— Это должно сработать и для нас, — вмешался Айзек. — Нам нужно время, чтобы забрать ее боевую форму из хранилища "Кроноса".
— Замечательно. Давайте все встретимся сегодня позже и обговорим детали за ужином. А пока, — он протянул Сьюзен код-ключ, — пожалуйста, примите этот бесплатный номер в пользование на время вашего пребывания. Это пентхаус "Ринг Сьютс" на верхнем этаже вестибюля по правому борту. Я уверен, что вам он придется по вкусу, но если что-то пойдет не так, пожалуйста, не стесняйтесь, дайте мне знать.
— Ринг Сьютс? — Нахмурившись, Сьюзен отметила это. — Он будет обставлен мебелью?
— А почему бы и нет? — ответил Толстяк, в замешательстве нахмурив брови.
— Мебель, — с улыбкой сказала Сьюзен, оглядывая роскошную меблировку в центральном пространстве пентхауса.
— Говори за себя. — Кефали наколдовала миниатюрное глубокое кресло на кухонном столе и запрыгнула в него.
Айзек заглянул в одну из спален.
— И у них уже распечатана моя любимая кровать, — сказал он. — Мило.
Сьюзен подошла к окну и стала наблюдать за сатурнианским рассветом.
— Я нарушаю какие-нибудь правила, делая это? — внезапно спросила она.
— Немного поздновато для этого, вам не кажется?
— Но так ли это?
— А. — Айзек пожал плечами. — Возможно, вы их неудобно нагибаете. Я не думаю, что детективы СисПола так хороши, как предпочтительный для оортан образ — "гладиаторы".
— Хотите, чтобы я остановилась?
— Нет, нет, — пояснил он. — Во что бы то ни стало, пожалуйста, продолжайте. Равив может пожаловаться, но мы можем достаточно легко продать ему вашу идею. Все, что мы должны сказать, это то, что мы пытаемся раскрыть это дело как можно быстрее, как он нам и сказал. "Инновационное нестандартное мышление". Вот как я это сформулирую. В худшем случае, он может отругать нас. — Он присоединился к ней у окна. — А как насчет вашего правительства? Они не возмутятся этим?
— Именно они прислали меня сюда с боевым корпусом. Я предполагаю, что они хотели, чтобы я им воспользовалась.
— Достаточно справедливо. Тогда я оставлю это. — Айзек открыл окно связи. — Диспетчер.
— Здесь диспетчерская Фемиды. Мы слышим вас, детектив Чо. Чем можем помочь?
— Несколько дней назад я отправил ящик для хранения в логистическом центре станции, и мне нужно, чтобы его извлекли и доставили ко мне на "Атомик Резорт". Отправляю номер моего дела прямо сейчас.
— Получен номер дела. Дайте мне минутку, сэр, — ответил диспетчер. — А, вот и мы. Похоже, к заказу на хранение были приложены дополнительные инструкции. Извлечение его может занять больше времени, чем обычно.
— О? В чем, по-видимому, проблема?
— Это вы мне скажите, детектив. У меня здесь послание, цитирую: "Засуньте эту штуку в самую глубокую, темную яму логистических центров станции, чтобы она никогда больше не увидела дневного света".
Сьюзен подняла бровь, и он покраснел.
— Я... не помню, чтобы говорил это. — Он прочистил горло и взглянул на Кефали. — Разве я это сказал?
Она подняла табличку с надписью: "ТЫ СДЕЛАЛ ЭТО".
— Это не похоже на то, что я бы сказал.
— Детектив, как видишь, к записке прикреплен аудиофайл. Я могла бы воспроизвести его для тебя, если хочешь.
— Э-э, нет. — Он старательно избегал взгляда Сьюзен. — В этом, ммм, не будет необходимости.
— К счастью, похоже, что ящик еще только предстояло переложить на долгосрочное хранение. Там. Я приостановил заказ на такое хранение и ставлю в очередь новый заказ для доставки в ваше местоположение. Он должен быть у вас примерно через три часа. Этого будет достаточно, или вам нужна ускоренная доставка?
