Плот ощутимо качнулся — фал выбран. Вольф добавляет оборотов на моторе, лодка задирает нос к небу. Дензел усиленно гребет со своей стороны, медленно разворачивая плот на курс.
Загубник в пасть — погружаемся.
Поверхность воды серебристыми искрами бликует над головой.
Резкий выдох, пузырьки воздуха шустро устремляются к поверхности.
Плавный вдох.
Легочный автомат в полном порядке.
Принимаю чуть в сторону от берега, опускаюсь до глубины два метра. Косые лучи утреннего солнца пронизывают хрустально-зеленоватую толщу воды.
Вода в озере чистейшая, видимость как говорят — сто на сто. Метров двадцать — двадцать пять, не меньше.
Красотища, словами не описать.
По мере продвижения вдоль берега, снизу проплывает каменистое, круто уходящее в глубину дно. На дне хаотично навалены затонувшие стволы.
Чуть в глубине колышутся ленты длинных, похожих на саргассы, водорослей.
Между водорослей сверкают полированной чешуей боков стайки разноцветных рыбешек.
Ну как рыбешек, визуально килограмма по два в каждой.
На грани видимости мелькают крупные вытянутые силуэты.
Вдоль дна снуют похожие на смесь сома и налима придонные обитатели.
Любопытная рыбная мелочь окружает со всех сторон.
Свежеповаленный ствол с обломанными сучьями лучше любого указателя показывает — здесь направо и вниз.
Скатываясь по пологому, но ровному участку дна, грузовик проложил широкую просеку среди леса водорослей.
Смешная черепашка, напуганная моей тенью, спешит спрятаться в гуще водорослей.
— Беги маленькая, я не опасен.
Хотя, черепаховый суп — это интересно. Но пока, пусть живет, сегодня ухи похлебаем.
Стравливаю немного воздуха из жилета-компенсатора, раскинув руки по сторонам, плавно погружаюсь в зеленовато-хрустальную пучину.
Восемнадцать метров. До грузовика еще метра три. Итого работать придется на глубине двадцать один — двадцать три метра.
Машина стоит на практически ровном участке дна почти перпендикулярно берегу кабиной в глубину озера.
Марку определить не берусь, похоже, что-то внедорожное американское, приехавшее сюда из 50х — 60х годов. Тонн этак семь-восемь грузоподъёмностью.
Визуально груз в полном порядке. Под натянутой от борта до борта сеткой ровные ряды плоских пластиковых контейнеров. Матово блестят цинком, уложенные вдоль левого борта машины, силовые конструкции каркаса.
Две запаски между кабиной и кузовом.
— Хм, новые совсем. Будем поднимать.
Будь они снизу под раму закреплены, даже думать бы не стал на эту тему. А тут все предельно просто, зацеплю фалом, и пусть Вольф на плоту, лебёдку крутит. Три-четыре сотни экю такая резина точно потянет.
Привязываю к борту шнурок с ядовито-оранжевым поплавком на другом конце шнура. Отпущенный поплавок бойко устремляется к поверхности.
По договорённости с немцем так я обозначу местоположение машины. А потом поплавок будет назначен сигнальным буем. Я снизу дергаю за веревочку, на поверхности считают количество "поклевок". Такая вот незатейливая коммуникация.
Теперь смотрим вверх, ибо есть совсем не иллюзорный шанс получить тяжелым якорем по башке.
Отбрасывая тень на водоросли, плот занимает позицию почти точно над машиной.
Плюх!
Плюх!
С плота опускают фалы с грузиками на конце. Моя задача, примотав веревки к затонувшему грузовику, зафиксировать плот над местом работ.
Готово вроде.
Теперь кабину грузовика осмотрим.
Водитель экстренно покидал кабину уже в воде, так что в кабине могло остаться много интересного. Ствол водителя, например.
Что у нас на манометре?
Баллон опустел на четверть. Нормально, работаем дальше.
Чуть подработав ластами, парю над кабиной.
Кабине изрядно досталось.
Вырванная "с мясом", измятая водительская дверь мне попалась на глубине метров десяти.
