— Кстати! А в "UMG" знают, что у Италии с Россией есть договор о том, что все выступления российских артистов в Италии или итальянских в России должны быть согласованы министерствами культуры обеих стран? А меня моё министерство культуры очень не любит. Прежде всего, потому, что я сумел им нос натянуть и к ним никакого отношения не имею. Иначе бы я просто не смог у вас работать...
— М-да. Вопрос. Сегодня же позвоню, пусть у своих итальянцев узнают. Но скорее всего этот вопрос не встанет. Не забывай, что здесь ты официально — резидент Германии и все будут смотреть не на паспорт, а где ты платишь налоги. Так, что для всех юридически ты полноценная немка, а не россиянка. Кстати, как только ты была объявлена почётной гражданкой даже одного города, а не в четырёх местах, вашему посольству было направлено официальное извещение, что с этого момента ты — Persona grata,* а это значит беспрепятственный и безвизовый проезд в Германию и все страны Шенгенской зоны с сопровождающими. Кстати, без предварительной заявки, где число кажется не ограничено, ты можешь с собой везти до десяти человек без визы явочным порядком. Тебе нужно подать паспорта свой и Али и вам в нашем министерстве иностранных дел вклеят бессрочные вкладыши для безвизового въезда, тебе, как persona grata, а ей, как твоего спутника. Отдайте паспорта Эриху с твоим заявлением про Алю, и он всё за пару дней сделает. Хорошо, что об этом заговорили, а то они письмо прислали, а я бы забегался и забыл.
— Офигеть. Про "Персона нон грата", которую высылают, слышала, а вот наоборот даже не знала. Слушай, а скажи ему пожалуйста, чтобы он узнал про то, как мне своим друзьям въезд упростить...
— Сама скажешь, вот уж язык у тебя есть, а Эрих для тебя и не такое сделает. Ладно, поехали дальше по нашим планам. Дальше после Италии отдохнёшь, и будет тур по Марокко и Магрибу...
— Фред! Но я же девушка...
— Я догадываюсь, что не мальчик...
— Тьфу! Там же арабы...
— А ты, что арабов не любишь? Я так понял, что ты корейцев не любишь, вернее они тебя не любят...
— Да, плевать мне на арабов. Они же мусульмане и на арабском говорят, а я его не знаю, а там ещё и варианты разные есть, а рядом там фарси, пушту, да там ногу сломишь, пока разберёшься...
— А тебе и не нужно. Ты будешь выступать там, где главный иностранный — французский. Я тоже по-арабски ни слова не знаю...
— Но ты же мужчина. А нас заставят паранжи какие-нибудь носить, чтобы лицо не увидели...
— Ну, ты же не будешь по ливийским стойбищам перед верблюдами выступать. Только по городам, где вполне светская европейская культура. Хотя, из гостиницы вам лучше гулять одним не ходить...
— Ничего себе радость какая. А возить нас будут в наручниках и в машине с решётками?
— Ну, не вредничай! Аюна! Споёшь в Дамаске, Триполи, Александрии, Алжире и Оране. А в Марокко в Касабланке, Рабате, Фесе, Марракеше и Танжере...
— У них, что традиция такая по пять городов выбирать?
— Да, Бог его знает. Может получилось так...
— А тебе нужно привыкать говорить — Аллах знает, а не Бог...
— Аюна. Ну, это их правила, не едут в Рим со своей библией... У нас контракт, а это их отработанная схема обкатки новых артистов. Тебе ещё послабление сделали, когда вначале тур по Италии решили сделать...
— Да всё я понимаю... Просто мусульмане... А как они к женщинам относятся...
— Аюна. Наш "Центр Лореллея" можно уже в "Центр Аюна" переименовывать. Так как ты у нас главная артистическая единица, то на тебя будут работать почти все силы нашего Центра. Все остальные местные дела и проекты я оставляю на своих заместителей, и сам буду заниматься всеми твоими делами и вопросами. Теперь давай решать по клипу...
