ИЛ-76 взлетел и понёс меня в Москву с посадками на дозаправку. Так как имелась ещё и разница во времени прибыли к месту назначение к обеду.
Взял билет на вечерний поезд до Киева и позвонил товарищу генерал-лейтенанту, пригласил его пообедать, а заодно и встретиться.
Моему звонку он обрадовался. Наверное, опять прятался от раннего прихода домой к родной жене. Встретились в ресторане, и я в первую очередь передал ему свои подарки. Бутылку настоящего французского коньяка, хотя в этом утверждении не был уверен и кофту из ангорской шерсти для жены. В то время обедать за границу ещё не летали. Мои подарки были очень редкими и роскошными. Исполнив ритуал дарения и принятия подарков, мы приступили к ритуалу общения. Первое, что сообщил мне товарищ генерал-лейтенант, поразило меня. Он сделал открытие! Его жена оказалась нормальной женщиной! Особенно после жизни врозь. Через месяц по её предложению его мать переезжает к ним в Москву. Мать духа невестки не переносила, но теперь всё изменилось! Она уже трижды побывала у них. Как не странно былая вражда ушла, и они с невесткой подружились. Второе сообщение было сделано начальственным тоном:
— Вы там хорошо устроились! Втроём отдыхаете, а я здесь один. Мне плохо и скучно, поговорить не с кем. Вот я и решил. В ноябре в Тёплом Стане будут организованны курсы повышения квалификации старших офицеров нашей конторы. Ты уже зачислен в списки слушателей, а потом я оставлю тебя в Москве.
Он строго смотрел на меня, подчёркивая своим взглядом, что никакие возражения не принимаются. Да их у меня и не было. Проведать отца раз в два месяца, сходить на могилу матери я могу и приехать из Москвы. А больше меня там ничего не держит. Поэтому я просто кивнул головой, толи, соглашаясь, толи, принимая сказанное им как уже свершившийся факт.
Мы хорошо посидели. Обед плавно перешёл в ужин. Говорили о разных мелочах. О своих неприятностях я молчал. Поезд уходил вечером, поэтому я никуда не спешил, а товарищ генерал делился своими новыми планами дальнейшей жизни. Администратор ресторана женщина лет 30 несколько раз подходила к нам. Мы выпили и я утверждал, что это она делала из-за моей красоты. Понять меня и моё игривое настроение не сложно. Я видел госпиталя, они были полны ранеными, искалеченными парнями. Видел штабеля грузов "200", запаянных цинковых гробов ожидавших отправки на Родину. За несколько часов проведенных на аэродроме, вдоволь насмотрелся на погрузку "ИЛ-76". Грузили раненых, искалеченных молодых ребят и гробы. Война набирала обороты, собирала свою жатву, жизнями и здоровьем в основном молодых ребят. Поэтому для меня вернувшегося живым, пусть и немного поцарапанным, но не искалеченным все женщины были красавицами. Об этом можно и не говорить. Ну, а если говорить честно, женщина была не плоха, очень не плоха!
Стройной брюнеткой с симпатичным лицом. На руке её не было обручального кольца. Не знаю почему, но внимание на это обратил сразу. Не теряя времени и сообщил ей, что я холост и что мы будем хорошей парой. Она дежурно улыбалась. Выпившие посетители наверняка говорили ей и не такое. Вот она и пропускала всё мимо ушей, а может, это ей было не нужно? Её имя и фамилию я прочитал, на приколотой к её жилету карточке. Свой телефон и адрес, не смотря на мою просьбу, она не дала. А напрасно! Узнать его мне было не трудно, но она этого не знала. Ну и ладно ...
Если говорить серьёзно, то подходила она по другой причине. Сидевший со мной, мой товарищ генерал-лейтенант, даже одетый в гражданский костюм излучал силу и власть. За долгие годы руководящей работы, он приобрёл это ощущаемое людьми излучение флюидов власти. Это было заметно даже простому прохожему, а уж работники сферы обслуживания чувствовали силу власти и деньги на уровне инстинкта. Вот такова была истинная причина её внимания.
