— Какая у нас есть альтернатива? — спросил Роджер.
— Вверх по горам, — ответила Пиди, указывая жестом на восток. — Есть небольшая тропа, которая ведет на южную сторону земель Мадх-Хем; она выходит недалеко от Несру. У кратов там есть защитная стена, чтобы помешать отрядам шинов захватить перевал Шесул, но с этой стороны позиция защищена слабо.
— Так вы думаете, мы могли бы убрать их с нашего пути? — спросил Панер.
— Увидев ваших воинов в действии, я уверена в этом, — ответила она. — Но по другую сторону стены есть группы рейдеров шинов, из Мадх-Хема и других мест. Тех, кто из Мадх-Хема, я могу отговорить от нападения на нас, если они заранее объявят о своем присутствии. Люди из других долин могут признавать, а могут и не признавать мою власть, и есть другие опасности. Маршрут используется редко, поэтому он не был очищен от нашулов и ралтаков.
— А кто, — спросил Роджер, — такие нашул и ралтак?
— Нашулы — это... звери, роющие норы. Они выглядят как скала и нападают врасплох. Очень большие, их очень трудно убить. Ралтаки — летуны, очень большие. И те, и другие едят горных туромов, таров.
— А если мы пойдем по маршруту через шинов? — спросил Панер.
— Мы направимся прямо в долину Мадх-Хем, — сказала Пиди с жестом, эквивалентным человеческому пожатию плечами. — Нам придется пройти через Земли сражений, и я понятия не имею, что подумают об этом торговцы в Несру, но все они более или менее находятся под контролем Мадх-Хема. У нас не должно возникнуть проблем на этом маршруте. Во всяком случае, не от шинов. Однако Тирлот и Квейкаф считаются неприступными.
— Уверен, что мы могли бы взять их, — сказал Панер. — Если бы использовали плазменную пушку, чтобы разрушить ворота.
— Нет, — сказал Роджер. — Мы выдали бы себя
— Совершенно верно, ваше высочество, — сухо сказал Панер. — Это было в духе сарказма.
— О, — ответил принц с улыбкой. — И тут я подумал, что это был тест. — Он пожал плечами. — Как бы то ни было, это горный маршрут.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Семмар Рег вышел из зала правосудия и посмотрел на возвышающегося над ним монстра. Это был двуногий зверь со злобными когтями и явно порочным нравом. Однако всадник на его спине был еще более устрашающим. Его оружие и амуниция отличались от таковых у стражников Долины — доспехи из кожи и тонко сшитая кольчуга, копье и длинное оружие, похожее на тонкую аркебузу. Рег низко поклонился, когда призрак подъехал во главе колонны всадников, экипированных подобным образом, и спешился. Кем бы еще ни был незнакомец, отметил Рег, у него было больше пистолетов, чем у кого-либо, кого мэр когда-либо видел.
Рег поспешил в ратушу, как только услышал звуки перестрелки с юга. В ясный день он мог легко увидеть с колокольни Срана контрольно-пропускной пункт стражи на дороге в Кирсти. Конечно, сегодня было далеко не ясно, несмотря на недавний ливень, который вымыл большую часть пепла из воздуха, и нынешние условия видимости затрудняли разглядывание деталей. Но когда он добрался до вершины башни, то увидел небольшое количество дыма от аркебуз и бомбард, все еще витающего вокруг укрепления. Он также видел эту колонну всадников, направлявшуюся в город, и если они понесли много потерь от стражи, это было незаметно.
Что было очевидно, так это то, что сформированное военное подразделение вот-вот должно было обрушиться на Сран. И этого не случалось уже двести лет.
* * *
Растар оглядел город и почувствовал явный прилив удовольствия. Позади него поднимались горы, и один дом громоздился практически на вершине другого. На южной стороне горный ручей вырывался из ущелья с острыми краями и собирался для использования несколькими мельницами, которые, по-видимому, были основным источником местного дохода.
