— И даже огонь, и колесо, — сказал Дрейфус.
У подножия трапа стояла изящная черная летательная машина, по форме напоминающая кошачью лапу. Дель Мар жестом пригласила Дрейфуса забраться в кабину "волантора" и пристегнуться к одному из мягких кресел. Затем она присоединилась к нему и опустила аэродинамический козырек машины, заняв место рядом с ним.
Дель Мар что-то пробормотала себе в воротник, и волантор взлетел и помчался по узкому, выложенному камнями туннелю.
— Прежде чем мы перейдем к Шелл-Хаусу, — сказала Дель Мар, — вы должны знать, что мы очень негативно относимся к попыткам повлиять на демократический процесс в Сверкающем Поясе, как бы результат вам ни пришелся по вкусу.
— А если я скажу вам, что мой интерес к Шелл-Хаусу связан лишь с сепаратистским движением, это изменит ваше мнение?
— Сначала вам пришлось бы убедить меня, префект Дрейфус.
Каменные стены проносились мимо с огромной скоростью. Спина Дрейфуса была липкой от пота, выступавшего слишком быстро, чтобы впитаться в одежду. Он наклонился вперед, отцепляясь от сиденья. — У нас развивается чрезвычайная ситуация, связанная со случайными смертями. Если ваши разведданные о нас так же хороши, как наши о вас, то вы уже должны знать об этом.
— Мне не нужны разведданные. Просто нужно прислушаться к слухам.
— Вы правы — это уже распространилось, и скоро мы не сможем сдерживать это. Но вы должны понимать, почему мы старались держать это в секрете.
— И актуальность... вы называете это Лесным пожаром. Какое отношение все это имеет к Шелл-Хаусу?
— Погибшие, похоже, имели какой-то контакт с частным медицинским учреждением в Сверкающем Поясе, клиникой, называющей себя Элизиум-Хайтс. Мы думаем, что деньги, стоящие за клиникой, были получены от Шелл-Хауса.
Она слушала и кивала, и впервые у него сложилось впечатление, что к нему относятся если не как к равному, то не с полным презрением.
— Это может быть попыткой подорвать репутацию Девона Гарлина, связав его с вашим кризисом.
— Мне все еще нужно разобраться в этой связи. Девон Гарлин может повеситься, мне все равно. Я здесь для того, чтобы остановить гибель людей в результате Лесного пожара.
— Установив личности бывших клиентов этой клиники?
— Это наша надежда. У нас есть зацепка, которая предполагает в общей сложности около двух тысяч клиентов, но мы и близко не подошли к выявлению отдельных личностей, не говоря уже о том, чтобы выяснить их нынешнее местонахождение.
— Две тысячи — это довольно много людей, префект. Вы даже не можете быть уверены, что все эти люди все еще живут в Сверкающем Поясе. Ничто не помешало бы некоторым из них эмигрировать в Йеллоустоун.
— В таком случае вы, возможно, уже сами видели несколько случаев Лесного пожара, — сказал Дрейфус. — О чем мы бы знали, если бы они были у вас...
— Откуда?
— Вы бы поделились с нами этими сведениями.
— Ну, естественно, но сначала мы должны были бы быть уверены в том, с чем имеем дело. Если бы, скажем, нас интересовало предыдущее местонахождение трех человек, которые стали вызывать у нас беспокойство, и мы обратились бы за помощью к Броне в этом вопросе...
Дрейфус моргнул от внезапного потока дневного света, когда волантор вышел из туннеля на чистый воздух. Здания размером с гору проносились мимо по обе стороны.
— Вы обращались с такой просьбой?
— Вы знаете, что мы это сделали.
— Я этого не знаю и настаивал бы на сотрудничестве, если бы знал.
— Тогда жаль, что вы не занимаете более высокого положения во власти. Наша просьба была грубо проигнорирована.
