— Предупреждаю сразу, дамы, я не владею всей полнотой информации, только тем, что помню с краткого факультатива. Бойцы двести сорокового батальона действуют сработанными пятерками, это ядро будущего подполья. Основной упор в подготовке дается на навыки агентурной работы, психологии, радиодела, компьютерной грамотности, актерского мастерства, далее следует рукопашный бой, бой с использованием подручных предметов, стрелковая подготовка, подрывное дело. — Я перевел дух, пытаясь не упустить ничего важного, но в то же время не утонуть в ненужных деталях. — Поймите, как боец я или госпожа Мидорикава, не говоря уже о госпоже Шираки, вырубим любого из них, несмотря на гендерную принадлежность. Но только вот ни одна из нас не сможет грамотно внедриться в условно враждебную среду, подготовить компромат, психологически правильно обработать возможного агента и завербовать его. Другая специфика у ребят, и нам сильно повезло, что они прокололись, переоценили свои возможности.
— Понятно. Еще что-то можешь добавить? — Президент Тайного студсовета сжала виски, пытаясь унять начинающуюся мигрень, а понимающая ее без слов Хана молча насыпала очередную порцию кофе в турку. — Любая мелочь может быть важной, Такаяма, очень хорошо подумай, вспоминай даже то, что кажется тебе незначительной деталью.
Я прикурил еще одну сигариллу, стараясь никотином взбодрить уставший под утро мозг. Шутка ли, уже светать начало, почти сутки на ногах, да еще с такой нервотрепкой и физическими упражнениями. Немудрено, что мысли путаются. Что же еще может помочь в ликвидации такой серьезной угрозы? Если в школу внедрена сработанная пятерка засланных казачков, как раз предназначенных для подрывной деятельности, это значит, что игра ведется по-крупному. И заказчик сего действа наверняка имеет немалую власть, а юные девичьи сиськи-письки ему интересны только в разрезе поиметь возможность взять за фаберже родителей учениц и увеличить свое политическое влияние за их счет. А это, в свою очередь, наводит на предположение, что играют-то против семьи Курихара в первую очередь. Они владельцы Хачимитсу, у них есть неоспоримый авторитет в Роанапуре и в то же время они имеют наследную должность в правительстве Японии. Что-то я аж вспотел от мысли о людях, не побоявшихся кинуть им вызов на их собственной территории.
— Рэн, ты ведь круглая сирота? И в училище, где ты училась, твои одноклассники сиротами были, так? Ты сама об этом рассказывала. — Неожиданно спросила Ингрид, ни на кого не глядя и выискивая на столе, чтобы еще вкусненького зажевать. — А в этом двести сороковом такие же порядки, или как?
— Мля. Простите, вырвалось. Точно. Все курсанты училищ при батальонах — сироты, а батальон — их семья, это краеугольный камень Устава. — Хотелось хлопнуть себя по лбу, еле сдержался. — Госпожа Мари, запросите пожалуйста дела парней у господина директора, это ведь не запрещено? В них наверняка есть упоминания о родителях, школах, в которых пацаны учились. Нужно проверить их биографии и договоры на обучение, очень может быть, что вас там ждет много неожиданных открытий. Не удивлюсь, если окажется, что у нас тут учатся пятеро ноу-неймов с хорошо состряпанными легендами, которых юридически нельзя исключить из академии. Да и стоимость фотоаппарата, навороченного объектива, позволяющего вести съемку в ночных условиях и рации со скремблером выбивается далеко за пределы финансовых возможностей обычного школьника. Далеко не каждый работающий человек может себе позволить такую роскошь.
Как говорится, немая сцена. Руководящий состав переваривал полученную информацию, а нас с мелкой, убедившись, что больше ничего нового мы сообщить не можем, отпустили отдыхать. Все верно, толку от нашего присутствия никакого, что знали — рассказали, чем могли — помогли, дальше будут принимать решение те, кому это по должности и происхождению положено. А мы неторопливо, прогулочным шагом двинули в сторону своей родной общаги. Настроение, если честно, было не то что отвратительным, нет. Унылым оно было, если уж говорить откровенно. День только начинался, рассветные лучи окрашивали небосвод в умопомрачительные розовые цвета, радующиеся встающему солнышку цветы одуряюще благоухали, со всех сторон доносился птичий щебет. Природе было глубоко наплевать на любые интриги, в которые мы так смачно влипли.