— Нет, это сработает. Спасибо, диспетчер. На данный момент это все.
— Не за что, детектив.
Окно связи закрылось.
— "Глубочайшая, темнейшая яма"? — спросила Сьюзен с причудливой улыбкой на губах. — "Никогда больше не увидеть дневного света"?
— Уверен, что не это имел в виду.
Кефали подняла новую табличку, на которой было написано: "ОН ИМЕЛ В ВИДУ КАЖДОЕ СЛОВО".
— Ты, — он указал на аватара, — не помогаешь!
Торн сидел за квадратным стальным столом в центре безвкусной абстракции. Шесть из его восьми щупалец сложились наподобие обычных человеческих ног, а два оставшихся он положил на стол, сжав и согнув, как человеческие руки. Его голова вращалась быстрыми рывками, рассматривая фигуру, сидящую на противоположной стороне, через различные входные устройства. Ни одно из них не прояснило личность таинственного человека, поскольку его аватар представлял собой черный силуэт с толстой белой каймой.
— Кто ты такой и чего ты хочешь? — потребовал он.
На получение ответа ушло восемь секунд, что привело Торна к подозрению, что сигнал поступил с одного из спутников Сатурна.
— Как и говорилось в моем сообщении, просто думай обо мне как о фанате, — ответила фигура синтезированным голосом, таким же фальшивым, как и ее аватар. — Хотя, если ты настаиваешь на имени, можешь называть меня Одачи.
Торн задавался вопросом, разумно ли было встречаться с этим анонимным человеком, но сообщение, которое он получил, пробудило в нем интерес. Показательный матч был необычен сам по себе, его соперница не была похожа ни на кого, с кем он когда-либо сталкивался, а затем таинственный "фанат" отправляет ему тщательно сформулированное сообщение через час после выхода в эфир первой рекламы.
"Я ЗНАЮ ЕЕ СЛАБОСТЬ", — гласил заголовок.
И вот, желая узнать больше, он оказался здесь, сидя в зашифрованном абстрактном домене напротив темного "поклонника".
— Неважно, — наконец сказал Торн. — Держи свое настоящее имя при себе. Просто переходи к делу. Чего ты хочешь?
— Помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь.
— Ты думаешь, что сможешь справиться с этой машиной для убийства Администрации в одиночку?
— Она никогда раньше не сражалась на арене. Это дает мне преимущество.
— Она — миротворец Администрации. БОЕСИНТ. Искусственный солдат на передовой самых горячих конфликтов в ее вселенной.
— Это не одно и то же.
— Нет, — уверенно сказал Одачи. — Это еще хуже.
Торн откинулся назад. Он был чемпионом арены Толстяка и пользовался преимуществами покровительства старого синтоида. Изменились бы их отношения, если бы он проиграл? Не начнет ли он терять часть своего блеска? Стал бы Толстяк искать другого чемпиона, который возглавил бы его список? Конечно, это был показательный матч, но для Торна это мало что значило. Он всегда боролся за победу. Зрители заслуживали не меньшего, чем он сам.
— Как ты думаешь, она понимает правила этикета на арене? — спросил Одачи. — Негласные правила ведения боя, по которым живешь ты и другие гладиаторы? Конечно, нет. Она собирается наброситься на тебя со всем, что у нее есть, потому что это все, что она понимает.
Та же мысль пришла в голову и Торну, и это встревожило его. Поединок с этим агентом Администрации был бы непохож ни на один поединок, в котором он когда-либо участвовал. Неужели небольшая дополнительная помощь — небольшая страховка — действительно так сильно ранит его гордость?
— Что ты предлагаешь?
— Это. — Между ними появилась светящаяся папка.
— Что это?
— Тактический анализ Гордиева отдела для боевого корпуса миротворец Тип-92, — сказал Одачи.
— Где ты это взял? — спросил Торн.
— У меня есть свои источники.
— Мало у кого есть доступ к банкам данных Гордиева отдела.
