— И ты думаешь, я сделал все это, предотвратил это, просто так? Только потому, что "офицеру службы разведки, попавшему в безвыходное положение", нечем было заняться? Я сделал это, потому что пришло чертово время, когда хотя бы один губернатор действительно выполнял свою работу и защищал людей, которых он должен был защищать. И потому что я был готов выполнить работу, чтобы доказать, что риши тайно дергали за ниточки, вероятно, с тех пор, как началась вся эта война.
Радженда закатил глаза.
— Ты умный человек, Терренс. Как ты можешь верить во все эти безумные теории заговора, это за пределами моего понимания, но...
— В основном потому, что это правда, — резко оборвал его Мерфи, затем глубоко вздохнул.
— Как я уже сказал, отправляю тебя домой, — сказал он более спокойным тоном, — и поездка будет достаточно долгой, чтобы даже у такого человека, как ты, было время осознать правду, когда она укусит тебя за задницу. В любом случае, у тебя будет достаточно времени, чтобы просмотреть все журналы данных и результаты сканирования. И все йотабайты данных, которые мы собрали с серверов Дию. И я отправляю с тобой разработанные ришами компоненты, которые мы нашли на верфи Дию.
— О, отлично. Домашнее задание! — Радженда покачал головой. — Извини за мой скептицизм. Когда я получил приказ из Овального кабинета проникнуть в червоточину и подавить твое маленькое восстание, они почему-то не сообщили мне никаких подробностей о супероружии ришей или Лиги. Как странно. Я бы подумал, что если бы были какие-то доказательства, они бы поделились ими с командующим флотом, посланным разобраться с тобой. О, подожди — я использовал слово "доказательства", не так ли? И не поставил перед этим слово "изготовленные".
— Думаешь, все это — фальсификация?
— Улавливаешь, да? — Тон Радженды сочился сарказмом. — Но если они и не рассказали мне всего о твоих... давай будем вежливы и назовем это "фантазиями", а не "откровенной гребаной ложью", то они рассказали мне о том, как ты отказался от своей клятвы Федерации. И это было правдой еще до того, как ты убил офицеров Федерации и маршалов, когда они попытались арестовать тебя за это.
— Шлейбаум и Овальный кабинет пытались арестовать меня по ложным обвинениям, и в результате этой попытки погибло несколько хороших людей, включая президента Нью-Дублина.
— Угу. — Радженда склонил голову набок. — Могу поклясться, что слышал нечто подобное раньше. Списываешь у губернатора Батлера, не так ли?
— Джером Батлер был в лучшем случае дураком, а в худшем — настоящим предателем, — сказал Мерфи. — Гобелены не заслуживали того, что получили, но какими бы ни были их мотивы, он и его сторонники действительно пытались отделиться от Федерации, и он действительно пытался утвердиться в качестве военачальника. Это не то, чего я хочу, Радженда. Я хочу, чтобы правда о ришах выплыла наружу, и после этого...
— Пожалуйста, перестань излагать мне идиотские теории заговора! По крайней мере, уважай мой интеллект настолько, чтобы признать, что тебе на самом деле нужно!
— Это не "теория", когда речь идет о ришах, — решительно заявил Мерфи. — Во всяком случае, уже нет. Им и Лиге потребовалось по меньшей мере — по меньшей мере, Радженда — десять лет, чтобы построить верфи, которые мы отняли у них. А это означает, что риши помогали поддерживать Лигу как минимум десять лет, а возможно, и намного дольше, и Федерация каждый день проливала за это кровь.
— Ты так говоришь, как будто для меня это должно иметь значение. — Радженда откинулся назад. — Я вернулся домой с фронта Бета Лебедя не из-за ришей. Черт возьми, я вернулся домой не из-за тебя! Твое безумие было лишь наградой за возвращение домой, которая ждала меня, когда я приехал туда, чтобы сообщить в Овальном кабинете, что адмирал Леброн и первый флот прорвались к Келлерману. Келлерман, Терренс! Мы не заходили так глубоко на территорию Лиги с первых трех лет войны. Леброн отправил меня домой за подкреплением, чтобы я воспользовался моментом и проехал весь путь до Каошина. Мы были так близки — и теперь все пропало! Из-за тебя!
