И полез в темное нутро ларя, звеня там чем-то. Крикнул протяжно кучер, экипаж тронулся, покатился покачиваясь. Сетро не стал дожидаться посуды. Очень хотелось пить, и он прильнул к горлышку, как прожженный выпивоха. Кисло-сладкая, пьяная влага, потекла по иссушенному горлу. Когда Минани повернулся к нему с двумя золотыми кубками в руке, бутылка опустела на половину, а Сетро впервые за много дней улыбался.

-Бродяга,— сказал лекарь,— пить из горла кровь солнца. Вульгарная вы публика, ходоки. Можете впитывать лучшее из множества разнообразных древних культур, но как тряпка горничной, вбираете только пыль с книжных полок.

Сетро наполнил кубки остатками вина, поставил бутылку на крышку ларя. Экипаж качнуло на ухабе, и бутылка сделала попытку упасть, Но была подхвачена лекарем, и водружена на свое место, среди полных товарок.

-Спасибо, Минани,— сказал Сетро,— сколько я тебе должен за лечение?

-Пустое,— махнул рукой лекарь.— Первая помощь бесплатна.

-Первая,— покачал головой Сетро,— ты меня на ноги поставил.

-Не важно. Сочтемся еще. За счастливое возвращение.

Они выпили. Сетро до дна, Минани лишь слегка пригубив.

-Со мной теперь всякое может случиться,— сказал Сетро,— вдруг не получиться рассчитаться.

-Наступил кому-то на ногу?— спросил Минани.

-Похоже так. Только я не знаю кому.

-А ты плюнь,— сказал Минани.

-Что?— не расслышал Сетро.

-Как я плюнул,— пояснил лекарь.— Подумай, что тебе нужно там? И нужно ли оно тебе настолько, чтобы подставлять голову под пули и топоры. Я знаю, денег у тебя много. Чтобы осесть в хорошем месте, обустроиться, начать дело, хватит наверняка. Так чего ты ждешь, старости? Напрасно. Я надеюсь, ты уже взрослый, и не веришь в легенды. В конец тропы, в счастье для всех... или веришь?

-В счастье, не верю,— сказал Сетро,— а в конец тропы... Что-то там должно быть, Минани. Обязательно должно быть.

-Ты оказывается идеалист,— покачал головой лекарь.— Ай-яй-яй, запущенный случай. Конец тропы, конечно же, есть. И я его нашел.

-Где?— не понял Сетро.

-Я нашел его прямо здесь, на Эспефе. Хочешь еще вина?

-Нет, спасибо.

-Ты можешь найти в другом месте. На Филее, например, на Астафии, в Боклене, в Чесаурии. Дело не в месте, Сетро, дело в тебе. Моя тропа завершилась здесь. Твоя закончится, где пожелаешь. Вот посмотри на меня,— он откинулся на спинку сидения, и Сетро понял, что сейчас начнется перечисление многочисленных благ, рухнувших на Минани, после того, как он отказался от пути.— Я богат, у меня, наверное, больше денег, чем у первых дворян Тавгена. Кстати, сам я получил титул, стоило мне высказать желание. Князек страдает циррозом, и я слежу, чтобы мои сеансы давали ему облегчение.

-Ты ведь можешь вылечить его за один раз,— сказал Сетро.

-Могу, но тогда он не будет от меня зависеть. Еще у меня дом. Огромный. Настоящий дворец. Всего на этаж ниже, чем у канцлера, зато два этажа подземных. У меня есть поместье. Приезжай, если захочешь поохотится.

-Не люблю убивать для забавы,— сказал Сетро. Разговор начал его тяготить, но оборвать человека только что вылечившего его рану он не мог.

-Это дело вкуса и воспитания,— сказал Минани.— Кроме того, я женился, Сет. Представляешь? В сорок два года, я женился на молоденькой шестнадцатилетней девушке, из очень влиятельной семьи. Жена слушается меня как бога. У меня такие связи, Сет, что я могу назначить нового канцлера, а старого сослать в предгорья, разводить овец. Но все это не главное. Главное, что я, наконец, живу. Настоящей, нормальной жизнью. Я забыл, когда я спал под открытым небом. Когда в последний раз немытые личности замахивались на меня железом. Не помню, когда ложился спать голодным. Конец тропы, Сетро. Настоящий конец тропы, и настоящее счастье.