Дрейфус совершил ошибку, выглянув наружу и опустив глаза. Корни зданий, казалось, уходили на немыслимое расстояние, а многоярусные сады и озера превратились в крошечные цветные пятна. Как бы далеко он ни заглядывал, он не мог разглядеть ничего похожего на уровень земли или скальную породу.
Головокружение заставило его откинуться на спинку сиденья.
— Не могу поверить, что Джейн Омонье отвергла бы версию, связанную с Лесным пожаром.
— Мы не упоминали о Лесном пожаре. Все, о чем мы просили, — это чтобы Броня помогла нам отследить передвижения этих людей.
— С, предположительно, легендой для прикрытия, объясняющей ваш интерес?
— Было заявлено, что они скрывались от правосудия. Это была лишь небольшая неправда. Все трое до своей смерти были в какой-то степени вовлечены в полулегальную деятельность. Они уклонялись от правосудия; в техническом смысле они были беглецами.
— Если это ваше представление о небольшой неправде... — Но Дрейфус смягчился, зная, что ему нужно заставить хозяйку сотрудничать, по крайней мере, в течение следующих тринадцати часов. — Зная, чем вы занимаетесь сейчас, могли бы вы охарактеризовать их как людей, склонных к риску?
— Вполне возможно. Почему вас интересует такая связь?
— Потому что это снова и снова проявляется в наших случаях Лесного пожара. Гедонизм, стремление к удовольствиям, безрассудное аддиктивное поведение — называйте это как хотите. Это единственная закономерность, которая существовала с самого начала.
— И каково значение этой черты?
— Я пока не знаю. Но что-то случилось с нашими жертвами в той клинике. Их от чего-то лечили — предположительно, добровольно, — и годы спустя их головы взрываются. Я бы списал это на какой-нибудь маловероятный побочный эффект, если бы не то, что это так хорошо работает с Девоном Гарлином.
— Вижу, что это ставит вас в затруднительное положение. — Что-то напряглось в ее лице — почти гримаса сочувствия, если Дрейфус правильно ее понял. — Вы придерживаетесь мнения, что Гарлин устроил Лесной пожар, чтобы усилить свое сепаратистское движение?
— Я бы счел это маловероятным, пока не всплыла эта связь с Шелл-Хаусом.
— И теперь вы надеетесь подтвердить свои подозрения какой-нибудь старомодной полицейской работой на месте. Боюсь, вас может ожидать некоторое разочарование, префект. — Она повернулась, чтобы выглянуть в окно, и на ее шее проступили сухожилия. — Там был человек, делавший... диковинные заявления. Озлобленный бывший сотрудник. Его история была абсурдной, но я все равно в нее вникла, и это означало, что я должна была посетить Шелл-Хаус.
— Какой человек?
— Вы не улавливаете моей мысли. Я сходила туда. Это разрушающиеся, заросшие руины, и так было на протяжении десятилетий. Там ничего нет.
Кровь все еще текла у него из носа, когда он пришел в себя, привалившись спиной к стене, а ищейка ждала рядом, преданно следя за его движениями. Он был в вестибюле, именно там, где упал, а граждане потоком вливались в открытый дверной проем, совершенно не интересуясь им. Спарвер потянулся к ищейке, используя ее как рычаг, чтобы встать на ноги.
Все еще пошатываясь, он пристегнул к поясу убранный хлыст-ищейку и неуверенно двинулся вдоль стены, пока не добрался до дверного проема. Что-то подвернулось у него в колене, когда он падал, и при каждом шаге острая боль пронзала его бедро.
Территория перед зданием ядра голосования была замусорена и дымилась, но там все еще оставалось не более сотни граждан. Некоторые из них дрались друг с другом. На земле лежали тела, а вдалеке тянулись пожары — маяки, возвещающие о каком-то полном нарушении гражданского порядка.
Большая часть банды Гарлина, без сомнения, уже вошла внутрь.
Он выпрямился, насколько смог, вытер рукавом кровь из носа и наблюдал, как она впитывается в непортящуюся черную ткань.