— Да, — сказал Одачи елейным тоном. — Мало кто это делает.
— Зачем отдавать это мне?
— Давай просто скажем, что я не ее поклонник, и оставим все как есть.
— Отлично. Храни свои секреты. — Он наклонился ближе и внимательно изучил схему. — Тип-92?
— Это не совсем соответствует типу 99, который использует агент Кантрелл, но, тем не менее, ты должен счесть информацию ценной.
Одачи открыл файл, и на нем появились очертания корпуса, появилась машина. Ее броня из мальметалла превратилась в стекло, открывая расположение приводов, элементов питания, ускорительного топлива, информационных систем, конструктивных соединений. Все это было там.
Но все это было сделано не для того кадра.
— Бесполезное, — заключил Торн.
— Не будь таким поспешным, — призвал Одачи. — Ты упускаешь одно важное различие между этим боевым корпусом и синтоидными гладиаторами.
— И что же это?
Одачи выделил один компонент в сильно защищенном центре корпуса БОЕСИНТА.
— Это. Дело в коннектоме.
— Дело?
— Администрация не разрешает беспроводную передачу данных коннектомов, так что умы их БОЕСИНТОВ существуют в единственном экземпляре, и этот экземпляр должен быть перенесен вручную от одного синтоида к другому.
— И что с того?
— У Сьюзен Кантрелл нет резервной копии, кроме ее коннектома. Она существует только в рамках этого тела.
Холодок осознания пробежал по разуму Торна. Сьюзен Кантрелл могла умереть на арене? Ни один гладиатор не пошел бы на такой риск! Каждый из них знал, что информационные системы в их синтоидах могут стать неисправными, и для предосторожности он лично создавал резервную копию коннектома перед каждым матчем.
— Это место находится в наиболее защищенной части корпуса, — сказал Торн.
— Как ты справишься с этой проблемой, зависит от тебя.
— Как я справлюсь с этим? — выплюнул он в ответ.
— Ты хочешь победить, не так ли? — ответил Одачи с вкрадчивой уверенностью.
— Не притворяйся, что ты меня знаешь.
— О, мне не нужно притворяться. Тебя легко понять, если слово "мужчина" вообще применимо к тебе, — сказал Одачи.
— Родился как Тайрон Хоаг на орбите карликовой планеты Макемаке двадцать три года назад. Получил свои вживленные биопрограммные импланты в возрасте четырех лет и оставил свое органическое тело позади в возрасте пятнадцати лет. Посмотри на все, от чего ты отказался в погоне за своей мечтой о гладиаторстве. Не только свою плоть, но и свою человечность. Ты жаждешь победы, и из-за этого голода ты примешь это, нравится тебе это или нет.
Гнев Торна вспыхнул, и он почти вышел из абстракции прямо здесь и сейчас, но заколебался. Папка висела над столом, искушая его, соблазняя обещанием победы.
Он боялся; он признался в этом самому себе. Боялся проиграть. Боялся больше не быть "Чемпионом". Боялся, что Кантрелл и ее военный синтоид унижают его. И этот таинственный человек был прав; Кантрелл собиралась ударить его всем, что у нее было. Разве он не должен сделать то же самое? Разве он не должен использовать каждое преимущество, использовать каждую
слабость?
Да, но...
Он заколебался.
Колебался.
Колебался.
А потом он схватил папку и покинул абстракцию, не сказав больше ни слова.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Я покопалась в прошлых матчах Торна, как ты и просила, — сказала Кефали из-за плеча Айзека, когда они со Сьюзен вошли в свой контейнер с самолетом. Ящик с боевой формой был доставлен на корвете СисПола и теперь размещался в удлиненном основном корпусе самолета.
— Что ты нашла? — спросил Айзек.
— Пожалуй, единственное, чего ты не можешь ожидать, — это неожиданностей. Он знаменит тем, что переключается между разными синтоидами в каждом матче, практически не меняя стиля боя или вооружения.