— Что будем делать сегодня? Есть идеи? Ушлепков трогать нельзя, небожители запретили, чем тогда займемся? — Мелкая с разбегу плюхнулась на кровать, вытянув ноги и блаженно потягиваясь. — Рэн, приготовь что-нибудь, до завтрака еще долго, а кушать очень хочется. Наверное, от волнения накатило.
— Сколько же в тебя лезет. Только что же студсовет на сэндвичи обжирала. Вот ты вроде мелкая, Ингрид, а еду не ешь, а поглощаешь! — Ворча себе под нос, пошел засыпать рис в свежеотремонтированную рисоварку, резать хлеб для тостов и варить очередную за сегодняшнюю ночь порцию кофе. — Тебя проще замуж выдать, чем прокормить. А за упырей этих не волнуйся. Если наши начальнички им никакой подставы не придумают, я в них сильно разочаруюсь. А вот тогда мы с тобой плюнем на все запреты и устроим козлам массовый несчастный случай с фатальными последствиями.
— Но-но! Попрошу без гнусных инсинуаций! Я молодой растущий организм, мне надо много и вкусно питаться, чтобы вырасти! И чтобы иметь силы устраивать всяким недоделкам несчастные случаи, тоже нужна масса калорий. — Под моим скептическим взглядом Бьорк несколько смешалась, но быстренько состроила умилительную мордашку и широко-широко раскрыла свои очаровательные голубенькие глазки. — И вообще, я милашка. Ня. Тебе самой нравится меня кормить. Ня. Не надо меня замуж, я тебе еще пригожусь. Ня.
— Да я и не спорю, милашка. Говорила уже, кто-то кошек заводит, а мне ты досталась вместо котенка. — Кофе вспенился, тосты тоже уже поджарились, а баночка персикового джема, от вида которой мелкая еле слышно заурчала, переползая с кровати на стул, обещала вполне достойное начало нового дня. — Ну куда ты пальцами лезешь, погоди, дай сама намажу. Честное слово, я иногда с тобой себя мамочкой ощущаю. На, вечно голодный уничтожитель пищи, трескай.
Минут на десять в комнате воцарилось молчание, прерываемое только хрустом поджаренного хлеба, шипением новой порции вскипевшего в турке кофе, тихим фырканьем клапана рисоварки и птичьими песнопениями, доносившимися из раскрытого настежь окна. Наконец, последний румяный кусочек исчез с тарелок, на дне чашек осталась только гуща, а мы с довольной мелкой откинулись на спинки стульев, прикрыв глаза и подставив лица восходящему солнцу. Сон, как ни странно, будто рукой сняло, значит, следовало решить, что делать дальше.
— Рэн, как думаешь, нас еще вызовут сегодня? — С далеким цыганским заходом начала загоревшаяся какой-то идеей Ингрид, доставая из моей брошенной на спинку койки куртки сигариллы и Зиппо. — Или дадим школе хоть денек отдохнуть от нашего неземного величия?
— Вряд ли. Мы и так уже выше головы прыгнули, когда в таком высоком собрании гордым родовитым принцесскам свои рекомендации давали, а они в растерянности нас слушали. Дальше они сами решать начнут, без советов голоногих нищенок. — Прикурил, выпустил струйку дыма в сторону окна, попутно прикидывая варианты действий на сегодня. — А если даже захотят вызвать — мы с тобой что, собаки привязанные, чтобы по первому щелчку команды выполнять? Оцепление и патрули студсовет сам отменил, так что мы свободны, как ветер в поле.
Еще раз затянулся, глянул потяжелевшим взглядом на подобравшуюся и смотрящую на меня не менее серьезно шведку, в этот момент абсолютно не напоминавшую выражением глаз маленького ангелочка.
