— Замечательно. Как говорил один греческий мудрец — терпение-лучшее лекарство от любой беды. И я рад, что за столько лет ты также принял эту истину, — не повел и глазом Дамблдор. — Так вот, чтобы ответить на твой чрезвычайно важный вопрос, нужно взглянуть на ситуацию со стороны. Знаешь, в политике, как и в шахматах можно стать большим мастером лишь тогда, когда осознаешь собственные ошибки и слабости. Но выиграть можно только тогда, когда осознаешь слабости соперника. И даже это не дает тебе явного преимущества. Лишь после того, как глубоко изучил известное, можно уверенно сделать шаг в сторону и окинуть взором общую картину. Именно она дает тебе необходимое преимущество.
— Очень занимательная лекция по шахматам, однако я не шахматист, и в целом хотел бы услышать хотя бы более-менее честный ответ на то, для чего все это! — не захотел я ввязываться в словесную баталию. Тяга Дамблдора к пространным речам, игра словами, все это было ожидаемо, но совсем не то, чего я ожидал от нашего разговора.— Может быть объяснишь, почему было нужно всеми силами мешать мне заботиться о Гарри, жертвовать своими «фигурами», репутацией, а после… просто отдать, когда «шахматная партия» была уже выиграна. Большое спасибо за решающий голос, конечно. Но к чему все это?!
— В этом то вся и проблема, что ты не шахматист, Сириус, — улыбнулся Дамблдор.— Ведь для шахматиста — проигрыш в партии, это всего лишь проигрыш. Для тебя же — скорее повод в злости разбить шахматную доску. Но вот в чем дело, под ее обломками может остаться лежать слишком много фигур. Несмотря на то, что к моему большому сожалению, видимо, в твоих глазах я приобрел для тебя статус врага — это не отменяет того факта, что я не хочу лишнего кровопролития, которое случится после моей победы.
— Ты это о чем? — остановился я, вынуждая Дамблдора также остановиться, и повернуться ко мне лицом.
— О твоих планах прийти и забрать Гарри не взирая на результат суда, и, разумеется, на все возможные последствия, — как само собой разумеющееся ответил Дамблдор.
— Ты…
— И нет, я не использовал ментальную магию, если ты подумал именно об этом. Иногда, все, что нужно — это немного опыта, и знания слабостей человека, чтобы понять как он будет действовать дальше. Любовь — это величайшая сила, и величайшая слабость одновременно. Она толкает людей на немыслимые поступки… — немного помолчал Дамблдор, погрузившись в свои мысли. Но уже спустя секунду продолжил.— Немыслимые, но не всегда правильные. В целом, достаточно было послушать твое выступление, чтобы все понять. Я, знаешь ли, давно научился читать между строк.
— Охотно верю… — несмотря на его слова, я все это время лихорадочно возводил барьер за барьером оклюментной защиты, которая действительно, казалось бы, осталась не тронутой. Да и артефакты никак не реагировали на вторжение. С другой стороны, они никак не отреагировали и на Феникса. — Но даже если так, то что с того? И какое тебе дело до лишних жертв, если именно ты привел к единственно-возможному решению?
— Меня всегда забавляло то, какими странными путями порой следуют человеческие мысли. Не знаю, что ты успел про меня надумать, но мне не безразлична судьба мальчика, как и людей о нем заботящихся, — серьезно ответил Дамблдор, хмуро глядя на меня из-за поблескивающих на солнце стекол очков.— Молли и Артур — хорошие люди. Как и многие, чьи судьбы могло оборвать твое решение. А также мне не безразлична судьба магической Британии, Сириус. Одну междоусобную войну я уже допустил, и не хочу повторять прошлых ошибок. Тем более, что в данной ситуации, лишних жертв все еще можно избежать.
— Все равно не понимаю, почему ты так уверенно говоришь о том, о чем не имеешь представления? — закончив с защитой, я спокойно выдержал взгляд Дамблдора.— Даже если бы ты не вмешался, допустим, я бы просто забрал Гарри и уехал. Мне абсолютно безразлично остальное. Все бы получили то, что хотели…
В действительности, я был не совсем уверен в том, что Эйвери не попробует на зуб бывшего союзника. Формально он меня поддержал, действительно, остальные могли не проголосовать из-за своих личных причин. Либо их как-то мотивировал Гринграсс, или сам Дамблдор. Я пока что не видел смысла, зачем ему голосовать за меня, и уговаривать остальных этого не делать. Просто так? Бросьте… Здесь ничего не делается «просто так». Действовать, исходя из собственных желаний — удел честных людей. Ну а щелкнуть по носу зарвавшихся «союзников» точно следовало, по крайней мере перед отьездом.
