— Мэри Каттермол!
Невысокая худенькая женщина, с собранными в пучок длинными волосами, в полинявшей, явно недорогой, мантии, поднялась, мелко дрожа, со скамейки. София видела её страх перед застывшими, как безликие стражи, дементорами. Ей хотелось хоть как-то ободрить женщину.
— Садитесь, — голосом притаившейся в засаде кошки, заворковала Амбридж.
Яксли тоже был тут. Он выглядел мрачным, как туча.
Незнакомая Софии женщина средних лет, сидевшая по правую руку великана в черном, ниже опустила голову. Она выглядела такой же бледной, как и те несчастные, что подвергались суду.
Несчастная миссис Каттермол опустилась в кресло, стоявшее на постаменте в центре. Зазвенели цепи, обвиваясь вокруг её тонких лодыжек.
Амбридж довольно улыбнулась.
Не хотелось думать о том, что чувствует подсудимая под всеми этими перекрестными взглядами; окрученная цепями, которыми впору минотавра к стене приковывать, а не хрупкую женщину.
— Вы Мери Элизабет Каттермол? — вопросила Долорес. — Замужем за Реджинальдом Каттермолом из Департамента Магического Обеспечения?
Женщина заломила руки. В её взгляде, в поджатых дрожащих губах явно читалась мольбы и мука.
— Мать Мейзи, Элли и Альфреда Каттермол? — продолжала безжалостная Розовая Кошка.
Женщина всхлипнула:
— Они напуганы тем, что я могу не прийти домой...
— Давайте без этого, — прервал её Яксли. — Детишки грязнокровок не вызывают у нас симпатии.
Не смотря на его грозный, внушительный вид, София, неплохо уже знавшая этого человека, видела, что он нервничает. Если бы дело касалось его одного, то он, охотнее всего, дав пинка под зад, отправил бы даму восвояси. Но рядом — Амбридж. Приходилось играть большого и страшного парня.
— Палочка, забранная у вас, — Амбридж снова приятно, по её мнению, улыбнулась, — восемь с тремя четвертями дюйма. Вишневое дерево, сердцевина — волос единорога. Узнаёте по описанию?
Мисс Каттермол кивнула, вытирая слёзы рукавом.
— Не соизволите ли вы сказать, у какой ведьмы или волшебника вы забрали эту палочку?
— З-забрала? — прорыдала мисс Кэттермол — Я ни у кого не з-забирала. Я к-купила её, когда мне было одиннадцать. Она...она...она выбрала меня.
Амбридж рассмеялась мягким девчачьим смехом, подаваясь вперёд, чтобы лучше видеть жертву.Отвращение, которое вызывала в Софии эта кошачья помадка было такой интенсивности, что она, наверное, легко могла бы повторить по отношению к ней подвиг Беллы, запытавшей бедных Лонгбботтомов до сумасшествия.
— Нет, — соловьем заливалась Амбридж, — нет! Я так не думаю, миссис Каттермол. Палочки выбирают только волшебников или ведьм, а вы — не ведьма. У меня есть ваши ответы на вопросы из анкеты, которая была послана вам. Мафальда, — обратилась Амбридж к бледной ведьме, сидящей рядом, — передай бумаги.
Когда старая кошка брала из рук ассистентки пачку бумаг, на груди её сверкнул медальон. София еле удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она узнала этот медальон. Это же тот самый, ради обладания которым профессор Дамблдор ослабил себя настолько, что его враги получили возможность его уничтожить!
Драко присвистнул:
— Медальон Слизерина? Какой Амбридж заделалась важной птицей. У тебя, дорогая, кажется, ещё одна кандидатка в тётушки?
— Не дай бог! — с чувством прошептала София.
— Какая жалость, — пищала Амбридж тем временем. — Профессия родителей: продавцы фруктов!
Яксли рассмеялся.
Софии захотелось и его придушить. Или, по крайности, пнуть, чтобы не выделывался. Ну, не всем же рождаться красавцами, магами да умницами! Без фруктов даже самые одаренные волшебники вымрут. Витамины, сэр, слыхали о таких?