-Тебе проще,— сказал Сетро,— ты лекарь. А я что буду делать при твоем князьке? Фейерверки по праздникам? Не интересно.

-Почему бы и нет,— Минани скрестил руки на животе,— почему бы не фейерверки? Радовать людей, что в этом плохого? А даже если тебе это не нравится? Мысли шире. Ты можешь тушить пожары. На войне твои способности тоже не окажутся лишними. Даже наоборот. Уверен, что очень скоро ты пробьешься в верха, в княжеской армии. Тавгена, за последние семь лет дважды подступал к лесной крепости, как ее там, вечно забываю эти тарабарские названия.

-Жель Таули,— подсказал Сетро.

-Верно,— Минани закивал головой.— А она между прочим, деревянная. С тобой они возьмут ее за два дня. Хочешь, я поговорю кое с кем? Обрисую, так сказать, возможности.

-Со мной они ее не возьмут, а сожгут дотла. Минани, мне лесовики не сделали ничего плохого.

-Они тебе и ничего хорошего не сделали. А князь сделает. Он тебе заплатит. Золотом, положением, землей, чем захочешь.

-Минани, ты видел, как горит живой человек? Хочешь, я тебе расскажу?

-Не надо, я видел. Не успел еще забыть.

-Я тоже видел, и мне не хочется лишний раз вспоминать. Как ты думаешь, чего стоит такая смерть? Чем можно за нее заплатить? Деньгами, положением, поместьями?

-Издеваешься, да? Морализируешь? Зря. Я ведь не мальчик, которому интересно дергать кошку за хвост. Меня воспитывать не надо. Я тебя почти вдвое старше. И я понимаю, знаешь что?

-Что?

-Что историю, прогресс, творят не розовыми соплями. У истории три движущие силы: кровь, огонь, и сталь. Если ты не поведешь войско на эту, как ее, проклятье, опять забыл. Неважно. Ее возьмут без тебя. Всей разницы, что больше будут потери, и ты останешься в стороне, с чистыми руками и пустыми карманами. Не будь дураком, Сетро, я очень тебя прошу. Не хочу в тебе разочароваться. Подумай.

-Это ты по княжескому слову, ищешь кондотьеров?— Спросил Сетро,— или тебя Кейфель попросил? Если Кейфель, то лучше никому не говори. Тебя за это могут побить. Немытые личности с железом. Когда ты успел так скурвиться, Минани? Я же помню тебя. Ты был приличным человеком. Что заставило тебя стать подсиралом? Деньги, связи, послушная молодая жена? Останови карету, я пешком дойду.

Он хотел еще сказать, но лекарь ему не дал. Перебил, побагровев щеками.

-Сопля-як! да ты, да кто ты такой? Ты, щенок сопливый...

-Ты повторяешься, Минани,— сказал Сетро.— Мне уже скучно. Останови, и пришли счет за лечение. Не люблю оставаться в долгу.

-Ты слишком глуп,— сказал Минани,— чтобы оценить этот шанс. Был бы поумнее — руки бы целовал. Гляди, опомнишься — будет поздно. Сопляк, он учить меня будет, что хорошо, а что плохо.

-Вызови меня на поединок,— сказал Сетро,— если чувствуешь себя оскорбленным.

Минани перестал багроветь, и даже немного сдулся, усох в своем кресле. Дойди дело до драки, против Сетро у него было бы мало шансов. Он нашарил за собой короткий шнурок, и дернул, словно стараясь его вырвать.

Карета остановилась посреди людной улицы.

-Не забудь прислать счет,— сказал Сетро, открывая дверцу.

-Пришлю,— взвизгнул лекарь,— будь уверен, за все пришлю.

Сетро спрыгнул с подножки, покачнулся от слабости, и экипаж лекаря тут же рванул с места, обдав Сетро пылью. Прохожие оборачивались, бросали на него безразличные взгляды. К дому Профессора он добрался, когда воздух над Эспефом набряк первыми признаками сумерек. На улицах стало людно, ему даже приходилось беречься, чтобы случайный прохожий не толкнул невзначай локтем. По странной прихоти мироздания такие случайные толчки всегда достаются на долю того, кто слаб, устал или болен. Порежь случайно палец, и он обретет почти мистическую способность задевать все, что только можно задеть.