Было очевидно, что, по крайней мере, некоторые жители этого места когда-то были более зажиточными, чем сегодня, поскольку несколько крупных бывших усадеб были превращены в жилье для рабочих. Но если у предыдущих владельцев усадебных домов были трудные времена, то у рабочих, живущих в их домах сегодня, дела шли достаточно хорошо. Если уж на то пошло, весь город казался относительно процветающим, и это было хорошо. Процветание имело значение для людей, поскольку они очень доброжелательно относились к живущим в городе туромам. Растар, с другой стороны, был васином. Васины обосновались в своих северных крепостях всего за три поколения до того, как их захватили боманы, и давняя традиция совершать набеги была у них в крови. Возможно, это стало несколько приглушенным в последнем поколении или около того, но они определенно не были "горожанами".
Таким образом, Растар увидел город с незамысловатой точки зрения командира кавалерии в длительном походе. То есть как цыпленка, ожидающего, когда его ощиплют. Конечно, не было никакой необходимости быть невежливым по этому поводу.
— Доброго тебе дня, добрый сэр, — сказал бывший принц Тердана на крате с поистине отвратительным акцентом, сделав жест приветствия. — Тебе повезло, что я добрался сюда первым!
* * *
Рег снова нервно поклонился.
— Для меня большая честь познакомиться с вами...? — сказал он.
— Растар Комас, — представился незнакомец в доспехах. Или, по крайней мере, Рег думал, что он сказал именно это. Из-за диковинного имени и еще более ужасного акцента было очень трудно быть уверенным. — Принц Тердана, — продолжал незнакомец, делая накладной рукой жест доброй воли. — Похоже, что караван, в котором я двигаюсь, вот-вот пройдет через ваш город и направится к холмам шинов. К сожалению, у нас немного не хватает припасов.
— Полагаю, вы и есть та группа из-за морей? — деликатно сказал Рег. — Мне сообщили о вашем присутствии. Однако всевышний постановил, что вам не разрешается покидать Кирсти. Я... удивляюсь вашему присутствию здесь. Кроме того, дорога на Шесул закрыта для всех видов транспорта, кроме военного. Боюсь, что у вас нет санкционированного доступа.
— О, пустяки, мой хороший. Пустяки, я уверен! — сказал Растар с человеческой ухмылкой. Это было ненормальное мардукское выражение, поскольку мардуканцы, как и любой разумный вид, рассматривали оскал зубов как признак враждебности. Даже Элеонора О'Кейси не могла винить его за то, что он так весело улыбнулся местному мэру, но Растару было приятно отметить, что это выражение произвело на него должный эффект.
— Признаю, что были некоторые незначительные неприятности, когда мы покидали Кирсти, — продолжил он. — Но, конечно, ни одно разумное правительство не возложило бы на вас ответственность за наше присутствие, когда половина стражи Кирсти мертва у ворот Атула.
— О. — С иностранным акцентом или нет, у Рега не было проблем с пониманием последней фразы. Он старался не вздрагивать, осознавая его ужасный подтекст, но был совершенно уверен, к чему клонится остальная часть разговора. — Я согласен с вашей оценкой, — сказал он через мгновение. — Что может сделать для вас город Сран?
— Ну, как я уже упоминал, у нас ужасно не хватает припасов, — сказал Растар с еще одной улыбкой, которая по случайному совпадению обнажила немного больше зубов, чем в прошлый раз. — Но тебе повезло, потому что я добрался сюда раньше этих варваров из Диаспры или... что еще хуже, людей. Итак, я думаю, что мы можем внести ясность, о, скажем, с пятой частью запасов на ваших складах. И, конечно, нескольких маленьких безделушек. Исключительно для удовлетворения распутных похотей этих варваров-пехотинцев Диаспры. Мы постараемся не дать людям сжечь город дотла, но ты же знаешь, какие они. Возможно, если бы все было собрано, на тележках, готовое к отправке, когда они прибудут, их было бы легче сдерживать. И теперь, когда я думаю об этом, если бы мы могли отвлечь их праздником за городом, мы действительно могли бы держать их в узде.