— Давай сверим наши позиции, Ингрид. Наверняка ты думаешь примерно так же, но, чтобы не было недопонимания, проговорим все вслух. Мы до приторности вежливы, соблюдаем этикет и кланяемся тем, кому повезло родиться в правильной семье. Мы им не ровня, и нежной дружбы ни с Шираки, ни с Мидорикавой, ни с любой из сестер Курихара у нас не выйдет, даже если мы с тобой наизнанку вывернемся. — Бьорк, не опуская глаз, серьезно кивнула, соглашаясь с моими выводами. — С большинством других учениц здешней богадельни та же история, мы для них ресурс, полезная связь с изнанкой мира, непонятные и притягательные в этой непонятности существа с другой планеты. Но равными себе они нас не считают, а дружба бывает только между равными. Но ведь и они нам не ровня, да, маленькая убийца?
— Я тоже так думаю, Рэн. Удивительно, как мы с тобой похожи, всего неделю знакомы, а понимаем друг друга с полуслова. — Без своего обычного ерничества перебила меня нахохлившаяся блондинка. — Ну да, все верно, мы ведь и кланяемся-то лишь потому, что пытаемся играть по местным правилам и стараемся влиться в коллектив. Нельзя жить в обществе и быть свободной от установленных в нем правил. Пока все правильно говоришь, головорез.
Мы с понимающими гримасами пожали друг другу руки.
— Именно так. Вот только есть одно маленькое "но". И ты и я понюхали пороха, убивали и рисковали быть убитыми. Мы с тобой свободны и ни от кого не зависим. Мы — тот самый ценный ресурс, какого вечно не хватает денежным мешкам и задравшим в небеса нос аристократикам. — С силой вдавив обжегший пальцы бычок в блюдце, криво усмехаясь в ответный волчий оскал Бьорк. — Нас обязательно попытаются прикормить и добиться нашей верности. Деньгами, посулами, услугами, предложением покровительства или еще чем, не важно. И ты знаешь зачем, не так ли, моя маленькая напарница?
— Да что тут думать-то, дылда, все ж ясно, как белый день. Тоже мне, нашла бином Ньютона. — Мелкая выверенным движением выхватила откуда-то винтовочный патрон, ловко прокрутила между пальцами и со стуком поставила его донцем гильзы на стол. — Чтобы в один далеко не прекрасный день, когда игра пойдет не по правилам, мы вытащили их благородные задницы из-под молотков и, возможно, сдохли вместо их высочеств.
— Вот-вот, сестренка. Все верно. И у нас есть целых три года, чтобы выбрать себе хозяйку. Или не выбирать никого, отправив всех желающих к дьяволу. А потому пошли они все нахрен сегодня. Устала я хвостиком вилять. Поехали лучше постреляем, как собирались вчера. — Я поднялся одним слитным движением, потянулся, подмигнул в ответ радостно осклабившейся шведке и пошел собирать вещи для вылазки куда-нибудь подальше от цивилизации. — Устроим себе полноценный выходной, настреляемся от души, к Матиасу зайдем, может, старый пройдоха какую работенку подбросит. В кабаке или в кафешке, в конце концов посидим, как белые люди.
Две никого не трогающих, но вместе с тем странных, иногда пугающих до дрожи в коленках одноклассницы давно скрылись на лестнице, ведущей на первый этаж, но Сакурономия все никак не могла отлипнуть от двери в своей комнате. Она еле успела заскочить к себе, когда хафу с гайдзинкой закончили разговор, быстро собрались и куда-то ушли. Сакурономия хотела поговорить с теми, кто показался ей не растерявшимися в трудную минуту и попросить решить ее проблемы, не бесплатно, конечно, она готова была платить. Покровительством двум нижестоящим по социальной лестнице девчонкам, деньгами, если вдруг они окажутся корыстными, помощью в прекращении бойкота или еще чем, что им может понадобиться. Но не удержалась и, вместо того чтобы, вежливо постучавшись, войти внутрь, замерла у тонкой щелки неплотно прикрытой двери.