И пошли чисто технические моменты, а в этом у Фреда не забалуешь. Хватка, как у медвежьего капкана. Уже после обеда я уехал весь заинструктированный в репетиционный зал разбираться с песнями. В усиление мне дали Алю с Хрюшей, вернее они обе сами в машину залезли, никого не спрашивая. Самостоятельные все стали, ужас просто. Шучу я так... Куда же я без них... Приехали, уселся я за "Урал" и даже записанное слушать не хочется. В голове крутится разговор с Фредом. Всё-таки до фига он мне информации вывалил и мне её переварить нужно. Попросил Алю Эриха набрать, дала мне трубку, и я объяснил ему, что паспорта он может взять в нашем номере, а мне ещё нужна форма заявления на Алю и Валеру, с ней он может нас в репетиционном зале на Лила-штрассе найти, где Валера я не знаю. Вот ведь назвали, ни одной сирени я поблизости не видел, может раньше росли. И чего я злюсь? Да просто работать не хочется. Сейчас бы поплавать в море и на пляже поваляться. А из-за татушки, которую Аля на мне рисует нельзя пока. В воде может инфекция присоединиться, а на солнце чего-то с кожей может случиться. Это Симона сказала, она знает, а здоровье — это святое. Вообще, офигели французы, я, что из концертов вылезать не буду? Да меня в таком режиме на год не хватит. Так, где тут у меня телефон?
— Алло! Фред! У меня тут вопрос созрел...
— Всего один? Я думал ты меня до вечера пытать будешь...
— Это потом. А в каком режиме у меня концерты намечены?
— Ну, наконец-то! А я там как лев за каждый лишний день бился и никакого уважения и ни слова благодарности...
— Я поблагодарю, когда подробности узнаю...
— В Италии, между прочим, не пять, а шесть городов. Начало тура в Риме за десять дней до концерта. Сначала большая пресс-конференция у нас с тобой. Потом семь дней участие в разных передачах итальянского телевидения — это стандартный промоушен, планируется до двенадцати записей и как минимум две в прямом эфире. Потом перед концертом два дня отдыха и выступление в одном из больших римских залов. Потом остальные концерты, между которыми день или два отдыха. Вся программа тура рассчитана меньше чем на месяц...
— Так. Это я поняла. Мимо римских бань мы пролетели, и развалины Акрополя мы тоже не увидим. Ну и ладно. А к арабам нас когда продадут?
— Вот, что у тебя за язык ядовитый такой... Вообще, сначала будет Марокко, там по пяти городам по одному концерту под фонограмму. Юна, ну, не надо из меня совсем уж тирана делать. В конце марта закончим с Италией, потом почти месяц отдыха и с двадцатого апреля до конца месяца отстреляешься с Марокко, концерты через день, переезды по ночам по прохладе. Я специально настоял на таких же автобусах, как у нас были во время этого тура. Знаешь, мне почему-то показалось, что ты предпочтёшь знакомый автобус, чем через день незнакомую арабскую гостиницу, может даже с клопами, я сам там не был ни разу...
— Не видела я те гостиницы, но только, чтобы автобусы были не хуже.
— Ну, тут, у вас с Алей и у меня будет самый лучший, а вот у остальных наверно попроще. Ну, так и положено, мы же начальство. Иначе у подчинённых не будет стимула расти.
— Нет, но нормальные условия у них будут? Чтобы поспать, умыться, поесть нормально...
— Это точно будет, просто у нас будет немного больше места, а в остальном всё как у всех.
— Ладно. Так я согласна...
— Практически весь май вам на отдых и творчество, а двадцать пятого вылетаем в Дамаск. Здесь график чуть более растянутый. Концерты не через день, а через два на третий. После концерта перелёт на новое место. Здесь будут гостиницы, но требования про изолированность и животных обязались учесть. Дамаск, потом Триполи, затем Египет, потом Алжир — два города, на всё две недели. Для перелётов "UMG" отдаёт нам на время гастролей свой развозной борт пятьсот второй "Конкорд". — Всё, что я помню про "Конкорды" — вроде бы они когда-то делали сверхзвуковой аналог нашей сорок четвёртой Тушки. Даже фильм видел, про то, как его злодеи угробить хотели. Видимо по отсутствию какой-либо реакции с моей стороны, Фред решил добавить информации. — Этот самолёт будет нас перевозить с точки на точку, а потом вернёт в Дюссельдорф или Париж, как мы там решим. В пассажирском варианте берёт не меньше полутора сотен пассажиров, а этот имеет всего шестьдесят мест повышенной комфортности и большой багажный отсек. Кстати, этот же самолёт забросит нас в Марокко, а потом прилетит за нами...