— Я знаю о вашем прошлом договоре с Эйвери, а также о его нынешнем союзе с Гринграссом, — прервал мои размышления старик, вновь продолжив неспешно идти в сторону «Норы». — И этот союз имеет пару пунктов, которые не дали бы тебе спокойно уехать. Гилберт конечно умен, иначе бы я не поддержал его, в противовес вашему с Малфоем союзу. Но его амбициозность мешает думать рационально. Конфликт между вами, который непременно начался бы после твоих действий, мог бы унести очень много жизней. Я знаю про Кассиопею, как и на что она способна. И мне бы очень не хотелось, чтобы случаи, подобные тому, что случилось с гостями из Нового Света вылились на улицы. Месть — это не всегда правильно, Сириус. Тем более, что ты и так получил желаемое.
Я задумался. Если Гринграсс действительно договорился с Эйвери, как и сказал Дамблдор… все это имело смысл. Правда, до масштабной войны между нами дойти вроде бы не должно было. Наверное. Все-таки сейчас именно Крауч министр, и полномочий у него достаточно, чтобы заставить дважды подумать даже Эйвери. Визенгамот — это одно, а контроль министерства — дело другое. Весь силовой блок был именно в распоряжении Крауча… хотя с другой стороны, если я все-таки заберу Гарри — это может ударить и по самому Краучу, и он уже не сможет действовать столь свободно. Возможно даже…
— Так твое условие, это прекращение конфликта? — подумав, я действительно понял, что после объявления меня вне закона, это могло бы побудить Эйвери и Гринграсса к активным действиям против меня и моих союзников. Одно дело — под личиной джентельмена помочь знаменитому борцу с темными силами в поимке преступников. Или даже, будучи не стесненным в средствах и связях вести относительно небольшой конфликт с несколькими лордами.
Другое дело — это вести полномасштабную войну находясь вне закона, когда любой аврор будет пытаться тебя схватить, а противники — методично уничтожать весь твой бизнес. И мне ведь просто придется ответить. Я не смогу бросить Малфоя и Крауча, после всего, что мы сделали вместе. А это значит, что даже забрав Гарри, я не смогу просто так уехать и бросить все на произвол судьбы.
Только сейчас я осознавал, в какой тупик меня могло поставить одно, казалось бы, уже принятое взвешенное и обдуманное решение. Тупик, окончившийся бы морем крови. Даже если не учитывать Кассиопею, которая бы точно не осталась в стороне. Да… Теперь я понял, как Дамблдор так долго находился у власти. Общая картина, значит… Вопрос только в том, что он хочет взамен. И что действительно надеется получить в итоге. В благородные позывы старика я ничуть не верил.
— Бесчисленные возможности выбора определяют нашу судьбу. Каждый выбор, каждый момент — это рябь на поверхности реки времени. Увидев отражение возможного, я думаю, что ты и сам способен сделать правильный выбор, — после недолгого молчания ответил мне Альбус.
— Если не это, тогда что? — правильно интерпретировал я его слова.— Или это такой подарок за все пропущенные дни рождения?
— Я уже говорил это, но скажу еще раз, Сириус, — спокойно взглянул на меня маг.— Я действительно не знал, что бедный Питер стал ключом к Фиделиусу вместо тебя. Более того, у меня были все основания полагать, что это был именно ты…
— Ну да, ну да, — скептически протянул я, перебив Дамблдора, ни на йоту не поверив его словам. Очень уж удобным именно для него было мое заключение. Как и вся эта история с пророчеством в целом. Да и основания… Какие к черту основания, если меня нормально даже не допросили!
— В любом случае, это дела минувших дней, — как ни в чем не бывало продолжил старик.— Так вот, возвращаясь к твоему первому вопросу, я хотел бы еще немного рассказать о фениксах. Эти чудесные создания, помимо прочих удивительных свойств, способны чувствовать тьму. А магия, особенно тёмная магия… оставляет следы. И в тебе ее много, Сириус, очень много. Но также в тебе и все еще достаточно света. Я верю в то, что ты действительно готов заботиться о мальчике. Но также и не могу допустить, чтобы эта тьма поселилась и в Гарри. Ты должен пообещать мне, что Гарри не будет обучен так, как обучали тебя, лорд Блэк. Ну и, как мне кажется, Рон, Джинни и Полумна хорошо дружат. Было бы неправильно разрушать их дружбу.
Дамблдор остановился прямо на холме, с которого открывался вид на изрядно обновлённое хозяйство Уизли, и уже отсюда я мог заметить, как две рыжие макушки, белая и одна темноволосая увлеченно летают возле моделей квиддичных колец. Внизу за ними с лаем бегал большой черный пес.
— Я и так не собирался обучать его темной магии, старик, — усмехнулся я, немного расслабившись. — Обычных чар и зельеварения будет вполне достаточно. Что же до его друзей — я, как никто другой знаю цену дружбе. И никогда бы не разлучил своего крестника с его друзьями.
— Не думаю, что настоящую дружбу можно измерять мерилом цены… Но я рад, что мы смогли понять друг друга правильно, — также улыбнулся Дамблдор, смотря на играющих детей. — Я думаю, что не стоит заставлять Гарри ждать.