Юи вновь и вновь повторяла про себя слова высокой мрачноватой брюнетки: "Не ровня... убийца... убивали и рисковали быть убитыми... добиться нашей верности... зачем... пошли к дьяволу... выбрать хозяйку или не выбирать". И в унисон звучали ответы миниатюрной блондинки с обманчиво детским личиком: "Мы похожи... пытаемся играть по правилам... головорез... вытащили и сдохли". Жаль, что подслушать удалось далеко не все, о чем говорилось в комнате, ее жительницы разговаривали вполголоса. Да и щелка между дверным полотном и косяком была едва заметной, оставшейся от неоднократного вышибания двери и чуточку расшатавшегося косяка. Так что Юи еле удавалось улавливать отдельные слова важной беседы, не более того.
Впервые староста класса 1-D задумалась, а кого, собственно говоря, они всей школой пытаются бойкотировать? Ведь позавчера ночью именно у этих девочек были и травка, и спиртное, и вечеринка с не последними дамами Хачимитсу. А потом они взломали закрытую комнату и попались, но их никак за это не наказали. Чио намекала на возможность приблизить их к себе, на возможную полезность проблемных одноклассниц, но Юи тогда думала совсем о другом. Старшие тоже наверняка что-то знают, и госпожа Шираки, и госпожа Мари что-то такое говорили про армию, даже звание называли, но увы, в голове эта информация совершенно не отложилась.
Сакурономия зябко поежилась. Очень странно начался год, странно и непонятно. Ужасные фото, угроза репутации, мерзкие парни, не успевающий за событиями Совет школы, таинственные одноклассницы с темным прошлым. Но Юи, достойная дочь очень уважаемых родителей, прекрасно знала, что проблемы сами собой не рассасываются. Чем дольше тянуть, тем труднее потом будет их решить. Поэтому вечером нужно будет в обязательном порядке сделать то, что она не сделала утром. Пойти в двести первую комнату и серьезно поговорить с Такаямой Рэнге и Бьорк Ингрид. Сможет Тайный студсовет справиться с возникшим кризисом — прекрасно, нет — у умной девочки Сакурономии Юи будет лишний шанс на благополучное разрешение текущих трудностей. Да и сойтись поближе со столь шустрыми девицами будет не лишним, полуяпонка верно заметила — полезные люди на дороге не валяются. В конце концов не только семьям Курихара и Ямадзаки нужны преданные слуги.
Глава 18. Затишье перед бурей
Две следующие недели были словно сказочными. Вот как будто отпуск наступил после жутко напряженного дедлайна, иначе не скажешь. Нас с Ингрид не дергали ни на какие судьбоносные собрания, не давали каких-то суперважных поручений под видом оказываемых благодеяний, даже в комнату перестали ломиться по любым поводам. Такое ощущение, что про нас просто забыли. Нет, что-то, само собой, происходило, Тайный Студсовет не сидел без дела, задрав лапки кверху в ожидании катастрофы, не те девочки в нем собрались. Во всяком случае, уже в воскресенье во всех комнатах появились жалюзи, а коменда строго-настрого предупреждала всех входящих об обязательном занавешивании окон с восьми часов вечера.
Но ни меня, ни Ингрид старшие товарищи больше на ковер не вызывали и вниманием не баловали, разве что разок забегала Анзу со строгим наказом сидеть тихо, не рыпаться, самодеятельностью не заниматься и вообще сделать вид, будто нас нет. Умные люди обо всем подумают и все порешают без сопливых малолеток, которые могут испортить продуманные планы своими импульсивными метаниями. Потом, помявшись, попросила к пятнице подготовить ей очередной баллон вискаря, сунула полтинник в качестве предоплаты и усвистала по своим делам.
А мы с мелкой лишь пожали плечами на такие известия и, на всякий случай, решили последовать однозначному приказу, приглушить свою яркость и заняться тихим сбором информации и незаметной подготовкой к акции возмездия. Ну, если вдруг наше начальство заболеет пацифизмом и ударится в подставление левой щеки после того, как получило хук справа. Прощать грубое вмешательство в свою личную жизнь ни шведка, ни я не собирались, и неважно, кто и почему его осуществил. Сегодня тебя в голом виде тайно фотографируют, завтра эротические карты с твоим портретом напечатают, а послезавтра билеты в твою комнату продавать начнут, да еще и удивляться станут, почему ты на четырех костях еще не стоишь, люди же заплатили.