В принципе мне про самолёт понравилось. Да и время для отдыха вроде бы предусмотрено. Но, не зря умные велят читать сноски мелким шрифтом...
— Фред! А ты мне точно про всё сказал?
— Основное всё. — Честно соврал этот гад.
— Ну, давай теперь не основное и не важное...
— Аюна, я бился как лев!
— Ага, читали. Сто тысяч моих янычаров сражались как смелые свирепые львы, но Аллах не послал нам победы и пятнадцать тысяч трусливых русских шакалов разбили наше войско.
— Это откуда...
— Из истории, Фред. Так после разгрома русскими в семь раз превосходящего численностью турецкого войска докладывал султану турецкий паша...
— А это правда было?
— Было и не раз. Были у нас такие военачальники, которые лупили басурман в хвост и гриву и хвалёная турецкая армия, которая как на прогулку до Вены ходила, бежала впереди собственного визга. За подвиги, за то, что иногда бились по колено в крови, многим полкам русской армии жаловались привилегии носить красные сапоги или чулки.** Но, не уходи от разговора.
— Там только между Марокко и Сирией нужно два клипа снять...
— Ага. Весь май нам на отдых называется...
— Но, Аюна, только два малюсеньких клипа... И перед Италией два на итальянском...
— Ой, стукнула бы тебя чем-нибудь...
— Да, ладно. Неужели не снимем? Ты же у нас режиссёр профессиональный...
— Ладно, не подлизывайся. А после июня?
— Пока не решили, скорее всего будет большой тур по Испании и может Португалии. Там, ведь как раз начнётся сезон отпусков и все будут на курортах и Лазурном берегу...
— Ладно. Поняла я всё. А по деньгам это хоть стоит того?
— О! А по деньгам тебе всё Вили расскажет, он как раз сегоня приехал и тебя искал.
— Класс!!! Фред! Отправь его сюда скачками?
— Как?
— Быстро! Я его жду здесь...
— А работать когда будешь?
— Как только пойму за сколько меня — бедненькую и наивную, такую доверчивую и беззащитную сиротинушку в рабство беспросветное запродали злые вороги супостаты.
— Я понял, сейчас Вили к вам подъедет...
Скоро приехал Эрих, который уже забрал наши паспорта и привёз уже распечатанные бланки, которые мне осталось только заполнить. Что под его присмотром я сделал довольно быстро, потом он заверил, что подписано заявление действительно мной собственноручно в его присутствии, вторым подпись поставил какой-то парень из технического персонала. После чего озадаченный курьер уехал на вокзал, чтобы ехать в Берлин. А к этому времени появился сияющий как солнышко Вили.