Со стороны пассажира кабина вмята внутрь. Тут гадать не нужно, этим местом об дерево приложились, когда машина потеряла управление.
Что там у нас в кабине?
Спугнув стайку мальков, заплываю со стороны отсутствующей двери.
— ТВОЮ МАТЬ!!!
Отчаянно хочется сплюнуть. Не то, чтобы я не готов к такому повороту событий. Неожиданно просто.
Не пребывали сплевывать под водой? И при этом не нахлебаться.
Сплюнуть под водой не самая великая проблема, но определенная сноровка тут нужна.
Вынимаю изо рта загубник октопуса (он же легочный аппарат), резко сплёвываю тягучую слюну. Загубник на место, резкий выдох остатками воздуха, придавить клавишу принудительной продувки октопуса.
Ух. Все, готов.
Заплываю в проем выломанной двери. Острых металлических заусенцев нет? Нет.
Вот и прекрасно — заплываю в кабину.
Холодная вода прекрасно сохранила тело. Если бы не неестественная белизна некогда смуглого тела можно было подумать, что женщина жива. Умиротворенное выражение лица. Спокойный, чуть удивленный взгляд узких глаз. Черные, как смоль, волосы колышет завихрениями воды. Симпатичная женщина. Была.
Вот на кого отвлёкся водитель, когда потерял управление.
Почему женщина не покинула кабины, остается только гадать.
Внешних повреждений на теле нет.
Но головой можно приложиться до потери сознания и без ярко выраженных повреждений.
Не умела плавать?
Весьма возможно.
Зацепилась?
Тоже вариант, зацепиться тут есть за что.
Заклинило дверь с ее стороны?
Дверь изрядно деформирована и наверняка заклинена. Можно даже не проверять — диагноз состояния двери и так ясен.
Подхватив тело за куртку, тяну на себя.
Получается плохо. Резина перчаток скользит по ткани.
Что там у нас?
Ноги трупа придавлены здоровенным баулом. Еще одна причина не всплыть.
Рывок!
Рывок вышел откровенно слабым. Руки заняты трупом, а ластами за воду не зацепишься.
Матерый водолаз-спасатель возможно умеет проворачивать подобные трюки.
Я же выезжаю исключительно за счет огромной разницы масс. Моя стройная тушка в купе с водолазным снаряжением переваливает за центнер, в трупе не больше пятидесяти кило.
Свернув набекрень маску, таки выдергиваю тело из кабины.
Осторожнее надо. Маска у меня одна.
Отпустив тело, поправляю маску. Плотно прижав маску над переносицей, резко выдаю носом. Щекоча щеки, воздух вытесняет воду из маски — можно работать дальше.
Словно борясь с пучиной, тело женщины вытягивает руки вверх и плавно опускается на дно.
Брр. Кажется, что женщина смотрит на меня с укором.
Подхватив почти невесомое тело, продуваю жилет-компенсатор. Увеличившаяся подъемная сила плавно тянет меня к поверхности.
Сидя на скользких бревнах, смотрю, как Грета деловито, без эмоций выворачивает карманы трупа.
Что-то интересное нашли? Ай-Ди, бумажник, медальон, с виду золотой.
С трупа стянули куртку, вывернули карманы кротких — чуть ниже колена штанишек. Даже мочки уха проверили.
— Зубы проверьте, вдруг золотые есть.
На щеках Вольфа заиграли желваки, а Дензел послушно склонился над телом. — Нет, золотых нет, — парень ополаскивает руки в озере.
Н-дэ, это не избалованный домашний мальчик Руди. Эта сладкая парочка таких шуток не понимает.
— Что с воздухом? — интересуется немец.
— Половина баллона. Как раз хватит из кабины хабар вычистить.
— Как груз, цел?
— С виду без повреждений. Да, Вольф там еще два колеса поднять можно, резина новая почти.
В ответ немец молча кивает.
Кабина грузовика оказывается ларчиком полным сюрпризов.