Неожиданная вспышка красного света осветила всю комнату. Амбридж рухнула, со всего маха мордой хлопаясь об стол, к великому удовлетворению Софии.
Серерянные светящийся кот-Патронус изчез в тот же миг.
Яксли рухнул следующим.
София, было, попыталась выхватить палочку, но Драко перехватил её руку:
— Без нас разберутся.
— Но Яксли...?
— Что 'Яксли'? Хочешь нагадить своему драгоценному Мальчику-Который-Выжил? — мотнул Драко острым подбородком. — Не видешь? Это же никакая ни Мафальда, это грязнокровка Грейнджер. Значит, и Святой Поттер где-то здесь рядом.
Дементоры, ничем более не сдерживаемые, окружили прикованную к стулу миссис Каттермол. Не обращая внимания на её крики, твари собирались вынести ей мозг, что в магическом мире деликатно именовалось 'поцелуем дементора'.
— Экспекто патронум! — раздался уверенный, благозвучный голос.
Выросший в комнате серебряный олень заполнил пространство теплом и светом.
— Ну, Поттер даёт! — хохотнул Драко, отступая в тень и утягивая за собой Софию. -Какая прелесть! Совсем совесть потерял!
Темноволосый джентльмен, что полчаса назад пристально рассматривал Софию, появился прямо из воздуха. Мафальда-ассистенка, метнувшись вперёд, взмахнула палочкой, освобождая миссис Каттермол от цепей.
— Нельзя им было сюда соваться, — выдохнул Драко. — Это же самоубийственно! Они что? Всерьёз полагают, что с двумя Патронусами можно пробиться через четыре десятка этих тварей?
— А почему бы и нет? — подмигнула ему София.
Драко приподнял брови:
— Действительно, почему? Давай, София! Нам это зачтётся на Страшном Суде.
'Пропустите! — мысленно послала София дементорам приказ — Дайте пройти всем!'.
Дементоры послушно замерли, словно куклы, которых никто больше не дергал за веревочки.
— Теперь у них есть шанс вырваться? — взволнованно глянула на Драко София.
— Вообще-то, нет. Но, насколько я знаю Поттера, отсутствие шансов его до сих пор не останавливало.
— Им нужна помощь!
— С Поттером почти два десятка магглорожденных магов. Как-нибудь без нас обойдутся.
— А если нет?
— А если нет, у нас будет веская причина устроить очередную вечеринку. Пошли отсюда.
Яксли, наконец поднявшийся на ноги, мерзко матерился:
— Перекрыть Каминную Сеть! Немедленно! Я сказал немедленно, тупые уроды!!!
УПС рванулся к одному из бесчисленных лифтов.
Все шумели, орали, топали ногами и мельтешили. В общем, создавали беспорядок и хаос.
Выбежав в Каминный Зал, Яксли продолжал орать, как сумасшедший:
— Блокируйте выход! Блокируйте!
Один мистер Каттермол заталкивал миссис Каттермол в камин, в то время как второй, его точная копия, громогласно вопил:
— Моя жена! Кто это там с моей женой?! Что происходит?!
Основные виновники суматохи успели скрыться в камине, оставив преследователей с носом.
Драко и София, наблюдая за всеобщей неразберихой, оба хохотали, как сумасшедшие.
Глава 15
Возвращение в Хогвартс
На перроне было негде яблоку упасть. Представители других факультетов смотрели на слизеринцев настороженно и подозрительно, и не без основания — слизеринцы задирались, толкались, насмехались, откровенно нарываясь на скандал или драку.
Взгляд Софии невольно зацепился за большое рыжее пятно. Семейство Уизли выступало далеко не в полном составе. Ходили упорные слухи, что Рон болел какой-то неизлечимой дрянью, разрушающей мозг, а Перси Уизли плохо ладил с отцом.
Паркинсон радостно кинулась к Драко, но остановилась, заметив Софию. Успев счастливо похоронить соперницу, Панси не смогла скрыть ярости и негодования, увидев ту живой и невредимой.
Драко прошел мимо бывшей подружки, как мимо пустого места. Как будто Панси была ещё одним столбом, поддерживающим старомодный фонарь.