Какая, на фиг, работа? Мы с Вили и Алей уселись за столом перед его ноутбуком и нам стали показывать... Даже не знаю, как назвать это действо. Получающий от процесса просто физическое удовольствие Вили как заправский торговец или конферансье рассказывал и показывал нам очередной вариант. Там были качественные профессиональные фотосъёмки, были снятые фильмы, мы всё это смотрели и слушали комментарии Вили. Примерно на пятом варианте я задал Вили два вопроса: Сколько это стоит и сколько у тебя здесь собрано вариантов? Хорошо, что я вовремя сообразил, что этот Шахерезад на любимую тему может петь нам сутками. Вариантов он нам подобрал всего ВОСЕМЬСОТ СОРОК. Я очень удивился, что все решили вдруг продать свою собственность на побережье, оказалось, что выставлены в продажу меньше трёхсот. Но остальные охотно продадут, если предложить достойную цену. Зараза! Собака серая! Его счастье, что я сегодня свой заряд уже выплеснул на Фреда. Но Вили на всякий случай всё-таки выскочил из-за стола успев уловить направление моей реакции. Мне на глаза попалась оставленная им визитница, представляющая небольшую коробочку с многочисленными отделениями, довольно крепкая на вид. Я подбросил её перед собой, а потом резким ударом стопы прервал её падение, отправив её в сторону Вили, что удивительно, коробочка попала Вили прямо в живот, чего он совершенно не ожидал. Коробочке и животу Вили никакого особенного вреда не нанесло, но вот эффект от моего номера получился шикарный. Захотел, так не получилось бы. Вили со своей коробочкой в руках и глазами не меньше, чем в треть лица, явно готовый бежать дальше прямо сейчас и очень быстро. Аля, ещё ни разу не касавшаяся этой ипостаси моей натуры, тоже изобразила очень круглые глаза, а они у неё такие красивые и зелёные с искорками, даже засмотрелся немного. Остальные свидетели были далеко и не настолько сильно впечатлились, но тоже смотрят.
— Вили, садись обратно и быстренько отбираешь только уже выставленные на продажу варианты. Всё, давай приступай. Собака серая! Остальным объясняю, знаете, что я снималась в кино? — Народ закивал, многие этапы моей биографии уже стали широко известны. — В первом фильме я играла дочь страшного русского мафиози. Как вы думаете, любимая дочь такого человека должна уметь драться? Вот меня и научили... Ещё есть вопросы?...
Как дети, ей Богу. Им понятно объяснили и все сразу так обрадовались. Только Вили меня тихонько спросил, чем страшен Grauer Hund? А до меня дошло, что я не сильно заморачиваясь использовал русское построение фразы и получилась просто серая собака. А то, что я имел в виду должно звучать: Der Hund ist grau. Что называется, почувствуйте разницу. Постарался объяснить, что в его фразе просто собака серого цвета и ничего в этом особенного, а вот в моём исправленном варианте уже не просто собака, а волк. Вили страшно впечатлился открытыми ему идиоматическими тайнами родного языка. А вот, не фиг! Потому, что — на фиг! Вили удалил все собранные им просто для красоты варианты, но их всё равно осталось больше двух сотен, это меня не устраивает, и что-то я ещё упустил. Вспомнил! Сказал, чтобы он удалил все варианты, превышающие мои возможности по цене. Всё равно осталось больше сорока, но уже хоть дышать можно. Так! Какой бы ещё фильтр придумать? А! Придумал! Сказал убрать все варианты в предместьях и пригородах, словом всё, что ближе сорока километров от больших городов. Почему я сказал сорок, а не сто или пятьдесят? Загадка даже для меня, но раз уж сказал, менять нельзя. Солдаты не должны видеть колебания командира. Осталось всего одиннадцать вариантов. Как всё-таки богатенькие Буратинки любят поближе к комфорту размещаться. А мне как-то хочется наоборот, тихо спокойно и уединённо. Одиннадцать, так одиннадцать, давайте смотреть.
Первый же вариант в окрестностях Тулона, ну не совсем окрестностях, но в местах нам немного знакомых. И что самое неприятное не там, где нам особенно нравилось в гористую сторону, а с другой стороны, на равнинном берегу. Я не помню конкретно этот особняк, но видел я их. Совершенно не интересно, торчат как дачные домики в едва заложенном садоводстве, когда деревья ещё не выросли и одни разномастные домишки среди геройских шестисоточных просторов. Тут конечно особняки, которые с дачными летними халупами не сравнишь, а вот то, что выходишь на крылечко и с соседнего, пусть и расположенного в пятидесяти или даже ста метрах от твоего тебе кланяются, мне совершенно не нравится. Какое на фиг уединение? Конечно, здесь уважают частную собственность, но постоянно быть на виду. Нет уж, спасибище огромное! И тут мне в голову пришёл ещё один фильтр, чтобы берег не был официальным большим пляжем, где лежак в сезон некуда положить. И началось счастье. Осталось всего четыре варианта. С этим уже можно работать.
