Однако ему там через переводчика объясняют: время и нормы выработки устанавливаются на предприятиях в соответствии с многолетними научными исследованиями, подтверждёнными многолетней же практикой. Если ты их не выполнил — ты или ленивый или не обладаешь должной квалификацией. Если перевыполнил, значит — где-то схалтурил и выполнил работу некачественно…
— Так что скажи ещё спасибо, что хозяин предприятия, видимо страдая комплексом вины за своего деда, через суд с тебя компенсацию за материальный и моральный ущерб не вытребовал.
«Die Ordnung», одним словом!
Это не единственный пример, кстати…
Был ещё аналогичный случай с каменщиком — за смену выполнившего три суточные нормы, с разносчиком пиццы — доставившего её клиенту на три часа раньше и, так далее и тому подобное…
Я вообще к чему это?
Вот вам пример настоящей плановой(!!!) экономики.
На более высоком уровне примеров привести не могу, но уверен — там всё ещё более регламентировано и расписано на годы вперёд.
А анархия капиталистического производства — она осталась в трудах Маркса да Энгельса, да в головах советских агитаторов и пропагандистов.
* * *
А что было с экономикой на «одной шестой части суши» во времена СССР?
Тем, кто её не застал — расскажу, тем кому посчастливилось — напомню…
Вот положим, есть какой-то строительный трест в каком-то городе, сообразно эпохе подчиняющийся своему — также строительному наркомату или министерству.
Госплан СССР дал задание, наркомат разработал проект строительства десятиэтажного дома и, спустил его «этажом» ниже — поручив тресту построить его… Ээээ… Положим за девять месяцев, выделив на это соответствующие фонды, строительные материалы и так далее.
Вроде бы всё понятно, да?
И вроде бы всё как у людей: есть заказчик и есть исполнитель…
Кто ещё в этой схеме нужен?
Контролёр?
Так ведь контролировать сроки и качество выполнения заказа должен заказчик, а не какой-то посторонний дядя!
Что он и делает, периодически присылая на строящийся объект кураторов — следящих, чтоб арматуру как и положено — клали через четыре ряда кирпичей. А закладные плит перекрытия и панелей — сваривали, а затем изолировали от влаги и бетонировали.
Ну и так далее.
Вроде бы всё готово и, можно начинать работать…
Ан, нет!
На планёрке руководства треста, встаёт его парторг и, после обычного при таких делах обличения коварных происков мирового империализма и, напоминания про мудрость «направляющей и управляющей», выступает с инициативой:
— Товарищи! От лица партийной организации нашей организации, заявляю: мы с вами берём повышенные обязательства! Этот дом будет построен пятнадцатиэтажным и причём — всего за шесть месяцев!
Не… Если бы согласно партийного уставу, парторг избирался бы коммунистами треста — его можно было бы и послать… Туда послать — куда и принято посылать подобных «инициаторов».
Однако тот был в своё время рекомендован(!) обкомом партии…
Да, да!
«В реале» дело так и обстояло: привозят в организацию, на предприятие или в колхоз совершенно незнакомого человека и говорят местным членам партии:
— Вот познакомитесь, товарищи: это ваш новый парторг, голосуйте.
И всех прочих: от профсоюзных деятелей — до председателей исполкомов Советов всех уровней, «выбирали» точно также — по рекомендации первых секретарей республик, областей, краёв и так далее…
Руководство треста хватается за голову:
— Это ж надо полностью пересчитать весь проект — совершенно другой фундамент, другой диаметр водопроводных и канализационных труб, совсем другой высоты башенный кран! А вы знаете что лифты в СССР больше — чем проектной этажности не производятся? А если пожар? Нет и не известно когда будут в стране пожарные лестницы такой высоты… Где взять на треть больше кирпича, цемента, арматуры? Где взять лишних строителей и дополнительные фонды заработанной платы для них? Где, где, где…?
Звонят в наркомат, но там в свою очередь тихая паника:
— Вы у нас не одни такие, так что выкручивайтесь сами.
На просьбу помочь хоть чем-то, из обкома отвечают с укоризной:
— Но вы ж, советские люди? Коммунисты вдобавок… Значит, обязаны справиться с трудностями. А не справитесь — мы сделаем соответствующие оргвыводы.
И руководители треста, начинают «выкручиваться»: стену класть толщиной не в два с половиной — а в полтора кирпича, засыпая образовавшиеся «колодцы» строительным мусором… Арматурные сетки класть не через четыре ряда, а через шесть, закладные сваривать через одну, сразу заливая их бетоном… А «лишнюю» рабочую силу нашли привлекая через тот же обком школьников, студентов и военнослужащих рядом расположенной воинской части в качестве чернорабочих… Через сверхурочные и бесплатные субботники для своих — тем самым экономя и фонд заработанной платы.