— И уничтожение Дию и флота, который они там строили, нанесло им еще больший ущерб, чем твой идиотизм здесь нанес ущерб Федерации! — огрызнулся Мерфи. — Мы перекрыли главный канал поддержки Лиги ришами, и один взгляд на размеры верфей Дию является доказательством того, насколько сильно они сократили свои силы на Бете Лебедя. Они не смогли бы высвободить ресурсы каким-либо другим способом. Черт возьми, возможно, именно по этой причине Леброн смог пробиться к Келлерману! И мы можем положить конец войне с Лигой, когда разоблачим ришей. У Аньянга не будет другого выбора, кроме как сесть за стол переговоров, когда мы укажем на их материально-техническую поддержку...
— Хватит говорить "мы"! — зарычал Радженда. — Нет никаких "мы". Есть Федерация, а есть ваше восстание. Думаешь, Овалу или Пятистам будет не все равно начхать на Лигу, когда они узнают, что ты за четыре месяца захватил больше секторов и планет, чем Лига за пятьдесят лет? И давай не будем забывать об эффекте домино, Терренс! Я готов поспорить на свой ранг в Пятистах, что Лига получит все, от Келлермана до Беллерофонта, если это позволит держать Окраину под контролем. Они призовут на помощь всю огневую мощь, какую только потребуется, и к черту Бету Лебедя, и когда они это сделают, Лига прорвет фронт. Вот что ты сделал, Терренс. Ты проиграл всю войну с Лигой. Десятилетия жертвоприношений — и все это пошло прахом из-за твоего эгоизма.
— Дело не только во мне, Радженда. — Теперь голос Мерфи был спокоен, почти бесстрастен. — Альянс свободных миров отделился от Федерации не потому, что я попросил их следовать за мной. Они сделали это, потому что им надоело жертвовать своими жизнями, своим будущим и — особенно — своими детьми ради Пятисот. Если бы я сдался Липшену, Нью-Дублин и остальной сектор Конкордия все равно сделали бы то, что сделали. И если бы я сдался тебе здесь, в Джалале, когда ты этого потребовал, ничего бы не изменилось. За исключением того, что Пятистам пришлось бы смириться с тем фактом, что они подарили Окраине мученика, а не живого, склонного к ошибкам человека вроде меня.
— О, это о тебе. Не прикрывайся этими предателями. У нас есть ордер на твой арест за должностные преступления, коррупцию и воровство. Тебе грозили десятилетия тюремного заключения, когда тебе, наконец, пришлось взглянуть правде в глаза! Но теперь это восстание, которое ты поднял, дает тебе повод избежать последствий своих собственных действий, не так ли? — Радженда снова покачал головой, на его лице отразилось отвращение. — Я говорил Симрон не выходить замуж за тебя.
— Ты и в самом деле не забыл это, не так ли, Радженда? — устало спросил Мерфи. — Все еще злишься из-за того, что она велела тебе перетирать песок?
— Я советовал ей не выходить за тебя замуж, потому что в тебе нет ничего примечательного, Терренс. Ты заслуживаешь славы только благодаря наследию своего деда. Разведка? Серьезно? Моя сестра вышла замуж за разведчика? Даже не за офицера боевого флота? Я сказал ей, что это унизительно! Но ты! Отец указал тебе путь к настоящей значимости. К месту в Пятистах — ближе к концу, даже будучи женатым на моей сестре, если честно, но все же к месту, — чего ты никогда бы не достиг в одиночку. И тебе этого было недостаточно?
— Ты был офицером боевого флота с тех пор, как стал гардемарином, — сказал Мерфи. — Напомни мне, кто из нас только что выиграл второе или третье по величине сражение флота Федерации за последние сорок лет?
— Ты... ты жалкий... — Радженда оборвал себя. Его челюсти сжались, а ноздри раздулись. — Были варианты, которые я не мог учесть, — наконец выдавил он из себя.
