Мир Духов 1. Сила слабости (общий файл)

― Насколько все плохо? ― мужчина сощурился, оглядывая сидящего напротив внимательным взглядом. Тон целителя не сулил ничего хорошего. И дело здесь было вовсе не в том, что тот боялся его гнева ― кто-кто, а старик Миоку был слишком стар и опытен, чтобы чего-то бояться.

Просто таким ― усталым и почти нерешительным ― целитель становился тогда, когда уже не мог ничем помочь. Или почти ничем.

― Телесно мальчик довольно здоров, просто изможден до крайности. А разум, ― Миоку чуть опустил веки, скрывая выцветшие от времени глаза, ― я врачевать не умею.

― Ничего нельзя сделать? ― прямой взгляд Орин буквально пригвоздил целителя к месту. ― Совсем?

― Госпожа, ― целитель взял со столика кружку с парящим чаем и принялся греть о нее озябшие руки, ― мальчик ведет себя... необычно.

― Необычно? ― почти прошептала женщина. Вот уж как она не могла назвать поведение Саана, так это необычным. Равнодушным, болезненным, почти пугающим ― да. Но необычным?

Миоку кивнул.

― Если бы он злился, плакал, бился в нервическом припадке ― это было бы лучше, госпожа. Намного. Такое горе нельзя держать внутри. А так... У меня, конечно, есть успокоительные настойки, но мальчику их давать нельзя.

Орин склонила голову, с преувеличенным вниманием разглядывая собственные руки. Целитель был прав. Саан и так спокоен ― мертвенно спокоен. Словно там, в подвале поместья, он умер тоже.

И то, что он сказал главе...

Нет. Об этом она думать не будет.

― Я понимаю, господин Миоку. Но что делать?

Старый целитель пожал плечами.

― Ждать. Не оставлять его одного, постоянно говорить, заставлять что-то делать. Если можно, чем-то заинтересовать ― мальчик же был любопытным?

― Очень. ― чуть заметно улыбнулась Орин.

― Вот и хорошо. Обеспечьте его новыми впечатлениями ― лучше, конечно, радостными. Не оставляйте одного. И ждите. Больше я ничего не могу посоветовать. ― вздохнул целитель.

Глава клана кивнул, не замечая, как на лбу, словно сами собой, проявляются глубокие морщины. Просто ждать? Смотреть, как мальчишка, стоивший жизни его ребенку, медленно, но верно убивает сам себя?

Это вызывало... почти ярость.

Каким бы ни был Данару ― он был его сыном. Первым. Наследником. И Избранный Змеем был его наследством и даром клану ― единственным даром. Не важно, что он хотел сделать, не важно, к чему это привело ― теперь Избранный здесь и не имеет права умирать!

'Значит, вы меня убьете. Хорошо.'

Кайран превосходно понимал, что привело мальчика к таким выводам ― но вот что он примет эти выводы с такой безмятежной, почти радостной улыбкой... Неужели Избранный Змеем все-таки сошел с ума?

Или нет?

Кайран медленно расправил плечи, кивком отпустив целителя, прикрыл глаза. Орин указаний не понадобилось ― умная женщина сама выскользнула из шатра.

Нет. Он не может позволить Саану умереть. Слишком ценен его Дар, слишком многое он может дать клану. И как бы ни это ни было больно ― Данару сам вырыл себе могилу и сам в нее улегся. Выбрал свою судьбу.

Избранный же... Избранный остался. Остается лишь благодарить духов за такой подарок. Подарок, плату за который сполна выплатил его сын ― ведь духи ничего не дают просто так.

Кайран медленно поднялся со скамьи, и, грустно улыбнувшись, шагнул к ширме.

― Саан?

― Господин. ― все тот же равнодушный, мертвенно-спокойный тон. Казалось, за то время, которое мальчику пришлось просидеть здесь, он даже не пошевелился.

