— Что? — муж стоял на пороге, одетый. Он только что зашел.
— Меня похитили! — Света бросилась к нему на шею.
— Свет, ты что, опять шампанского перебрала? — Денис отстранил ее и принюхался.
— Нет! Меня похитил маньяк, он привязал меня к гигантской сосне, — девушка распахнула дверь и потянула его за руку на улицу. — Вон той, — указала Света на возвышающуюся приметную макушку. — Мне пришлось слезать, потом прыгать, как с тарзанки и идти пешком по лесу, еще он украл кроссовки. Денис он залез в наш дом! — она тараторила, захлебываясь, от переполнявших эмоций.
Он больно дернул ее за подбородок, заглядывая в глаза.
— Ты что на наркоту перешла? — Денис, смотрел на нее как на сумасшедшую. — Вроде, зрачки нормальные.
— Поверь мне, пожалуйста, я говорю правду. Смотри, платье порвано, руки ободраны, разве не видишь в каком я состоянии! — в доказательство она выставила перед ним ладони и замерла. Ни ссадин, ни ободранных костяшек. Девушка повернулась и застыла перед огромным зеркалом в прихожей. Растрепанная, испуганная с ошалелыми глазами, но платье целое, ни царапинки, ни кровоподтека, на ногах не кроссовки, а туфли на шпильке.
— Свет, я надеюсь это всего лишь идиотская шутка, и мне не придется оплачивать тебе персонального психиатра.
— Шутка, — эхом повторила она.
— Вот и славно, — он разулся. — Я, между прочим, зол за то, что ты самовольно свалила с вечера. Могла сама сказать, что тебе нездоровится, а не передавать через халдея, — он не глядя, идет она следом или нет, направился в спальню, продолжая отповедь. — Я устал до такой степени, что у меня нет сил, с тобой ругаться.
Все произошедшее было слишком реальным, чтобы быть сном, но отсутствие следов на ее теле и других вещественных доказательств говорили об обратном. Света уснула, убедив себя, что ничего не было. Не было и точка!
На следующий день Денис сдержал обещание, она стала обладательницей новенькой машинки. Света носилось по округе на "Кайене" как сумасшедшая, убегая от собственных страхов. Выбросив из головы все неприятности, она выехала на трассу и выжала по максимуму. В открытые окна машины врывался теплый августовский воздух. На пустой дороге со скоростью под двести, ее сердце заходилось в восторженном ритме, подстегиваемое адреналином. Внезапное препятствие только добавило остроты, Света вдавила педаль тормоза, пройдясь юзом по асфальту, машина встала перед поваленным деревом.
Дверь со стороны водителя внезапно распахнулась, ее схватили за волосы и выволокли. Она успела заметить только синие джинсы и мужские, коричневые ботинки, прежде чем, ни с того ни сего, вырубилась.
Очнулась в кромешной тьме. Сначала, решила, что опять повязка на глазах мешает видеть и ее вчерашний кошмар повторяется. Тактильный осмотр показал, что глаза свободны, видеть, мешает отсутствие света. Хотела сесть, но ударилась головой. Заметавшись руками, нащупала строганные деревянные доски сверху и холодную землю под собой. Заорала, начала отчаянно колошматить руками и ногами. Он ее закопал заживо. В прошлый раз он оставил ей шанс выжить. Девушка подавила панику.
— Я выберусь. Успокоилась и дыши ровно, — разговаривая сама с собой, она глубоко вдохнула спертый воздух, восстанавливая дыхание. — Орать бесполезно, — звук собственного голоса успокаивал. — К тому же опасно, может закончиться кислород.