С этими словами, он начал спускаться с холма, приближаясь к границе охранных чар, а я все не мог поверить в то, что он действительно не пожелал ничего такого, чего бы я и сам не хотел сделать. Возможно я действительно…
— Единственное, что я еще хотел бы попросить, — мимоходом обронил Дамблдор когда мы уже подходили к зачарованной области. — это доступ к вашей библиотеке. Я надеюсь, что ты не откажешь старику в такой просьбе?
— Зачем тебе… — уже начал я свою фразу, как звонкий вопль: «СИРИУС!!!» выбил все мои возражения из головы. Гарри, заметив меня, тут же прямо в воздухе развернувшись изящным пируэтом, помчался на подаренной мной метле прямо по направлению к нам. Внизу от него не отставал порядком умаявшийся и немного потолстевший за прошедшее время черный пес, с развевающимся на ветру розовым языком.
— Мордред с тобой, договорились, — в последний раз недовольно взглянул я на добродушно улыбающегося старика, на плече которого вновь возникла огненная фигура феникса, и повернулся к приближающемуся мальцу, раскинув руки.
— Гарри!!! — также прокричал я в лицо быстро приближающейся фигуре, которая только под конец начала замедляться, прямо в полете соскакивая с метлы.
— А мы тут играем в квиддич, представляешь?! Мне нравится быть загонщиком, но Билл и Чарли говорят, что у меня талант ловца! А еще я немного заболел, но уже поправился, и лекарства такие противные, но после них дым идет из ушей и носа! Я был совсем как паровоз, это так смешно, и… я так соскучился, Сириус!!! — налетел на меня как ураган немного вытянувшийся ввысь Гарри, перебивая себя начав рассказывать все и обо всем. Его волосы слиплись от пота, сам он был запыханный, раскрасневшийся, но в глазах можно было прочесть искреннюю радость.
— Я тоже по тебе соскучился, малыш, — крепко сжал я его обеими руками. В глаза видимо попала небольшая соринка, нагнанная пылью от проклятой собаки. — И по тебе, собачья морда тоже…
Потрепал я радостно виляющего хвостом пса.
— Здравствуй, Гарри, — тепло улыбнувшись поздоровался Дамблдор, о котором я на секунду успел забыть. Феникс на его плече встрепенулся, внимательно смотря на меня и на мальчика, склонив голову. Чертова курица…
— Здравствуйте, Директор, — весело, но в то же время немного отстраненно проговорил крестник, отстранившись от объятий. А я в свою очередь немного выдохнул, так как детское обожание при взгляде на меня сменилось вежливым, но совсем не восторженным отношением в адрес директора Хогвартса. Видимо, даже искренняя и ненавязчивая пропаганда от семьи Уизли не смогла сильно повлиять на него за это время. Скорее всего, это заслуга старушки Мюриэль. Нужно будет отблагодарить ее за все, что она сделала.
— Гарри, мне удалось решить некоторые трудности, — прервав небольшую паузу, выразительно посмотрел я на улыбающегося Альбуса. — И теперь мы можем отправиться домой!
— Круто!!! — снова бросился ко мне в объятия Гарри, как будто и не было никакой ссоры. — А когда мы пойдем? А тетя Меда испекла торт? И я могу взять своих друзей к нам, погостить?! Я давно хотел показать им наше поле для квиддича…
Немного неуверенно проговорил Гарри, посмотрев на поле, где в ожидании зависли три небольшие фигурки, смотря в нашу сторону.
— Да, да, и да на все твои вопросы, — тепло улыбнулся я, взлохматив немного прилизанные волосы. — Так что беги, собирай вещи. Нас ждет праздничный торт, ну и, разумеется, Кричер также соскучился настолько, что решил побаловать тебя любимым печеньем!
— А… Сириус, — даже услышав про торт и любимое лакомство, малыш снова немного притих, и посмотрел мне в глаза, словно бы не решаясь спросить.
— Да, Гарри?
— Это же… я хотел спросить, это же точно… ну… навсегда? — еще больше смутился он.
— Да, малыш, — взял я его за руку.— Теперь, нас ничто не разлучит. Обещаю. Ты мне веришь?
— Ну… да, — смело кивнул тот.
— Ну вот и хорошо, — снова возвращая веселый настрой продолжил я.— Тогда беги, собирайся, торт не будет ждать слишком долго!
— Хорошо! — тут же вскочил Гарри на метлу, пришпорив ее как профессиональный игрок. — Тогда я быстро!
Сорвался тот стрелой, возвращаясь к послушно ожидающим его ребятам, пока я переживал не самые лучшие эмоции. Я ясно видел, что еще бы немного — и я мог действительно серьезно подорвать доверие ребенка. Просто потому, что не смог выполнить данное ему обещание вовремя. А все из-за одного…
— Обещания — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ним надо подходить с превеликой осторожностью, — неожиданно продекламировал Дамблдор.
— Знаю, — сквозь зубы процедил я в ответ. — Доступ к библиотеке будет дан. Если все это было только из-за нее, мы бы могли договориться гораздо раньше…