведь тоже летают. Так, что Лёха висит на моём хвостовом огне, а я хорошо вижу в темноте наземные ориентиры и мне определиться на местности не сложно...

В третьем вылете сумели отловить только одну группу, которая почему-то шла под облаками почти не скрываясь, если можно так сказать. Я хотел одного Гордееву оставить, но последний, которого оставил, поймал шальной снаряд из пулемёта, и ему хватило вспыхнуть факелом и упасть. Земля всех троих без вопросов подтвердила. Дальше только в самом конце кто-то пытался на бреющем улететь из котла на Шторьхе. Может понадеялись на тихий мотор и то, что, в принципе, может сесть почти где угодно. Запросил Лёху, он его не видит. Ну, и разнёс я его из своих ШКАСов. Наверно я уже просто устал, да и ребята после посадки не возмущались, что я всех сам завалил. Получили подтверждение от наблюдателей и полетели домой. К моменту подлёта встретили наших, которые взлетели в темноте и сейчас шли в наш сектор, чтобы успеть перехватить тех, кто будет пытаться в сумерках проскочить. А мы все за ночь уёрзались так, что пока рапорты писали, сидя засыпали...

Наши подошли к группе, которая шла над облаками и их не видела, а наши сумели подкрасться в облаках и неожиданно атаковали. Из девяти самолётов сбили три, остальные хоть и с повреждениями ушли. Два Цыганова, один Морозова. Атаковали все восемь машин, стреляли тоже все, но результат минимальный, а у командира пушки заело, пока перезарядку дёргал, немцы уже разбежались. Я всё это узнал после того, как, выспавшись, проснулся с Тошкой на шее и, приведя себя в порядок, пошёл в штаб. В полку никаких других вылетов. Нас перенацелили на воздушный мост. В штабе рассказали, как они воевали в двух вылетах. Я рассказал про наши. Командир доволен, пусть меньше, чем позавчера, когда мы с Польчиковым порезвились, но цифра всё равно достойная и говорит о том, что первая не была случайностью. То есть то, что и требовалось доказать. В штаб армии уже доложили, там тоже все довольны. Хрюкин, говорят, своим истребителям такой разнос устроил, что они сегодня свои сектора целыми полками прочёсывали и в воздухе менялись. Но за всю ночь только четверых сумели поймать, хотя в их секторе по данным "слухачей" поток гораздо больше идёт. На нас то выходят только те, кто летит из Морозовской и Обливской, а вот все южные площадки через них... А ещё наши истребители поймали на подходах к нашему сектору почти над передовой вечером пять немцев, три транспортника и двух мессеров, сбили только одного. Со всеми и работой зенитчиков, они тоже двоих на слух свалили, итоге на два наших фронта сорок один самолёт, а это очень серьёзный показатель. Вот только позавчера у восьмой восемьдесят уничтоженных на аэродроме Гумрак. Я слушал, но знал и то, о чём командир не сказал, что за эти восемьдесят на земле восьмая заплатила почти уполовиненными пятью полками штурмовиков и бомберов. И эти восемьдесят можно смело деить пополам, ведь на земле многие стоят неисправными, а многие повреждённые отремонтируют в течение дня-двух. Это в воздухе ясно и конкретно, летит — боеспособен и исправен, а сбили — уничтожен практически с гарантией. Но такой штабной счёт — это уже вопросы штабной политики. И если бы истребители могли перекрыть воздушный мост, то и кидать свои полки в мясорубку Хрюкин бы не стал, но вынужден хоть так но выполнять приказ. То есть на этом фоне наши двадцать восемь первого дня потерялись. А вот за эти сутки счёт очень сильно в нашу пользу. А мне меньше всего хочется встревать в это состязание двух командармов, но никуда уже не деться. Командарм доволен, Бурдужа тоже, вот и замечательно. Пойду я на эскадрилью погляжу, надо узнать боеготовность машин и с людьми пообщаться...