Света методично ощупала сантиметр за сантиметром. Две доски оказались подпилены. Зажмурившись, она ударила в нужное место, затем еще несколько раз, пока не раздался хруст ломающегося дерева, посыпалась земля. Не давая тяжести придавить, погребя уже навечно, она начала прорываться, загребая оседающую землю под себя. Ломались ногти, на зубах скрипел песок. Он зарыл ее не глубоко, как раз настолько, чтобы был шанс выбраться. Свет заходящего солнца показался ярким и раздражающим. Девушка долго лежал на земле, размазывая слезы по перепачканному лицу. Рядом на дороге дожидалась ее машина. Успокоившись до состояния, когда руки перестали трястись, она села за руль. Заблокировав двери, погнала домой. Света бросала косые взгляды на себя в зеркало, в этот раз у нее будут доказательства.
На въезде охранники еле успели поднять шлагбаум перед взбесившейся машиной. Девушка остановилась на газоне у центральной лестницы и вдавила клаксон на руле.
Через зеркало заднего вида на нее смотрели холодные ледяные глаза, они насмехались. Света попыталась повернуться, чтобы разглядеть их обладателя полностью, но потеряла сознание.
Каждый день, на протяжении недели он ни разу не повторился, выдумывая ей новые приключения, заботясь, чтобы домой она вернулась в целости и сохранности. Ровно неделю, а затем все прекратилось. День прошел, ничего не произошло. За ним еще один. Жизнь вошла в привычную колею. Еще через неделю, Светлана поймала себя на мысли, что ей не хватает того ужаса. Ей опять пресно и скучно. Тогда, она думала, что сам дьявол играет с ней, но может он из другой канцелярии? Почему он пришел именно к ней?
Почему он ее оставил?
Она вглядывалась в лица прохожих, ища ледяные синие глаза, не находя ничего похожего, только тусклые копии. Однажды ночью ее озарила идея. Она выбралась из постели, оделась и вышла на улицу.
Света отшагала километра три по пустой дороге и вышла к мосту. Внизу бурлила порожистая река. Если прыгнуть с моста шанс выжить очень маленький, такой же как спустится с сорокаметровой высоты по веткам, или выбраться из утонувшей машины, или вылезти живой из под земли, или выплыть с середины Ладожского озера на деревянном плоту с одним веслом, или... Каждый раз он водил ее по грани, но не дал умереть. Света перелезла через перила, готовясь сделать шаг.
— Ты сумасшедшая, — он стоял рядом, облокотившись, смотрел вниз на пенящуюся воду.
Света не удержала счастливой улыбки.
— Мне прыгнуть? — спросила она разрешения.
Он был рядом, он даже говорил с ней.
— Как хочешь.
Света сделала шаг вперед. Ее охватило, то неописуемое чувство, начавшее забываться за несколько недель его отсутствия. Ступни коснулись воды, затем темнота.
Девушка открыла глаза. Она лежала на кровати в одной из комнат дома, которую называла своей. Здесь были собраны ее вещи из прошлой жизни, старые фотоальбомы, незаконченная (лет семь назад) вышивка, плюшевые, никчемные игрушки, надаренные давно утерянными друзьями, другие милые сердцу мелочи, которые не поднималась выбросить рука.
Он сидел в кресле, разглядывал ее, страшный, опасный непредсказуемый мучитель. Она впитывала глазами каждую черточку его лица, чтобы навсегда сохранить в памяти. Она боялась его, но еще больше она боялась, что он встанет и уйдет.
Он встал. Прошелся по комнате, вытащил с полки один из пыльных альбомов и сел к ней на кровать, открывая на случайной странице.
— Кто это? — он показал на одну из фотографий.
— Настя, бывшая одноклассница.
— Расскажи о ней.
Хотелось возмутиться и обидится: "Спроси обо мне! Расскажи о себе!"
— Мы жили в одном доме, — покорно завела рассказ девушка.
Стараясь заслужить его одобрение, она вспоминала историю их дружбы от самого начала и до конца. Он слушал, внимательно не перебивая. По завершении рассказа встал, ничего не говоря, пошел к двери.
— Ты вернешься?
— Возможно, — он остановился, оценивающе посмотрел на нее, решая, интересна она ему или уже нет.
— Не оставляй меня, я сделаю все что захочешь.