Но я от неё, даже понимая всё это, не отставал, назвал своё имя. Думаю, она его сразу и забыла. Опять повторюсь. Напрасно! В общем, мы посидели тогда хорошо, душевно. Товарищ генерал-лейтенант погрузил меня в мой вагон поезд на Киевском вокзале. Мы с трудом простились и еле расстались. Застучали колёса и я отключился. Тогда ещё не было таможен и границ между братскими республиками и народами, мы были одной страной, а не двумя государствами. Поэтому ночью меня никто не беспокоил. Утром уже нормальным человеком я вышёл на Центральном вокзале города Киева. И радостно вдохнул воздух родного города. Я приехал домой с той не нужной никому и непонятной войны. Приехал сам, живой и целый! Царапины были не в счёт ...
Вечером этого же дня я проведал отца, отнёс свои подарки.
На следующий день явился в контору. Доложился, отчитался за командировку, получил, что положено и почувствовал облегчение. Вечером отметили мой приезд с товарищами генерал-майорами. Передал им привет и новости от товарища генерал-лейтенанта, вручил им подарки. Мы хорошо посидели, ну и выпили ..., тоже хорошо.
На следующий день мне было не очень хорошо, промучился весь день, и снова пришлось вечером пить. Вечером у Виталика и Зины мы собрались уже всем семейством. Подарки вызвали восторг у женской половины и определённые вопросы у мужской половины. Виталик всё время пытался узнать у меня о моих романах с женщинами. Он по секрету рассказал мне, что у него роман, с одной из пациенток и медсестрой одновременно. Я не хотел разочаровывать его, рассказывать о своих романах с камнями под пулями и придумывал пикантные истории на ходу. Он был очень доволен и смаковал все подробности моей фантазии. Тогда и решил подарить ему, как только достану "Камасутру". Пусть практикуется!
Все мои близкие знали, что я был на курсах переквалификации в Москве, изучал новое холодильное оборудование. На том и успокоились.
Эта командировка не принесла мне наград и новых званий, только пополнила мой арсенал и денежный клад. Но мне это нравилось больше. Я был доволен и совсем не переживал. Светлые дли счастья от возвращения, прошли быстро, потекла обычная рутинная жизнь, разбавленная работой. Наш отдел теперь разросся и занимался обобщением агентурных, оперативных данных для картотеки. Так же мы знакомились с материалами аналитиков прогнозирующих возникновение возможных ситуаций.
До нового Года я скучал и занимался всем этим, но в конце января уже нового года мне попался обзор одного молодого аналитика по афганцам. Цифры в нём поразили меня. В этой войне страна несла не только потери убитыми, искалеченными, но получила и резкий рост преступности. Причёсанная и приглаженная статистика не могла скрыть этого факта. Молодой аналитик пошёл в своих исследованиях дальше, он ссылался на статистику роста преступлений после Великой Отечественной войны. Тогда с войны вернулись миллионы людей умевших убивать и не боявшиеся вида крови. Основываясь на тех данных, он прогнозировал всплеск роста преступности, увеличение особо тяжких преступлений. При этом он подчёркивал, что люди прошедшие Афганскую войну, из-за проводимой государством не разумной политики, пополнят и потеснят старые кадры уголовного мира. Я сам был в Афганистане, видел всё своими глазами. Государство готовило людей для войны, учило убивать и не бояться крови, не просыпаться по ночам от кошмаров, когда сняться убитые тобой люди. А потом оно бросало этих людей в жизнь нашего мира, совершенно не заботясь о том, что у них уже другая психика, другие понятия о чести и жизни.
Часть из этого отправленного в жизнь контингента попала к нам, пополнила ряды МВД, армии. Но это было едва ли 8-9%. Да и то, попадая в боевые подразделения, они ещё как-то приживались.