— Теперь, я полагаю, мы могли бы заплатить за часть этого, — добавил он с жестом, выражающим тревожное раздумье. — Но тогда мы провели бы здесь весь день, ведя переговоры, и они, вероятно, прибыли бы раньше, чем мы были бы готовы к их приему. Как ты думаешь, что было бы лучше?
— Я пойду позову начальника отдела снабжения, — сказал мэр.
* * *
— Боже, я люблю хороших подчиненных! — сказал Роджер, оглядываясь вокруг со вздохом удовольствия.
— Они — настоящее сокровище, не так ли? — со смехом согласился Панер.
Вдоль дороги выстроилась длинная колонна повозок, запряженных туромами. Некоторые из них все еще загружались, но большинство уже было доверху завалено мешками с ячменным рисом и другими менее узнаваемыми товарами. По другую сторону дороги был большой парк деревьев, очевидно, служивший источником дров для города, и среди деревьев была разбросана линия столов с едой. На кострах томились несколько котлов с ячменным рисом, а два турома вращались на вертелах прямо за несколькими длинными столами, уставленными фруктами и свежими овощами. Мясо должно было получиться немного недожаренным, но...
— Потрясающе, Растар, — сказал Роджер, подъезжая на своем циване к васинскому принцу, который грыз ножку басика. — Я удивлен, что ты смог сделать все это так легко.
— О, это было тяжело, — заверил его Растар, затем рыгнул и перебросил кость ноги через плечо. — Местный мэр был жестким переговорщиком.
— Во что это нам обойдется? — спросил Панер, подходя к ним, все еще демонстративно отказываясь ехать на одном из циванов.
— О, что касается этого, — беззаботно сказал Растар, — похоже, местные жители были настолько впечатлены нашей формой верховой езды, что...
— Растар, — прорычал Роджер, — ты должен был заплатить за припасы.
— Я пытался заставить их заплатить, — сказал Тердан. — Но они категорически отказались. Это было действительно потрясающе.
— Чем вы им угрожали? — спросил Панер.
— Я? Угрожать? — потребовал Растар с мардуканским жестом руки, красноречиво свидетельствующим о шоке. — Я не могу поверить, что вы могли обвинить меня в подобном, когда мы, васины, так повсеместно известны своим смирением и безграничным уважением к жизни!
— Ха-ха! — рассмеялся Роджер.
— Что ж, признаю, что репутация людей за безграничную жестокость и бессмысленную резню, к сожалению, предшествовала вам.
— О, ты ублюдок, — сказал Роджер с очередным смешком. — Знаешь, когда-нибудь мне придется управлять этими людьми.
— Тогда хорошо, что они чувствуют железную руку внутри перчатки, ваше высочество, — сказал Панер. — До тех пор, пока их общество не станет стабильным, а они сами не станут достаточно образованными для того, чтобы воцарилась демократия, определенная рациональная степень страха является жизненно необходимой.
— Я знаю это, капитан, — печально сказал Роджер. — Мне не обязательно это должно нравиться.
— До тех пор, пока вы будете следовать этому правилу, — сказал Панер. — Разница между доктриной Макклинтока и падением имперского солнечного союза заключалась в отсутствии уважения к союзу и его мышлению, что он может "построить нацию" по дешевке, что оставило шкаф пустым, когда у союза не хватило кредитов и он не мог расплатиться наличными со своими военными.
— Я в курсе этого, капитан, — вздохнул Роджер. — Ты когда-нибудь замечал, что я пытаюсь использовать "минимальную силу"?
Морской пехотинец задумчиво посмотрел на него, затем покачал головой. — Нет, я этого не делал. Замечание принято.