— Это префект Банкал, — сказал он, открывая канал связи с Броней. — Запросите ускоренное подкрепление. Толпа захватила здание ядра голосования. Мы с Нг не смогли их сдержать. Если они прорвутся к самому ядру, мы можем потерять абстракцию и службы связи... — Он замолчал, снова вытирая нос. — Броня? Это префект Банкал...
Он замолчал, потому что кое-что увидел. Одинокая ищейка держала оцепление вокруг странной горбатой фигуры на земле, рядом с опрокинутым сервитором-уборщиком. Вторая ищейка, находившаяся снаружи, дергалась и извивалась в одном месте на земле, как змея с отрубленной головой. Третьей ищейки не было видно.
Спарвер, прихрамывая, спустился по ступенькам. Горстка констеблей все еще пыталась навести порядок, но как только они утихомирили одну группу граждан, в другом месте вспыхнула драка. Несколько человек стояли на коленях рядом с упавшими и ранеными.
Он заковылял к оцеплению вокруг сгорбленной фигуры. Кружащая вокруг ищейка признала его и позволила ему войти в зону. Он подошел к фигуре на земле. Это была Талия, прижатая к Гарлину спиной кверху. Он сразу понял, что она использовала свое собственное тело, чтобы защитить Гарлина, оградив его от любого возможного натиска толпы. Он настороженно наблюдал за ней, удивляясь, почему она не отстранилась от Гарлина теперь, когда время наибольшей опасности миновало.
— Талия? — сказал он.
Она не пошевелилась и не ответила. Спарвер одними губами выругался, понимая, что она, должно быть, ранена или выведена из строя. Он опустился на колени рядом с ней, молясь о явных признаках жизни.
Чей-то надтреснутый голос окликнул его.
Он повернулся. Это была Малкмус, выглядевшая так, словно только что прошла военную кампанию. Грязь прилипла к ее лицу от пота. Одно веко было опухшим.
Она стояла на краю оцепления.
— Префект. Она позволит мне пройти?
Спарвер кивнул, одновременно протягивая руку, чтобы дотронуться до Талии. Малкмус на мгновение заколебалась, затем поверила ему на слово, переступив через линию, оставленную в грязи мчащимся хлыстом-ищейкой. Она присоединилась к нему рядом с Талией.
— С ней все в порядке?
— Не знаю. — Он внимательно изучал ее. — Она дышит. Что, черт возьми, здесь произошло?
— Они пришли слишком быстро, — сказала Малкмус, переводя дыхание. — Начали подбираться с края толпы Гарлина. Я пыталась вызвать еще констеблей, но не смогла дозвониться.
— Это уже лишнее, — сказал Спарвер. — Они вынули ядро. Все зависит от этого — даже наша собственная связь с Броней нарушилась.
— Но мои констебли внутри здания — защитные экраны...
— Ничего из этого не сработало. Ядро было совсем открыто с того момента, как открылись эти двери.
— Так не должно было случиться.
— Факт нашей жизни. — Он достаточно сильно задрал рукав Талии, чтобы нащупать пульс, и понял, что может его отыскать, хотя и слабый. — Можете помочь мне с Талией?
— Да... да, конечно. — Вместе с большой осторожностью они сняли ее с тела Гарлина и уложили на бок. Ее униформа натянулась на спине, образуя защитный щит от шеи до бедер, твердый, как панцирь черепахи. — Она не может быть слишком серьезно ранена, не так ли? — спросила Малкмус, прикасаясь пальцем к закрытым векам Талии.
— Не знаю. Насколько хорошо вы себя чувствовали бы, если бы толпа только что растоптала вас?
— Я не имела в виду...
— Все в порядке, — сказал Спарвер, не желая сорваться. — Знаю, вы видите двух префектов, двоих из нас в форме, которые приходят, чтобы научить вас, как управлять делами. Но все было совсем не так. Талия — моя подруга.
— Я... понимаю, — сказала Малкмус.