По дороге его обогнал, шествующий колонной по трое, отряд Профессорских големов, в набедренных повязках. Истуканы из кремнеорганического композита напоминали воинское подразделение, шагали почти в ногу по обочине, привлекая к себе внимание прохожих. Ищущие развлечений дети, неорганизованной стайкой тянулись за колонной, выкрикивая обидные дразнилки:

Здесь не цирк, не театр тут,

Синебрюхие идут.

Кидаться в големов камнями или огрызками яблок никто не пытался. Боялись. Всему городу было известно, что алхимик Клена Можэ, разрешил своим слугам защищать себя. А вот дразнить их можно невозбранно, они не обижаются.

Сетро мог бы попросить големов о помощи — они довели бы его к хозяину, даже донесли бы на руках, возникни такая необходимость — но для того, чтобы големы выполнили приказ, требовалось назвать их по имени. Хватило бы имени одного, того, что шествовал слева от колонны с черной повязкой на предплечье — прораба или сержанта, как там у них называется эта должность — но Сетро имен не знал, и пропустил колонну мимо.

Он вошел во двор, ничем не напоминая триумфатора, или знатного гостя. Пожалуй, будь у Профессора живые слуги, его погнали бы со двора, как пьяного оборванца, вздумавшего докучать хозяину. Его прогнали бы и големы, явись он немного позже. С наступлением темноты дом Профессора охранялся специальным нарядом бдительных боевых големов, никогда не спящих, не берущих мзду, даже прикормить их сахарными косточками как собак — наиболее неподкупных стражей — было невозможно. Но до наступления настоящей — без дураков — темноты, было еще далеко, и караул занимался другими, мирными делами.

Он вошел в пустой двор, хлопнув калиткой, и остановился. В одиноком окне, под крышей, уже зажгли свет. Сетро выругался в полголоса. Отчего-то особенно трудно было сделать последний десяток шагов, и взойти на крыльцо, когда цель казалась близкой, почти достигнутой. Он сделал эти несколько шагов, борясь с дурнотой. Потянул на себя дверь.

Горн в кузне был погашен. Двое синих усердно вжикали напильниками, трудились над чем-то, в сгущающемся полумраке. Два безразличных лица повернулись к Сетро, в то время как руки продолжали ритмично двигаться.

-Позовите хозяина,— велел Сетро. големы отвернулись к своим заготовкам. Они не обязаны были выполнять чужие приказы.

Сетро опустился на пыльный стул у двери, он решил передохнуть, прежде чем предпринять трудное восхождение по лестнице. Он привалился спиной к стене, и чуть было не уснул. Из полудремы его вырвали шаги спускающегося по лестнице человека. Шаги эти вызвали у него легкую досаду, на то, что и здесь ему не дают отдохнуть. Шаги замерли.

-Господин Сетро!? Да что же это?— услышал он удивленный детский голос, и заставил себя открыть глаза.

На третьей снизу ступеньке стояла, держась за резные перильца, Велка. В мастерской уже сгущался сумрак, но для Велки это ни в коем случае не могло быть помехой. Она наверняка видела, как бледен Сетро от усталости и, все еще дающей о себе знать кровопотери, слышала его слабое прерывистое дыхание, наверное, смогла бы даже сосчитать его пульс, если бы ей объяснили для чего это нужно. Высший вампир — лучший лекарь.

-Лист, охранять дверь,— приказала Велка,— Тулуп, отнести господина Сетро наверх, в почивальню.

Неплохо она тут освоилась, подумал Сетро.

Големы немедля бросили работу, брякнув о верстак напильниками. Один, подхватив тяжелый кузнечный молот, выскочил за дверь, и замер на крыльце, занеся его над головой, поводя из подлобья глазами, ища врагов. Второй подступил к Сетро, и вознамерился взять его на руки, словно жених невесту. Сетро такого непотребства снести не мог. Он отпихнул протянутые к нему руки голема.

-Отстань, Тулуп. Сам дойду. Помоги встать на ноги. Здравствуй Вела. Как вы тут, без меня?

-Хорошо, господин Сетро,— затараторила Велка,— господин Можэ мне помог. Теперь благополучно все. Я никого не обижаю. Я теперь, могу есть как люди. У меня оберег.