Кайран прямо взглянул в пустые глаза. Целитель прав. Нужно вызвать у ребенка хоть какую-то эмоцию, хоть что-то, что вырвет его из этого состояния. И кто лучше подходит для этой задачи, чем отец его несостоявшегося убийцы ― и убийцы его сестры?

― Саан, Избранный Духом Великого Змея. Клан Синего Льда признает долг.

Глава 47

― Долг?

Выныривать из такой уютной, равнодушной пустоты было почти физически трудно, но Ника все же попыталась. И вынырнула ― едва-едва, насколько хватило слабой искорки любопытства.

Немолодой мужчина в многослойных шелковых одеждах медленно выпрямился и посмотрел ей прямо в глаза. Именно его глубокий поклон и вызвал ту самую искорку ― в конце концов, кто она такая, чтобы ей кланялись главы кланов, едва не подметая пол широкими рукавами?

Любопытство всегда было ее слабой стороной. Или сильной ― это как посмотреть.

― Данару, мой сын и наследник, принял тебя в своем доме как гостя. ― тон мужчины был ровен, даже чересчур. Словно он из-за всех сил старался не выдать... что-то. ― И он же нарушил все заветы гостеприимства, опорочив себя, своих вассалов и свой клан. Мой клан.

Понятно. Ника, и забыла о такой мелочи. Впрочем, она с самого начала воспринимала свой статус гостя всего лишь как ширму, а, оказывается, здесь все несколько серьезнее.

Но какая разница?

Слабое любопытство утихло, удовлетворенное даже таким, половинчатым ответом, а перед глазами снова стала смыкаться серая пелена. Не важно.

― Поэтому я признаю долг, ― голос главы медленно отдалялся, затихая. Скоро она совсем перестанет его слышать. Зачем? ― и прошу тебя назначить ину-чи, дабы клан мог вернуть свою честь и достоинство.

Ину-чи? Любопытство снова вспыхнуло ― едва заметно, но достаточно, чтобы порыться в верхних слоях памяти. О чем-то подобном она читала в свитках учителя, совсем недавно. Вроде бы это...

Что?

Ярость вспыхнула мгновенно, огненным валом сметая серую пелену равнодушия. Ника вскочила. С грохотом покатилась по земле резная скамеечка, мир едва заметно качнулся, намекая на то, что она находится далеко не в лучшем состоянии для таких финтов ― но в данный момент ей было плевать. Гнев обжигал изнутри почище адского пламени.

― Вы... Кайран Ши, глава клана Синего Льда... ― Ника почти шипела, не замечая, как глаза начинают светиться желтым, а на щеке, словно сам собой, отпечатывается рисунок змеиной чешуи, ― предлагаете мне назначить плату за жизнь сестры? И считаете, что я соглашусь?

Лицо мужчины даже не дрогнуло.

― Это не плата, мальчик. Ину-чи ― это возможность для клана искупить вину, сохранив лицо и честь.

― Какое мне дело до вашей чести! ― Ника до боли сжала кулаки, ощущая, как из-под ногтей начинает сочиться кровь, а в груди разгорается жар, заполняя пустоту на месте сердца. ― До вашего лица! Вашего долга! Моя сестра мертва ― и мне, вы слышите, плевать, как это отразится на клане твари, которая ее убила!

― Мальчик, ― предостерегающая нотка, прозвучавшая в голосе главы, остановила бы Нику в любом другом случае ― но не сейчас. Сейчас ей было плевать на последствия, ― он был моим сыном.

― А Шати ― моей сестрой! ― она уже просто кричала, а в воздухе вокруг проскальзывали зеленоватые искры Яда. ― И я, да будьте вы прокляты, имею право желать ему посмертия в самой глубокой яме, которая только найдется у Звездных Духов! Имею право...