— Сделаешь.
Он открыл дверь, сделал шаг и исчез.
* * *
Самое тяжелое — это пробуждение. Сознание еще бултыхается в теплом вареве сна, холодный ручеек реальности проникает тонкой струйкой. Тело оживает, ему нужно ощутить свои границы, оно посылает импульсы, но не получает ответа. Тела нет, нет ни одной привычной части, ни одна щупальца не отвечает. Холодный поток паники, выдергивает из кошмара, заставляя открыть глаза. Наяву вгрызается ужас, парализуя. Вокруг комната, залитая солнечным светом, воздух в котором поблескивает тысячей пылинок. Воздух — убийственный, смертельный газ. Это конец! Последний, судорожный глоток, разносит смертельный яд. Секунда, другая и только после того, как мозг осознает, что жив, окончательно просыпается. Пробуждается память, сообщая, что у чужого тела нет щупалец, вместо них уродливые конечности с пятью пальцами, вместо жабр легкие.
Охотник потянулся, ощущая застывшие за ночь мышцы. Как к неудобному костюму приноравливаясь к чужой оболочке.
Подташнивало, с питанием были проблемы. То, что требовало тело, вызывала отвращение у обитателя, что нравилось ему, не усваивалось организмом. Тошнота и жгучая боль в районе сплетения ребер стали его постоянными спутниками.
Хрупкое, капризное, уродливое тело, вечно чего-то требовало.
Утренний ритуал с опорожнение мочевого пузыря и соскабливанием отросшей щетины был омерзителен. В зеркале отразилась угрюмая физиономия, лезвие заскользило по щекам.
Еще одно неудобство, проекция брала под контроль и заполняла все тело, кроме глаз, они оставались неотъемлемой частью сознания хозяина и стекали с цветом в заготовленную темницу, беспомощно наблюдать, как властвует гость. Сквозь пустые окна на мир смотрели его собственные, чуждые своим цветом и строением глаза: крупный прямоугольный зрачок, темно коричневый ободок радужки и полное отсутствие белка. Охотник оттянул веко, вставляя линзу.
Взглянув на градусник, вывешенный за окном, он открыл шкаф, выбирая нужное количество слоев одежды, соответствующее установившейся погоде. Оболочку стоило беречь, как показала практика, новую, подходящую по всем параметрам будет найти не так просто.
В этой среде для свободы действия, большое значение имел социальный статус и материальное положение. Желательно, полное отсутствие совместно проживающих субъектов. Немаловажно, физическое развитие и наличие магических способностей. Таких людей не мало, но самое главное у них должна быть слабость. Страх, которого они стыдятся, подлость, которую они осознают, злоба, подтачивающая изнутри, любая червоточина, нарушающая баланс личности, дающая лазейку для вселения и подавления.
Педантично, слой за слоем он укутал ранимую тушку и с точностью до секунды от намеченного времени вышел из дома.
Все рассчитано, условия соблюдены, новый алтарь построен и ожидает своей единственной жертвы, кровь которой, загустела от страха в нужной консистенции. Препятствия к цели устранены. Осталось насладиться триумфом, зрелищем как старый мир захлебнется кровью, а на его останках возродится новая жизнь. Можно будет вернуть свое совершенное тело, почувствовать гибкость и скорость, насытиться пищей и вкушать лавры героя, вернувшего величие и свободу целому миру.
Тело отреагировало на приятные мысли непроизвольной улыбкой, идущая навстречу девушка приняла ее на свой счет и кокетливо улыбнулась в ответ, испортив настроение. Демонстрация отлакированных костей торчащих в ротовой полости, в акт хорошего расположения, усилила отвращение к окружающим. Этот мир с его несовершенствами, и откровенными уродствами был достоин смерти.