Огромный баул в ногах пассажирского сиденья. М16 в креплениях под крышей кабины. Желто-зеленая разгрузка с манерным ножом и четырьмя магазинами к "М16".
Баул я уже видел.
А про М16 было известно с самого начала. Спасшийся водитель очень сокрушался, что не успел прихватить винтовку.
А вот дальше пошли сюрпризы.
В бардачке нашёлся талмуд ламинированных карт восточной части континента. Белых пятен на карте преизрядно, но вот основные маршруты нанесены достаточно подробно.
Расстилаю на сиденье прихваченный с поверхности пластиковый мешок.
Карты в мешок. Что у нас дальше?
Под картой нашлась сигнальная ракетница и пять блестящих медью гильз сигнальных патронов. Два красных, два зеленых и один непонятно какой.
Тоже в сумку.
Белая коробка аптечки.
Небольшой бинокль низкой кратности.
Две пачки запаянных в пластик охотничьих патронов, "308 win" если верить маркировке на пачке.
Что же, слегка пополним арсенал брата с сестрой.
Литровая фляга, судя по инерции, отнюдь не пустая.
Два моточка низковольтного провода.
Все с бардачком.
Пришла очередь закрепленной справа от руля радиостанции. Водолазный нож не лучший заменитель отвертки, но на открутить пару саморезов его вполне хватает.
Обрезаю кабель за крепежным разъемом антенны. Если рация жива, умельцы новый распаяют. В противном случае, это всего лишь специфичные запчасти.
Теперь посмотрим за пассажирским сиденьем. Отчего-то мне не верится, что утопленница безоружная ездила. За Порто-Франко безоружный, все равно, что голый на Красной Площади.
Ага, а вот и ствол. Между спинкой сиденья и дверью стоит СКС. Хотя с СКС, это я погорячился. Извлеченный из-за сиденья и более детально осмотренный карабин оказался продуктом китайского инженерного гения. Гений позаимствовал от СКС общую компоновку, разбавив ее рядом свойственных "Калашникову" инженерных решений. Вроде отъёмного магазина, очень похожего на магазин от АК только покороче — патронов на пятнадцать. А вот откидной игольчатый штык явно наследство СКС.
Н-дэ, дамочка, где же вы тут в штыковые атаки ходить собрались?
Скорее всего, утопленница купила первое, что подвернулось под руку. Как был карабин со штыком, так и продали.
Смотрим дальше. Под пассажирским сиденьем пусто, осмотрим место водителя.
Под сиденьем нашелся тяжеленный ящик со всяким водительским барахлом — ключи, манометр, автомобильная переноска, лампочки в отдельном пенале, и куча прочей мелочёвки. И уложенный за сиденьями, вдоль задней стенки кабины, винтажный пулемет.
Сперва я решил, что это легендарный "Дегтярев пехотный", смутили меня раструб на стволе и верхнее расположение магазиноприемника.
Ан нет, не ДП.
В фильмах о второй мировой и послевоенных колониальных конфликтах такой пулемет частенько встречался. Молодые Бельмондо и Делон на фоне джунглей, пустынь и красивых девок не раз с таким отжигали.
Если есть пулемет, должны найтись и магазины с патронами.
— Ты пока на крыше кабины меня подожди, а я за магазинами метнусь, — тяжелая туша пулемета беззвучно плюхнулась на крышу кабины.
Крайний заплыв в кабину и на поверхность.
Четыре магазина, уложенных в брезентовую сумку, нашлись между сидениями водителя и пассажирки.
Все, наверх. Ступни, кисти рук и открытые части лица изрядно подмерзли.
Стянув плавательный костюм, прихлебываю исходящий паром, ароматнейший, но сильно переслащенный кофе.
— Похоронили уже?
— Угу. В расщелину тело положили и крупными камнями сверху присыпали.
— Крупными, от зверей?
— Да, нельзя зверье человечиной прикармливать. Русский, будешь хоронить кого, сжигай, топи или закапывай поглубже и обязательно обкладывай могилу крупными камнями. По негласным законам, бросивший труп без погребения, становится вне закона.
— Что в бауле было?