Вскоре «процесс» и самим понравился: кирпич, цемент, арматуру и всё что к ним полагается — стали «экономить» в таком количестве, что их хватило на дачки товарищам их обкома — чтоб «крышевали» если чё… Командиру воинской части, ректору и директорам школ — зря они что ли бесплатную рабсилу предоставляли…
Ну и разумеется себя не обидеть — себя ни в коем случае нельзя обижать!
Фонд заработанной платы же, удалось таким образом не только сэкономить — но и увеличить, что хватило на то — чтоб кураторы из наркомата-министерства закрыли глаза на некоторые «небольшие» отступления от строительных норм и правил.
Ну наконец-то конец всем мучениям и, настал воистину торжественный момент: здание построено и построено оно действительно за шесть месяцев — вместо девяти и, имеет пятнадцать этажей — вместо десяти. Под звуки фанфар играющих «Интернационал», под речи местных первых секретарей и гостей из столичных центральных комитетов, руководства, парторга и передовиков производства треста — перерезается красная ленточка и вручаются ключи от квартир жильцам…
После этого мероприятия, местное партийное начальство уезжает к себе на дачки, мечтая ещё и, об саунах и желательно с девками. Московское начальство в столицу — увозя с собой в блестящее карьерное будущее бывшего парторга треста… А простые строители вместе с счастливыми новосёлами — приступили к устранению бесчисленных недоделок да замазыванию трещин в фундаменте.
О чём разговор — здание всё-таки построено…
Но имеются и нюансы!
Стены в нём зимой постоянно промерзают до инея, а летом на них можно жарить яичницу. Вода на последних пяти этажах бывает только по ночам, а первые этажи и подвал — постоянно заливает фекалиями сверху. Лифт доходит только до десятого этажа…
Что в принципе не так уж и плохо!
Живущие на верхотуре здоровые жильцы — стали ещё здоровее, а астматики, сердечники и просто ветераны-пенсионеры — долго на этом свете не заживаясь, освобождали квадратные метры для стоящих годами в очереди на квартиру.
И всем было хорошо!
Но не долго.
Ибо простояло это здание не вечность — подобно египетским пирамидам и, даже не несколько столетий — подобно московскому Кремлю…
А всего лишь семьдесят с небольшим годиков, после чего рассыпалось в хлам.
И вот теперь вопрос на засыпку:
Это разве похоже на плановую экономику?
Тысячу раз — нет, нет и нет!
* * *
Кто утрирует?
Я утрирую?!
Если кто-то считает, что я изрядно утрирую с этим «строительным» примером — спешу разочаровать: я ещё и приукрашиваю истинное положение дел!
Вот вам реальная история с пресловутым «Сталинским заданием».
После успешного дебюта опытного образца на Советско-финской войне, тяжёлый танк «КВ» постановлением Правительства СССР «№ 443сс» от 19 декабря 1939-го года, был принят на вооружение без каких-либо положенных в таких случаях государственных испытаниях… Даже без такого очевидного очковтирательства, как знаменитый пробег «Т-34» от Харькова до Москвы и обратно31.
Меж тем, уже в ходе боевых действий выявилось большое количество недостатков новых тяжелых танков: частая разрегулировка главного сцепления, разрушение подшипников в бортовых фрикционах, течи топливной, масляной и водоохлаждающей системы и так далее…
Председатель Совета Народных Комиссаров СССР Молотов, в том же постановлении приказал до конца 1940-го года выпустить пятьдесят танков этого типа, одновременно проводя испытания и устраняя все замеченные при них дефекты.
Работа на Кировском заводе закипела и к маю уже пятая(!) серийная машина была принята военным приёмщиком и отправлена в войска. С неё же завод начал коренным образом пересматривать конструкцию всех узлов и механизмов — добиваясь одновременно уменьшения трудоёмкости изготовления и повышения надёжности танка. И с каждым новым выпущенным образцом танка, «КВ» становился всё лучше и лучше…
Казалось бы, что ещё для счастья надо?
При таком подходе к делу, к началу 1941-го года, Автобронетанковые войска РККА — вполне могли бы иметь конструкцию тяжёлого танка, пригодную для массового производства.
Однако, в июле произошла описанная в «строительном примере» история.
По инициативе какой-то сверхактивной, но тупой бляди, задание на выпуск конструктивно недоведённого танка увеличивается не на треть…
Почти в пять раз!
Вместо пятидесяти — двести тридцать тяжёлых танков, в том числе — сто «КВ-2» с «большой башней» и 152-х миллиметровой гаубицей в ней.