А кому-то уж очень повезло, и он попал в конторы, пополняя ряды клерков. Основной закон успеха и продвижения в рядах клерков это умение прогибаться и вилять хвостом. Они это делать не умели и в конторах не приживались, пополняя ряды уволенных на гражданку. Вот для таких не прижившихся людей, людей, не имеющих никаких специальностей, умеющих только стрелять и убивать, дальнейший путь был один с двумя дорогами. Тихо спиваться или становиться преступниками людьми вне закона.
От них взяли всё, а взамен, как всегда не дали ничего. Эти лишние люди выживали, как могли, сбивались в стаи себе подобных или вступали в уголовные кланы. Здесь их бесстрашие, умение убивать, не боязнь крови были устрашающим фактором и очень ценились.
Я настолько заинтересовался этим вопросом, что на совещании начальник отдела отметил моё служебное рвение. Вот с его разрешения я и занялся изучением архивов.
Меня интересовала статистика совершённых преступлений и данные на лиц совершивших их, после Великой Отечественной войны. Цифры поразили меня.
Более 40% заключённых лагерей составляли лица прошедшие войну, многие из них сидели за тяжкие уголовные преступления, разбои и убийства. Бывшие воины, защитники Отечества по разным причинам пополнили уголовный мир, занимая в нём не последние места.
Как-то я посмотрел фильм "Холодное лето 53". Не помню режиссера, но запомнил, что в этом фильме свою последнюю роль сыграл гениальный актёр Анатолий Папанов. В фильме шла речь об амнистии 1953 года, когда амнистированные уголовники захлестнули страну, сея смерть и издевательства. В прессе эту амнистию, уничтожив амнистированных, определившись с приемником вождя, назвали провокацией и подлой подставой врагов нашей страны, почему-то боровшихся за власть в нашей же стране. Однако ознакомившись с отчётами и цифрами статистики тех лет, я имел другое мнение.
Это моё личное мнение, я не пресса, что бы навязывать его кому-то. Картина получалась такой. Лагеря переполнены, огромные средства уходят на охрану, Перевозку заключённых, их содержание. Пусть оно и полуголодное, но после войны, разрухи и это было не посильно для той страны.
Что бы решить эти проблемы и пошли известным путём. Амнистии для уголовников. Идите в жизнь мы вас простили, мы гуманисты. По существу просто зверей выпустили на свободу. Они и занялись привычным делом, начали грабить, убивать. Вот отребье! Вы наше милосердие не оценили? Ну, в таком случае умрите.
Органы НКВД, специальные войсковые группы, просто озверевший народ били на поражение. Более 70%, отпущенных на свободу уголовников закончили свой бренный путь. Я уже цитировал крылатую фразу вождя всех времён и народов:
"Есть человек, есть проблема! Нет человека, нет и проблемы".
Его тезисы свято выполнялись, они были из жизни. По всей стране эта цифра была так огромна, что не хочу даже и вспоминать о ней. Но уголовному миру был нанесен страшный удар, в течение десятка лет он зализывал свои раны.
А сейчас в дополнение к этому происходило первое расслоение общества.
Самое страшное, что отслаивалось молодое поколение, обученное убивать, не боящееся крови. Они начали сбиваться в стаи, жить по своим придуманным законам и понятиям. Пока они теснили уголовников, подминая под себя тех, кто производил левую продукцию. Другого применения эти стаи пока не находили. Трупами и кровью они утверждались, как новая преступная сила, беспощадная и безжалостная.
Но большая часть афганцев не находя себе места в жизни, просто спивалась, а это было невосполнимой потерей для демографии. Пока всё это было особо не заметно, будущее обещали всем светлое. Впереди были последствия всего этого, уменьшение численности населения, рэкет, увеличение численности наркоманов. Но это было не интересное никому будущее ...