Спарвер хотел что-то сделать, но он знал, что мало что может предложить такого, с чем бы уже не справлялись медицинские системы, встроенные в униформу Талии. Нужно было взять анализы ее крови, ввести микродозы специально подобранных лекарств, сделать все возможное, чтобы стабилизировать ее состояние до прибытия помощи.
Малкмус ушла, затем вернулась с предметом одежды, который был оставлен на земле. Она осторожно подложила его под голову Талии, чтобы ее лицо не было в грязи.
— Спасибо, — сказал Спарвер.
— Я почти ничего не видела из того, что произошло. Наверное, они пробежали прямо по ней, даже с этими ищейками. А потом, когда ввалились остальные, все, что они хотели сделать, это разорвать его на части.
— Она не шутила, когда говорила, что возьмет его под охрану, — сказала Спарвер, поворачивая ее голову так, чтобы ей было легче дышать.
— Думаю, она жива, — сказала Малкмус.
— Хорошо. Мне бы не хотелось пропустить выражение его лица, когда он узнает, кто спас ему жизнь.
— Да, — сказала она, и полуулыбка появилась на ее перепачканном грязью лице. — Я бы и сама не прочь присутствовать при этом.
Спарвер отстегнул свою ищейку. — Провести медицинское сканирование префекта Нг и Джулиуса Девона Гарлина Вой. Скоординироваться со всеми оставшимися ищейками и продолжать попытки подать сигнал Броне, что нам нужен усиленный медицинский отряд, прибывающий с максимальным приоритетом.
— Сколько это продлится?
— Они перейдут в режим чрезвычайной ситуации, как только ядро выйдет из строя. Но я не знаю, сколько времени это займет. Может быть, час. Меньше, если нам повезет.
Малкмус встала, держа руку на своей электрошоковой дубинке. Она оглядела хаос и дым, распростертые тела и все еще продолжающуюся драку. — Похоже ли это на то, что сегодня наш счастливый день? Я собираюсь посмотреть, смогу ли связаться с кем-нибудь из наших собственных медицинских работников.
— В этом оцеплении вы будете в большей безопасности. Позовите остальных ваших констеблей, пока они не получили там слишком много синяков и крови.
— Сегодня вы заработали ради нас несколько синяков, префект. Самое меньшее, что мы можем сделать, — это взять свою долю.
Спарвер обратился к все еще кружащей ищейке. — Прервать оцепление и обеспечить охрану главному констеблю Гленде Малкмус. Принимать приказы от Гленды Малкмус в рамках дискреционных ограничений.
Она посмотрела на ищейку с нескрываемым опасением.
— А как насчет вас?
— Со мной все будет в порядке, — сказал Спарвер. — Этот аппарат защитит нас, как только проведет медицинское сканирование. Другая ищейка останется с вами, пока вы ее не отпустите.
— Я ненадолго.
— Будьте там поосторожнее, констебль Малкмус.
— Я чуть не забыла спросить. С вами все будет в порядке, префект?
— О, я в полном порядке. — Спарвер посмотрел вниз на свою упавшую коллегу, положив руку ей на бок, чувствуя ее дыхание, неглубокое, но ровное. — Как я уже сказал, просто один большой веселый день.
Гарлин пришел в себя, когда подкрепление Брони достигло орбиталища. К тому времени Малкмус вернулась со столькими констеблями, сколько смогла привести с собой, а также с четырьмя усталыми на вид медицинскими работниками. Они ухаживали за Талией, относясь к ней с каким-то настороженным почтением, как будто Спарвер мог привлечь их к ответственности за любые промахи. Но он полностью верил в них, как и в специализированных медиков, которые прибыли вскоре после этого в сопровождении двадцати полевых префектов с парами ищеек. Они производили внушительное впечатление, но Спарвер был немало удивлен, увидев, что у них по-прежнему не было никакого оружия, кроме ищеек. Учитывая серьезность ухудшающейся ситуации в Фуксин-Нимбурке, он ожидал, что верховный префект подаст прошение об использовании тяжелого вооружения, все еще хранящегося в арсеналах Брони и готового к передаче префектам ровно на сто тридцать часов.