Этот финт ушами прозвали «Сталинским заданием», как во всех случаях — когда накосячившим инициаторам требуется спрятать концы в воду, прикрывшись именем Вождя. По крайней мере ни одного документа с подписью Сталина на этот счёт, до сих пор не было опубликовано.
В чём вред?
Вред в том, что этого момента, любые конструктивные изменения направленные на улучшения качества — стали злейшим врагом валового производства и, руководство завода — всеми силами стало их тормозить.
Ведь за брак могут дать «по ушам» и только… А за невыполнение плана — «сделать оргвыводы».
Как и в вышеприведённом «строительном случае», завод задание выполнил и даже перевыполнил, выпустив вместо 230 «КВ», все 243…
Однако, что это были за танки?
Ответ даёт военный инженер 3-го ранга Каливода в письме Мехлису, вызвавшее грандиозный скандал в верхах:
«…В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало. Считаю, что в настоящий момент назвать машину боеспособной нельзя из-за вышеуказанных дефектов. Отправлять ее в армию можно только как учебную, а не боевую…
…По материалам испытаний, проведенных в течение 10 месяцев с общим километражем 5270 км видно, что характерные дефекты, о которых говорилось еще в перечне конструктивных изменений от 4 февраля 1940 года, и которые подтвердились испытаниями, не устранены и систематически повторяются на каждой испытываемой машине. Это объясняется тем, что вместо трезвой оценки дефекта и действительного его устранения завод занимается „замазыванием“ этих дефектов…».
Военпред не только критикует, но и предлагает решение проблемы:
«Целесообразнее снизить программу до конца 1940 года до 5—8 машин в месяц и перебросить все заводские силы на доработку машины. В настоящее время все силы брошены на выполнение программы, а о качестве машины думают очень мало».
Москвой была создана комиссия из авторитетных специалистов, которая обследовав ситуацию на месте, установила, что хотя да — «отдельные недостатки» имеются:
«В целом машина КВ работоспособна, но обладает рядом узлов, которые требуют срочной доводки. К таким узлам относятся коробка передач и бортовые фрикционы…».
…И далее — длиннейший список «отдельных недостатков».
Представляете?
Машина работоспособна, но чтобы она могла воевать, возле каждой должна находиться бригада квалифицированных ремонтников с нужным инструментом и кучей запчастей.
Даже никого не расстреляли вопреки ожиданию.
Так что Кировский завод продолжал гнать брак, получив на новый — 1941-й год, задание уже в тысячу танков. Конечный результат «Сталинского задания», вы можете увидеть в виде фотографий немецких обозников, любящих делать «селфи» на фоне этих стальных монстров, сломавшихся и брошенных на обочине.
Если кто-то думает что с «Т-34» было как-то иначе — тот очень глубоко ошибается.
Меня в данной истории больше всего удивляют не ошибки наших уважаемых предков — им это вполне простительно, а позиция современных мне российских историков.
Вот например Максим Коломиец пишет32:
«…Без сомнения, военный инженер Каливода во многом был прав — качество серийных КВ еще сильно хромало. Можно конечно ругать руководство Кировского завода за то, что они не занимались улучшением качества машин. Можно «бросать камни» в руководство ГАБТУ, которое не принимало необходимых мер по контролю за качеством продукции. Все это можно, ведь критиковать проще всего, тем более по прошествии 70 с лишним лет…
… Посмотрим, что бы было бы в случае принятия правительством предложения Каливоды о снижении программы до 5—8 КВ в месяц. При таком раскладе, к концу 1940 года в Красной Армии числилось бы едва ли больше 80—90 машин КВ. И вряд ли до начала войны их сумели изготовить много — пусть даже удалось бы довести надежность танка до требуемого уровня. Ведь для развертывания массового выпуска КВ потребовалось бы время. Думается, что при таком раскладе к 22 июня 1941 года в РККА имелось бы порядка 250 КВ, да и технология их производства едва ли была бы до конца отработана. Так что о существенном увеличении выпуска КВ едва ли могла бы идти речь».
Это нечто и мало того — что-то…
Только вдумайтесь: по мнению одного их ведущих и авторитетнейщих историков советского танкостроения (книжки которого даже издают в бумаге) — 250 танков «требуемого уровня надёжности» хуже, чем 364 откровенно бракованных — словами военного приёмщика, годных только на роль учебных машин, но никак не боевых.
Давайте спросим у любого руководителя любого автопредприятия — хоть таксопарка: что лучше — 250 надёжных машин, или 364 — не способных даже со стоянки выехать без приключений?
Последняя фраза вообще не по-детски вставляет:
«…Да и технология их производства едва ли была бы до конца отработана. Так что о существенном увеличении выпуска КВ едва ли могла бы идти речь…».