-Славно,— сказал Сетро.

Одной рукой он оперся на твердое плечо голема, другой на худенькое плечико девочки, и поднял себя на ноги.

-Где Профессор?— спросил он.

-Господин Можэ в книжнице. Он там читает,— сказала Велка.

-Идем к нему,— сказал Сетро,— меня, видишь, подранили. Попрошу, пусть микстуру мне смешает.

Велка кивнула, серьезно и утвердительно, словно подтверждая, что да, надо попросить, Профессор может.

Почти не утруждая своих провожатых, он поднялся на второй этаж.

Профессор, сидя за столом чах, над толстым фолиантом.

-Опля,— воскликнул он, когда Сетро в сопровождении голема и Велки появился на пороге.— Из дальних странствий возвратясь... как дела, поджигатель?

-Хреново,— сказал Сетро, с помощью Тулупа опускаясь на свободный стул.— Зацепили меня из огнестрельного, в том месте, где я думал встретить Скале.

-Так, так, показывай,— Профессор навис над ним, намериваясь задрать рубаху,— где?

-Минани меня уже заштопал,— сказал Сетро,— только все равно, наблюдается некоторое негнутие ног, и склоняние головы. Что медицина, в твоем лице, говорит по этому поводу?

Профессор поднял его голову к верху, где под потолком висел на цепочке светящийся шар, и пальцами раздвинув веки, заглянул в глаза.

-Медицина, в моем лице, говорит,— сказал он,— что через недельку, ты будешь как новенький.

-Я...— начал Сетро.

-Еще она говорит,— перебил Профессор,— что ты, не дождавшись этого момента, удерешь в некий техномир, где тебя, вероятней всего опять подстрелят. Тулуп, найди Ассистента. Пусть он принесет мне "темную ночку".

Голем вышел.

-Сет, как это случилось? Ты что глаза где-то оставил?

-Меня там ждали, Клена. Засада. Я двух шагов не успел сделать, как они открыли огонь. И попали с первого или второго выстрела. Я не успел...

-Двойка тебе,— сказал Профессор,— не зачет.

-Отстань с нотациями,— сказал Сетро,— подлечи меня на скорую руку, чтоб я мог туда вернуться.

-Угу. Давай я тебе на лбу мишень нарисую. У меня хорошая люминесцирующая краска есть. Чтоб не промахнулись больше.

-Клена, пойми, меня там ждали. Это значит, что они, каким то образом захватили Скале. Ничего другого быть не может. Я там ни разу не наследил, я был там второй раз в жизни. У меня там нет врагов. Скале у них, и я ее должен отбить, даже если придется спалить их мирок дотла.

-Ждали, говоришь?— сказал Профессор.— А теперь, стало быть, не ждут? Сет, у тебя температура, ты бредишь. Спалить целый мир тебе не по силам. Никому не по силам. Придумай что нибудь более реальное. Жаль Кроган на меня обиделся, я бы его с тобой отправил, чтоб присмотрел. Вельчонок, будь другом, принеси с кухни что-нибудь пожевать, для этого героя. Вина красного прихвати, сыру там, солянка вроде бы оставалась.

-Сейчас, господин Можэ,— сказала Велка и чуть не бегом покинула библиотеку. По коридору часто застучали ее каблучки.

-Как она?— спросил Сетро.— Ты ей вроде бы помог?

-Помог, не помог, но на людей больше не бросается. Я для нее амулетик сотворил. Знаешь, удачно так все сложилось. Прямо сказать — повезло. Помнишь, я тебе штуковину показывал? Артефакт, ты еще назвал его варварской монетой?

Сетро кивнул.

-Теперь он у Велки твоей на шее.

-Он же помнится, действовал как проклятие для стяжательства. Специально чтоб напомнить, что золото не едят. С какой стороны тут вампиризм?

-А что, по-твоему, заставляет ее по ночам головы откусывать?— спросил Профессор.— Голод, Сетро, голод. Кое-что я конечно подправил. Золотой наговор убрал. Ни к чему ребенку столько денег. Фактуру перебил, некоторые массивы поменял. Интересная работа. Тот, кто эту вещь в свое время смастерил, хорошо свое дело знал. Изящное решение, настоящий шедевр. А, Ассистент. Давай сюда.