— У меня сложилось впечатление, что компетентный офицер делает все возможное, чтобы убедиться, что будут "варианты", которые его противник не мог учесть. И предположить, что его противник делал с ним то же самое.
Радженда пристально посмотрел на него, и Мерфи вздохнул.
— Послушай, еще раз повторяю, дело не в моем эго, Радж. Мы можем остановить Федерацию от саморазрушения и положить конец войне с Лигой, если просто будем непредвзяты и будем стремиться к честному диалогу, в ходе которого попытаемся достичь какого-то компромисса.
— Компромисса? — недоверчиво повторил Радженда.
— Компромисса, — повторил Мерфи. — Страсти в Альянсе свободных миров сейчас... накалены. Их звездные системы десятилетиями пытались добиться хоть какой-то компенсации от федерального правительства и Пятисот. И каждый раз, когда они пытались, в лучшем случае их игнорировали. В большинстве случаев они получали очередной пинок под зад или еще одни Гобелены. В конце концов, с них стало достаточно. Все началось не с битвы за Нью-Дублин, Радженда, а с Инвернесса. Это была еще одна обитаемая окраинная планета, брошенная на смерть военно-космическим флотом, который должен был ее защищать. Битва за Нью-Дублин позволила мне, по крайней мере, попытаться оказать сдерживающее влияние, но раскол, на который сейчас смотрит Олимпия, произошел бы независимо от того, отправили бы меня в Нью-Дублин или нет.
— О, конечно, это произошло бы.
— Если ты остановишься и воспользуешься мозгом, который — не считая станции Джалал — обычно способен анализировать тактические данные, ты поймешь, почему это так, — сказал Мерфи. — И ты также должен понимать, что Альянс свободных миров все еще может остановиться, если Олимпия — и Пятьсот — захотят измениться.
— Ты говоришь мне это как главнокомандующий Альянса? — спросил Радженда.
— Я говорю тебе это как голос здравомыслия. Послушай, жители Окраины — Альянс — не дураки. Даже если бы каждый периферийный сектор объединился в единую звездную нацию, ее экономика была бы катастрофически мала по сравнению с Ядром, учитывая то, что Пятьсот держали большую часть тяжелой промышленности Федерации глубоко в Ядре. Удивительно, как это могло случиться, что Окраина лишилась промышленной мощи, которая могла бы позволить ей отколоться.
— Хочешь сказать, что "просто так получилось" уберечь критически ценные активы от атак Лиги, не так ли? — Радженда пожал плечами. — Мне кажется, это разумная политика.
— Это было хорошее, логичное объяснение, по крайней мере, в начале, не так ли? Но за последние тридцать лет? — Мерфи презрительно фыркнул. — Радженда, Пятьсот не защищали свои активы от Лиги, — они просто выводили их подальше, чтобы правительства периферийных систем не могли конфисковать и национализировать!
Радженда начал было отвечать, но затем откинулся на спинку кресла, снова пожав плечами, а Мерфи наклонился вперед, уперев руки в бедра.
— Чего действительно хочет Альянс свободных миров, так это мирных переговоров с Лигой, — сказал он. — Они хотят внести поправки в Конституцию, чтобы защитить Окраину, уберечь ее граждан — сыновей и дочерей — от кровавой платы за войну Пятисот. Да, Пятистам также придется пойти на экономические уступки, которые могут обойтись им в десять, а то и в пятнадцать процентов от того, что они выжали из Окраины. Но если есть хоть какая-то надежда на устранение этого разрыва, то Федерация должна быть готова пойти на эти уступки.
— Что, несомненно, повлечет за собой всеобщую амнистию? — Радженда тонко улыбнулся. — Ты тоже хочешь корону? Лавровый венок?
— Я хочу, чтобы прекратились смерти, Радженда. Поверь мне, я уже слишком много всего этого насмотрелся.