— Значит, это импровизация, — сказала Сьюзен, пожимая плечами. — Должно быть весело.
Айзек нажал на защелку сбоку изменяемого крыла, и прог-сталь раскрылась, обнажив ящик для хранения. Сьюзен ввела свой код доступа, и металлическая обшивка ящика сдвинулась в обе стороны.
Боевой корпус возвышался в тесном пространстве — гибкая боевая машина, готовая к сражению.
— Как именно это работает? — спросил Айзек.
— Мне нужно, чтобы вы сняли картридж с моим коннектомом на позвоночнике и установили его в боевой корпус. — Она постучала по открытому пазу на полпути вниз по спинке боевого корпуса. — Это входит прямо сюда. После этого корпус активируется автоматически, и у меня будет полный контроль.
— А если он не включится?
— Так и будет.
— Но если этого не произойдет?
— Тогда вытащите футляр и вставьте меня обратно в мое синтетическое тело общего назначения. Вот так просто.
— Хорошо. Понял.
Она сняла нож с задней стенки ящика и протянула ему рукоятью вперед.
— Для чего это? — спросил Айзек, берясь за нож.
— Вам нужно будет прорезать эпидермис, чтобы добраться до моего картриджа.
— Администрация заставляет людей вонзать вам нож в спину, чтобы перенести ваш коннектом? — спросил Айзек. — Кто разработал эту систему и о чем они думали?
— Что есть, то есть, — безразлично сказала Сьюзен.
— Я могу сделать передачу с помощью робокопа, если хотите, — предложила Кефали.
— Спасибо, но нет, — сказала Сьюзен. — Без обид, но я бы предпочла, чтобы это сделал Айзек.
— Поступай как знаешь. — Кефали исчезла с плеча Айзека.
— Я готова. Давайте сделаем это. — Сьюзен повернулась и задрала верх своего делового костюма, подставив обнаженную спину с небольшим U-образным углублением на ней посередине.
По всей ее спине материализовалось абстрактное искусство в виде женщины в развевающихся белых одеждах с черепом в серебряном головном обруче. Айзек задумался, должно ли это изображение олицетворять смерть. Фигура держала в руках свиток пергамента, и его чувствам потребовалось мгновение, чтобы перевести версию Администрации на английский.
— Э-э, Сьюзен?
— Что?
— У вас на спине сообщение.
— И что?
— Здесь написано: — Если ты это видишь, у тебя большие неприятности.
— Упс. Должно быть, оставила его включенным по умолчанию.
Прокручиваемый текст сменился графическими инструкциями по извлечению ее кейса.
— Можно начинать резать в любое время.
— Правильно. — Айзек совместил кончик ножа с вершиной U-образного углубления и надавил внутрь.
Медленно.
— Почему так долго? — спросила Сьюзен.
— Я стараюсь быть осторожным.
— Почему? Вы думаете, что сможете причинить мне боль этой маленькой зубочисткой?
— Привет. Вы хотите сделать это сама?
— Я не могу сделать это сама. Иначе я бы так и сделала.
— Тогда дайте мне спокойно поработать. Это мой первый раз, когда я вырезаю что-то на чьей-то спине.
— Хорошо, — вздохнула она. — Простите.
— Почти получилось. — Он повернул нож, затем провел им вверх по остатку буквы "U". Он приподнял лоскут плоти.
— Хорошо, я вижу щель в вашем позвоночнике.
— Вот и все. Готовы?
— Готов.
— Отправляю код разблокировки.
Щель открылась, и синтоид Сьюзен дернулся, затем зафиксировался на месте.
Айзек сунул руку в прорезь, схватил тонкий картридж и вытащил его. Тот представлял собой квадрат размером и толщиной с его ладонь со стрелками по обе стороны, указывающими правильное направление. Он взял его обеими руками и подошел — медленно и с большой осторожностью — к задней части боевого корпуса. Он выровнял картридж по пазу и вдавливал его до тех пор, пока не почувствовал первый намек на сопротивление.
Боевой корпус содрогнулся, и он попятился от него.