Малфой никогда не задавал Софии вопросов о том, что произошло между нею и Паркинсон, а София не начинала разговор первой, опасаясь, что не удастся удержаться в рамках приличия. Она ненавидела Паркинсон до такой степени, что словами не описать.
Драко, шагнув в купе, зашвырнул наверх сначала чемодан Софии, потом собственный, после чего удобно устроился у окна, скрестив руки на груди. Его вид лучше всяких слов говорил о том, что поддерживать разговор он не намерен, да София и не возражала против того, чтобы немного помолчать. Усевшись напротив, она наблюдала прощальную сутолоку за окном.
Всеобщее показное оживление, нарочитая весёлость не могли скрыть повсеместно витающего уныния и тревоги усиливающихся с каждым днём, с каждым часом.
Дверь отъехала в сторону, пропуская Гойла.
Когда София читала про 'Философский камень', она представляла Малфоевских прихвостней жирными боровами. Но на самом деле Гойл выглядел сплетённым из мышц, обладал фигурой атлета или боксера в тяжелом весе. Весьма внушительная личность.
Винсент Краббэ был менее колоритен. Не так высок, не так широк и не так мускулист. Но сомневаться в его огромной силе тоже не приходилось. Лишь Забини выглядел тонким и изящным, как клинок на фоне булавы. Настоящий слизеринец — красив, холоден, увёртлив, непредсказуем. Казалось, Блейза забавляет всё на свете: напыщенность Нота, высокомерная заносчивость Драко, слепая и яростная влюбленность Паркинсон, тупая физиономия Краббэ и бульдожья хватка Гойла.
— Год обещает быть интересным, — улыбаясь от уха до уха, поделился соображениями Винсент Краббэ, плюхаясь на сиденье рядом с Драко. — Ату, грязнокровок! Ату их!
— Пусть знают своё место, — откликнулся Нотт. — Видели, как дёргались братья Криви?
— А эта Уизли? — поднял тонкую ухоженную бровь Забини. — Она в этом году как-то взбледнула больше обычного.
— Как же ей не бледнеть? Поттеру-то, наконец, удалось от неё сбежать под предлогом борьбы с Тёмным Лордом.
Поезд набирал ход.
По коридору загрохотали тележки с едой. Краббэ с Гойлом жадно набросились на сладости.
'Хогвартс-Экспресс', окутанный белыми клубами пара, несся вперёд. Как обычно. Как было из года в год. Как будет всегда. Всё будто бы возвращалось на круги своя, вселяя надежду на лучшее.
* * *
Пробираясь к выходу, София оказалась вынуждена остановиться. Нотт и Краббэ преградили путь рыжеволосой тоненькой девушке.
— Что, жалкая предательница крови, ты не в курсе, твой дружок Поттер уже сдох или ещё нет?
— Посторонитесь и дайте пройти, — потребовала у однокашников София.
— Иначе? — выпятил грудь Нотт.
София подняла на него желтые, как у тигрицы, глаза, вкладывая во взгляд всю ненависть, накопившуюся за последнее время. Нотта отшвырнуло. Он спиной распахнул дверь и вылетел из поезда.
Краббэ и Уизли с открытым ртом взирали на болезненно худую девушку в строгом платье. Она даже палочку не поднимала.
— Иначе придётся заставить тебя посторониться, — констатировала София. — Не люблю ждать. Идешь? — обернулась она к Джинни.
— Не нуждаюсь я в твоем заступничестве! — огрызнулась та.
София окинула её насмешливым взглядом:
— А я разве заступалась?
* * *
Большой Зал Хогвартса в этом году не утопал в тепле и в свете свечей. Он выглядел зловещим и мрачным, как и полагается покоям в замках тёмных магов.
Северус Снейп ожидал учеников стоя, расставив ноги, словно в ожидании нападения, скрестив руки на груди. Его палочка, зажатая в левой руке, чуть подрагивала на правом плече, будто с трудом удерживала в себе непростительное проклятья. Неровные пряди волос свисали вдоль угрюмого лица. Под леденящем взглядом хотелось запахнуть мантию поплотней.