Ярость и боль выплескивались неудержимым потоком, словно прорвало плотину ― Ника и не подозревала, что там, за, казалось бы, равнодушной пустотой, находилось такое. Она уже сорвала голос, разбила костяшки пальцев о рухнувшую ширму, а нестабильный Дар то и дело выплескивался вовне, заставляя ткань палатки опасно потрескивать.

Глава клана стоял и смотрел, лишь порой окутываясь едва заметной пленкой защиты. Его лицо оставалось таким же спокойным ― только между бровей все глубже и глубже намечалась морщина.

Только когда Ника, в отчаянии, замахнулась на него, на тонком детском запястье сомкнулась чужая ладонь. Мягко, не причиняя боли, но так, что не дернешься. Миг, рывок...

Она так и не поняла, как оказалась в чужих объятиях. Рванулась, желая освободиться:

― Пустите! Оставьте меня в покое!

Бесполезно.

― Пустите! Я...

― Плачь, мальчик. Плачь. ― голос главы клана не дрожал, но было в нем что-то почти неуловимое, заставившее Нику замереть. И вспомнить ― тот тоже потерял сегодня сына. ― Если больно, значит, ты еще жив. Все просто.

Ника зажмурилась, до боли сжав зубы и многострадальные кулаки. Глаза жгло, в горле стоял колючий ком, не давая дышать, а голова кружилась, намекая на то, что еще немного ― и она позорно свалится в обморок.

Просто, да?

Руки мужчины были большими и теплыми, неуловимо пахло незнакомыми благовониями, а завеса синего шелка отгораживала от мира, заставляя забыть обо всем.

Ника разрыдалась.

* * *

Когда несколько часов спустя Кайран вышел из истерзанной палатки, первым, кого он заметил, был старый целитель. Взгляд, поклон ― и он скрывается внутри, чтобы вновь осмотреть своего маленького пациента.

Глава клана улыбнулся. Миоку всегда отличался преданностью своему делу. Сейчас старику было совершенно не важно, что в палатке, скорее всего, все еще витают остатки силы Избранного ― ему просто нужно было убедиться, что с мальчиком все в порядке. Именно за это качество его ценило и берегло уже третье поколение глав кланов.

Жаль, что он уже так стар. Такие люди встречаются слишком редко.

― Господин Кайран?

А вот Орин к мальчику не кинулась, и правильно сделала. Впрочем, даже если бы попыталась, ее бы тут же остановили ― целителя защищает его Дар, а женщина совершенно беззащитна.

Но это не помешало ей сверлить его вопросительно-требовательно-просящим взглядом. Чего она желает, было ясно без слов.

― С мальчиком все в порядке. Мне удалось достучаться, а природа сделала остальное. ― губы Кайрана чуть дрогнули в недовольной гримасе. Все же методы, которые пришлось применить, чтобы вытащить из мальчика эмоции, были далеки от мягких. Иначе было нельзя, но это не значило, что ему это нравилось.

Орин наклонила голову в легком поклоне.

― Спасибо, господин.

Глава клана качнул головой.

― Не стоит, это было нужно не только вам. ― легкая пауза, движение рукой ― безмолвное приглашение следовать рядом. ― Орин, насколько хорошо ты знаешь Саана?

Женщина на миг задумалась. Потом улыбнулась.

― Достаточно хорошо. Хотя и не идеально.

― Идеально мы не знаем даже самих себя. ― судя по голосу, мужчина был доволен ответом. ― Мне нужны ответы на некоторые вопросы.

― С радостью помогу вам, господин. ― даже на ходу поклон Орин получился неуловимо-грациозным. ― Но где...

― Туда. Думаю, мне уже должны были поставить другую палатку.

Палатку в самом деле поставили. Чуть поменьше, но в остальном она ничуть не отличалась от прежней. Небольшой столик, две скамьи и постель в углу. Условия, роскошные для воина ― но никак не для главы клана.

― Садись, Орин. Сейчас принесут чай.