Не хочу, что бы кто-то подумал, что я говорю огульно обо всех, кто воевал в Афганистане. Нет! Около 65-70 процентов прошедших Афганистан, были обычными рабочими войны. Они сопровождали конвои, стояли на блокпостах в горах на перевалах, охраняли склады и аэродромы, штабы и госпиталя. Да, они участвовали в стычках с моджахедами, стреляли, но не видели трупов врагов, не орудовали ножами и саперными лопатками, не участвовали в зачистках кишлаков. Они видели только своих товарищей, убитых, раненых, искалеченных. Они видели страшный лик войны. Вот эти люди старались забыть все эти ужасы, выбросить их из памяти. Поэтому они лучше вписывались в мирную жизнь и не становились кадрами для преступного мира.
Я говорил о бойцах разведки, спецгрупп и спецподразделений. Тех, кто убивал, видя лицо врага, смотрел в его угасающие глаза, ощущал его холодеющее тело, вдыхал запах крови из нанесенных им ран. Этих людей и должно было в первую очередь жалеть и любить государство. Но ...
Странная картина истории нашего того государства предстала передо мной. Слабость и либеральность царской власти, мечта интеллигенции о демократии, о которой никто не имел чёткого представления, родили революцию. Затем все очнулись, и началась гражданская война. Разруха после неё, коллективизация, раскулачивание, борьба с оппортунистами, по существу бывшая борьбой за власть среди партийных лидеров всё это усиливало криминал. С ним боролись между этим всем. Великая Отечественная война, разруха после неё дали следующий толчок росту криминала. Новая война на чужой земле тоже внесла свою лепту. Увы! За всё и всегда расплачивался простой народ, которого у нас всегда хватает. Будущее было совсем не безоблачным, но я даже представить не мог, насколько. Тогда не предполагал, что эта война для нас не последняя, что нас ждут новые потрясения и новый всплеск криминала, который сольётся с самой властью ...
В своей докладной отобразил только сухие цифры старой и новой статистики роста преступлений, свой прогноз и предложения, как с этим, по моему мнению, нужно бороться, приложил к ней и записку аналитика. Начальник нашего отдела молодой полковник Герой Союза внимательно прочёл мою докладную. Хочу заметить, что это высокое звание давали и из пропагандистских, политических и других соображений. Но в Афганистане простому офицеру его нужно было заработать, и это было не просто. Тем более если офицер был без связей и просто участвовал в боях. Наш начальник это высокое звание получил честно. Поэтому в резолюции его мнение совпадало с моими выводами, бумага ушла наверх к начальству. Что с ней было дальше? Не знаю. А моя правота ещё в более чёрных красках, проявилась уже через три года. Тогда все и заметались, но до этого Бог решил, что горя бессмысленной войны нам мало. Решил добавить ...
... В апреле взорвался четвёртый блок Чернобыльской АЭС. Мне только не понятно. То ли это был подарок к моему сорокалетию? То ли это было наказание всем нам за наш образ жизни?
В городе Припяти, где жил персонал Чернобыльской АЭС по делам службы бывал часто. Такие места были под особым контролем нашей конторы. Это был красивый новый город, город, построенный за короткий срок на пустом месте.
Что меня удивляет, так это одно. Все АЭС строили в самых живописных местах и обязательно рядом с большим скоплением городов.
До этих событий не очень было заметно разделение того общества, на власть имущих, их прислугу и весь остальной народ. А так же то, что у нас плохой рулевой. Сначала то, что произошёл взрыв на АЭС, попытались замять. А вдруг само потухнет? В городе Припяти объявили учения гражданской обороны. Отключили связь. Закрыли въезд в город и выезд из него. Один из сотрудников нашего отдела был по делам конторы там в это время, он и рассказал нам о тех событиях. Утром часов с 9, народ с детьми высыпал на улицы, занял крыши высотных домов и любовался огнём и дымом пожара над четвёртым реактором. Общую эвакуацию начали только на вторые сутки после взрыва. А о произошедшей катастрофе сообщили, только получив дипломатический запрос правительства Швеции.