— Я стал чувствовать себя более комфортно, чем когда-либо хотел, требуя молотка побольше, — сказал Роджер. — Мне не обязательно должно нравиться это, но последние несколько месяцев преподали все наглядные уроки, которые кто-либо мог когда-либо пожелать, о том, что происходит, когда вы боитесь применить силу при необходимости.
Он начал говорить что-то еще, затем закрыл рот, и Панер увидел, как он посмотрел туда, где Нимашет Депро ехала на своем "циване" рядом с вереницей повозок с ранеными. Всего на мгновение глаза принца потемнели, но затем он встряхнулся и вернул свое внимание командиру бронзовых варваров.
— Поскольку у вас — и Растара — похоже, все полностью под контролем, я собираюсь пойти проверить Корда и других пострадавших. Попроси кого-нибудь принести мне тарелку, хорошо?
* * *
Роджер просунул голову под кожаный навес и посмотрел через носилки на Пиди.
— Как он? — спросил я.
Большинство раненых перевозили в обтянутых кожей повозках с туромами, которые внешне мало чем отличались от фургонов "Конестога". Роджер провел некоторое время в подобных условиях на марше, поэтому он знал, каково это, когда тебя подбрасывает на неухоженных дорогах, пока ты отращиваешь руку. Термин "неприятно" описывает далеко не все. Но пока они не вернулись к "цивилизации" и не убедили цивилизацию в том, что есть трудный путь, а затем есть путь Роджера, выбор был невелик.
Однако тот вариант, который существовал, коснулся и Корда. Его носилки были подвешены между двумя туромами, что должны было быть хотя бы немного лучше. По крайней мере, его не трясло на каждом ухабе дороги, хотя было ли движение из стороны в сторону на самом деле таким уж превосходным, вероятно, оставалось вопросом мнения. Однако на данный момент это было лучшее, что Роджер мог предложить своему аси.
Он редко чувствовал себя таким неадекватным, когда предлагал кому-то свое "самое лучшее".
— Он все еще не просыпается, — тихо сказала Пиди. — И у него жар; его кожа сухая.
— Добрый день, ваше высочество, — сказал Добреску. Медик слез с одной из тележек, встал рядом с носилками и указал на Корда. — Я слышал, что вы проверяли раненых, и подумал, что найду вас здесь.
— Как он? — повторил Роджер.
— Он не выходит из наркоза, — признался медик. — Что нехорошо. И, как заметила Блонди, у него жар. Это не то, с чем я сталкивался раньше; они не теплокровны по своей природе, поэтому лихорадка для них ненормальна. Температура не такая уж высокая, но у него примерно на три градуса выше той, какая, по моему мнению, должна быть, исходя из температуры окружающей среды.
— Он... — Роджер сделал паузу, пытаясь решить, как это выразить. — Он что-то вроде... монаха-воина. Возможно ли, что он бессознательно...?
— Использует диншон, чтобы повысить температуру своего тела? — Добреску закончил за него. — Возможно. Я видел, как он пару раз использовал диншон, чтобы контролировать свой метаболизм. И лихорадка может быть вызвана любым метаболическим остатком, который позволяет ему делать это, реагируя на инфекцию. Есть причина, по которой у людей развивается лихорадка; более высокая температура улучшает иммунный ответ. Так что лихорадка, при определенных обстоятельствах, может быть нормальной у мардуканцев. Но он все еще в плохом состоянии.
— Нужно ли еще что-нибудь сделать? — спросил Роджер. — Ненавижу видеть его таким.
— Ну, насколько понимаю, я эксперт по физиологии мардуканцев, — сухо сказал медик, — и, боюсь, ничего не могу придумать. Мне жаль так выражаться, сэр, но он либо выкарабкается, либо нет. Я дал ему единственный антибиотик, который, как я знаю, можно применять мардуканцам, и мы накачиваем его жидкостями. Кроме этого, мы мало что можем сделать.