Три минуты и двадцать девять секунд, потребовались, чтобы достичь места назначения. Все это время он жил у них под боком, терпеливо наблюдая, с кропотливой тщательностью выстраивая стратегию. Информация — девяносто процентов успеха. Он знал о них практически все, они о нем ничего. Ни слова правды при редких, но необходимых по плану личных контактах, никаких открытых действий, все из укрытия, чужими руками. Малые крохи истины, практически невозможно отсеять из щедрой россыпи лжи.
Сверху раздавались шаркающие удары ног о ступени. Звук шагов, остановился на площадке второго этажа. На целых десять секунд позже запланированного, размытое понятие пунктуальности у жителей здешнего мира еще больше подчеркивало их ущербность.
Прозвучал приглушенный звонок, за ним последовал щелчок открывающегося замка.
Приветствия и дружелюбный обмен фразами, занял еще пятнадцать секунд. Прозвучала ключевая фраза: "Проходи".
Преодолев лестничные пролет за полторы секунды, он втолкнул Сергея в квартиру, переступив порог, казавшегося им неприступным обиталища. Удар по голове оглушил оборотня. Девушка бросилась на кухню, попыталась забаррикадироваться, одновременно доставая телефон, но скользящий дар по руке выбил трубку. Аппарат с силой ударился об пол, крышка отлетела в сторону, аккумулятор выпал.
Удушающий захват заставил ее трепыхаться, вместо крика вырывался хриплый стон. Во всем важна точность. Всего несколько лишних секунд и она бессмысленно умерла бы, но охотник как никто другой знал важность точности. Жертва обмякла, отключившись.
Бережно опустив девушку на диван, охотник достал приготовленный "компас", проколов Насте указательный палец, он капнул на стекло немного крови. Стрелка на циферблате завертелась, раскручиваясь все быстрее и быстрее, вдруг резко остановилась, указывая нужное направление. Все верно, маг слишком уверен в себе и неуверен в окружающем мире, чтобы хранить ритуальный кинжал на стороне. Обыкновенная картонная коробка, не привлекая внимания, стояла на столе.
Охотник провел ладонью над крышкой, следуя за плетением сложного охранного заклинания. Магическое кружево от его манипуляций вспыхнуло и проявилось, сияя золотистым светом. Стоило охотнику на миллиметр опустить ладонь, как кружево предупреждающе разгорелось красным пламенем, опалив ресницы и заставив отпрянуть.
Охотник сел на пол перед коробкой и закрыл глаза. Как существо потустороннее, носитель чуждой силы, он не мог преодолеть защиту, но вот хозяин тела, в котором ходил охотник, был и оставался обыкновенным магом. Настало время провести ювелирную работу, выпустить сущность хозяина ровно настолько, чтобы он успел открыть коробку, но не успел выйти из повиновения, выбросив загостившуюся вторую личность.
Он был слишком слаб и напуган, тот другой, все это время сидящий в клетке в собственном теле. Свой крохотный шанс на свержения ига, он потратил на страх, продолжая по инерции повиноваться.
Охотник открыл глаза, в его руках лежал кинжал.
* * *
Горло раздирало от першения. Я втянула воздух и закашлялась, одновременно пытаясь оценить место положения. Перед глазами плясал грязный пол, выложенный колотой кафельной плиткой. Не переставая раздирать гортань, я разглядела облупившиеся стены, выкрашенные зеленой краской. От следующего открытия я подавилась воздухом. Под потолком, покачиваясь на веревке, висела девушка. Посиневшее лицо было сведено судорогой, тонкая струйка слюны стекала из приоткрытого рта по вываленному языку.
Повешенная, будто почувствовала, что ее заметили, прекратила свои раскачивания и открыла глаза, посмотрев на меня безжизненными провалами.
Я не первый день бултыхаюсь в этой передряге, с призраками у меня разговор короткий. Выкрикивая первую букву алфавита на одной ноте, я кинулась к единственному выходу из комнаты. Распахнула дверь, не переставая орать, понеслась по коридору, перепрыгивая завалы из выпавших кирпичей и трухлявых балок, удивляясь скрытым во мне потенциалам скорости и ловкости.