― Благодарю, господин. ― женщина несколько неловко уселась на скамью, подогнув под себя ноги. Раньше ей практически не приходилось пользоваться ничем подобным ― такая мебель использовалась исключительно в походах, причем в зимнее время, когда на земле не усидишь, даже устлав ее шкурами и подушками в несколько слоев.

Кайран терпеливо дождался, пока вдова его сына примет более-менее удобную для себя позу. И только потом заговорил снова.

― Орин. Расскажи мне, что произошло в поместье. С самого начала.

* * *

Женщина рассказывала долго. Обстоятельно, со всеми подробностями и ничего не скрывая ― даже своих мотивов. Слишком хорошо она знала главу клана, чтобы ему лгать.

Но все заканчивается. Закончилось и это.

― Вот как. ― Кайран задумчиво смотрел в пустоту, мерно проводя пальцами по столешнице. Чай уже давно остыл, а мягкий свет амулетов разгонял предвечерние сумерки. До ночи оставалось совсем немного.

― Я понимаю, что поступала неподобающе верной жене, господин. ― виновато склонила голову Орин. Впрочем, в голосе ее не слышалось ни капли раскаяния. ― Но я всего лишь хотела оградить своего мужа от последствий его...

― Глупости. ― отрывисто закончил глава. ― Именно глупости.

― Да. ― кивнула женщина. ― Но у меня не получилось. Духи рассудили иначе.

Лицо главы клана осталось невозмутимым.

― Так или иначе, мой сын мертв, и хотя я скорблю о нем, мне следует заботиться о клане. И поэтому я желаю попросить у тебя... несколько советов.

Советов?

Орин с легким удивлением взглянула на собеседника, и только приличия не позволили ей выразить его более явно. Глава клана просит совета у женщины? Более того, не ради забавы, а собираясь прислушаться?

Невероятно. Для любого другого ― но не для Кайрана Ши.

― Я с радостью сделаю все, что смогу. ― понимание того, что глава оценил ее ум, приятно ласкало самолюбие и успокаивало тревогу о собственной судьбе. Похоже, мужчина не собирался карать жену и наложниц нерадивого сына, и Орин собиралась сделать все, чтобы это намерение таковым и осталось.

А это значило, что ей нужно быть полезной.

― Мой старший сын мертв, младшего не интересует ничего, кроме воли духов и пути дзинтаи, а дочь слишком мала. ― слова главы падали в пустоту неторопливо и веско, словно камни. ― Смерть Данару, как наследника, может вызвать брожения ― как внутри клана, так и среди его врагов. И в это время я не могу позволить себе упустить такой шанс усиления, как Избранный Змеем.

Орин медленно кивнула. Чтобы понять это, не требовалось быть гением. Как бы плох не был Данару, он был наследником и залогом стабильности. А теперь этого залога не стало.

― Но и заставить мальчика остаться я тоже не могу ― от этого будет больше вреда, чем пользы. Я не настолько высокомерен, как мой глупый сын, и понимаю, что просто не сумею контролировать Избранного, который ненавидит как меня, так и мой клан. Это слишком рискованно.

― Значит, вам нужен способ привязать Саана к клану?

― Да.

Орин молчала несколько минут. Задумчиво хмурилась, прикусывала губу и даже, забывшись, выстукивала пальцами по столу какой-то несложный ритм. Кайран ждал.

Наконец она заговорила.

― Господин... вы ведь понимаете, что это будет очень нелегко?

Кивок.

― Я попробую уговорить мальчика отправится с вами в главное поместье. ― тон у женщины был несколько задумчивым, но почти уверенным. ― Думаю, у меня получится ― мне он доверяет, да и остаток холодов ему нужно где-то пережить. Саан умный ребенок, он поймет. А за это время... вы должны доказать, что достойны. Просто не торопитесь.

Кайран едва слышно вздохнул.

― Я не собираюсь торопиться. Но даже если мне удастся вызвать его доверие, это не значит, что он останется в клане.