— Как обычно. Тряпки, консервы, немного лекарств и патронов. И кое-что по женской гигиене.
Даже спрашивать не будем, куда это все ушло, и так понятно.
— И все?
— Как сказать, — Дензел замялся. — Вот еще, — парень поставил передо мной кофр объемом литров двенадцать. Судя по полустертому красному кресту на крышке, кофр в прошлом имел отношение к медицине.
Хм, что там у нас? Лекарства?
С лекарствами мимо, скорее всего, слишком уж кофр легкий.
— Сим-Сим откройся, — громко щелкнув тугие защелки, освобождают крышку.
Из переполненного кофра, на траву брызнул блестящий ручеек разноцветного пластика.
Н-да, вот с чего Малевич свою квадратуру круга сплагиатил. Сквозь квадратик упаковки отчетливо проступают контуры колечка содержимого.
— Серьезный подход к средствам производства. Сколько здесь этого добра?
— Тысячи полторы — две, — прикинул Дензел. — Ликвидный товар, кстати. По экю за пару штук продать можно. Представляешь, девка пять экю стоит, а презерватив один.
На языке вертится вопрос, откуда у пацана такие познания в ценах на контрацептивы и услуги работниц древнейшей профессии.
— На три части делим? — пинаю ногой сумку с презервативами.
— Есть идея получше. Мы продадим сумку в Бейджине, а тебе отдадим твою долю за вычетом десяти процентов, — вступает в разговор Грета. — Все равно получится выгоднее, чем ты сам продать сможешь. Или тебе для личного пользования? — ямочки улыбки заиграли на щеках девушки.
— Отца русской демократии это спасет не больше, чем на неделю. Так что продавайте.
Вольф согласно кивает, ему не до подобных мелочей в своей доле.
— А ты самец, — к озорным ямочкам добавляется лукавый загиб тонкой брови.
— Я такой, да, — и, возвращая разговор в деловое русло, продолжаю. — По стволам что? Есть мысли, как стволы делить будем? И не стволы тоже.
— Есть пожелания? — интересуется молчавший до этого Вольф.
— А что там в трофеях? На глубине особо не разглядишь.
Не буду же я признаваться, что еще в школе с завязанными глазами АК разбирал за десять секунд. А вот с иностранным производителем знаком мало и исключительно теоретически.
— Чистокровнейшая американская М16 с пятью магазинами. Если не будет возражений, я её себе оставлю, — Вольф по-хозяйски прислонил штурмовую винтовку рядом с собой. — Китайский мутант — помесь советских СКС и АК. Если хочешь, можешь взять себе. Патрон классический 7,62х39, с этим калибром тут проблем нет. Но лучше его продать в Бейджине.
Согласно киваю.
Есть у меня недоверие к китайской оружейной промышленности. Очень даже может быть, недоверие это объективно не обосновано, но оно есть и с этим ничего не поделать.
— Грета, этот уродец ваш. Продадите по приезду.
— Остается пулемет Bren и четыре магазина. Пулемет в хорошем состоянии, но с патронами будут проблемы. Тут либо переделывать под стандартный натовский, либо искать цинк 303 калибра. Ввиду дефицита боеприпасов, воевать с таким проблемно, а вот отмахнутся от неприятностей вполне годная машинка.
— Уболтал — беру пулемет. Вам карта нужна? Нет, тогда я ее себе возьму. Наличка была у нее?
— Да, триста восемьдесят экю. Вот твоя сотня.
— Вольф, есть шанс оживить радиостанцию?
— Не знаю. Приедем в Порто-Франко, отдам в мастерскую.
Такая тут проза жизни. Был человек, а остались лишь поделенные между случайными людьми шмотки.
Подъем солнечных панелей с глубины утомительно-однообразная процедура.
Под плоский ящик с панелями завожу крупноячеистую сетку. Цепляю сетку за четыре угла к карабину.
Готово.
Теперь нужно дернуть за линь сигнального буя. Прыгающий поплавок-переросток оповестит Вольфа, что пора вытаскивать на поверхность очередной ящик.