Рядом со Снейпом застыли две такие же черные, мрачные фигуры. София отметила, что Кэрроу почти уродливы. Немудрено, что Лорд отослал их — дядюшка не любил оскорблять свой взор уродством, он окружал себя лишь красивыми людьми. Игрок и коллекционер, пополнял серпентарий лишь крайне занимательными экземплярами.
Чуть дальше черного трио испуганной стайкой держались остальные учителя. Их возглавляла воинствующая Мак*Кошка с яростно блестящими глазами. Не было больше умного, рассудительного Дамблдора, единственно способного унять бешеный норов Минервы, который с годами становился лишь непокорнее и горячее.
Драко, печатая шаг, двинулся к привычному месту. Головы студентов поворачивались ему вслед. Голоса стихали. Во взглядах читалась неприкрытая ненависть.
Снейп, не говоря ни слова, жестом приказал МакГонагалл принести табурет и Шляпу. Началась привычная церемония распределения. Когда последний ребёнок выскользнул из-под пыльного артефакта, Снейп улыбнулся зловещей улыбкой. Пространство заполнилось его низким, с легкой хрипотцой, голосом:
— Итак, — сказал он, — вы, наверное, наслышаны о том, что я человек раздражительный и порочный? Поэтому довожу до вашего сведения: героические провокации будут караться без малейшего снисхождения. С этого года в Хогвартсе разрешены физические наказания. Особо любопытные и храбрые могут проверить на себе действенность методики. Мистер Криви, будьте любезны опустить вашу возмущённую тощую задницу на место.
Кто-то из младших слизеринцев оценили грубость профессора насмешливым, подобострастным, приглушенным смешком, но основная часть аудитории безмолвствовала.
— А теперь, особо прожорливым — приятного аппетита.
По мановению руки профессора столы заполнились привычными лакомствами.
Снейп, круто развернувшись, вышел.
Софии кусок не лез в горло, и она ушла из Зала одной из первых. Ей не хотелось видеть, какими глазами смотрела Паркинсон на Малфоя, как тот усиленно делал вид, что подруги детства в мире не существует.
Не менее тяжело было ощущать на себе груз общей ненависти.
— Мисс Гринграсс? — окликнул прокуренный, низкий женский голос, принадлежащий Алекто Кэрроу. — Господин директор хочет вас видеть.
Снейп поджидал Софию у каменной горгульи:
— Следуйте за мной.
Профессор повел девушку не в кабинет Дамблдора, а в свою бывшую лабораторию. Достал початую бутылку и плеснул вина в довольно запыленный бокал:
— Ваше здоровье, — отсалютовал он, перед тем, как опуститься в кресло. — Я ещё не выразил соболезнований по поводу смерти ваших родителей.
— Это не обязательно, сэр.
На какое-то время повисла неловкая пауза.
— Вам предстоит пережить тяжелый год, сэр, — вздохнула София, сказав это лишь затем, чтобы нарушить тяготившее её молчание.
— Это уж как получится, — пожал плечами профессор. — Очень может быть, что год переживёт меня.
-Не говорите так!
— Поговорим лучше о другом.
Снейп поставил едва пригубленный бокал на столешницу:
— Не могли бы вы оказать мне услугу? Помогите сохранить жизнь вашим однокурсникам. Кэрроу — тупые животные. Тупые и очень кровожадные. Наши не слишком-то м-м... умные друзья гриффиндорцы способны попасть в неприятную переделку.
— Чем я могу тут помочь?
— Постарайтесь войти в доверие к Джинни Уизли. Она встречалась с Поттером и из-за одного этого находится под ударом. К тому же, именно у неё есть все шансы стать центром нового сопротивления. Опять-таки, как особе, наиболее приближенной к Герою.
— Я постараюсь, мистер Снейп. Сделаю всё, что смогу.
— Можете быть свободны. Да, ещё! Будьте осторожны.
* * *
События последнего лета, передел власти в Министерстве сильно проредили факультетские ряды. Слизерин находился в состоянии чумного госпиталя — кто не обходил его стороной, тот третировал. Все шептались по углам, и ни суровые наказания, ни строгие взыскания не могли изменить ситуацию к лучшему.