— Я ходил по улицам Инвернесса. Почувствовал запах тел девяноста шести процентов населения планеты Федерации, разлагающихся, несмотря на холод. Мешки с телами были сложены штабелями, как дрова, штабелями выше моего роста, и когда живых осталось слишком мало, чтобы сложить их, они просто гнили там, где упали. Это то, что я видел в Инвернессе, и увидел это потому, что чертов трус воспользовался своим постоянным приказом, чтобы сбежать, вместо того чтобы защищать его.
— А потом я увидел... я видел, как моего собственного сына сняли с разбитого крейсера, когда он был на волосок от смерти, когда та же кровожадная сука набросилась на Кранн-Бетад. И теперь я сражаюсь с тобой в решающей битве, и вместе мы убили еще сто тысяч человек. Не буду врать и говорить, что ты мне когда-то нравился, Радженда — с тех пор, как тебя знаю, ты был слишком высокомерной сволочью, чтобы я мог притворяться, что это так. Но я никогда не испытывал к тебе ненависти, и, черт возьми, уверен, что никогда не хотел бы выпустить лишнюю тысячу ракет по твоему флагману. Я бы предпочел не повторять этот опыт.
— Последствия начинают усложняться, не так ли? — улыбка Радженды стала еще шире. — Ты когда-нибудь задумывался, что твои действия сделали с моей семьей? С твоей женой?
— Конечно, думал. Но что бы я ни думал о тебе — или наоборот, — я знаю, что твой отец сделает все, что в его силах, чтобы защитить ее и наших детей.
— Что? Это твоя попытка втянуть отца в свое безумие? Использовать его как своего рода запасной канал связи? — глаза Радженды сузились. — Мы слишком заметны для этого, Терренс, и я ни за что на свете не пойду на это ради тебя. Пусть это попробует сделать О'Хэнрати или кто там еще из следующих за тобой заговорщиков.
— Я не прошу тебя — или Канаду — быть второстепенным каналом, — сказал Мерфи. — Я открыто отправляю тебя обратно в Овальный кабинет с моими доказательствами. И, честно говоря, даже если у Шлейбаум или Фокаидеса — или у Пятисот — мозгов не больше, чем у комара, они поймут, что связь с ришами — ключ к урегулированию этого вопроса. Это объединяющий момент, который они могут выдвинуть для Ядра и Окраины, общая угроза — помимо войны против Лиги — которая может переориентировать их враждебность и ненависть. К этому придется подходить параллельно с такими уступками, но это может обеспечить объединяющий фокус, в котором не будет второстепенных проблем, связанных с войной против Лиги, если только они воспользуются этим.
— Ты идиот. — Радженда покачал головой. — Никто ничему из этого не поверит. Ты думаешь, что Пятьсот откажутся хоть на йоту от того, что они контролируют, из-за твоих заявлений о ришах?
— В какую часть этого ты не веришь?
— Во что угодно! — Радженда в отчаянии взмахнул обеими руками. — Даже если предположить, что шансы на победу в Нью-Дублине были хотя бы отдаленно такими малыми, как ты утверждаешь, в чем я сомневаюсь, Лига все равно могла бы порадоваться, потому что она знала, что фронт Бета Лебедя начинает рушиться. Что, — многозначительно добавил он, — демонстрирует прорыв Леброна к Келлерману, или он был таковым до твоего... незначительного отвлечения боевой мощи.
— Все корпуса, которые мы уничтожили в Нью-Дублине, были новой конструкции, — ответил Мерфи. — Тебе не обязательно верить мне на слово; доказательства находятся прямо здесь, в кораблях на орбите над Кранн-Бетадом. И в данный момент я работаю на верфи Лиги в Дию. — Он пожал плечами. — Не знаю, как долго это еще будет продолжаться, потому что это слишком близко к Лиге. Мой пикет не обладает достаточной огневой мощью, чтобы противостоять серьезным попыткам Лиги отбить систему, и одна из таких попыток вот-вот должна быть предпринята. Когда это произойдет, мои люди уничтожат верфь, прежде чем уйдут, потому что это лучшее, что мы можем сделать. Если на то пошло, это уже могло произойти, просто мы пока об этом не знаем. Но если это не так, что, если бы ты мог увидеть все это собственными глазами, прежде чем я отправлю тебя обратно на Землю?
